Тяжёлая техника

Лиза приняла душ. Второй раз за день, лишь бы ещё задержаться в ванной, наедине с собой. Решение не было принято, чувства не были разобраны и понятны, вопрос «что со всем этим делать?» так и остался звучать эхом в сознании. Очнувшись от бесконечной каши мыслей в голове, девушка ещё раз глядит на себя в зеркало, пока вода стекает с её тела на специальный коврик, тянет руку к полотенцу и вытирается медленно, апатично, решаясь на что-то. Вытеревшись даже больше, чем как следует, хозяйка дома понимает, что домашнюю одежду с собой не прихватила, а ту, в которой пришла, в которой была три дня, надевать брезгливо не хотелось, её сразу в стирку. Прислушавшись к шумам в квартире, Лиза ничего не слышит, быстро заматывается в большое полотенце и намеревается незаметно проскочить в свою спальню, чтобы там уже надеть свежую одежду. У выхода из ванной её встречает Филя, наевшийся, довольный, наглаживает и без того гладкую длинную шерсть. Побеспокоенное животное нехотя отрывается от своего занятия, бросает на хозяйку недовольный взгляд, встаёт и горделивой походкой скрывается в маминой комнате. «Неблагодарная скотина», — думает Лиза и всё же направляется в свою спальню, неосознанно ступая по полу мягко, одними кончиками пальцев. На пороге в «тронный зал Снежной королевы» девушка замирает, заметив на диване мужскую фигуру. Тэхён сидит спиной ко входу и что-то разглядывает в своих руках, повернувшись к окну, единственному источнику света в этом тёмном помещении. Уже начинает смеркаться, за окном на горизонте виднеется слабая полоска розового цвета. — А тебе идёт красный цвет, — не поворачиваясь, заговаривает мужчина и указывает пальцем куда-то вниз. Лиза всё также аккуратно подходит ближе и замечает свой школьный фотоальбом — вот что разглядывает гость. Придерживая полотенце у груди, присаживается боком к спине мужчины и заглядывает через оба их плеча на большую, на всю страницу фотографию: молодая девчушка с распущенными огненно-красными волосами, глазами, густо подведёнными чёрным в стиле «панда», и в полностью чёрной одежде глядит деланно радостно, видно, что для фотосессии натянула улыбку. — Это выпускной класс, — тихо проговаривает она, радуясь, что Тэхён взял именно этот альбом, а не какой-нибудь другой, ведь фотографии в нём обрабатывал профессиональный фотограф. — Сколько тебе здесь? — мужчина продолжает листать страницы, пропуская те, где нет Лизы. — Я закончила школу в 17, значит тут мне ещё 16, — быстро прикидывает девушка. — Классная… — с восторгом шепчет Тэхён, найдя взглядом ещё одно фото. — Сколько у тебя тут пирсинга? — В брови и в языке — всё, — пожимает плечами Лиза. Гость резко поднимает голову и бросает взор сначала на привычные шрамики в углу лизиной левой брови, а затем спускает его на мягкие, порозовевшие от горячей воды губы: — Про язык я был не в курсе, — зачарованно выводит. — Это я в Корею тогда приехала совершенно другая, — отмахивается девушка. — Я боялась, что провалю собеседование на грант от Университета, а так хотелось поехать. Ну вот, и поменяла стиль полностью. Пирсинг сняла, волосы перекрасила в человеческий, — смеётся. — Оделась тогда прилично, чтобы впечатление произвести, — расплывается всё больше под внимательным взглядом Тэхёна. — Помогло? — выдыхает тот. — Ну, наверно, раз я в итоге поехала к вам, — поднимает брови и уголки губ. — Правда, в самом Сеуле я поняла, что имидж можно было бы не менять: на каждом шагу цветные волосы и вообще одни фрики. — Я не фрик, — спокойно ответил мужчина. — О-о, — протягивает Лиза и смеётся ещё сильнее, — ты самый главный фрик из всех, что я встречала! — прижимает ладонь к губам и запрокидывает голову назад, не удерживаясь от смеха. Мужчина её не поддерживает и возвращает взгляд альбому: — В языке можно было бы и не снимать, — почти шепчет. — Пирсинг, — уточняет громче, снова мельком взглянув на собеседницу. — Никто бы не заметил его. — Ну да, но я решила, что меняться так меняться полностью, — Лиза хочет встать и даже привстаёт немного, но тут же осознает, что будет в одном полотенце перед Тэхёном, и снова садится, облизнув губы и оглянув комнату в надежде найти спасение. Халата у неё отродясь не было, а сейчас он бы помог, да. — Я бы хотел попробовать… — Тэхён закрывает альбом, откладывает его на рядом стоящий столик, притворяющийся туалетным, и разворачивается всем корпусом к девушке, закинув одно колено на диван. — Пирсинг в языке. Лиза невольно сглатывает, когда его взгляд, тяжёлый и тёмный, без стеснения проходит по её лицу. — В твоём, — уточняет мужчина, облизывающий свои губы и не смыкающий их после.

ZAYN — PILLOWTALK

Глаза опускаются ниже, на неприкрытые девичьи плечи, выпирающие ключицы и ладони, нервно теребящие место стыковки двух концов полотенца чуть выше груди. — Вряд ли я решусь в третий раз, — тихо проговаривает Лиза, пока глаза следят, как по ней скользят глаза напротив. — В третий? — Тэхён поднимает руки и прикасается к ладоням девушки, заставляя их отпустить одеяние. — Я прокалывала язык дважды, — девушка покорно опускает руки, а вместе с ними и глаза. — Я знал, что ты ненормальная, — Лиза хмыкает, а мужчина сам распускает незатейливое крепление и откидывает мокрое полотенце назад, за девушку. — Надеюсь, ты ею и осталась, — слегка приближается, несильно, но настойчиво надавливает на плечи девушки и укладывает на спину. Неожиданно Лиза оказывается под ним. — Тебя так возбудили мои школьные фотки? — ухмыляется девушка. — На молоденьких потянуло? Нет, она не боится, она не ошарашена и не будет истерить. Она внимательно наблюдает за своим бывшим, прислушивается к каждому своему ощущению от его прикосновений и повинуется, когда он, подхватив её за талию, поднимает чуть выше и ещё выше к изголовью, к подушкам. Слегка оттолкнувшись руками, Тэхён встаёт на колени, снимает с себя пиджак, надетый по случаю экскурсии в цеха компании, торгующей тяжёлой техникой, и кидает его на пол. — Я всегда, — шепчет мужчина и снова опускается на руки, ниже. — От тебя. Его глаза медленно, но уверенно осматривают лежащую под ним обнажённую девушку. В свете отдалённых уличных фонарей без стыда проходит по всему телу, не касаясь, не притрагиваясь и даже не шевелясь. Выхватывает из памяти воспоминания, сопоставляет с увиденным и понимает: «моё». Распыляет себя, но терпит, не даёт волю рукам, хочет впитать каждый элемент кожи, каждый выступ и ложбинку и… Тэхён видит это, и дыхание срывается, он не может поверить. Прошло несколько месяцев, а чёрная ажурно выведенная ветка сакуры всё ещё цветёт на коже девушки у самой остро выпирающей косточки таза. Она не свела татуировку, не закрыла другим узором, ничего не сделала. Глаза мужчины поднимаются вверх и встречаются с глазами Лизы в поисках ответов, а там бездна и признание, от которого перехватывает дыхание и ухает что-то внутри. Не стёрла, не удалила, оставила. Мужчина снова поднимается и, не прерывая зрительный контакт, медленно расстёгивает пуговицы на манжетах и на самой белой рубашке. Лиза тяжело сглатывает и не может удержаться, чтобы не перевести взор на длинные тонкие пальцы, которые, как специально, двигаются неторопливо, пытливо испытывают её терпение, заставляя облизывать пересыхающие губы и задерживать дыхание при виде открывающихся мужских шеи, ключиц и затем груди. Рубашка летит на пол к пиджаку, за ней — вырванное из-под хозяйки дома мокрое полотенце, которое неприятно холодит. Точно такой же рисунок, точно такая же ветка прекрасного цветущего дерева открывается для девушки, которая не сводит с неё глаз и вспоминает тот весенний день, когда они, взявшись за руки, молодые и влюблённые, прогуливались по парку, где цвела сакура. Как остановились у здания с неприметной вывеской тату-салона, как она потащила его «просто посмотреть» и как они вышли оттуда с одинаковыми татуировками. Как она была довольна и счастлива, а он бурчал и жаловался, что больно. И как мастер предупреждал, что у такой татуировки есть неприятный для молодых и влюблённых смысл, смысл, который они тогда проигнорировали — красиво же! Сакура цветёт недолго, быстро отцветает, её лепестки опадают и превращаются в коричневую землю. Так и юность, цветущая и радостная, мимолётна. Так и любовь… Мужская рука сама тянется к татуировке напротив, оглаживает её. Несведённый рисунок, как признание, пробуждает робкую надежду, окрыляет и вызывает лёгкую, совсем наивную улыбку, которая однако быстро заменяется хитрым оскалом вместе с прищуром корейских глаз. Рука ползёт вверх, и сам мужчина не собирается больше сдерживаться. Его мягкие губы накрывают лизины, обдают горячим дыханием и приглашают в гонку, полную страсти, нетерпения, азарта. — Как хочешь: как любишь ты или как я? — наскоро оторвавшись от губ, произносит Тэхён. Руки девушки нащупывают холодный металл пряжки ремня, нетерпеливые пальцы распутывают его, ищут пуговицу: — Выбирай сам, — сейчас всё равно. Нетерпением сочится всё её тело, глубокие вдохи и шумное дыхание призывают ускориться и не задавать вопросы. Всё потом. Тэхён ничего не меняет, лишь ещё сильнее целует губы, властно мнёт покорное тело, мощнее прижимает его, сгорая сам и сжигая её в отчаянной и пьянящей близости. Возрождает всё прошлое, что было с ними. Пальцами выжигая настоящее, чтобы вовек не забыть в будущем. Разгорячённая кожа вспоминает, как же сильно она скучала по взаимным прикосновениям. Руки сами оглаживают знакомые очертания, пока губы выстилают новые дорожки поверх старых. — В моей сумочке, — с придыханием шепчет Лиза. — Там, — правая рука делает движение в сторону выхода и снова опускается на мужскую спину, — в коридоре. — Что? — не отрываясь и не снижая скорость, с которой покрывает поцелуями живот девушки. — В сумочке, — снова шепчет Лиза. Тэхён резко поднимается и встаёт с дивана, шелестит в прихожей замком сумки и молнией возвращается, на ходу зубами разрывая упаковку презервативов.