Усы, лапы и стальные бубенцы

      Гонг ударил в седьмой раз за миг до взрыва.       Я выставил перед собой щит, прекрасно осознавая, что он не выдержит такого напора. Конечно, ударная волна была не столь велика, как в тот раз со Зверюгой, но имела все шансы разорвать меня на куски. Липкий страх заполонил каждую клеточку тела, но перед глазами не пронеслась недолгая жизнь. Напротив, всё вокруг отчего-то заволокло тьмой. Руки сами сложились в медитативном жесте, а с губ сорвалось короткое: «Оплот тени». Сердце сжалось от понимания, что телом завладел Хайналь, но обдумать мысль как следует не получилось — меня с силой подбросило вверх. Неизвестное заклинание защитило от бóльшей части урона, но ударная волна выбила сознание.       Вопреки опасениям, меня не забросило на задворки собственного разума — я оказался в Хранилище, причем оно выглядело так же, как до пробуждения Хайналя. Никакой тьмы на стеллажах не было, крепкие сейфы, созданные в попытке отгородиться от иной личности, тоже пропали, и впервые за долгое время подсознание накрыла тишина. Я сделал первый — неуверенный — шаг вперед, старательно выискивая угрозу. Однако, судя по всему, Хайналь не собирался нападать сразу – он вольготно расположился в кресле, смотря на карту Магнолии. С первого же взгляда я узнал свои наброски по обороне города и предполагаемые стратегии атаки Культа. Последователь Зерефа махнул рукой, приглашая опуститься в соседнее кресло, но мои ноги не сдвинулись с места.       — Что ты задумал? — прошипел я, напряженно следя за каждой его эмоцией, тени которой отражались на лице, будто высеченном из воска.       — Мог бы и поблагодарить за спасение, — протянул он, переводя на меня цепкий взгляд голубых глаз. — Но перед этим поздороваться. В мое время люди были более учтивыми, — Хайналь задумался на миг. — Или это я просто вертелся в особых кругах?       — Мне рассыпаться в благодарностях за то, что ты прорвал все ментальные барьеры и завладел моим телом? — саркастично протянул я, складывая руки на груди и тем самым пряча подрагивающие пальцы.       — Как минимум, — он ничуть не смутился. — От тебя не осталось бы и мокрого места, если бы не мое заклинание… Вернее, если бы не заклинание моего друга.       Хайналь хитро прищурился и снова сделал приглашающий жест рукой. С нашей прошлой встречи он полностью преобразился в человека и, вероятно, принял родной облик. Я не обманулся тонкими длинными пальцами, которые больше подошли бы музыканту, и почти изящными чертами лица, характерными изнеженным аристократам, ведь уже видел одно из его воспоминаний. В тот раз, когда запретная секция приоткрылась и позволила заглянуть в прошлое Хайналя, предо мной предстала картина кровавой бойни. Несмотря на то, что он погиб в том бою, я ни на миг не забывал, с какой легкостью в его руках парил двуручный меч, и как просто он сносил головы врагов. Недооценивать или злить такого опасного человека было бы опрометчиво. Особенно после того, как он перехватил контроль над моим телом, пусть и для того, чтобы нас не разорвало на куски.       Я поджал губы и медленно подошел к креслу. На губах Хайналя расцвела хищная улыбка, от которой мороз пробежал по коже, однако я сделал всё, чтобы на лице не отпечаталась тень страха.       — Ты сказал о заклинании «друга», — я выделил последнее слово интонацией и настороженно продолжил. — Ты о Зерефе?       — Бинго, — Хайналь щелкнул пальцами. — Я знал, что ты быстро догадаешься.       Такая реакция сбила с толку, ведь я ожидал совершенно иного: отрицания, угроз или фанатичных речей о великом Темном маге, однако получил нечто, похожее на похвалу, и одобрение в голубых глазах. Кажется, недоумение слишком ярко отразилось на лице, ведь ухмылка Хайналя стала шире. Создавалось впечатление, что он забавлялся от нашего разговора и не воспринимал меня всерьез. Должно быть, во мне он видел лишь ребенка, который силился доказать, что взрослый, отчего лез в самое пекло. Я постарался не обращать на это внимания, пусть и ощутил укол досады, а затем, собрав волю в кулак, спросил:       — Разве ты не хотел, чтобы Культ размазал и меня, и Магнолию, чтобы Зереф воскрес?       Хайналь снисходительно взглянул на меня сверху вниз.       — Считаешь меня безумным фанатиком, подобным им? — произнес он, как величайшую глупость, и в тот же миг перед глазами возник экран Архива с бушующим сражением на улицах родного города. Сердце упало, когда я осознал, что даже моя магия склонилась перед ним. — Во-первых, вздумай я воскресить Зерефа, точно не пожертвовал бы собой ради глупого плана кучки неизвестных людей, — будто не замечая моего побледневшего лица, продолжил он. — Я бы сперва уничтожил тебя, как личность, завладел бы телом, внимательно изучил ситуацию в мире, а уже затем разработал верную стратегию, — он сказал о моем убийстве так же просто, как о дневном чае. — Во-вторых, я получил второй шанс на жизнь, пусть даже очнулся только сейчас, а потому не собираюсь его упускать. Особенно учитывая тот факт, что в этом времени оказался человек, за которым я хотел бы присмотреть… — Хайналь сделал многозначительную паузу, но вовсе не для того, чтобы дать шанс спросить о личности этого человека. Напротив, он бросил в меня предостерегающий взгляд, и я невольно сглотнул, когда меня, точно пули, пронзили голубые глаза. В них отражалась неприкрытая угроза.       — Кхм, — мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы просто заговорить. — Так… если ты не один из фанатиков нынешнего Культа, тогда каковы твои планы на ближайшее время?       Хайналь безразлично пожал плечами:       — Конечно же уничтожить тебя и всех, кто тебе дорог.       Меня будто холодной водой окатило.       Тело отреагировало еще до того, как он закончил предложение. Я подскочил в кресле и отпрыгнул на несколько метров, врезаясь спиной в один из стеллажей с воспоминаниями. Повинуясь полуоформленной мысли, Хранилище сформировало в руке длинный клинок, на котором мгновенно стиснулись пальцы. Я призвал на помощь все доступные силы, чтобы создать, возможно, последний протокол в Архиве. Он должен был после уничтожения моей личности автоматически загрузить всю доступную информацию о Хайнале и Культе двум людям: мастеру и Нацу. Я не тешил себя надеждами, что мне каким-то чудом удастся победить последователя Зерефа, так как он был куда более зрелой и опытной сущностью. Да и я родился, по сути, из его души и развивался на его стремлениях и отголосках опыта.       Глаза Хайналя засияли каким-то неестественным лазурным блеском, когда он, ухмыльнувшись, грациозно поднялся с места. Я выставил перед собой меч, пытаясь просчитать его действия и быстро найти контрмеры. Однако он будто ничего не собирался предпринимать, а потому с пустыми руками медленно подходил ближе. Если бы не колючий взгляд и удушающая убийственная аура, Хайналь выглядел бы, как обычный аристократ на прогулке в парке. Этот диссонанс сбивал с толку и пугал даже сильнее, чем если бы он надвигался с окровавленным мечом в одной руке и отрубленной головой — в другой. Я тяжело сглотнул, когда он, будто издеваясь, сжал двумя пальцами острие клинка и, почти не приложив усилий, сломил его.       — О, молодец, — вдруг сказал Хайналь, нависнув надо мной и ничуть не меняясь в лице, несмотря на похвалу. Левой рукой он уперся в стеллаж, перекрывая пути к отступлению, а другой — сжал мое плечо. — Успел создать протокол на случай своего полного уничтожения, хорошо. Но ты снова допустил ошибку, — он прищурился, пронизывая меня своими невозможно голубыми глазами. — Не предусмотрел ничего для такой ситуации…       Я вздрогнул, когда сбоку возник экран Архива, на котором призывно светился только что созданный протокол. Хайналь, даже не взглянув в ту сторону, уничтожил его.       — Точно такую ошибку ты допустил во время боя, — продолжил он, и его слова падали, как камни. — Послал диверсионный отряд за головой командира культистов, но не учел, что они могут сделать то же самое. Почему ты не защитил себя? Почему не приглядывал за «мирным» населением? Почему не предусмотрел, что враги могут оказаться в тылу? Ты должен был следить за всеми вокруг, в том числе, за мастером, согильдийцами, союзниками и рыцарями.       Хайналь встряхнул меня за плечо, а я огромными глазами уставился на него, не веря ушам.       — Ты… — я тупо моргнул несколько раз. — Ты отчитываешь меня?       — Разумеется, неразумное дитя, — он немного отстранился, но от его взгляда все равно хотелось сбежать на край мира. — А ты что, действительно подумал, что я иду убивать тебя?       — Ну… — я вжал голову в плечи. — Да?..       — Если бы я захотел тебя уничтожить, ты был бы уже мертв, — спокойно произнес Хайналь. — И ни один человек, даже твой обожаемый брат, не понял бы, что в теле поселился другой.       Почему-то во мне не было и тени сомнения, что эти слова — истинная правда. Вероятно, для друга — не просто последователя! — Зерефа это не составило бы большого труда. Да и, учитывая, что Хайналь уже перехватил контроль над Архивом и завладел телом, ему достаточно было щелкнуть пальцами, чтобы моя личность разлетелась на куски. Осознав это, я вдруг почувствовал не удушающую хватку первобытного ужаса, а странную волну спокойствия, которая распространилась от затылка к кончикам пальцев. Пожалуй, ее правильнее было назвать смирением. Вероятно, подобное чувство испытываешь при виде смертельного буйства стихии, когда ты ничего не можешь противопоставить силе самого Мира. Хайналь снова растянул губы в ухмылке, заметив, что я перестал дрожать, как лист на ветру, и чуть сжал пальцы на моем плече.       — Внесем ясность: я не собираюсь тебя убивать, — с расстановкой произнес он. — Во всяком случае, сейчас, — добавил он.       — Тогда зачем угрожал? — спросил я, выдержав паузу в несколько секунд. Несмотря на то, что меня перестало трясти от одного присутствия Хайналя, страх никуда не делся — лишь притупился.       Ответом мне стал хитрый прищур и несколько высокомерное:       — Хотел проверить твою реакцию. Во время битвы ты показал выдающиеся навыки управления армией и разработал действительно неплохие стратегии, однако совершенно растерялся в ситуации, которая вышла за рамки твоего моделирования. Хороший командир — не тот, кто предусмотрит все исходы боя, а тот, кто будет эффективно управлять людьми, даже если ни одна из стратегий не сработает.       — То есть в этой ситуации я не должен был откладывать действие протокола до момента уничтожения личности, а подгружать его сразу? — осторожно спросил я, старательно подбирая слова.       Хайналь кивнул:       — Это один из вариантов.       Лазурный цвет, точно льдинки, растаял в его глазах, уступив место мягкой синеве. Хайналь вернулся в кресло и выжидающе уставился на меня, безмолвно предлагая занять прежнюю позицию. Я медленно выдохнул, отчаянно не понимая, как вести себя, и приблизился на деревянных ногах, видя искру удовлетворения в его взгляде. Меня жутко напрягало, что я никак не мог просчитать его следующее действие, а значит, и подготовиться. Однако хуже было другое — меня он читал, как открытую книгу. Для него не были секретом ни мои мысли, ни страхи, ни слабости — я был у него, как на ладони, и Хайналь явно наслаждался властью. Внезапно, я ощутил себя маленьким и слабым — четырехлетним котенком, коим и являлся.       — Итак, давай вернем разговор в конструктивное русло, — он сложил пальцы домиком и нахмурился. — Я защитил тебя от взрыва, а потому требую за это плату. Как думаешь, что мне нужно?       — Я бы предположил, что неограниченный доступ к телу, но для этого тебе не требуется мое разрешение, — Хайналь кивнул с легкой улыбкой, которая подозрительно напоминала звериный оскал. — Значит… ты хочешь остаться здесь, но не взаперти, как раньше?       — Почти верно, — легко бросил он. — Меня вполне устраивает нынешнее положение дел, и я не стремлюсь вернуться сейчас. Твое Хранилище — отличная библиотека знаний, но даже мне нужно время, чтобы не просто всё прочитать, а усвоить. Мир четыреста лет назад и мир сейчас — два абсолютно разных понятия. Взять хотя бы этот Культ… — Хайналь скривился так, будто увидел нечто отвратительное, но не стал развивать мысль. — Однако, — он наставительно поднял палец вверх. — Если ты погибнешь, умру и я, поэтому введем правило: если я увижу, что ты на пороге смерти, то забираю контроль над телом. Ясно?       — Да, — над головой Хайналя разве что магией письмен не было выведено: «Ответ «нет» не принимается». — Но я хочу уточнить, — последователь Зерефа махнул рукой, разрешая продолжить. — В воспоминании я видел тебя мечником, а не магом, да и в твое время волшебников было очень мало. Откуда ты узнал то защитное заклинание?       — Сказал же, что от Зерефа, — он бросил на меня снисходительный взгляд. — Однако ты прав, тогда я не был волшебником. Меня готовили на замену отцу — на пост генерала армии великого королевства Акорус, а потому искусственно запечатали магию, — я не сдержал удивленного выражения лица, и Хайналь безразлично пожал плечами. — Таким образом они усилили тело, буквально сделав из меня живое оружие. Отрядом магов руководила мать и воспитывала себе наследницу, выбранную из числа знати, — он на мгновение замолчал, но быстро сбросил оцепенение, вызванное нахлынувшими воспоминаниями. — Но я любил волшебство, а потому часто бегал к магическим школам, чтобы понаблюдать за их занятиями. Там и познакомился с Зерефом. Он пытался научить меня разным заклинаниям, но из-за печати на магическом ядре я едва мог сколдовать самое простое из них. Впрочем все равно запомнил каждое, а потому сейчас могу применять благодаря этому телу, буквально состоящему из магии…       — Постой-постой, — воскликнул я, взмахнув руками и даже забыв как следует испугаться своей бестактности. — Ты запомнил каждое заклинание из арсенала Зерефа?       — Именно, — он как-то странно взглянул на меня. — Во всяком случае из тех, что были до моей смерти. Однако применять их без соответствующей подготовки опасно.       — Я имел в виду магию Смерти, — сказал я и тут же пожалел: глаза Хайналя вспыхнули от негодования.       — Среди его заклинаний лишь десятая часть была нацелена на убийство, — холодно бросил он.       — Я понял, — тут же стушевался я. — Прости.       Хайналь недовольно хмыкнул, но тему развивать не стал, ведь мы оба вдруг почувствовали что-то странное. Хранилище наполнилось теплом, точно кто-то установил рядом печку, а затем меня накрыло ощущением легкости. Я прикрыл глаза от наслаждения и истинного спокойствия, укрывшего меня, будто одеялом, однако Хайналь лишь нахмурился, призывая Архив. На экране отразились жизненные показатели тела, раны на котором стремительно затягивались. Лечение затронуло наиболее опасные из них, однако не убирало до конца. Если я правильно понял, это Венди, наконец, взялась за дело. Очевидно, Хайналь разделял мое мнение, а потому серьезно произнес:       — Совсем скоро ты очнешься, — сказал он, пробормотав что-то о том, как мало времени прошло. — Как и договаривались, я не буду вмешиваться до тех пор, пока твоя жизнь ни повиснет на волоске.       — Взамен я даю тебе полную свободу в Хранилище, — осторожно кивнул я. — Но ты так и не сказал, каковы твои планы. Мне ждать удара в спину? — я неуверенно улыбнулся, пытаясь обернуть реальное опасение в шутку.       — Ударить в спину может любой, — мрачно ответил он. — Сосредоточься на сражении, а я займусь поисками Зерефа. В твоей памяти было много упоминаний о нем.       — Что? — я едва не подскочил в кресле. — Ты думаешь, он до сих пор жив?       — Понятия не имею, — легкомысленно пожал плечами Хайналь. — Я умер раньше него, а судя по этому, — он взмахом руки призвал одну из книг со стеллажа и открыл ее на середине. — Достоверных данных о его смерти нет.       Я не нашелся с ответом, да и времени на разговоры не осталось: перед глазами потемнело, а слуха коснулись сильно приглушенные отрывистые команды и чей-то плач.       Кажется, пришло время очнуться.

***

      Первое, что я ощутил, вернувшись в реальность, — это адскую боль в затылке. Голоса десятков людей доносились, точно сквозь толщу воды, а перед внутренним взором вспыхивали разноцветные пятна. Легкость, которую я ощущал в Хранилище, растворилась, вместе с мимолетным ощущением спокойствия. Тело непроизвольно дернулось, когда я открыл глаза, глубоко вдыхая. После недолгого, но крайне необычного — и пугающего — разговора с Хайналем, хотелось скорее проверить: подчинялось ли оно мне. Несмотря на заверения, я ничуть не поверил в благие намерения лишь остаться в Хранилище и рыскать там в поисках информации о Зерефе. Если бы Хайналь действительно не хотел причинить вреда, то не испускал бы убийственной ауры, от которой даже камень поседел бы.       Я резко сел на кушетке, тут же перевоплощаясь в Тейлза, и вскинул руки, сжимая их в кулаки. Пальцы подчинились моей воле, что едва не заставило шумно — и, наверняка, подозрительно — выдохнуть, однако, к счастью, вовремя удалось заметить и без того настороженных Эльзу и Кану. Девушки заняли боевые стойки и не спускали с меня глаз, спрятав за спиной Венди с Шарли. Я, конечно, ожидал некой нервозности от них, но уж точно не предполагал наткнуться взглядом на острие меча, которое метило ровно в шею. Не было ничего удивительного в том, что тело непроизвольно дернулось, и я едва не свалился на пол.       Кана сжала зубы, очевидно, не слишком довольная чем-то, но все-таки произнесла:       — Прости за недоверие, но ответь на пару вопросов, идёт? — я вскинул бровь, когда Эльза прищурилась, внимательно следя за каждой реакцией. Понемногу приходило понимание того, чем было обусловлено странное поведение волшебниц. Полагаю, они думали, что мое тело кто-то захватил во время взрыва. Что же, в чем-то они были правы, вот только я не мог допустить, чтобы они узнали правду. — Твое имя?       — Сейчас я Тейлз Кэт, — сказал я, смиренно прикрывая глаза. — Пять секунд назад был Хэппи.       Кана не позволила никаким эмоциям проступить на лице и сурово продолжила:       — Как зовут твоего брата?       — Нацу Драгнил.       — Каким было твое первое задание в гильдии?       — Э… — я немного растерялся, ведь то воспоминание лежало на самых отдаленных стеллажах Хранилища и относилось ко времени, когда я только-только родился. — Помощь леди Амае в сборе трав.       — Где ты провел последние два месяца?       Я поджал губы, когда плечи рефлекторно дернулись, а перед глазами пронеслись яркие образы из параллельного мира и выживания в нем.       — В Эдоласе… Попал туда после боя со Зверюгой.       Эльза смерила меня подозрительным взглядом, а затем переглянулась с Каной. Девушки несколько секунд колебались и будто вели безмолвный диалог, суть которого легко угадывалась. Я терпеливо ждал их решения, чувствуя тугой комок внутри: отчасти они были правы, пусть и не догадывались об этом. В момент взрыва тело действительно захватил Хайналь, но не было никаких гарантий, что он не сделает это вновь, если ему вздумается. Он уже показал свою силу, причем весьма наглядно: магия Архива подчинилась ему, он самостоятельно вернул Хранилищу первозданный вид, легко сломал наколдованный мной клинок и пригрозил, что может уничтожить мою личность буквально по щелчку пальцев. Выступать против него, не имея никаких методов противодействия, было бы самоубийством.       — Хорошо, — Эльза убрала меч и потрепала меня по волосам, улыбнувшись. — С возвращением, генерал. Мастер будет рад узнать, что ты в порядке.       Я едва не вздрогнул, услышав это «генерал». После короткого рассказа Хайналя о прошлом, слово перестало вызывать прежние положительные чувства и стало четко ассоциироваться лишь с ним. К счастью, девушки не заметили тени, промелькнувшей на моем лице, и я поспешил увести разговор в иное русло:       — Вы думали, что меня захватил демон? — спросил я не без любопытства и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Правильно сделали, что устроили проверку. Такая магия действительно существует, но, насколько мне известно, в армии Культа нет таких книг Зерефа, — девушки выдохнули от облегчения, а я мысленно приказал себе настроиться на нужный лад. — Итак, кто расскажет, что я пропустил?       — Второй Купол еще держится, но это не надолго, — Кана привычно открыла сознание, позволяя просмотреть последние воспоминания. — Черный туман не проник внутрь города, а всех, кто выжил после той… атаки, сейчас направляют в гильдию. Будем прятать их в подвальных помещениях.       — Много человек осталось? — спросил я, быстро анализируя полученную информацию и кивая Эльзе, чтобы тоже открыла сознание.       — Около трех тысяч, — Кана слишком внимательно следила за мной, и я понимал, в чем была причина. — Ты видел?..       — Да, — пришлось вонзить коготь в ладонь, чтобы подавить вспышку гнева не то на мастера, не то на ситуацию в целом. — Сначала соберу информацию за время, что был без сознания, а потом сразу к нему, — волшебница кивнула и хотела развернуться, чтобы уйти на пост, но я поймал ее за руку, на минуту отвлекаясь от нового потока данных. — Спасибо тебе, Кана. Ты пыталась вернуть Нацу в нормальное состояния несмотря на запрет мастера. Я правда ценю это.       Она взлохматила мне волосы, немного посветлев лицом.       — Я знаю, что война требует жестоких решений, — грустно произнесла она. — Но и я не солдат, чтобы слепо следовать приказам. Нацу не заслуживает быть полубезумным оружием в чужих руках. Прошу, скорее образумь его.       — Обещаю.       Кана кивнула напоследок и отправилась на свой пост, пока я спешно собирал информацию у согильдийцев, узнавших о моем пробуждении и радостно столпившихся поблизости. Ситуация, разумеется, ничуть не улучшилась с момента взрыва. Демоны уже почти уничтожили второй Купол, а потому он должен был пасть при следующей волне. Бойцы растеряли боевой дух после серии атак на ключевые позиции и смены командующего, так как, со всем уважением к мастеру, привыкли уже слышать именно мой голос. Всё осложнялось еще и тем, что число раненых резко возросло, а целителей, напротив, сократилось после уничтожения госпиталя. Оказывать людям помощь было попросту некому.       Единственным светлым моментом стало появление волшебницы с ключом Водолея, которая внесла существенный вклад в спасение мирных граждан, пытавшихся покинуть город на кораблях. Я сохранил портрет этой Люси, чтобы после боя найти ее и, во-первых, поблагодарить за оказание помощи тонущим, а во-вторых, спросить, какого черта дочь Хартфилиев делает посреди осажденного демонами города. Я думал, таких, как она, увозят в первую очередь, хотя чувствовало сердце: ее отец понятия не имел, куда она исчезла.       Бросив мысль о Люси в одну из панелей Архива, я удостоверился, что восстановил каждую пропущенную минуту боя, и связался с мастером. Он с явным облегчением вернул командование армией и велел скорее выдвигаться к нему, чтобы получить точную, а главное полную информацию о расстановке сил: наших и противника. Я пообещал прибыть так скоро, как получится, а сам попросил Джета помочь добраться к границе второго Купола. Парень ничуть не удивился просьбе и, подхватив меня на руки, умчался в указанном направлении, поднимая столб пыли. Шарли же бросила странный взгляд, однако предпочла оставить мысли при себе и позаботиться об уснувшей Венди. Девочка измоталась за время боя и в процессе лечения, а потому ее осторожно перенесли в уголок, где она могла спокойно отдохнуть.       Едва Джет остановился, я нашел взглядом Нацу. Брат оказался запертым в клетке из письмен, с помощью которой Фрид контролировал его передвижения и не давал выскочить за пределы Купола. Его кожа огрубела и покрылась маленькими чешуйками, на руках выросли когти, а в глазах почти не осталось понимания происходящего. Нацу хотел крушить всё на своем пути, но его гнев успешно направляли в сторону демонов. Несмотря на кажущуюся непомерной силу, он уже успел навредить себе, далеко шагнув за пределы возможностей. На землю падали капли крови, вытекающей из носа, глаза окрасились алым от полопавшихся сосудов, а руки мелко дрожали от напряжения. Нацу брал силы, разменивая собственное здоровье и годы жизни.       — Это драконья ярость, слышал о таком? — раздался голос Гажила за спиной.       — Шарли рассказывала мне, — коротко ответил я, медленно приближаясь к границе письмен. — Не думал, что ты тоже знаешь об этом.       — Металликана предупреждал , — парень отчего-то поморщился при упоминании этого имени, но все-таки пояснил на мой вопросительный взгляд. — Мой отец-дракон. Уверен, этому олуху тоже говорили, но он всё прослушал.       — Это вполне в духе Нацу, — слабо улыбнулся я и осторожно махнул рукой, привлекая внимание брата. — Почему вы вообще впадаете в такую ярость?       Гажил не ответил сразу, а принялся пристально следить за тем, как брат реагировал на меня и как в его глазах вспыхивало узнавание. Нацу приблизился к границе письмен, двигаясь, точно полузверь: он сильно сгибал ноги в коленях и иногда касался пальцами поверхности крыши, где мы стояли. Я приложил руку к магическому барьеру, одновременно пытаясь пробиться в его сознание, чтобы вложить туда мысль: «Хэппи в порядке. Он жив». Брат склонил голову вбок, а затем медленно поднял руку, повторяя жест. Я растянул губы в неуверенной улыбке, прощупывая Архивом его разум и почти утопая в волне боли, ярости и жажде мести. Глаза Нацу расширились, когда мне удалось свершить задуманное, и он вдруг отступил на шаг, вцепляясь в волосы руками. Он низко зарычал, борясь с животной частью себя, и я поднял панель Архива, пытаясь ему помочь вытащить на свет себя-человека. Это напоминало перетягивание каната, когда личность Нацу одновременно тянули в противоположные стороны.       — О, похоже, мелкая не единственная, кто может помочь, — пробормотал Гажил, когда брат, вдруг упав на колени, стал постепенно терять драконьи черты. Исчезли чешуя и когти, а глаза наполнились смятением и усталостью. Брат постепенно возвращался ко мне, когда в его разуме укрепилась мысль, что я жив. У него исчезла причина сражаться, не щадя себя, что не было похоже на исцеление Венди, ведь девочка искусственно привносила гармонию в душу человека.       — Убери письмена, — приказал я Фриду, и тот безоговорочно подчинился. — Хэй, Нацу, ты слышишь меня? — я подбежал к нему и крепко обнял.       — Д…да, всё… нормаль…но, — едва смог выдавить он, сплевывая сгусток крови. — А ты… в… поряд…ке?       — Не беспокойся, — поспешно заверил я, надеясь, что брат не заметит, как бешено колотилось мое сердце от испуга за его состояние. — Джет отнесет тебя в гильдию, хорошо? Тебе нужен отдых.       Нацу настолько вымотался, что смог лишь кивнуть, прикрывая глаза. В тот же миг он потерял сознание, а мне пришлось снова вонзить когти в ладони, чтобы усмирить волну гнева. Никто не смел доводить моего брата до такого состояния. Никто! Джет отчего-то сглотнул, встретившись со мной взглядом, а затем резво подхватил Нацу и рванул в сторону гильдии, где его уже ожидала Полюшка. Я вскинул бровь, удивляясь странной реакции согильдийца, но решил не забивать голову ерундой, а потому развернулся, чтобы отправить к мастеру, когда Гажил вдруг произнес:       — Ты спрашивал о драконьей ярости, — медленно сказал он, и я кивнул. — Металликана говорил, что это что-то вроде защитного механизма у убийц драконов. Это состояние наделяет тебя почти безграничной силой, но взамен забирает способность критически мыслить и анализировать. Условно, перед тобой появляется только Цель и препятствия на пути. Как правило, целью является выживание посреди кровопролитного сражения, когда шансов практически нет. Обычный дракон не сражается и, если знает, что не победит, то просто улетает. Однако убийцы драконов так не могут, ведь мы — драконы без крыльев и выжить можем лишь тогда, когда всё наше существо нацелено на это.       — У Нацу не стоял вопрос выживания, — нахмурился я. — Он был в порту, когда его захватила ярость.       — Нет, — Гажил бросил в сторону гильдии взгляд, который внезапно наполнился тоской. — В этот раз им завладел не инстинкт выживания. Нацу и малявка — оба нашли свои крылья, — мне не потребовалось ни секунды, чтобы верно истолковать слова. — Однако он подумал, что потерял их. Представь, что почувствует дракон, что недавно обрел крылья, когда ему беспощадно их обрубают.       — Он впадет в неистовство и будет крушить всё вокруг до тех пор, пока ни погибнет… — прошептал я.       — Верно. Не заставляй его больше терять крылья, иначе однажды он может не вернуться.       Гажил ушел, а я еще несколько минут смотрел ему вслед, чувствуя, как внутри всё переворачивается. Черт, я причинил Нацу слишком много боли…