Усы, лапы и стальные бубенцы

      Последнее, что удалось запомнить, это странное: «Пиру-пиру», а потом всё смазалось. Я смутно слышал голоса, какой-то грохот, чей-то крик, но не мог ничего сделать. Всё во мне сосредоточилось на одной — болезненно привычной задаче — не перевоплотиться на глазах у всех. В комнате находилась записывающая лакрима, которая передавала в штаб информацию о том, что здесь происходило. Это означало, что дежурный стражник мог стать одним из первых свидетелей того, как раскрывается мой обман. Разумеется, он обязан был доложить об этом членам Совета, те - королю и принцессе. Я не мог этого допустить.       На самом деле, у меня оставались шансы выйти сухим из воды, но лишь в том случае, если бы весомых доказательств вдруг не оказалась. Например, лакрима не работала на сохранение изображения, а лишь на его передачу. В таком случае стражнику бы просто никто не поверил, более того, его сочли бы сумасшедшим, раз он так глупо клеветал на меня. Впрочем, даже это могло сыграть на руку моим врагам. «Абсурдные» слухи, что под маской Тейлза скрывается кот, постепенно начали бы обрастать подробностями, люди перестали бы смеяться над «нелепой мыслью», начали бы сомневаться и, в конечном итоге, позволили бы себе признать: это могло быть правдой. Оставалось лишь подгадать правильный момент, чтобы раскрыть меня на глазах широкой публики и полностью уничтожить, не оставив шанса спастись.       Доверие ко мне разлетелось бы в дребезги, прошлые заслуги — канули бы в лету. И, самое ужасное, я не смог бы больше сражаться с Культом, имея прошлые ресурсы. Королевство просто не поддержало бы меня, часть осведомителей — ушла, связующие — тоже. Вероятно, даже жителей Магнолии постигло бы разочарование. Не думаю, что я смог бы оставаться в стране после такого.       Два года мне приходилось самым тщательным образом скрывать правду, привлекая к этому согильдийцев. Они накрепко усвоили правило: нельзя допустить, чтобы я потерял сознание при свидетелях, а потому помогали прятаться, когда случалась беда. Конечно, это выглядело странно. Друзья хватали меня и со всех ног неслись прочь под удивленные взгляды людей. Это можно было списать на то, что мне требовалась срочная помощь лекаря, но не каждый же раз! Подобное поведение должно было вызывать подозрения, но, к счастью, пока удавалось избегать прямых вопросов.       То, что я попался в здании Совета, угнетало. Сам же говорил Эльзе, что опасность могла поджидать за каждым углом, но расслабился, когда мы прибыли в Эру. Нападение на вокзале удалось легко отбить, а на карте Архива всё выглядело привычно: всего трое убийц следовали за мной по пятам. Я и подумать не мог, что меня ждала ловушка в допросной, ведь, каким бы отвратительным ни был Совет, он являлся частью Фиора. Его сотрудники клялись королю в верности и сражались вместе с нами с темными магами. По большей части. К сожалению, предателей там хватало.       И всё же засада в Совете оказалась неожиданной для меня, особенно, учитывая, что туда смогла проникнуть Ангел. По уровню сил она уступала прочим членам Шестерых Просящих, но занимала позицию, близкую к магу S-ранга в классической системе. Если бы ей удалось скопировать меня с помощью Близнецов, безопасность Фиора оказалась бы под большой угрозой. Звездный дух перенимал не только внешность жертвы, но и все знания, память и стремления. Фактически, он создавал идентичного двойника, не отличимого от оригинала, который сохранял всё, вплоть до малозаметных привычек.       В моем случае это было особенно опасно. Мало того, что я участвовал в разработке плана по уничтожению Айзека, который строился на том, чтобы заманить его в ловушку, но и знал слишком много о вооружении страны, стратегиях защиты, секретных ходах, ближайших планах и прочем. Да и к тому же лично встречался с Шинигами, который — как я надеялся — помогал нам с уничтожением Культа. Даже крупица этой информации в чужих руках могла привести к кошмарным последствиям. А уж Брейн бы нашел ей достойное применение. Не зря он считался одним из самых мудрых и дальновидных мастеров, даром, что управлял темной гильдией.       Правда, я всё равно не увидел бы этого, ведь заклинание конфиденциальности остановило бы мне сердце, посчитав договор нарушенным. То, что я всё еще мог мыслить, обнадеживало. Это означало, что Близнецам не удалось скопировать меня, а потому информация пока не попала в чужие руки. Впрочем, радоваться было рано. Я в очередной раз удостоверился, что Совету нельзя было доверять, причем как отдельным его работникам, так и организации в целом.       Ангел свободно прогулялась по зданию, и никто не заподозрил в ней чужака. Более того, она подменила рунного рыцаря на копию, не известно, что сделав с оригиналом. Самостоятельно ей едва ли удалось бы провернуть это, а потому я не сомневался, что она получала помощь изнутри Совета. В пользу этого говорил еще один факт. Дежурный, следящий за записывающими лакримами, ничего не сделал, чтобы мне помочь. Он наверняка заметил, что при допросе что-то пошло не так, но не доложил об этом. Даже когда Ангел показала истинное лицо, тревогу не подняли. Судя по всему, отбивали меня снова согильдийцы.       Я почувствовал присутствие Нацу и его ярость. Брат бросился в бой, не позволяя Ангелу завершить план. В какой-то момент он отбросил меня к стене, вероятно, чтобы не дать пострадать от шального заклинания. Сложно было точно сказать, сколько прошло времени с начала сражения, но в какой-то момент всё стихло, а рядом вдруг оказалась Эльза. Меня носило по волнам между сном и явью, и я даже не был уверен в том, поддерживалось ли перевоплощение до сих пор. Мысли путались, а язык отказывался подчиняться. К счастью, Эльза догадалась, как можно было добиться от меня ответов иными способами.       — Ты можешь поддерживать перевоплощение? Сожми пальцы, если да, вытяни, если нет.       Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать вопрос. Еще пара мгновений ушла на то, чтобы вспомнить, как вообще шевелить пальцами. Эльза не на шутку встревожилась, когда я просигнализировал, что вот-вот перевоплощусь, а потому тут же выдала закономерный вопрос: нужно ли меня спрятать? Разумеется, ответ оказался положительным.       — Продержись еще немного, хорошо? Буквально минуту, — торопливо сказала она, а потом воскликнула. — Доспехи Ветра!       Я почувствовал, как она поднимает меня на руки, но в тот же миг едва не скользнул в забытье. Пришлось напрячь разум до предела, запрещая себе отключаться. Настойчивое желание рухнуть в Хранилище почти завладело мной, но я всё ещё понимал, что этого нельзя допустить. Падение в подсознание становилось своеобразной точкой невозврата, особенно, учитывая, что я не знал, где находился: в Совете или уже нет. Веки давно не поднимались, а звуки смазывались из-за бешеной скорости, с которой Эльза неслась куда-то. Наверное, пыталась найти укромное место. Единственное, что четко удалось различить — звон бьющегося стекла.       По ощущениям прошла целая вечность с тех пор, как я оказался в руках девушки. Вспыхивающие перед внутренним взором искры постепенно начали превращаться в какие-то картины, критическое мышление отключалось, тело — расслаблялось. В какой-то момент я заметил, что больше не чувствую хватку Эльзы, не слышу биения её сердца. Усталость начала брать верх, а потому меня хватило лишь на слабый стон, в котором угадывалось имя подруги. Кажется, она что-то ответила, но я не разобрал слов.       Миг, и я вывалился в Хранилище, угодив точно в свое кресло.       Я громко выругался. Так как дурман воздействовал только на тело, заставляя погружаться в сон, здесь он не имел на меня влияния. Сознание прояснилось, мысли упорядочились, и я тут же вскочил, пытаясь вернуться в реальность. К сожалению, пробиться в тело не вышло. Моя физическая оболочка впала в состояние, близкое к коме, а потому я застрял в подсознании. Впрочем, это не было худшим исходом, ведь у меня пока оставалась возможность мыслить.       Первым делом я попытался выяснить, как угодил в ловушку. Очевидно, что со мной что-то сделали уже в Совете, так как до этого мы предприняли все меры предосторожности. Я ничего не ел и не пил в дороге, ко мне никто посторонний не приближался, на ментальные барьеры не давили. Следовательно, никак не могли повлиять на меня. Единственным моментом, вызывающим вопросы, оказался тот, когда меня попросили подождать начала допроса в крохотной комнатке. Сперва я решил, что там просто воняло, но теперь, думаю, кто-то специально раскурил дурман, поджидая меня. Наверное, какое-то мощное снотворное, имеющее отложенное действие. В противном случае я понял бы всё сразу.       Ангел должна была дождаться, когда дурман завладеет мной и затем скопировать с помощью Близнецов. План действительно был хорош. Мои враги становились хитрее и изобретательнее: Брейн отлично придумал отвлечь внимание каждодневными нападениями, а затем заставить надышаться какой-то дрянью. Уж что я точно не проверял, так это воздух, но теперь, похоже, придется обращать внимание еще и на него…       Я закрыл лицо руками, медленно выдыхая, а затем оглядел Хранилище. Как ни странно, Хайналь еще не появился. Его вообще не было в обозримом пространстве, хотя обычно он спешил обругать меня за очередную ошибку и популярно объяснить, что и как нужно было сделать. Разумеется, если он до этого не разбирался с проблемой самостоятельно, как это было во время конфликта с призраками, когда меня выбросило из тела. То, что сейчас он снова затих и никак не проявлялся, было странно. Более того, это вызывало беспокойство.       Попробовав снова вернуться в реальность и потерпев неудачу, я пошел на его поиски. Осмотр Хранилища не занял много времени, и вскоре стало очевидно, куда пропал Хайналь. Ворота запретной секции оказались распахнуты настежь, а тьма внутри нее клубилась, точно живая. Я поежился и не решился войти, помня, как угодил в воспоминания четырехсотлетней давности. Зачем Хайналь отправился пересматривать их, было непонятно, но я воспользовался тем, что он отвлекся, чтобы быстро провернуть одну задумку.       Я вывел перед собой панель Архива и начал создавать протокол под кодовым названием «Жизнь». Раньше мне не удавалось приступить даже к его грубой проработке, ведь Хайналь постоянно следил за мной. Он глядел на мир моими глазами, прислушивался ко всему, что происходило вокруг и следил за каждым моим шагом. Паранойя явно была у нас семейной чертой. Однако в последнее время Хайналь всё чаще уходил в себя, что понемногу развязывало мне руки. Теперь он и вовсе окунулся в свои воспоминания, даже пропустив то, что мы едва не умерли.       Я не знал, сколько у меня было времени до того, как Хайналь вернется, а потому действовать приходилось очень быстро. Нужно было не только разработать план на случай, если он меня убьет, но и замаскировать его так, чтобы не дать никому его обнаружить. Также я нашел самое защищенное место в Хранилище, которое, по сути своей, представляло огромный лабиринт. Если бы мне удалось пережить первую атаку, можно было спрятаться там и выждать некоторое время, пока кто-нибудь не придет на помощь. Также в разум Нацу — и только ему — должна была отправиться информация в виде воспоминаний о том, что произошло, и несколько стратегий, что теперь делать.       Мне удалось закончить грубую модель как раз в тот момент, когда тьма закрытой секции начала рассеиваться. Я быстро свернул все панели, надеясь, что хорошо замаскировал протокол. Хайналь вышел, и ворота за ним закрылись.       — Что ты здесь делаешь, ребенок? — спросил он, скользнув по мне задумчивым взглядом. Кажется, посторонние мысли до сих пор терзали его.       — Я не могу вернуться в тело, — ответил я. — Меня вырубили.       Хайналь нахмурился, поджал губы.       — Снова попался в ловушку? Разве можно быть таким беспечным?       — Разве я беспечен? — ощетинился я. — Я делаю всё, чтобы остаться в живых, но враги становятся хитрее. Ты бы знал об этом, если бы не занимался своими делами. Разве у нас не было уговора, что ты спасаешь нас в трудной ситуации? Мы были на грани смерти.       — Ты прав, я слишком увлекся, — признал Хайналь и направился к креслам. Я, немало удивленный, последовал за ним. — Впрочем, раз мы разговариваем сейчас, всё обошлось. Как тебя подловили на сей раз?       — Говоришь так, будто это стало регулярным, — насупился я. Мы опустились в кресла, и я рассказал о произошедшем в Совете, подытожив: — Нам очень повезло, что Близнецы не успели скопировать меня.       — Действительно, — протянул Хайналь. — Ты не преувеличил степень опасности, да и ловушку твои враги расставили очень грамотно. Впрочем, я бы в нее не попался.       Я едва подавил желание закатить глаза и вместо этого только вздохнул.       — Впредь буду более бдительным.       — Не поможет, — отрезал Хайналь, и я обернулся на него, вытаращив глаза. — Ты на пределе, ребенок, и я это вижу. Для своего возраста ты и так работаешь сверх меры, и я говорю не только о разработке плана с принцессой. Пришло время доверить свою безопасность другим, пусть согильдийцы защищают тебя, не оставляют одного ни на миг.       — Не ты ли говорил, что никому нельзя доверять? — прищурился я.       — Верно, но согильдийцев ты изучил больше, чем кого-либо другого, — его взгляд стал острым. — Если кто-то из них вздумает тебя убить, заметить это будет проще, как и разработать план ответных действий.       — Звучит паршиво, — скривился я.       — На данный момент это лучший вариант. Окружи себя телохранителями и сбрось на них часть ответственности, но не забывай, что любой может предать.       Я потер лицо руками, не зная, что ответить. В чем-то Хайналь был прав, когда предлагал на постоянной основе взять себе защитника. Это роль сейчас выполнял Нацу, но и он начал уставать. Брат пытался оградить меня от опасности, всюду путешествуя бок о бок, но в то же время старался не зажать в стальных тисках заботы, оставляя место для самостоятельных поездок и решений. Я очень любил его за это, хотя понимал, как нелегко ему было. Одно то, что он постоянно прислушивался к моему сердцебиению, стоило мне покинуть его зону видимости, говорило о многом, как и то, насколько быстро он оказывался рядом, когда мне угрожала опасность. Ради меня Нацу готов был часами неподвижно сидеть, сосредотачиваясь на единственном звуке — стук-стук — и это одновременно радовало и убивало.       Привязанность брата была такой же сильной, как моя к нему. Мы дорожили друг другом больше, чем всем остальным миром. Из-за этого для нас становилось нормально работать, не щадя себя во имя нашей маленькой семьи. Вот только вместе с тем мы оба смертельно уставали от постоянного напряжения и ожидания беды. Даже нечеловеческая выносливость Нацу не могла справиться с нынешней ситуацией, ведь мы больше нигде не чувствовали себя в безопасности.       На нас нападали в темных переулках и ярко освещенных площадях, на железнодорожных станциях и в поездах, в дикой местности и посреди оживленных улиц, в мелких деревеньках и в столице. Как выяснилось, даже в Совете подстерегали убийцы, а потому единственным — и последним — местом, в котором мы могли немного расслабиться, оставалась гильдия.       Это угнетало.       Нам с Нацу остро требовался незамутненный взгляд и свежие силы, чтобы перевести дух. Идея найти телохранителя на самом деле выглядела неплохой, пусть и отчасти ограничивала свободу. Впрочем, это было малой ценой за сохранение жизни. Как следует обдумав слова Хайналя, я твердо решил, что с этого дня везде буду появляться в компании хотя бы одного согильдийца. Исключением станет лишь тайная переговорная во дворце. Кандидат на роль защитника нашелся сразу, и я не сомневался, что он не откажется. Впрочем, пессимистичный настрой Хайналя заставил меня задуматься. Он был уверен, что даже самый близкий человек мог вонзить нож в спину. К сожалению, ему это было известно не понаслышке, а потому часть меня ему верила. Порой я оглядывал гильдию и содрогался: вдруг кого-то из друзей подчинил себе Айзек? Что, если в ком-то из них поселился паразит вроде того, что захватил Жозе? Смогу ли я понять, если с согильдийцем будет что-то не так? Я не знал ответов на эти вопросы.       Маячки, которые носили все хвостатые феи, позволяли мне не только наблюдать за их передвижениями, чтобы вовремя заметить угрозу для их жизни. Они также помогали мне следить за каждым из них. Я наблюдал, где и как долго находились друзья, в фоновом режиме прорабатывал, с кем они могли там встретиться, оценивал расстояние до темных гильдий и известных баз темных магов. Мне самому было противно сомневаться в них, но паранойя изредка брала надо мной верх. Под ее влиянием я даже составил список неблагонадежных согильдийцев, за которыми присматривал в первую очередь. К слову, на первом месте там расположился Мистган.       Я ненавидел себя за то, что сомневался в друзьях, но ничего не мог с собой поделать. Сложно было сказать, стало ли такое поведение закономерностью после всего пережитого или же являлось отголоском личности Хайналя. В любом случае, мне это не нравилось.       — Зачем ты просматривал свои воспоминания? — нарушил я тишину спустя некоторое время. Вернуться в тело по-прежнему не удавалось.       Хайналь скосил на меня взгляд, точно решая, отвечать на вопрос или проигнорировать.       — Хотел кое в чем разобраться, — наконец, сказал он.       — И? Получилось?       — Отчасти, — он прикрыл глаза, а затем вдруг спросил. — Если бы Нацу вдруг пошел убивать людей, что бы ты сделал?       Я опешил.       — Он бы не стал…       — Гипотетически, — перебил меня Хайналь и обернулся, заглянув точно в глаза. Я почувствовал себя неуютно.       — Я бы попытался узнать, в чем дело, — после секундной паузы, сказал я. — Вернуть его к нормальному состоянию.       — А если бы не вышло? Если бы он необратимо превратился в жестокого убийцу?       — В таком случае, — я глубоко вздохнул и твердо встретил его взгляд, — я бы остался рядом. Навсегда.       — Как я и думал.       Хайналь отвернулся, уставившись в стеллажи перед нами. Казалось, он вновь погрузился в свои мысли. Я никогда не видел его в столь большом замешательстве, пусть внешне это никак на нем не отражалось. Не нужно было обладать большим умом, чтобы догадаться, о чем он так напряженно размышлял в последние недели, оставался лишь вопрос: что спровоцировало всё это?       — Мы же говорили не обо мне и Нацу, верно? — на удачу спросил я. Хайналь не шелохнулся. — Речь шла о тебе и Зерефе. Неужели ты сомневаешься в своем решении? Мне казалось, ты всегда твердо стоял на его стороне, несмотря ни на что.       — Это так, — тише, чем обычно, ответил он. — Я всегда был на его стороне…       Мне показалось, что за последней фразой крылось очень многое. Что-то болезненно тянущее и личное, но узнать не удалось. Внезапно я почувствовал, что всё вокруг начало меняться, наполняться звуками и запахами. Хайналь тоже ощутил перемену, и это взбодрило его, возможно, даже слишком сильно. Он вмиг посуровел, отгоняя назойливые мысли, схватил меня за шкирку и буквально выкинул в реальность, даже не попрощавшись. Медленно просыпаясь, я сделал мысленную пометку в следующий раз высказать ему пару претензий из-за перемен в его настроении. А заодно получше расспросить о том, что мучило его в последние дни. И мог ли я как-то… помочь.       — Наконец, ты очнулся! — как только я открыл глаза, тут же услышал голос брата. Потребовалось несколько секунд, чтобы сфокусировать на нем взгляд. — Как себя чувствуешь?       — Терпимо, — выдавил я непослушным языком и сел, придерживая голову лапкой. — Долго проспал?       — Почти пять часов, — ответила Эльза и подошла ближе. — Хорошо, что Полюшка и мастер быстро прибыли. Без них ты бы провалялся без сознания несколько дней.       — Что? — я нахмурился, затем собрался с силами и перевоплотился. — Мастер и Полюшка здесь? А мы… — я оглядел комнату, — у Марианны? И почему от меня воняет?       Нацу не сдержался и засмеялся. Было в этом что-то нервное.       — Мы прогулялись по канализации, пока ты был в отключке, — пояснил он.       — Чудесно, — протянул я. — Значит, перевоплощение слетело на улице? Хотя нет, не отвечайте. Разберемся по порядку. Начнем с того момента, как я ушел.       Нацу и Эльза подробно пересказали всё, что произошло в Совете и затем в Эре. Они дали просмотреть свои воспоминания, поэтому у меня оказалась полная картина. Сходу всплыло несколько серьезных проблем, часть из которых сейчас пытался решить мастер. Он должен был давно прибыть на собрание глав гильдий, но спешно изменил планы, когда я попал в беду. Именно старик прикрывал меня от Совета и любопытных, ведь все они желали узнать, что случилось. В частности, их интересовало, почему Эльза так отчаянно пыталась меня спрятать после нападения Ангела и почему согильдийцы не обратились к местным лекарям, а вызвали Полюшку из Восточного Леса.       Скрылись мы в доме Марианны, которая сейчас работала в своем ателье. Она без вопросов пустила согильдийцев в дом, когда они показали метки и попросили о помощи. Моя осведомительница ничего не пыталась узнать, но я всё равно сделал мысленную пометку подчистить ей память. Сразу после того, как расплачусь за помощь себе и за то, что она прикрыла Места. У меня как раз оказалась информация, которую она попросила в прошлый раз в качестве награды. Я был рад, что друзья спрятали меня именно здесь, ведь Марианна оставалась одним из самых надежных агентов в Эре. В свете последний событий, такие люди, как она, были на вес золота.       Проводя быстрый анализ ситуации, я поймал себя на ощущении неясной тревоги. Всё, что происходило за последние сутки выглядело странно и подозрительно напоминало куда большую ловушку, чем та, в которую я угодил. Сперва нас с шумом вызвали в Эру, точно стараясь прокричать об этом на всю страну, затем привели в западню, а после — бросились искать меня вместо того, чтобы расследовать проникновение темной волшебницы на территорию Совета. Становилось очевидно, что враги всё ещё находились поблизости и, более того, занимали высокие должности. Кто-то очень тонко руководил этой операцией, направляя внимание людей в нужную ему сторону. Также создавалось ощущение, что Ангел вовсе не была главным действующим лицом в этой западне, она лишь выполняла роль приманки.       В пользу этой теории шел один неприятный факт, который также помог мне выжить. Речь шла о допросной комнате. Оказалось, она не была защищена от прослушивания, а потому любой человек с острыми органами чувств или имеющий подходящие заклинания мог услышать абсолютно всё. Каждое слово. Благодаря этому Нацу получил возможность следить за моим сердцебиением. Вот только я не тешил себя надеждами, что комната была выбрана случайно или неверно. По всей видимости, Ангел работала с напарником, который скрывался поблизости. Она должна была выудить у меня какую-то информацию или же мгновенно передать какие-то сведения, полученные от Близнецов. Пока я не знал, кто мог следить за мной извне, но не сомневался, что он также являлся членом гильдии Шестеро Просящих.       Я кожей чувствовал, что влип во что-то очень опасное, но пока не понимал, в чем было дело. План, по которому Ангел должна была выудить у меня информацию и убить, провалился. Вот только создавалось впечатление, что другая задумка, более масштабная и важная, разыгралась, как по нотам. Хайналь, наконец вынырнув из своих раздумий, обещал проанализировать информацию. Это было очень кстати.       Кроме того, я узнал, что час назад в Эру прибыла принцесса Хисуи вместе с охранниками и королевскими служащими. Эльза и Нацу не видели ее, лишь слышали, как люди на улице перешептывались на эту тему. По их данным, принцесса прибыла в Совет. Там же сейчас находились мастер и Полюшка. Старик ругался с Председателем из-за того, что он позволил темным магам подобраться ко мне, а целительница популярно разъясняла, почему меня пришлось экстренно выносить из здания. Она сильно преувеличивала урон, который мне нанесли, хотя на самом деле я уже был в порядке, за исключением жуткого головокружения. Дурман полностью удалось победить, ведь в ином случае Полюшка ни за что не бросила бы меня без присмотра. Остались лишь неприятные последствия, но они должны были вскоре тоже исчезнуть.       — Нам нужно в Совет, — сказал я, закончив первичный анализ ситуации.       — Ты только очнулся, — возразил брат. — Тебе нужен отдых.       — Это важно, — я встал, чуть пошатнувшись. — Кажется, я знаю, кто подловил меня, но действовать нужно быстро. Нельзя упустить этот шанс.       Брат вздохнул.       — Когда-нибудь я увезу тебя на необитаемый остров.       — Звучит, как приглашение на курорт, — улыбнулся я.       — Именно.       Перед тем, как покинуть дом Марианны, мы заглянули к ней, и я быстро подчистил ей память. Женщина даже не заметила вторжения и подумала, что мое появление было связано с ее обычной работой по осведомлению. Я передал ей информацию в качестве платы за то, что она укрывала Места, а награду за помощь мне решил обсудить позже. После этого мы направились в Совет, и на улице стали объектами повышенного внимания. К счастью, ничего опасного не случилось, и мы довольно быстро оказались у здания. Пропустили нас без вопросов, более того, один из местных младших сотрудников выбежал навстречу, чтобы сопроводить. По приказу самой принцессы он должен был лично проконтролировать, чтобы прибудем в зал заседаний, где уже пару часов происходило бурное обсуждение недавних событий. Обстановка в здании была нервная, местные работники выглядели подавленными и напуганными. Как позже выяснилось - не зря.       В отличие от допросной, зал для заседаний Совета защищался магией письмен, поэтому подслушать что-либо было невозможно. До тех пор, как мы ни попали внутрь, я не подозревал, что там происходило. Как только двери открылись, нас настиг грозный голос принцессы Хисуи. Она стояла к нам спиной, поэтому не заметила появления, и я даже застыл на миг. Хрупкая девушка обратилась разъяренной фурией, от нее волнами распространялся ничем не подавляемый гнев и желание прибить пару человек. Каждое ее слово било сильнее молота, и даже сопровождающие ее королевские служащие старались слиться со стенами.       — С меня достаточно вашей некомпетентности! — отчеканила принцесса Хисуи, и члены Совета побледнели. — С этого дня ни один из вас не продолжит работу здесь. Вы все снимаетесь с должностей и лишаетесь привилегий. Совет будет возглавлять Клавдий Грант до тех пор, пока я лично не найду вам замену. Впредь вам запрещается занимать руководящие должности где бы то ни было, а также заступать на службу при дворе. К вам больше не будет доверия от короны. Никогда!       — Но Ваше Высочество… — попытался что-то сказать Председатель.       — Молчать! — почти прорычала она. — Вы первый, Кроуфорд Сим, кто виновен в произошедшем. И теперь вы ответите за это! Я понятно изъясняюсь?       — Да, госпожа...       Зал заседаний погрузился в тишину, и мне едва удавалось сдерживаться от того, чтобы начать аплодировать. Я не зря поклялся в верности принцессе Хисуи.