Усы, лапы и стальные бубенцы

      Воспоминания четырехсотлетней давности проносились перед глазами, и в какой-то момент я даже пожалел, что решил спрятаться здесь. Темнейшие моменты прошлого Хайналя не оставляли меня равнодушным, даже после того, что он со мной сделал. Я глядел на него — еще юного — столкнувшегося с болью потери, и невольно сожалел, что ему довелось все это пережить. Его судьба складывалась до ужасного трагично: родители-тираны ломали его, пытаясь создать идеального генерала, Хайналь не единожды сталкивался с противниками, которых едва мог одолеть, его общение строго ограничивалось, а единственный лучик света — семья Зерефа — сгинула в драконьем пламени. Больнее всего оказалось наблюдать за тем, как отчаянно он пытался защитить единственного друга от жестокой правды. Вот только Зереф всё равно увидел трупы родных, и с этого началась последняя — и самая печальная — глава в жизни Хайналя.       Я по-прежнему не мог ничего сделать: ни вернуться в Хранилище, ни даже исцелиться после удара меча. Всё, на что хватало сил — это оставаться в сознании и продолжать мыслить. Более того, рана в груди постепенно начинала разрастаться, а моя личность — трескаться на части. Я не знал, сколько еще мог продержаться в таких условиях, но упрямо отказывался сдаваться. У меня еще теплилась надежда, что однажды я вновь увижу Нацу. Вот только из-за того, что самостоятельно вернуть контроль над телом у меня не вышло бы, оставалось надеяться на помощь извне. До тех пор я планировал всеми силами удерживать себя от того, чтобы раствориться в памяти Хайналя.       В это время передо мной продолжали мелькать события, которые непосредственно повлияли на весь мир. Я увидел, с чего началось падение Зерефа во тьму. Для мага ужаснейшим ударом стала смерть младшего брата, особенно учитывая то, что он лишь на пару минут не успел к нему. Хайналь стал тем, кто услышал последние слова малыша, и от них разрывалось сердце. Ребенок мог шептать, как ему больно, просить вылечить его или спрашивать, где родители. Вот только вместо этого он звал Зерефа — тихонько и настойчиво. Мгновения, предшествующие его смерти, вероятно, были мучительными. На теле маленького Нацу не осталось живого места, и Хайналь знал, что это сведет друга с ума. Он попытался спрятать мертвого малыша, укутав того в плащ, но не преуспел. Ему удалось обездвижить Зерефа лишь тогда, когда он застыл от ужаса, увидев братишку.       Хайналь закрыл ему глаза рукой, не позволяя больше смотреть на тело, хотя сам едва мог выдержать ужасное зрелище. Лекарь из его отряда быстро унес мальчика, а Зереф вдруг закричал изо всех сил. Казалось, он обезумел от горя. Парень плакал, вырывался, точно забыв, что может снести всё парой заклинаний, и бессвязно бормотал что-то. Хайналь оставался рядом до тех пор, пока друга не оставили силы. Сам он точно покрылся коркой льда — его лицо более не выражало ничего, кроме легкого беспокойства и сосредоточенности. Даже рыцари из его отряда, встретившись с ним взглядом, опускали глаза. От их светлого командира повеяло могильным холодом.       — Зереф, ты слышишь меня? — Хайналь наконец отпустил друга, и тот безвольно сполз бы на землю, но вновь попал в крепкую хватку. — Я уведу тебя отсюда. Больше нам здесь делать нечего.       Хайналь попытался заставить парня пойти за ним, но тот не смог сделать и шага. Тогда он попросту поднял Зерефа на руки, а затем усадил на своего коня. Сам юный командир сел сзади, схватил поводья и щелкнул ими. Его отряд в молчании последовал за ним. Руины деревни, которая когда-то стала домом для сердца Хайналя, остались позади, как и три тела, которые его рыцари похоронили недалеко от нее. В душе юного командира поднималось дурное предчувствие, а потому он направил коня в ближайший опорный пункт. Не королевский, а свой собственный.       С тех пор, как Хайналь, разочаровался в своей семье, он стал собирать вокруг себя верных людей — тех, кто точно не предаст. Вопреки собственному желанию, юный командир не покинул службу при дворе и, более того, продолжал подчиняться генералу-отцу. Вот только делал он это с одной целью — собрать достаточно сил вокруг себя, чтобы ворваться в замок и свергнуть всю правящую верхушку. Хайналь мечтал отомстить родителям за всё зло, которое они причинили ему за двадцать один год, и усадить на трон монарха, который будет считаться с человеческими жизнями. Его верные сторонники нашли подходящую кандидатуру — молодого племянника нынешнего короля, Фридриха, а потому уже несколько месяцев активно готовились ко вторжению во дворец.       Хайналь не представлял, что посреди подготовки к исполнению плана, ему придется столкнуться со смертью самых дорогих для него людей. Именно ради их защиты он хотел изменить уклад королевства, однако, к сожалению, опоздал. Теперь всё, что оставалось, — это мстить за их смерть, постараться не допустить трагедии в будущем и оберегать Зерефа, для которого это стало слишком большим ударом. Несколько часов спустя подъезжая к границам опорного пункта, Хайналь мысленно поклялся себе, что не оставит друга наедине с горем.       — Командир, — с ним поравнялся рыцарь из отряда. — Мы расскажем остальным, что произошло. Думаю, вам лучше помочь другу и отдохнуть самому.       — Спасибо, Дрейк, — кивнул Хайналь. — Собери два отряда разведчиков, пусть один отправится на поиски дракона, а другой выяснит, почему армия короля не защитила своих людей.       — Так точно!       Хайналь направил коня в сторону и неспешно поскакал к своему шатру. Члены его отряда отправились к главе этого опорного пункта, чтобы доложить о случившемся и передать информацию, которую они добыли ранее. До того, как рвануть к руинам деревни, узнав о нападении дракона, отряд Хайналя должен был перехватить посла и его свиту, которые направлялись в соседнюю страну. Он много времени проводил подле действующего монарха, поэтому обладал рядом ценных данных. Захват заложника прошел успешно, как и его допрос. Рыцари скрупулезно зафиксировали на бумаге всё, что он сказал, а затем избавились от тела. Посол теперь кормил собой рыб, а его свита оказалась растерзана дикими зверями. Благодаря добытой информации свержение короля должно было пройти легче.       Впрочем, об этом юный командир решил подумать позже, ведь пока все его мысли занимал Зереф. Друг по-прежнему не реагировал ни на что вокруг. Он не проронил ни слова во время пути, хотя Хайналь несколько раз пытался заговорить с ним. Лекарь отряда сказал, что это вполне обычная реакция на потерю, и дал несколько советов, как помочь несчастному. Больше всего он настаивал на том, что рядом с магом должен всё время находиться кто-то из близких, кто будет пытаться его расшевелить. Он категорически запрещал оставлять Зерефа в таком состоянии одного. Хайналь хотел бы найти людей, которые смогли бы пробиться к сердцу друга, однако не знал никого, кроме его родных. К несчастью, у мага остался лишь он сам.       — Зереф, — позвал Хайналь друга, но тот снова не ответил. Юный командир вздохнул, спешился и снял мага с коня. Тот потерянно застыл рядом, точно превратился в голема, не умеющего двигаться без приказа. — Идем, я позабочусь о тебе.       Хайналь взял его за руку и отвел в свой шатер. Лишь там Зереф проявил каплю заинтересованности — скользнул взглядом по скудному убранству походного жилища друга. Впрочем, сразу после этого он вновь опустил голову, застыв статуей на входе. Хайналь потянул его внутрь и усадил на стул. Сам он опустился рядом на корточки, пытаясь поймать его взгляд. Когда-то Зереф помогал ему переживать тяжелые моменты жизни, но теперь пришла его очередь оказывать поддержку. Он взял его ладонь в свою, мимолетно нахмурившись из-за того, что пальцы друга оказались ледяными, и негромко сказал:       — Я понимаю твою боль, но ты не должен замыкаться в себе, — Зереф даже не посмотрел на него. — Что бы сказали Сеиль и Геймант, увидев тебя сейчас? Уверен, они бы жутко забеспокоились. Они ведь были такими добрыми и заботливыми, даже ко мне, совершенно чужому человеку. Им было бы больно увидеть, в каком состоянии ты находишься, — и без того покрасневшие глаза мага наполнились слезами. — А малыш Нацу? Он до последнего звал тебя, наверное, боялся, что ты тоже пострадал. Вспомни его улыбку, смех. Зереф, прошу тебя, хотя бы ради памяти о них ты должен продолжать жить. Клянусь, я буду рядом с тобой. Каждый день. Каждую минуту. Давай постараемся вместе, чтобы твоя семья не беспокоилась, наблюдая за тобой с небес.       — Почему они вообще умерли? — прошептал маг, отводя взгляд. По его щекам покатились крупные слезы.       — Я не знаю, — Хайналь ощутил, как в горле встал ком, но не позволил себе окунуться в пучины горя. — Это был роковой случай. Дракон налетел внезапно, и этого никто не мог предсказать.       — Я хотел бы умереть вместе с ними…       — Я бы тебе не позволил, — Хайналь сжал руку друга. — Мне жаль, что мой отряд не успел их спасти, но во имя памяти о твоей семье я не оставлю тебя.       Зереф ничего не ответил, только горько всхлипнул и подался вперед. Хайналь среагировал моментально и поймал его в крепкие объятия, точно пытаясь спрятать от всего остального мира. Лекарь сказал, что нужно было давать магу как можно больше тактильной связи и не запрещать ему плакать. Со слезами должна была выйти вся скорбь и боль, а потому Хайналь не пытался успокоить друга. Он только прижимал его к себе, молясь, чтобы Зереф скорее пришел в себя. Сердце разрывалось от того, насколько он оказался разбит случившимся. Хайналь и сам хотел бы вырвать из памяти изображения искалеченных тел Сеиль, Гейманта и, особенно, малыша Нацу и найти в ком-то опору, рассказать о своем горе. Вот только он сам стал соломинкой, что удерживала Зерефа на плаву, а потому не мог себе позволить такую роскошь, как скорбь. Встречаясь со смертью ежедневно, Хайналь привык к ней, но отнюдь не легче переносил утрату дорогих людей.       Юный командир не мог точно сказать, сколько прошло времени с тех пор, как он прижал к себе Зерефа. Они так и сидели посреди шатра, погруженные в свое горе. Наконец, маг шевельнулся и отстранился, шмыгая носом. Хайналь с облегчением на душе заметил, что тот начал выглядеть лучше. Правда, сам он ощущал жуткое давление в груди, точно там разрасталась черная воронка. Хотелось вдохнуть глубже, а затем закричать, вот только вместо этого юный командир выдавил улыбку.       — Ты голоден? — спросил он. — Я прикажу принести нам ужин.       Зереф неуверенно повел плечом, и Хайналь счел это за согласие. Несколько минут спустя в шатер зашла местная кухарка, которую направили преданные рыцари, переживающие за своего лидера, и поставила поднос с едой. У обоих аппетита почти не было, но Хайналь заставил себя съесть всё до крошки. Зереф же вяло поковырял в тарелке, едва ли четверть порции осилив. Впрочем, и это было хорошо. То, что маг немного пришел в себя и по крайней мере начал говорить, несказанно радовало. Хайналь незаметно выдыхал с облегчением, глядя на него. Однако понимал, что до полного восстановления должно пройти куда больше времени, а потому морально готовился еще несколько недель пристально наблюдать за другом. Самое главное было — не позволить ему совершить какую-нибудь глупость. Например, отправиться на поиски дракона, чтобы отомстить ему.       Как ни странно, именно эту идею вбил себе в голову Зереф несколько дней спустя, когда немного оправился. Если бы Хайналь не предвидел это, магу удалось бы улизнуть из лагеря. К счастью, юный командир успел приставить к другу пару верных рыцарей, и те незамедлительно доложили о попытке побега. На Зерефа надели наручники, блокирующие волшебство, чтобы он больше не смог вытворить ничего подобного. Приказ лично отдал Хайналь. Позже он объяснил другу, к чему были такие суровые меры, и тот, кажется, понял его. Во всяком случае, после того раза Зереф больше не пытался сбежать. Вот только он снова загорелся какой-то идеей, а потому попросил тетрадь и часами что-то записывал туда. В основном там оказались магические формулы и термины, которые никто, кроме самого мага понять не мог.       Хайналь разрывался между тем, чтобы каждую секунду быть рядом с ним, и заниматься подготовкой к перевороту. На собственное самочувствие он махнул рукой, полностью погрузившись в дела. Вместе с ближним кругом рыцарей, разделявших его задумку, юный командир дорабатывал план вторжения. Во дворец уже проникли верные люди, которые постепенно перетягивали на их сторону всё новые силы. Также они должны были обеспечить беспрепятственный проход бунтовщиков к монарху. Будущий король, который должен был занять место предшественника, активно готовился к новой роли и принимал непосредственное участие в разработке стратегии. Его харизма, жажда справедливости и доброта завоевали сердца мятежных рыцарей. Хайналю он тоже нравился. Впрочем, первостепенной его задачей оставалось не свержение правящего монарха, а отомщение родителям.       Разведчики, которых он послал выяснить, почему дракона никто не уничтожил до того, как он атаковал селения, вернулись с печальными новостями. Им удалось выяснить, что его отец — генерал Болкас — приказал не трогать монстра, пока он не пересечет реку Тиль. На другой ее стороне как раз располагалась деревня, в которой проживала семья Зерефа. Очевидно, это не было совпадением. Родители Хайналя решили на корню пресечь затянувшуюся связь отпрыска с простолюдинами, которые размягчали его сердце и душу. По их мнению, истинный генерал должен был оставаться холодным, бесчувственным и расчетливым, в какой бы ситуации ни находился. Появившийся невдалеке от селения дракон избавил их от необходимости посылать новых убийц — Болкас просто решил не мешать монстру и позволить разорить пару деревень. Расположенные на окраине, они не представляли особой ценности для королевства, и действующий монарх наверняка даже не обратил внимание на потерю пары сотен человек.       Хайналь в который раз убедился, что его родителями были бездушные монстры. Получив доклад от разведчиков, он сжег его и ни словом ни обмолвился с кем-либо об этом. Больше всего его пугало, что Зереф мог догадаться, кто косвенно поучаствовал в смерти родных. Однако маг, казалось, даже не задумывался об этом. Он с увлечением проводил какие-то расчеты, почти не покидая шатер Хайналя. Юный командир поселил его там, чтобы иметь возможность быть рядом постоянно и следить за его душевным состоянием. Кроме того, рыцари, приглядывающие за магом, исправно докладывали, что он вел себя спокойно.       Две недели спустя Зереф уже почти напоминал себя прежнего. Он стал больше разговаривать, интересоваться делами Хайналя, даже предложил несколько идей для грядущего переворота. Однако никогда не затрагивал темы своей семьи и того, что произошло. Казалось, он пытался сделать вид, будто ничего не было, и семья до сих пор спокойно проживала в тихой деревеньке на окраине королевства. Хайналь несколько раз пытался поднять эту тему, но в глазах друга вспыхивала такая боль, что он не решался продолжить.       — Командир, вас срочно вызывают на совет!       Хайналь, который отдыхал в своем шатре и краем глаза наблюдал за Зерефом, опять пишущем что-то в тетради, оглянулся на гонца. Мальчишка показался взволнованным и убежал сразу после того, как доставил сообщение. Спустя несколько секунд лагерь забурлил, и в воздухе повисло напряжение. Хайналь тяжело поднялся с лежанки и, бросив другу что-то о том, что скоро вернется, покинул шатер. Зереф проводил его взглядом, оторвавшись на минуту от записей, и нахмурился. Очевидно, он тоже заметил, что юный командир выглядел неважно в последнее время.       Хайналь поспешил на совет, имея несколько предположений, что могло случиться. Как только ближний круг собрался, началось обсуждение, которое продлилось более шести часов. Оказалось, агентам, внедрившимся во дворец, удалось узнать, что монарх собирается отправиться в соседнее королевство с дружеским визитом. В его отсутствие руководить всем здесь останутся советники. Лучшего момента для переворота просто не могло быть, а потому Хайналь быстро скорректировал основной план. Теперь, вместо того, чтобы прорываться к монарху сквозь заслон из тысяч солдат, нужно было перехватить его в пути. Его охрана наверняка будет готова к нападению, но и бунтовщики не пойдут напролом. Пока одна часть рыцарей примется за короля, вторая отправиться во дворец вместе с юным племянником монарха, которому предстоит занять трон.       Ближний круг воодушевился, когда обсуждение плана завершилось. Операцию по свержению действующей власти решено было провести через десять дней, когда процессия окажется вблизи границ. За оставшееся время необходимо было основательно подготовиться: заточить клинки, починить латы, собрать провизию и медикаменты. Кроме того, разведчикам надлежало отправиться к тракту и следить за передвижением короля и его свиты, а потому они выдвинулись на задание немедленно. Все остальные занялись собственными делами, и лагерь больше не погружался в тишину ни на минуту.       — Что-то случилось? — когда Хайналь вернулся в шатер, спросил маг, закрывая тетрадь.       — Да, через десять дней идем на короля, — юный командир устало потер глаза и сел рядом с другом. — Перехватим вблизи границ, а Фридрих в это время взойдет на трон в столице.       — Решили разделиться на два отряда? У вас хватит сил на обе задачи?       — Хватит, — кивнул Хайналь. — Ты даже не представляешь, насколько много тех, кто недоволен нынешней властью. Здесь лишь один из многих опорных пунктов. Нас больше, чем кажется.       — Не зря же ты потратил на подготовку четыре года, — сказал Зереф и помедлил прежде, чем продолжить. — А Болкас, он…?       — Разумеется, будет в свите короля, — Хайналь поморщился. — Я возьму его на себя. Мои люди обеспечат прикрытие, поэтому есть реальный шанс снести ему голову.       Зереф кивнул и отвел взгляд. Создавалось впечатление, будто он хотел что-то сказать, но не решался. Тетрадь, как всегда, лежала на столе, и Хайналь заметил, что она уже была полностью исписана. Его сердце пронзила игла беспокойства, но юный командир пока не понимал, откуда взялось это волнение. Когда Зереф вновь поднял на него взгляд, в его глазах отразилась решимость, так несвойственная ему в последнее время.       — Я хочу вернуться в Академию Магии, — сказал он наконец.       — Сейчас? — опешил Хайналь. — Зачем?       — Только там мне удастся закончить исследования, — Зереф указал на тетрадь. — Да и я тебе буду только мешать. У вас на носу свержение короля, и у тебя не должно быть времени, чтобы присматривать за мной…       — Но у меня всегда есть на тебя время!       — Хайналь, не спорь, — маг положил руку ему на плечо, чуть сжимая пальцы. — Я благодарен за то, что ты оказался рядом, когда… всё произошло. Мне действительно не удалось бы поправиться так быстро, если бы не ты. Но мне нужно двигаться дальше, а тебе — исполнить план. Я не хочу, чтобы ты отвлекался во время боя, думая обо мне. Когда всё закончится, мы обязательно увидимся вновь, хорошо?       — Ты уже всё решил, — Хайналь отвернулся. — Делай, как считаешь нужным. Я не смотритель тюрьмы, чтобы держать тебя здесь насильно.       — Я знал, что ты поймешь, — Зереф улыбнулся, пусть и не так ярко, как раньше.       — Когда ты уйдешь?       — Завтра на рассвете.       Грудь Хайналя сдавило, но он выдавил.       — Хорошо. Я дам тебе сопровождение, — когда Зереф приготовился протестовать, он посуровел. — Даже если откажешься, они пойдут следом.       — Если тебе от этого будет спокойнее, то я согласен, — вздохнул маг.       Хайналь только кивнул. Вечер прошел как-то смазано, будто в тумане, хотя дел оказалось невпроворот. Юный командир выбрал двоих рыцарей, которые должны были убедиться, что Зереф без проблем доберется в Академию, затем приказал кухаркам собрать им в дорогу еду, лично выбрал коней и проверил седла. Сопровождающим был выдан такой список требований и правил, что они в первые минуты могли только хлопать глазами. Потребовалось достаточно много времени прежде, чем им удалось заверить лидера, что всё будет в порядке. Впрочем, Хайналя это не удовлетворило. Он проворочался, не смыкая глаз, всю ночь, и на рассвете вышел провожать друга.       — Ты точно уверен, что в порядке? — в который раз спросил он.       — Абсолютно, — подтвердил Зереф. — Спасибо за всё.       Он обнял Хайналя, и тот так крепко прижал его к себе, как только мог. Провожая друга, юный командир старался выдавить хоть что-то, похожее на улыбку. Вероятно, у него получилось плохо, раз даже Зереф метнул в него обеспокоенный взгляд. Впрочем, маг всё равно взобрался на коня, помахал на прощание, и в сопровождении двоих рыцарей покинул лагерь. Хайналь смотрел в след до тех пор, пока они окончательно не скрылись за деревьями. Мир перед глазами почему-то начинал терять краски.       — Командир, вам бы отдохнуть, — Дрейк, один из рыцарей, положил руку ему на плечо. — Вы слышите меня?       Хайналь прижал ладонь ко лбу, так ничего не ответив. С уходом Зерефа он почувствовал, как сам рассыпается на части. Всё, что держало его наплаву после смерти Сеиль, Гейманта и Нацу — забота о маге, а теперь не стало и этого. Хайналь был для него опорой, жил и дышал ради того, чтобы друг оправился, но совсем позабыл о себе. Боль в груди начинала нарастать, точно кто-то убрал все заслоны. Юный командир с ужасом ощутил, что начинает задыхаться. Тщательно подавляемые воспоминания о тлеющей деревне начали возникать в памяти одно за другим. Хайналь пошатнулся, закрывая глаза рукой.       — Командир! — забеспокоился Дрейк и схватил его за плечи, поддерживая.       Голос рыцаря показался приглушенным, доносящимся точно из-под толщи воды. Хайналь с трудом сохранил равновесие, тяжело опираясь на подчиненного, и прижал руку к груди. Сердце колотилось, как заполошное, а дыхание никак не удавалось привести в норму. Юному командиру казалось, что он тонет, и та самая соломинка, которая раньше удерживала его на плаву, исчезла. Понимая, что он вот-вот упадет в обморок, Хайналь отстранился от рыцаря и поспешил вернуться в свой шатер. Как ему удалось добраться туда, почти не различая дороги, он и сам не понял. Вот только на большее его не хватило — юный командир рухнул, как подкошенный, внутри походного жилища.       — Лекаря сюда! Живее!       Воспоминания смазались, так как следующие несколько дней Хайналь провел в бреду. Во снах он вновь и вновь видел тех, кого не смог спасти, и среди жертв оказалась не только семья Зерефа. Мертвецы укоризненно глядели на него остекленевшими глазами, и юного командира начинало душить чувство вины. Он пытался вымолить прощение или оправдаться за то, что не смог ничего сделать. Вот только скорбные фигуры павших продолжали окружать, бормоча проклятья и обвинения. Для Хайналя это стало настоящей пыткой. Особенно, когда малыш Нацу, надувшись, спросил: «Почему ты позволил нам умереть? Зачем ты вообще пришел в нашу деревню?». Это почти разорвало сердце юного командира на клочки. Боль волнами распространялась в душе, и не было никакой возможность ее притупить.       В этом кошмаре Хайналь провел трое суток. Когда лекарю удалось сбить жар, он наконец очнулся. Вот только радости от этого не испытал, как и облегчения. Ему казалось, что он до сих пор находился посреди кладбища, где каждый надгробный камень кричит о его провалах и неудачах. Хотелось одного — заснуть и больше никогда не просыпаться. Вот только Хайналю предстояло несколько крупных дел, и отдых в этот список не входил. Даже наставления лекаря, к которым он раньше прислушивался, не повлияли на него. Как только физическое состояние улучшилось настолько, что юный командир вновь мог свободно передвигаться, он с головой окунулся в последние приготовления. То, что периодически его бросало в жар, а перед глазами вспыхивали искры, его не волновало.       — Когда я был еще учеником, — во время одного из осмотров сказал лекарь, — мой мастер говорил так: «Прежде, чем спасать другого, спаси себя». Командир, если бы вдруг вы оказались в водоеме рядом с ребенком, который не умеет плавать, и наткнулись на корягу, то кому дали бы за нее уцепиться? Себе или ребенку?       — Конечно, ребенку, — без раздумий отозвался Хайналь.       — Тогда вы бы оба погибли бы, — лекарь принялся готовить настой. — Вы бы выжили, утони ребенок, но он не выжил бы, утони вы. Понимаете?       Хайналь тогда только повел плечом, осознавая правоту мужчины, но не принимая её. Для него было слишком странно и эгоистично думать в первую очередь о себе, особенно, когда кому-то рядом было в сто крат больнее. Юный командир прекрасно понимал, почему внезапно заболел, но даже имея возможность повернуть время вспять, всё равно отдал бы все силы, чтобы помочь Зерефу. Его благополучие волновало сильнее, чем свое здоровье. Впрочем, он всё равно запомнил слова лекаря.       Утром следующего дня юный командир вместе с рыцарями покинул лагерь. Пришло время выдвигаться на перехват монарха и его свиты. Преданные воины заточили клинки и приготовились отдать жизни во имя светлого будущего королевства. Хайналь повел их за собой как один из лидеров, но ему приходилось старательно игнорировать слабость в кончиках пальцев и повышенную утомляемость. К счастью, его сторонники не нуждались в обилии воодушевляющих речей, а потому путь прошел спокойно и достаточно быстро. Разведчики принесли информацию об охране короля и доложили, сколько времени понадобится ему и его свите, чтобы добраться до места засады. К тому моменту рыцари должны были успеть подготовить всё к казни действующего монарха.       Казалось, план был идеальным. Сторонники Хайналя дотошно рассмотрели все варианты, проложили пути отступления, а также способы сдерживания противника. Оставалось лишь захлопнуть ловушку и победить. Вот только внутри юного командира поднималась волна дурного предчувствия. Не мог его отец — генерал Болкас — так глупо идти в ловушку. Он наверняка знал о готовящемся перевороте, но почему-то ничего не предпринимал. Неужели он был так уверен в себе, что даже не расставил ловушку на бунтовщиков? Хайналь мучился этими вопросами, но разведчики исправно докладывали, что всё было в порядке и никаких дополнительных сил за свитой короля не шло. Это вселяло хрупкую надежду, что Болкас действительно возомнил о себе слишком много.       Хайналь надеялся, что им удастся победить.       Вот только… не удалось.       Идеальный план с треском провалился. Несмотря на то, что Хайналь нырнул в гущу сражения, пытаясь отвлечь отца на себя, тот вихрем промчался по рядам его людей. Всё пространство наполнилось криками и лязгом стали. На землю то и дело падали мертвые тела, причем с обеих сторон, и дорога окрасилась алым. Король со злой усмешкой на лице наблюдал, как с бунтовщиками разбирается его свита. Он ничуть не боялся, что на него ополчилось столько людей, и не сожалел об их смертях. Его холодные глаза наполнились торжеством, когда перевес в силах стал очевиден. Хайналь с ужасом осознал, что потерял половину отряда, в то время как отец лишился едва ли трети. Болкас наставил на него клинок.       — Я знал, что ты предашь, — выплюнул он. — Ты мне больше не сын.       — Я никогда им и не был! — закричал Хайналь, бросаясь на него. Мечи столкнулись, а взгляды обоих извергали молнии.       — Так умри же, как безродная шавка!       Хайналь не заметил момент, когда меч Болкаса взмыл в небо, а затем обрушился на него. Кровь брызнула из раны, когда клинок прочертил линию от левого плеча до правого бедра. Юный командир, покачнулся, машинально взглянув вниз, его меч выскользнул из пальцев. Руки окрасились в алый, когда он прижал ладони к груди. Хайналь сделал два шага назад прежде, чем рухнул на землю. Ему с трудом удавалось дышать, не говоря уже о том, чтобы попытаться спастись. Сапоги Болкаса оказались в поле его зрения, и, вероятно, генерал хотел добить его. Вот только ему помешали.       — Защищайте командира!       Болкасу пришлось отступить, когда рыцари рванули на выручку своему лидеру. Кто-то вытащил Хайналя с передовой и принялся спешно обрабатывать раны. Звуки сражения постепенно отходили на второй план, а сознание гасло. Юный командир отстраненно засчитал себе новое поражение прежде, чем погрузиться в темноту. Как именно закончился бой, он уже не увидел. Очнулся через несколько дней в каком-то заброшенном доме, в окружении нескольких выживших рыцарей. Как выяснилось, из всего отряда уцелеть удалось лишь дюжине человек.       Налет на дворец также захлебнулся. Фридриха публично казнили, как и остальных зачинщиков. Причем для каждого выбрали особый жуткий способ, и даже Хайналь почувствовал тошноту, когда узнал об этом. В какой-то степени ему повезло, что он отделался лишь раной на груди, пусть та едва не стала для него смертельной. Бунтовщики оказались полностью разбиты, и по королевству теперь проходили карательный операции, нацеленные на сочувствующих им. Горстке уцелевших рыцарей оставалось только бежать и прятаться, спасая последнего лидера сопротивления. Они надеялись покинуть королевство через два дня.       — Мы проиграли, командир, — Дрейк, лишившийся в бою правой руки, с грустью взглянул на него. — Что нам теперь делать?       — Смириться, — Хайналь прикрыл глаза, ненавидя себя. — Мы сделали всё, что могли, и этого оказалось недостаточно. Теперь для родины мы — изгои и преступники, а потому за нами пустят в погоню карателей. Нужно затаиться на время. Сложить оружие и спрятаться.       — Я знал, что вы так скажете, — рыцарь тяжело вздохнул. — Куда пойдете, когда поправитесь?       Хайналю не потребовалось время на размышления.       — В Милдиан, — сказал он. — Больше мне идти некуда…       Мир перед глазами замер. Я вздрогнул, узнав это чувство, и попытался собраться с силами, чтобы отразить атаку. Хайналь спустился в глубины подсознания, чтобы найти меня, и почти сразу метнулся ко мне, лишь на мгновение скользнув взглядом в сторону своего воспоминания. Я ощетинился, призывая на помощь остатки магии, но он взмахом руки отразил всё. На миг показалось, что он собирался разорвать меня голыми руками. Страх сковал не хуже крепких цепей, но Хайналь вдруг подхватил меня на руки и рывком поднял в Хранилище.       — Ребенок, не бойся, я сейчас всё исправлю, — торопливо сказал он, кладя меня на пол и осматривая рану в груди.       — П-поче…му? — выдавил я с трудом.       — Нацу и Люси помогли мне вернуться к свету, — я впервые увидел столько эмоций в глазах обычно холодного Хайналя. — Я бы ни за что не навредил тебе. Ты слишком напоминал мне… кое-кого.       — М-маленького Нацу… да?       Хайналь ничего не ответил, только отвел взгляд. Он приложил руки к моей груди, и я почувствовал странное тепло. Меня начали наполнять силы, а боль постепенно затихала. Прошло несколько минут прежде, чем перед глазами окончательно прояснилось, и шум в ушах стих. Я наконец смог ясно проанализировать ситуацию, и тут же вздрогнул. Хайналь, бледный, как первый снег, склонился надо мной, продолжая закрывать рану в моей груди.       — Подожди, что ты делаешь? — воскликнул я и попытался его остановить, но тот перехватил мою руку и отвел в сторону.       — То, что должен.       — Ты же передаешь мне части своей души! Это может убить тебя.       — Я не настолько слаб, — парировал Хайналь. — Лежи и молчи, пока я не передумал.       Я не нашелся, что ответить, и мог только наблюдать, как на моих глазах холодный генерал, который так пугал меня всё это время, превращается в светлого командира, коим он когда-то был. Оставался лишь один вопрос: что подтолкнуло его открыться? Нирвана, чье влияние еще не ослабло? Или ситуация, которая так походила на одно из самых жутких его воспоминаний?..