Усы, лапы и стальные бубенцы

      — Они не умерли! — Люси ударила руками по столу, едва сдерживая слезы. — Заткнитесь все! Вы даже не представляете, через что они прошли. Если я услышу ещё хоть одно плохое слово о Тейлзе или Нацу, я лично снесу вам головы!       Она сжала зубы, в ярости оглядывая людей перед собой. На несколько мгновений столовая госпиталя погрузилась в тишину. Даже стук вилок о тарелки исчез. Рунные рыцари, раненные в битве на Тенрю, пронзили её взглядами. В них читались и насмешка, и злость, и даже угроза. Вот только Люси смело встретила их, инстинктивно начиная разгонять магию по телу. Если бы сейчас на нее кинулся хоть один из бойцов, она встретила бы его голыми руками в лучших традициях Нацу. И, прямо как он, наваляла бы гаду от души. Согильдийцы, сидящие рядом, тоже напряглись. Грей и Кана поднялись на ноги, встав по обе стороны от нее, пытаясь взглядами унять самых ретивых.       Впрочем, это не слишком помогло.       — Чего разоралась, хвостатая? — рыкнул один из рыцарей. — Лучше бы вместе с нами радовалась, что этот ублюдок сдох.       — Вот именно, — поддержал другой. — Самой не противно было состоять в одной гильдии с основателем Культа? Я уже молчу про демона!       — А, может, вся ваша гильдия такая? — отозвался третий. — Мира и Эльфман тоже твари Зерефа?       — Не зарывайся, — разозлилась Кана, но продолжить не успела. Её перебило сразу несколько человек.       — А что ты сделаешь?       — Если бы не Её Высочество, вас всех уже казнили бы!       — Предатели!       У Люси перед глазами встала красная пелена. Она схватила пустую тарелку со стола и швырнула её в рыцаря, выкрикнувшего обвинение последним, точно попадая ему в лоб. Как только тот рухнул на пол под звон осколков, все в столовой вскочили на ноги. Хвостатые феи сомкнулись, встав плечом к плечу, а рыцари вооружились всем, что нашли под рукой. Кто-то вооружился столовым ножом, кто-то схватил стул, кто-то выхватил небольшой боевой артефакт. Напряжение вспыхнуло, как искра, попавшая в сухую траву. Обе стороны рассвирепели, готовясь выплеснуть ярость на оппонентов. Про незажившие раны и строгие наставления целителей все забыли.       — Бей их! — закричал кто-то из рунных рыцарей, и те рванули, опрокидывая столы и стулья.       — Надерем им задницы! — прорычал Зак, выскакивая вперед.       Он первым врезал какому-то бойцу по лицу, отправляя его в бессознательное, и тут же с ноги ударил другого. Спустя миг к нему присоединилась Джинни, ослабевшая из-за ран, но не менее яростная. Она принялась лупить рыцарей по болевым точкам, заставляя их вскрикивать и падать на пол. Люси, точно рассерженная кошка, бросилась на ближайшего бойца, расцарапывая ему лицо. От нее не отставала Шарли, а Венди тихонько наложила на всех согильдийцев магию поддержки, переживая, что они могли навредить себе, вступив в бой без этих заклинаний. Кана тоже не поскупилась на силу, щедро раздавая пинки направо и налево. Остальные пытались по мере сил поддержать товарищей.       Вмиг столовая превратилась в поле боя и поднялся крик. То и дело слышался грохот ломаемых столов, нецензурная брань сражающихся и подбадривающие выкрики с обеих сторон. Шум привлек внимание патрульных, но они не сумели остановить драку. Двое из них бросились за помощью, и несколько минут спустя, в столовую вбежали Гилдартс и Рейзор. Королевский маг велел всем остановиться, но его единодушно проигнорировали. Все сделали вид, будто в грохоте драки не услышали приказа, и продолжили мордобой. Когда Рейзор уже хотел применить магию, чтобы развести по сторонам участников конфликта, Гилдартс вскинул руку.       — Отставить, балбесы!       Не только рунные рыцари, но и хвостатые феи рухнули вниз, придавленные невидимой силой, и уже не смогли подняться. Заклинание Гилдартса, точно огромный камень, опустившийся на спину, не позволил даже встать на колени. Всем, кто только что дрался, оставалось только сжимать зубы, да осыпать друг друга проклятьями. Люси с силой прикусила нижнюю губу, метнув взгляд в сильнейшего, когда тот сложил руки на груди. В его взгляде она прочитала немой упрек, и это подняло в душе волну обиды. Он не смел смотреть на нее так, будто она сделала что-то плохое! Она всего лишь пыталась защитить своих генерала и друга. Даже если вскрылась правда о них, это не должно было так изменить отношение людей. Они не должны были возненавидеть их.       Вот только все вокруг словно сошли с ума. Они позабыли, сколько сил юный генерал вложил в победу над Культом. Скольким он пожертвовал, чтобы остановить демонов. Сколько боли и горя перенес, чтобы уничтожить Айзека.       В отличие от них, Люси не забыла.       Когда Гилдартс ослабил давление над ней и остальными хвостатыми феями и приказал покинуть столовую, она с силой сжала кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Её душили слезы обиды, но она запрещала себе плакать перед другими. Особенно перед кучкой шакалов, именующих себя рунными рыцарями, которые окрестили юного генерала предателем. Вместе с остальными Люси пришлось уйти, оставив конфликт нерешенным. В который раз за последнее время. Гилдартс отправился с ними, чтобы проследить, что больше не будет проблем. Рейзор остался, чтобы провести воспитательную работу с бойцами.       По обыкновению, хвостатые феи собрались в одной палате — самой большой — и расселись везде, где было место. Гилдартс, плотно закрыл дверь, войдя последним, и окинул их взглядом.       — Наломали дров? — риторически спросил он. — Опять?       — Они сами напросились, — фыркнула Кана, отворачиваясь.       — Поэтому вы решили подраться с ними? В третий раз за два дня?       Хвостатые феи промолчали.       — Я знаю, что вам нелегко слышать гадости о Тейлзе и Нацу, но, как бы вам ни хотелось избить всех придурков, вы не должны этого делать. Я не хочу в сотый раз напоминать вам о нашем положении.       — Да-да-да, — протянула Кана. — Мастер еще не оправился после битвы, а принцесса Хисуи не может постоянно защищать нас. Нам повезло, что после раскрывшейся правды нас всех не кинули за решетку. Мы помним, папа. Хватит об этом.       — Думаешь, мне нравится то, что происходит? — спросил Гилдартс. — Но теперь, когда мастер слёг, а Тейлз… пропал, мы не можем действовать необдуманно. Вы все должны это понимать.       Эльза похлопала Джинни по плечу, а затем начала показывать череду жестов. Девушка тут же принялась переводить.       — Мы понимаем, — сказала она. — И стараемся сдерживаться. Но иногда не хватает терпения. Сегодня они открыто смеялись над тем, что Тейлз умер. Ты поступил бы также… — девушка нахмурилась. — На нашем месте? Ты это хотела сказать? — Эльза кивнула. — Ты немного перепутала жесты, смотри, это выглядит так.       Джинни показала несколько знаков руками, а затем Эльза повторила их. Люси отвела взгляд, будучи не в силах смотреть на перебинтованное горло подруги. Во время боя та получила серьезную рану, лишившую её способности говорить. Даже Венди и Полюшка не смогли ничего сделать — им лишь удалось сохранить Эльзе жизнь, не дав той умереть от потери крови. С тех пор, как они телепортировались с острова Тенрю, Джинни взялась за её обучение. Понемногу и остальные согильдийцы изучали язык жестов, чтобы иметь возможность понимать Эльзу. К сожалению, использовать телепатию пока не получалось. Уоррен получил серьезное магическое истощение, а больше никто из магов разума не хотел иметь с ними дел.       — Я расскажу Рейзору об этом, — сказал Гилдартс. — Он наведет порядок среди рыцарей.       — Так же, как сделал это в прошлый раз? — уколол Гажил. — Тогда нам точно не придется выслушивать всякое дерьмо про пацана. Отличная идея.       — Сейчас не время для сарказма, — вяло заметил Вакаба.       — И для внутренних разборок — тоже, — поддержал Макао. — Давайте все успокоимся. Эти придурки и правда наговорили лишнего, но в ближайшее время нам придется выслушать это еще не раз. Нужно смириться с этим.       — Еще чего! — взорвалась Кана. — Я устала слушать, что Тейлз — предатель, а Нацу — монстр. Эти идиоты даже не догадываются, через что они оба прошли, чтобы мы могли спокойно жить, не думая о Культе. Они не видели, насколько Тейлз выкладывался каждый день! Не знали, чем пожертвовал Нацу, чтобы в одиночку сдержать Мард Гира! Посмотрела бы я, что они делали бы на их месте. Держу пари, и секунды не протянули бы. Зато теперь, глядите, поливают их грязью и радуются их смерти. Чертовы лицемеры!       Кана со всей силы врезала по прикроватной тумбочке с лекарствами, и та, жалобно хрустнув, развалилась. Пилюли рассыпались по полу, а графин с водой разбился. Однако никто не обратил на это внимания. Хвостатые феи сжали кулаки, разделяя чувства Каны, но понимали, что ничего не могут сделать. Люси поджала под себя ноги и спрятала лицо в коленях. Её убивало всё, что происходило в последнее время. Она не могла — просто не могла! — спокойно слушать разговоры о Тейлзе и Нацу. Каждый раз перед внутренним взором вставал образ юного генерала, пожертвовавшего ради них всем, даже собственной жизнью. В тот же миг в голове поднималась информация об его истинной природе и о его душе. Вот только, в отличие от остальных, это не повергало её в шок и не погружало в растерянность или злость, ведь она знала об этом раньше. Она была единственной из согильдийцев, кому было известно и о Хайнале и о его связи с Тейлзом. Только она знала, каким на самом деле был основатель Культа. Только она видела его настоящего и общалась с ним.       Даже спустя две недели после окончания битвы на Тенрю, она помнила каждую секунду боя. Отчаяние, с которым сражалась против Кьеки, и боль от ран. Ей всё ещё являлась во сне сцена тройного Закона Феи, выпившего силы Тейлза до капли, и секундная радость, когда непробиваемый лед исчез. В тот миг внутри нее вспыхнула надежда, что им всё-таки удастся выйти из битвы живыми, однако вскоре сердце едва не остановилось от ужаса.       Она увидела, как её драгоценный генерал умирает.       Люси была в полевом госпитале, когда туда доставили Тейлза. Бледный, с синюшными губами и пустым взглядом, он с трудом заставлял себя дышать. Даже она, далекая от медицины и целительства, понимала, что он оказался на грани гибели. Леди Амая и Полюшка бросили всё, чтобы помочь ему, но Тейлз будто не замечал их. Он слабо пошевелил рукой, подзывая какого-то парнишку, и тот метнулся к нему, принявшись говорить какие-то слова утешения. Губы Тейлза тронула слабая улыбка, и каждый, кто увидел эту сцену, вмиг осознал, чем всё должно было закончиться. Полюшка сурово поджала губы, когда прямо во время перевязки, Тейлз перевоплотился в голубого котенка. Его время таяло на глазах.       Когда Полюшка велела привести Венди, у Люси от страха закружилась голова. Она с трудом подползла ближе, даже зная, что не сможет ничем помочь, и вскоре увидела последние секунды жизни Тейлза. В память намертво врезался крик Каны, полный отчаяния и боли:       — Господи, он не дышит!       И секундная паника в глазах Белиара, когда тот обернулся.       — Этого не должно было случиться. Малыш!..       Он рванул к ним, но в следующий миг рухнул на землю, как подкошенный. Люси заметила, что его взгляд остекленел, вот только в тот момент не придала этому значения. Глядя на бездыханное тело котенка, она вместе с остальными согильдицами глотала слезы, проклиная судьбу за жестокость. Разве Тейлз заслужил такой участи: погибнуть в бою, который должен был стать последним в затянувшемся противостоянии с Культом? Разве он не был достоин спокойствия и счастья? Почему именно на его долю выпало столько испытаний? Люси не находила ответов. Она только растирала окровавленными руками слезы по щекам, зная, что до конца жизни будет помнить этот страшный день. Равно, как и появление Нацу.       Вернее, ЭНДа.       Он появился точно из ниоткуда, и Люси, погруженная в горе, сперва даже не заметила его. Только когда кто-то из согильдийцев заговорил с ним, она оглянулась в ту сторону. Внутри всё упало. Холодный взгляд пронзил её, точно клинок, и ей не удалось увидеть в парне даже тени прежнего Нацу. Перед ней оказался кто-то иной: незнакомый, страшный и опасный. Она инстинктивно попыталась закрыть собой Тейлза, и точно так же поступили остальные. Никто не знал, чего стоило ожидать от этого нового Нацу, особенно, когда выяснилось, что он потерял память. Вероятно, так на него повлияло пробуждение демонической силы. Парень не смог узнать в Тейлзе братишку, и от этого у Люси едва не разбилось сердце. Впрочем, то, как решительно он схватил его и бросился спасать, вселило слабую надежду.       Хотелось верить, что ему удастся вернуть душу генерала, ведь никто другой уже не мог помочь. Даже мастер-основательница.       Когда бой закончился и наступило затишье, Люси не почувствовала ничего, кроме усталости и отчаяния. Радости победы не было. Ей хотелось только одного — вернуться во времени и уберечь юного генерала от гибели. Она бесконечно прокручивала в голове идеи, как могла это сделать, и думала о том, получилось ли что-нибудь у Нацу. Смог ли он найти способ спасти его? Вернулся ли Хайналь тоже к жизни вместе с ним? Был ли хоть маленький шанс вернуть их? Люси не знала ответов до тех пор, пока перед ними ни появилась мастер-основательница.       — Тейлз жив! — воскликнула она, и Люси испугалась, что ослышалась. — Однако на радость нет времени. Он предупредил, что сюда летит Акнология, нужно скорее покинуть остров.       За дальнейшими событиями едва удавалось поспевать. Началась экстренная эвакуация, а затем с неба, подобно грому, упал драконий рев. К счастью, хвостатым феям повезло лишь мельком заметить чудовище, ведь мастер-основательница направила оставшиеся силы Древа на то, чтобы они попали в число телепортируемых в первых рядах. Люси успела заметить её по-матерински успокаивающую улыбку, когда всё потонуло в свете заклинания. В следующий миг девушка вывалилась посреди какой-то улицы, рухнув прямо в фонтан. С перепугу она едва не утонула, но её вытащили прохожие. Они с шоком принялись оглядываться, замечая появляющихся тут и там людей.       Кто-то падал с неба, кто-то появлялся сразу на земле, кто-то и вовсе оказывался на крышах домов. Хаотичная телепортация выбрасывала людей в неожиданных местах. Хуже того, все они были серьезно ранены, и многие истекали кровью. Медики из ближайших госпиталей поспешили к ним, но организовать помощь нормально не получалось. Всюду творилось страшное. Последним, кто появился в безопасности, стал Алборн. Он рухнул без сознания рядом с Люси, и она не сдержала вскрик. Маг больше напоминал труп, чем живого человека. У него было прерывистое дыхание, а изо рта, носа и ушей текла кровь. Однако его состояние взволновало её меньше, чем кое-что другое.       Тейлз и Нацу. Их нигде не было!       К сожалению, они не попали в число телепортируемых, но Люси узнала об этом гораздо позже. Едва держась на ногах, она принялась искать их, боясь, что юный генерал мог погибнуть во второй раз из-за ран, хотя еще не до конца понимала, как он смог вернуться к жизни и точно ли она расслышала слова мастера-основательницы. Люси металась по улицам до тех пор, пока не потеряла сознание. Очнулась уже в госпитале, рядом с остальными согильдийцами. Они все были израненными и уставшими, однако в то время еще сохраняли присутствие духа. Ровно до того момента, пока им не удалось осознать внезапно обретенные знания.       Знания о прошлой жизни Тейлза и его связи с Культом.       Сказать, что это их шокировало, означало бы промолчать. Люси — единственная, кого не удивила новая информация — сходу заметила, насколько шатким стало положение. Согильдийцы, едва пережившие бой, оказались на распутье. Девушка не сомневалась, что в итоге они примут сторону Тейлза и поймут его, однако ее сковал страх. Вдруг она ошиблась? Вдруг друзья поступят иначе? Вдруг чудовищное заклинание окажется сильнее любви к мальчику? Когда они собрались, чтобы обсудить новую информацию, она нарочно громко всхлипнула, сразу перетянув внимание на себя.       — Бедный Тейлз, — заплакала она. — Как ужасно, что ему выпало такое испытание. Не могу поверить, что он в прошлой жизни был Хайналем Падшем. Ему, наверное, было так страшно всё это время. Не представляю, как он боялся, что мы могли обо всем узнать и отвернуться от него. Если бы он сейчас оказался здесь, я бы крепко-крепко обняла его и постаралась утешить. Он — один из нас и не важно, кем он был в прошлом.       Она стала растирать слезы по щекам, незаметно поглядывая за реакцией остальных. В глазах многих отразилось смятение, парни нахмурились, принявшись переглядываться, а девушки опустили взгляды. Гилдартс сжал зубы, о чем-то крепко задумавшись. В тот миг Люси остро пожалела, что мастер оказался прикован к постели. Его состояние было самым тяжелым, и многие переживали, что старик мог не выкарабкаться. Однако, если бы он был здесь, то смог бы сделать что-нибудь, чтобы скорее склонить чашу весов на сторону Тейлза.       — Хорошо, что он не вернулся в Фиор, — тихо сказала Кана несколько минут спустя. — Я не понимаю, что происходит, но меня душит злость на него, — Люси вздрогнула. — За ложь? За скрытность? За недоверие? Я не знаю. Но мне сложно думать о Тейлзе спокойно.       Леви вздохнула, вцепляясь в волосы руками.       — Мне тоже, — прошептала она. — Не могу заставить себя вспомнить что-то хорошее о нем. Как будто его прошлая жизнь перечеркнула нынешнюю.       — Это магия разума, — Уоррен прижал пальцы к вискам, сильно нахмурившись. — Я чувствую ее отголоски, но не могу ничего сделать. Скорее всего кто-то вложил нам в головы эти мысли магией Архива или чем-то подобным.       — Дерьмо, — выругался Грей.       — Как от этого избавиться? — сжала кулаки Джинни. — Мне претит мысль ненавидеть Хвостатика. Я знаю, кто он на самом деле, и мне плевать организовал он Культ или был самим богом Смерти.       — Точно, — поддержал Зак. — Клал я на эти новые знания.       — Нам нужна помощь менталистов, — сказала Люси, и Гилдартс кивнул, помрачнев.       — Верно. Но до тех пор постарайтесь вообще не думать о Тейлзе. Ваша привязанность к нему может вступить в конфликт с навязанной ненавистью и свести с ума. Я постараюсь уговорить Лауру осмотреть нас как можно скорее.       В тот момент Люси выдохнула, ощущая секундное облегчение, ведь согильдийцы начали бороться с негативными чувствами, вспыхивающими при мысли о Тейлзе, а не сходу окунулись в них. Правда, пришлось прожить в таком состоянии почти три дня прежде, чем их навестила Лаура. Женщина устало махнула рукой на обрушившийся шквал вопросов о вражеском заклинании и приступила к делу. Ей удалось всего за полдня вычистить из их разумов навязанные мысли, освободив от ненависти к Тейлзу. Во всяком случае от той части, что вложил в них Айзек.       Лаура также принесла недобрые вести.       — Не только вы пострадали, — сказала она, с сочувствием окинув их взглядом. — Каждый, кто был на острове, получил такое же заклинание. Сожалею, но Тейлза сейчас ненавидят все, кто подчинялся ему в бою, включая рунных рыцарей, магов гильдий и медиков. Я смогла очистить разумы всем сильным волшебникам, чтобы они… не наделали глупостей, но с рядовыми придется повозиться. Мои люди делают всё возможное, чтобы скорее избавиться от навязанной воли, но это как снежный ком. Слухи, домыслы и правда уже летят по королевству и их не остановить. Я не знаю, к чему это приведет, но советую проявлять осторожность. Отношение к вам тоже… изменилось.       — Мы понимаем, — сухо ответил Гилдартс, и только в тот момент Люси поняла весь ужас происходящего.       — Принцесса Хисуи приказала защищать вас, — дополнила Лаура. — Мы сделаем всё, чтобы обеспечить вашу безопасность, но вам тоже придется постараться. Не лезьте на рожон. Что бы ни услышали от других.       Лаура ушла, оставив их в гнетущем молчании, и вскоре все хвостатые феи ощутили на себе тяжесть нового положения. Тейлза разом возненавидели несколько тысяч человек. Заклинание работало таким образом, что сводило все мысли к одной и той же теме — к прошлой жизни генерала и его связи с Культом. Оно поднимало из глубины человеческой души всё самое темное, что там было, и обрушивало на него. Как бы люди ни старались противостоять этому — без помощи менталистов ничего не получалось. Хуже того, некоторые действительно начинали ненавидеть его, узнав правду. И дело было уже не в заклинании.       То, что человек, создавший Культ был в двух шагах всё это время, приводило многих в праведный гнев. Если бы четыреста лет назад он не основал темную организацию, тысячи невинных не погибли бы, войны с темными магами не было бы и горе не постучалось бы в двери. Все те, кто потерял близких в битвах при Магнолии и на Тенрю, могли бы счастливо жить, не зная скорби. Однако он — Падший Генерал Тейлз — лишил их этого права. И абсолютно не важно было, чем задумывалась темная организация во времена основания и кем сейчас был мальчишка. За связь с Культом он должен был понести наказание.       В этом свете то, что Тейлз и Нацу пропали, даже радовало. Никто не знал, куда они делись после битвы, а значит, никто не мог причинить им вреда. Принцесса Хисуи запретила начинать поиски не то тоже окунувшись в ненависть, не то пытаясь таким образом защитить их. О том, что Нацу и Тейлз не погибли и сумели успешно покинуть Тенрю, хвостатые феи узнали от внезапно ожившего Белиара — одного из осведомителей мальчика, который защищал его во время битвы. Люси догадывалась, что тот был не обычным человеком еще со времен Эдоласа, но всё ещё не представляла, кем именно он был на самом деле. Почему-то спросить, как ему удалось вернуться к жизни, она не смогла. Интуиция приказала не поднимать эту тему, и Люси прикусила язык. Некоторые тайны должны были остаться нераскрытыми.       Белиар не сообщил подробностей: ни о том, где именно скрывались Нацу и Тейлз, ни о том, в каком состоянии они были. Он только сказал, что поможет им, чем сможет, и дал несколько советов. В одном из них Белиар велел молчать о том, что Тейлз в принципе был жив, а потому Фиор до сих пор понятия не имел, куда делся мальчик: сгинул в рёве Акнологии вместе с островом Тенрю или же сбежал на край земли.       К сожалению, самым действенным вариантом на первое время было невмешательство. Гасить гнев толпы было так же бессмысленно, как и пытаться изменить его обратно на уважение. Нужно было просто выждать, когда первая волна стихнет. Даже самые яркие эмоции — положительные или отрицательные — рано или поздно ослабевали и возвращалась ясность мышления. Именно в этот момент необходимо было действовать. Не раньше. Люси и сама это понимала. Она прекрасно видела настроение толпы и знала несколько способов, как им можно было управлять, однако лишь в теории. Столкнувшись с настоящей ненавистью, она едва могла контролировать себя. Её саму начинали душить эмоции, и это приводило к неприятностям — Люси срывалась, бросаясь в защиту Тейлза и Нацу, а потом начиналась драка.       Конфликт, подобный тому, что разгорелся в столовой госпиталя, не был первым и, к сожалению, не стал последним. Хвостатым феям пришлось еще тысячу раз выслушать подобные глумливые речи. Ответить было нечего, отбиваться — чревато, а потому оставалось только сжимать зубы да защищаться.       Люси не знала, сколько ещё сможет выдержать в такой обстановке. Её разрывало от злости на всех, кто клеймил Тейлза и Нацу предателями, и горя из-за того, что на них в принципе сыпались обвинения. Темными грустными ночами она забиралась на подоконник и смотрела на звезды, пытаясь представить, где сейчас были друзья. Она отчаянно желала отправиться на поиски, но не могла этого сделать. До полного выздоровления хвостатым феям запрещалось покидать госпиталь. Это было сделано не только ради их здоровья, но и ради безопасности. Обезумевшие от ненависти люди могли напасть на них, изливая злобу.       В одну из таких ночей к ней неслышно подошла Кана и накинула на плечи плед.       — Снова не спишь, — прошептала она и села рядом.       — Не могу уснуть, — так же тихо ответила Люси, не отводя взгляда от звездного неба. — Знаешь, я… — голос дрогнул. — Я так скучаю по ним.       Кана обняла её.       — Я тоже, — сказала она и опустила взгляд. — Я одновременно хочу, чтобы они вернулись, и боюсь этого. Все вокруг сошли с ума, и уже непонятно, из-за заклинания Айзека или нет. Я и сама… злилась на него какое-то время. Это было ужасно, — Кана вздохнула. — Не удивительно, что он скрывал это. На его месте я бы тоже до дрожи боялась раскрытия правды.       Люси шмыгнула носом, запрещая себе плакать.       — Тейлзу и раньше везде было опасно, но тогда он хотя бы мог дать отпор, — прошептала она. — Если он вернется сейчас, ему останется только принимать удар за ударом.       — Принцесса что-нибудь придумает, — не слишком уверенно протянула Кана. — Она ведь всегда дорожила Тейлзом, и Лаура помогла ей первой избавиться от ненависти.       — Навязанной ненависти…- вздохнула Люси, погрустнев.       — Но это не повод терять надежду, — сказа Кана, пытаясь убедить в этом если не её, то хотя бы себя. — Даже если Тейлз и Нацу не смогут больше вернуться в Фиор, главное, чтобы они были живы и здоровы. Пусть поселятся в Боско или в Арболесе, а мы будем часто-часто навещать их. Может быть, уйдем вслед за ними. Мы не откажемся от них, несмотря ни на что.       Люси загасила вспыхнувшую на миг надежду в груди.       — А ты уверена, что все из нас приняли правду? — едва слышно спросила она, озвучивая давно терзавшую ее мысль. — Мог ли кто-то из гильдии затаить злобу?        Кана поджала губы и вздохнула.       — Не знаю, — тяжело сказала она. — Меня тоже пугают такие мысли и то, что я не могу сама залезть в головы остальным, чтобы удостовериться, что они на стороне Тейлза. Единственное, в чем я уверена, так это в своих чувствах. Я люблю их обоих и дорожу ими. Если появится шанс найти их, то ухвачусь за него, чего бы это ни стоило.       — Я тоже, — снова шмыгнула носом Люси. — Прошлое в прошлом. Я знаю, кто такие Тейлз и Нацу на самом деле, и никто не заставит меня возненавидеть их.       — Отлично сказано, — Кана грустно улыбнулась и положила голову ей на плечо, взглянув вверх. — Ещё посмотрим на звезды или пойдем спать?       — Ещё немного, — Люси впервые за последнее время вдохнула полной грудью, ощущая крепчайшую связь с Каной. — Быть может, Тейлз и Нацу с какого-нибудь необитаемого острова тоже смотрят на звезды сейчас.       — Угу. Вполне может быть. Нацу давно грозился утащить его туда…       Они просидели несколько часов, тихонько разговаривая обо всем и ни о чем. Тихая, сокровенная беседа помогла сбросить часть напряжения и почувствовать себя лучше. Люси всё ещё переживала о том, где оказались Тейлз и Нацу, всё ли у них было хорошо и не требовалась ли им помощь, но теперь мысли окрашивались не только в мрачные цвета. В них стали появляться маленькие искорки надежды. Даже если друзья не могли вернуться в Фиор, это не было концом света, ведь поблизости существовало множество других стран. Главное, чтобы они были живы и здоровы, а остальное было не так важно.       Люси позволила робкой надежде немного разгореться, и, будто отзываясь на ее чувства, судьба вскоре преподнесла неожиданный подарок. На пороге палаты появился однорукий паренек.       Джеймс Хоуп — так он представился, и у Люси замерло сердце, когда он сказал:       — Я знаю, как найти Тейлза.