Программа Зимний солдат

      Однообразный вид за окном не хотел меняться. Сколько бы времени не проходило, за окнами всё также уныло проплывали заснеженные деревья. Пожалуй, единственное отличие от того, что было час назад — стало холоднее. Полковника Тихонова, выросшего в этих местах, кажется, вовсе не волновала такая резкая смена температуры, чего не скажешь о Дженни, что сидела в самом тёплом свитере и пальто, пытаясь сосредоточиться на словах мужчины.       «Если не думать о холоде, то будет гораздо теплее», — успокаивала себя девушка. Такая наивная, но дающая надежду мысль, будто и правда согревала. Определённо, Реверсус уже ненавидит это место.       Чтобы попасть в лабораторию в Сибири, чёрт бы её побрал, пришлось сменить несколько видов транспорта и вытерпеть жуткий холод в поезде, что отбывал ниоткуда и прибывал в никуда. Мало того, полковник Алексей Тихонов и доктор Дженни Реверсус были единственными пассажирами злосчастного поезда. Скажу больше, он вообще не был предназначен для перевозки людей. Девушке пришлось ехать несколько ужасно долгих часов рядом с оружием, ведь о том, что на поезде есть люди, никто не должен был узнать. Условия не самые лучшие, но выбора ей никто не представлял, впрочем, как и множество раз до этого.       «Это слишком сильно похоже на начало второсортной книги в жанре ужасов, — думала она, вспоминая все самые худшие книги, что ей довелось читать, — сейчас поднимется метель, и дорогу заметёт, прегрождая нам путь, — последовал тяжёлый выдох. — Если из-за Зола я умру в этом поезде, то, даю слово, он не сможет жить спокойно, мой призрак ему не позволит.»       Полковник временами вставал и мерил шагами вагон, продолжая говорить; несколько раз он останавливался и смотрел на что-то в окно, пытаясь увидеть больше, чем серый снег на деревьях, но после продолжал разговор сам с собой. — … вот я и говорю, что любое неподчинение приказам должно сурово караться. Ведь, подумайте сами, кому нужны бойцы неспособны выполнить приказ? Они становятся слишком мягкими, слишком вольными, слишком… ржавыми. Не так ли, мисс Реверсус? — мужчина посмотрел на собеседницу, ожидая её согласия. — Ржавым? — она вопросительно выгнула бровь, глядя на военного. — Согласитесь, никто не станет забивать ржавый гвоздь в надежде, что он продержится века, — Тихонов сел напротив. — Это достаточно… интересное сравнение. Думаю, вы правы. В наше время особенно важно следить за исполнением приказов, иначе рискуешь потерять всё.       Алексей вновь начал что-то рассказывать о своём прошлом. Он говорил о советско-финской войне, участником которой являлся, рассказал что-то про сослуживцев и суровые зимы в Сибири, всего раз упомянул семью, внимательно изучая реакцию девушки. Дженни же почти не слушала его. Она всё никак не могла выкинуть из головы его слова. Казалось бы, такое простое сравнение, сказанное невзначай, заставило её смутиться. А если ничего не получится? Вдруг, очередной испытуемый погибнет? Ведь тогда она не выполнит приказ и, как сказал полковник, будет ржавой, ненужной вещью, а от ненужных вещей принято избавляться.       Доктор Реверсус глубоко вздохнула; сейчас не время переживать. Раз Зола втянул её в это задание, то он был уверен, что девушка справится. Она не подведёт его. Может, всё, что делает Гидра руками Дженни неправильно, но зачем задумываться о правильном и неправильном, если отдан четкий приказ? Если не задавать лишних вопросов, то всем будет проще.       Девушка делала какие-то пометки в блокноте, изредка что-то отвечая военному, но даже не заметила, когда он замолчал и начал наблюдать за тем, что именно делает Реверсус. — Мы с вами, доктор Реверсус, — спустя минуты молчания неожиданно заговорил он, — работаем над одним проектом, но никто из нас не обладает всей информацией. Не думаете ли вы, что разумнее будет выложить карты на стол и объединиться, выиграв эту партию? — Если нам рассказали лишь часть, — она прижала блокнот ближе к себе, — значит нам не стоит знать большего. В наше время доверять можно лишь себе. Видно, вы ранее не работали с Гидрой, ведь это основной её принцип. — В наше время, — Тихонов усмехнулся своим мыслям, словно что-то знал, но намеренно не договаривал. — Вы уверены, что это наше время? — Что вы имеете в виду? — слова полковника смутили доктора. С каждым разом он говорил всё более непонятные и, на первый взгляд, не связанные вещи. — Забудьте, просто мысли вслух, — отмахнулся мужчина. — Я понял вашу позицию. Но если вы хотите закончить работу до нашего прибытия, — он кивнул в сторону тёмно-красного блокнота в её руках, — то стоит поторопиться. Поезд совсем скоро прибудет.       Алексей ушёл в другой конец вагона, оставляя Дженни наедине со своими мыслями. Работать не хотелось — чувство надвигающейся беды душило девушку, холодом проходясь по коже, захватывая в ледяные тиски. Слова русского военного не хотели покидать её, с каждой секундой все больше и больше разрывая всё изнутри.       Остаток поездки Реверсус провела словно в бреду. Она помнила, что определённо что-то писала в блокнот, который взяла у мамы за несколько дней до злополучной катастрофы; помнила, что несколько раз переводила взгляд на вид за окном, но каждый раз ловила себя на том, что просто смотрит в пустоту; помнит слишком громкий стук собственного же сердца. Ей завладел сильный страх. Стойку, отнявшую и разрушившую не одну жизнь девушку выбили из реальности какие-то слова? Нет, всё было гораздо сложнее. Эти демоны прятались на самых задворках её души, и именно они и взяли верх над девочкой из Бруклина, которая была жива где-то глубоко-глубоко внутри. Как бы доктор Реверсус не хотела это признавать, но она всё ещё была жива. Она всё ещё верила в счастливый финал истории. Но какой счастливый финал может быть у убийцы?       Пришла в себя Дженни уже в машине рядом с полковником Тихоновым. — Мисс Реверсус, Дженни, — мужчина аккуратно повернул голову девушки на себя, заставляя смотреть прямо в глаза, — эй, слушайте мой голос, хорошо? Вам нужно сосредоточиться на дыхании. Давайте вместе. Вдох, — она повторила за военным, — выдох.       Несколько минут машина не двигалась, оставаясь рядом с перроном. Военные разгружали вагоны с оружием, так и не заметив членов Гидры. Лишь когда доктору стало заметно лучше, полковник Тихонов отдал распоряжение, и машина отбыла от перрона.       Мужчина не показывал своих эмоций, но он переживал. Определённо, он переживал, но не за Дженни, нет. Этот человек больше не способен переживать за кого-то кроме себя. Ещё когда его руководство сообщило о сотрудничестве с Гидрой, полковник принял решение сблизиться с одним из её членов. Как же он обрадовался, услышав, что его назначат на проект Гидры с молодой девушкой. Алексею казалось, что выведать всё, что ей известно об организации и о планах будет неприлично просто, но как же он ошибался.       Дженни оказалось намного сложнее вывести на разговор о проекте, не говоря уже о самой Гидре. Тихонову пришлось менять подход к девушке. Он хотел, чтобы она доверяла ему, а самый простой способ заполучить доверие кого-то — оказаться рядом в трудную минуту. Даже если ты сам способствовал созданию этой трудной минуты, разве это так важно? Пара нужных слов и попытка успокоить, всего-то. Правда полковник не ожидал, что его слова произведут такой эффект на доктора. Поэтому, да, он переживал из-за того, что какая-то жалкая девка может испортить все его планы. Он не допустит этого. Она должна сломаться, почувствовать всю его боль, но не сейчас.       Дженни же было приятно внимание со стороны военного, но это казалось странным. Мужчина, что старше её в два раза и знает около суток, вдруг решает помочь. Девушка не привыкла принимать чью-то помощь, последние несколько лет полагаясь лишь на себя. «Надо быть осторожнее с этим русским», — мысль, которая не покидала её с первой секунды знакомства с полковником. Она чуть отодвинулась от него, но он этого не заметил. Каждый был погружён в свои мысли, от чего остаток пути они провели в тишине.       Чтобы не тратить время напрасно, доктор Реверсус перечитывала то, что должно стать новым идеалом для «Зимнего солдата», уделяя внимание каждому слову, ведь даже одно слово могло привести к непоправимым последствиям.       «Мир встал у пропасти, имя которой «Хаос». Гидра поможет миру, если ты подтолкнёшь её в добрых целях, солдат. Твоя работа — дар всей планете. Помоги же этому миру, солдат. Помоги Гидре спасти этот мир, солдат. Помоги. Будь добросердечным. Нет боли без приказа. Нет чистоты без грязи. Нет света без тьмы. Нет мира без крови. Добросердечный солдат. Ты добросердечный. Гидра желает сделать этот мир лучше, а ты ей поможешь. После беспросветной тьмы придёт самый яркий рассвет. Рассвет нового мира. Рассвет новой системы. Но помни, солдат, ты всегда должен вернуться к Гидре. Она подарила тебе шанс спасти цивилизацию. Она заботится о тебе, не даёт тебе стать ржавым. Ты нужен ей. Гидра твоя Родина. Ты должен всегда вернуться на Родину. Ты должен защищать свою Родину. Добросердечный солдат. Добросердечный каратель. Гидра помогла тебе, теперь ты должен помочь Гидре, солдат. Мы несём хаос и разрушение, за которыми следует мир и спокойствие. Это твоя работа, солдат. Твой дар. Исполни же свое предназначение.       Отрубишь одну голову — две другие займут её место. Хайль Гидра!»       Выведенные аккуратным почерком слова вызвали волну мурашек. Отвращение. Это именно то, что испытывала Дженни, читая собственные же строки. Отвращение к себе. Она понимала, что все слова — ни что иное как ложь, но иначе было нельзя. Реверсус перевернула страницу. Среди непонятных символов и резких линий можно было разобрать лишь одно слово: «Смерть». Страница, полностью исписанная во время не первого приступа, тут же была вырвана. Ничего важного там не было; всего лишь напоминание о собственной слабости и той стороне своей личности, которую девушка предпочла бы стереть.       Водитель сказал что-то Алексею и остановил машину. Не нужно было знать русского, чтобы понять — они на месте. Молодой парень вышел и открыл дверь девушке, галантно подавая руку. Наигранное внимание и любезность слишком сильно выбивались из сложившихся обстоятельств, выглядели слишком странно, однако доктор почтительно кивнула, пытаясь выдавить подобие улыбки.       Временное место работы выглядело жутко. Почти разрушенное здание с несколькими уцелевшими помещениями, где кипела жизнь. Никто даже не мог представить, что происходит внутри «умирающего» здания, что, несомненно, шло на пользу. Та часть, где придётся работать девушке, выглядела значительно лучше фасада. Если бы её привели в помещение, где предстоит закончить очередную человеческую жизнь, как в самом начале её пути в Гидре, — предварительно завязав глаза, — то она никогда бы и не догадалась, что часть здания была разрушена. Внутри словно была другая вселенная.       Не дожидаясь Алексея Тихонова, Реверсус подошла к военному, встречающего их. Молодой парень с малиновыми погонами, что заметно выделялись на тёмно-зелёной форме, приветливо улыбнулся. — Приветствую вас, мисс Реверсус. Надеюсь, поездка вас не утомила?       Акцент рядового резал слух, но Дженни старалась не обращать внимание на ужасную речь, натянув лёгкую улыбку. — Разве только немного.       Девушка обрадовалась подошедшему полковнику и предложила пройти внутрь. Мужчины шли чуть впереди, переговариваясь о чём-то, лишь иногда смотря на доктора. Она мило улыбалась, решив, военным не стоит знать, что она прекрасно понимает, о чём они говорят. Бабушка Дженни жила ещё в царской России, отчего и её мать знала русский. Женщина умалчивала о причинах бегства в Штаты, объясняя это тем, что ей не стоит заморачиваться о делах минувших лет, но настаивала, чтобы её дочь знала оба языка, якобы, сохраняя культурное наследие обеих стран.       И как бы Реверсус не хотела дослушать разговор о крахе Гидры и превосходстве Красной армии над американцами, был вопрос, интересующий её больше всего. — Над кем мы ставим эксперимент, полковник? — ровняясь с военными, спросила она на английском. — Совсем забыл, — мужчина достал что-то из кармана, а затем вручил девушке. — Доктор Зола просил передать, что будет лишь один солдат. Это его «медальон смерти», — его губы растянулись в непонятной для девушки улыбке.       Красноармеец оставил их возле металлической двери, сказав, что швейцарец уже там и ожидает своих гостей. Прежде чем зайти, Дженни посмотрела на армейский жетон в своих руках. «Сержант сто седьмого пехотного, Бруклин, Нью-Йорк». В душе что-то похолодело, а сердце болезненно сжалось. Она до последнего надеялась, что это окажется простым совпадением. В сто седьмом не менее двухсот солдат, это не может быть он. Не может же?       Дверь открыта. Она делает несмелый шаг, напрочь забывая про жетон в своих трясущихся руках. Её приветствует Зола, радостно что-то говоря, но из-за шума в ушах она не слышит. Подходит ближе к солдату с одной рукой, что лежал без сознания. С неприятным звоном жетон ударяется об пол. Дженни не нужно было читать последние строчки на нём, чтобы понять, это он.       «Барнс, Джеймс Бьюкенен».