Только вперёд!..

      …шесть лет назад…       Там, где они выросли, не существовало такого понятия, как «детство». Никто не жалел беспризорников. Никто не решал, опираясь только на возраст, что им можно делать, а чего нельзя. Закон выживания прост: кусайся больно, адаптируйся быстро. Уильям так и делал. Его настоящей школой стала улица.       Он прибился к компании таких же беспризорных хулиганов. Некоторые из них жили в том же приюте, кто-то обосновался в заброшенных домах или закрытых стройках. Ещё неизвестно, где было лучше. К четырнадцати годам Уилл научился воровать, пить, курить, употреблять наркотики, драться. Он стал главным в их сформировавшейся банде. Они дебоширили, мародёрничали, воровали, нападали на людей и устраивали налёты на магазины.       Мало какие происшествия в их городе удостаивались приезда вооружённой полиции, но банда Уилла однажды смогла отличиться. Всех мародёров с боем рассовали по клеткам. Городскому суду было по большей части наплевать на произошедшее, поэтому малолетние преступники отделались исправительными работами, на которые в первый же день дружно забили.       Однако Уилл получил первое и единственное предупреждение. Сотрудники правопорядка в грубой форме намекнули ему, что у них имеется его справка из психушки. Если Уилл ещё раз оступится, то с концами отправится в тюрьму для душевнобольных.       «Мы тебя по липовым документам оформим. Полетишь, как ядро из пушки, гандон сраный», — на этом разговор был окончен.       Уилл внял предупреждению и вынес из всей этой ситуации важное понимание: из этого проклятого города нужно сваливать. Правда, в то время он ещё не мог себе представить, как это осуществить. И посоветоваться ему было не с кем, поскольку единственным близким человеком для Уилла всегда оставался только Нейт, а его такие амбициозные планы могли не на шутку испугать.       Благодаря стараниям Уилла у Нейта образовалась своя зона комфорта. Его прекратили обижать детдомовцы, и в своей стритбольной команде он делал большие успехи. Уилл защищал его от любых нападок, порой даже чересчур агрессивно, и заботился, как умел. Сперва им двигала исключительно жалость. По крайней мере, он так думал. Но постепенно его чувства приобрели иной оттенок. Тогда Уилл ещё не знал, как это объяснить. Ему нравилось то, как он ощущал себя рядом с Нейтом и, в то же время, такие сильные переживания пугали его и расшатывали без того неустойчивую психику.       Уилл ни с кем не делился своими мыслями и проблемами, никогда не позволял себе проявлять слабость, плакать или просто грустить. Он всегда копил эти чувства глубоко внутри себя. Иногда их становилось слишком много, и они начинали распирать его изнутри. Это клокочущее напряжение не могли унять ни драки, ни алкоголь, ни даже наркотики. Уилл чувствовал себя по-настоящему хорошо и спокойно только рядом с Нейтом, но чем больше времени они проводили вместе, тем сильнее становились странные чувства и желания. Они сводили Уилла с ума похлеще, чем перманентный внутренний нервоз. Всё смешивалось в бурлящую кашу. Уилл ощущал себя кровоточащим клубком нервов.       В самые тяжёлые моменты он даже задумывался о более крепких наркотиках, но две монументальные мысли всегда мешали ему переступить грань. Во-первых, если он будет не в себе, то не сможет защищать Нейта или того хуже — сам причинит ему вред. Во-вторых, даже если бы он нашёл деньги на самую мощную дозу, она всё равно не избавила бы его от чувства отчаяния и тоски, которые стали постоянными спутниками Уилла.       Нейт был причиной всех его терзаний. И он же был его единственным спасением.       В конце концов, Уилл чисто интуитивно нашёл способ избавиться от внутреннего кипения: он причинил себе боль. В первый раз, бросив окровавленный канцелярский нож и глядя на свои изрезанные руки, Уилл оказался шокирован. Его охватила эйфория вперемешку с паникой. То, что так долго разъедало его изнутри, исчезло без следа, но на смену пришло острое понимание происходящего. Кровь обильными струями лилась на пол, в глазах начинало мутить. Уилл испугался, что мог случайно задеть вены, хотя кромсал преимущественно внешние стороны предплечья. Он словно очнулся после продолжительного кошмара и недоумевал, как вообще мог с собой такое сделать. Уиллу вновь открылись эмоции, которые он так долго подавлял в себе: трусость, непонимание, растерянность, беззащитность. Он не знал, что ему делать. И тогда ноги сами понесли его к Нейту.       В комнате отсиживалось ещё человек десять, но каждый был занят своим делом и ни на что не обращал внимания. Эти дети умели абстрагироваться от внешних раздражителей. Уилл мечтал тоже так уметь. Нейт сидел на их общей кровати, скрестив ноги и положив перед собой обтрёпанную зелёную тетрадку, в которой записывал и рисовал новые баскетбольные приёмы и расстановки, которые узнавал в школьной секции.       Едва только Уилл появился на пороге комнаты, лицо Нейта испуганно вытянулось, и он подскочил на ноги.       — Что с тобой? Что случилось?       Нейт сперва сам не понял, что в облике Уилла его так напугало. Он быстро подошёл и пристально оглядел друга с ног до головы. Лицо Уилла приобрело нездоровый сероватый оттенок, вокруг глаз появились прямо-таки чёрные круги, губы побелели. Его крупно трясло, по лбу и вискам катился пот. А ещё рукава его толстовки вымокли по локоть, это было видно даже на грубой чёрной ткани. Создавалось впечатление, что Уилл только что вернулся с кухонного дежурства, где мыл посуду, не додумавшись закатать рукава.       Но сегодня точно не его очередь дежурить.       Кап-кап.       Нейт опустил глаза и увидел две багровые лужицы на линолеуме. Пространство закачалось из стороны в сторону.       — Что?.. Что ты?!..       — Н-не знаю… — голос Уилла был тихим и очень хриплым, — я просто…       — Пошли, — Нейт боялся к нему прикоснуться, но всё же осторожно надавил на плечи, оттесняя в коридор, — пожалуйста, пойдём со мной.       Уилл послушно поплёлся с ним в ванную, где располагались и раковины для умывания, и туалеты, и убогие душевые с ржавыми лейками. Уилла откровенно шатало. Он часто моргал и пытался сосредоточиться, но перед глазами всё расплывалось.       Нейт затащил его в одну из туалетных кабинок, которые самолично драил утром по приказу воспитательницы. Опустил крышку унитаза, усадил на неё Уилла, а сам опустился перед ним на колени и принялся осторожно закатывать пропитанные кровью рукава. Уилл наблюдал за ним со смесью горечи и вины, даже не вздрагивая от боли, будто и вовсе её не чувствуя.       Взору Нейта открылось расковырянное ржавым ножом мясо. Кровь пузырилась и хлюпала, волнами вырывалась наружу и отрывистым ручьём стекала на пол.       — О господи… — выдохнул он, прикрыв рот ладонью. Отчасти в ужасе, отчасти потому, что его желудок отправил наверх проглоченный ранее ужин. — Чёрт возьми, кто это с тобой сделал?!       Уилл ничего не ответил. Нейт сумел справиться с рвотными позывами и убрал руку от лица. На его щеках остались смазанные отпечатки от запачканных кровью пальцев. Глядя на чужие израненные руки, Нейт рефлекторно помассировал свои запястья — самые уязвимые и чувствительные места. Он с трудом оторвал взгляд от страшных ран, посмотрел Уиллу в глаза и увидел, что тот плачет. Губы дрожали, слёзы переполняли голубые глаза, которые в тот момент казались хрустальными, и скатывались по щекам.       — Что с тобой? Что происходит? Ты можешь сказать мне? — Нейт почувствовал, как внутри набухает паника.       На полу уже образовалась небольшая лужица крови. Уилл выглядел так, будто вот-вот потеряет сознание.       — Я… не знаю, — выдохнул он.       — Чего ты не знаешь? Не помнишь, что случилось? Ты опять кололся?       Уилл отрицательно покачал головой.       — Тогда какого чёрта с тобой произошло? — взбеленился Нейт.       — Ничего. Я… сам.       Нейт шокировано замер. Прошло несколько драгоценных секунд, каждая из которых ознаменовалась звуком капающей на пол крови.       — Зачем? — наконец выдавил он.       Уилл поднял на него полностью разбитый, виноватый взгляд.       — Мне легче, когда больно.       Только позднее Нейт понял, что в этих словах заключалось гораздо больше смысла, чем ему показалось вначале. К тому моменту, когда ему удалось остановить кровотечение, Уилл совсем обессилел и поэтому пропустил ужин. Нейту не разрешили отнести ему в комнату еду, но он всё равно украл две хлебные горбушки. Прибежав в комнату самым первым, Нейт быстро спрятал их под подушку, на которой спал Уилл. Им повезло, что никто ничего не заметил. Нейт ещё смог бы выдержать побои, но для Уилла в этот раз они могли оказаться смертельными. Впрочем, как и голод. Нейт интуитивно понимал, что его организму требовалась помощь, но ничего лучше хлеба предложить не мог.       Прозвучал отбой. Нейт улёгся рядом с Уиллом, поплотнее закутав их обоих в шерстяное покрывало. Остальные жители комнаты тоже рассредоточились по кроватям по двое или по трое, замотались в тонкие простыни и затихли. Нейт выждал ещё полчаса и только потом осторожно разбудил Уилла.       — На. Кушай, только тихонько, — Нейт отломил кусочек хлеба и поднёс к губам Уилла.       Уилл посмотрел на Нейта как-то странно. Они лежали достаточно близко, чтобы чувствовать тёплое дыхание друг друга. Нейт не понял причины заминки.       — Чего ты? Кушай, тебе точно надо, — он настойчивее прижал хлеб к его губам, и Уиллу пришлось открыть рот и осторожно взять еду из его пальцев. Он быстро прожевал её и проглотил, а Нейт уже оторвал следующий кусочек. — Не торопись.       Уилл съел обе горбушки. Нейт пожалел, что не додумался принести к кровати кружку с водой. Когда он предложил сбегать за ней сейчас, Уилл отчаянно помотал головой.       — Не надо. Останься, пожалуйста. Не оставляй меня одного.       — Да я же только до кухни и обратно, — попытался объяснить Нейт, но Уилл придвинулся к нему теснее, прижав свои раненые руки к груди, и попросил снова:       — Не уходи.       — Ладно, — Нейт абсолютно не понимал, в чём проблема, но, может, Уилл и правда не так уж сильно хотел пить, чтобы выпускать накопленное тепло из-под одеяла. — Давай спать.       Повторного приглашения не требовалось, Уилл отключился практически мгновенно. Однако сам Нейт долго не мог уснуть, хотя чувствовал себя страшно измотанным. Он вспоминал, каким беспомощным себя чувствовал, когда Уилл на его глазах истекал кровью. Разные мысли лезли в голову, вопросы плодились быстрее, чем Нейт успевал найти им логичное объяснение.       Уилл сказал, что ему становилось легче, когда он причинял себе боль. Легче от чего? Сердце Нейта болезненно сжималось, стоило задуматься о том, как же сильно Уилл страдал всё это время. В нём уже давно поселились демоны, к которым Нейт не знал подхода. Уилл очень сильно изменился. Превратился в злого, неуправляемого маргинала-наркомана. Но по-прежнему мог плакать перед Нейтом и искать у него утешение. Тогда почему он сразу не пришёл к нему? Что-то подсказывало Нейту, что этот приступ был далеко не последним. Он даже подумал собрать минимальный набор для оказания первой помощи, и довольно быстро воплотил свои планы в реальность. Как оказалось, не зря.       Под воздействием окружающего их мира Уилл всё больше поддавался своим психическим отклонениям. Он не видел грань, когда причинял боль себе или другим. Его понятия о «плохом» и «хорошем» исказились до неузнаваемости. Когда у него внутри всё закипало, Уилл резал себя. Его руки постепенно покрывались плотным берёзовым узором. Едва одни раны успевали зажить, тут же появлялись новые. Уилл не мог ни на секунду отказаться от этой ноющей боли. Только она спасала его от самого себя.       У него была единственная водолазка с длинным рукавом, а когда её приходилось стирать, он заматывал предплечья кусками плотной ткани. Но все вокруг и так знали, для чего он это делает. Слухи быстро расползались среди своих. Некоторых это пугало, другие были готовы высмеивать его за слабость, а третьи умудрялись видеть в этом что-то крутое.       Нейт много раз находил Уилла, когда тот истекал кровью и почти терял сознание.       Уиллу нравилось чувствовать его беспокойство и заботу. Когда Нейт из раза в раз бросался помогать ему, Уилл тешил свои эгоистичные чувства. Принимал все упрёки и утешения, представляя, будто Нейт тоже к нему неравнодушен. От этого становилось очень тепло на душе. Уилл не знал, как ещё мог привлечь его внимание. Нейт всё больше времени проводил на тренировках, и Уилл чувствовал, что становится ему попросту неинтересен. Какое-то время Уилл даже играл с ним в одной команде, но быстро понял, что таким образом ничего не добьётся.       И вот, спустя полгода после привода в полицию, он наконец-то нашёл способ, как собрать достаточно денег, чтобы они с Нейтом могли уехать подальше и начать новую жизнь.       От греха подальше он не стал сразу делиться с Нейтом своими амбициозными планами. В глубине души поселился страх, что Нейт не захочет уехать вместе с ним. От одной мысли, что в будущем их пути могут разойтись, Уилла пробивал холодный пот. Он решил рассказать обо всём Нейту в подходящий момент, когда уже будет иметь на руках весомые аргументы в пользу того, чтобы и дальше держаться вместе.       Уилл уже имел достаточно «дружеских» связей, чтобы выйти на нужных людей, и достойную репутацию, чтобы этих людей заинтересовать. Он не мог рассказать о своих планах никому из своей банды. Да, он собирался начать продавать наркотики, но не собирался рассказывать о личном знакомстве с дилером. Уилл безоговорочно доверял только Нейту, но никогда бы не подверг его опасности, поэтому на встречу с Движлым — местным наркобароном — отправился в одиночку.       База дилера располагалась в здании заброшенной стройки. Снаружи ничем не примечательное, внутри оно выглядело как настоящее бандитское логово. Стены изнутри были укреплены мешками с песком, у голых окон первого этажа дежурили вооруженные наёмники. В нише были припаркованы бронированные грузовики для перевозки товара.       Самый крупный мужчина со шрамом через всё лицо был доверенным лицом Движлого. Ему доложили о приходе Уилла, и верзила лично проводил его на второй этаж, мимо обустроенных казарм. Наверно, в них жилось гораздо лучше, чем в приюте. В помещении с койками проводили досуг около десяти человек. Взрослые вооружённые мужчины рассредоточились по углам, кто-то дежурил у окон и дверей, кто-то отдыхал на диванах, резался в карты или обжимался со шлюхами, коих там тоже было с избытком.       Второй этаж был только наполовину достроен, и всю более-менее пригодную жилплощадь занимал «кабинет» Движлого. Верзила со шрамом пару раз грохотнул кулаком по двери и вошёл.       — Босс, к тебе тут пришёл тот пацан со справкой из психушки. Говорит, по делу. Его впустить?       Уилл не чувствовал особого волнения, поскольку был давно знаком с Движлым. Постоянных клиентов из разряда вменяемых у того было не так много, так что каждого можно было запомнить в лицо. Дилер уже предлагал Уиллу работу, но тогда он был ещё слишком мал и нерешителен. Теперь всё изменилось.       Из кабинета раздался невнятный ответ, после которого верзила отступил от двери и пропустил Уилла внутрь. В глаза сразу бросился огромный стол посреди помещения, за ним Движлый проводил большую часть «рабочего» дня.       Справа от входа стоял обшарпанный диван, на котором развалился какой-то черноволосый парнишка. Смазливый на лицо, но с крепкой фигурой, явно необременённой голоданием. На вид чуть постарше самого Уилла, лет четырнадцати-пятнадцати. Его шею сдавливал кожаный ошейник с шипами наружу. Одет он был в вульгарные сетчатые колготки, короткие шорты и топик. Вся одежда помята и натянута кое-как, словно впопыхах. Волосы растрепаны, а на лице совершенно обдолбанное выражение: глупая ухмылка и мутный взгляд. Его зрачки были до такой степени расширены, что радужки казались непроницаемо чёрными.       Когда Уилл остановился напротив, паренёк игриво помахал ему пальчиками. Уилл содрогнулся от отвращения и постарался сосредоточиться на том, зачем пришёл к человеку, который сидел за столом. Движлый окинул его безразличным взглядом и вернулся к работе, сухо бросив:       — Явился.       — Да, — сказал Уилл, хотя реплика дилера не требовала ответа.       Пару минут Движлый изображал из себя чрезвычайно занятого человека, и в кабинете висела угнетающая тишина, лишь изредка разбавляемая глупым хихиканьем паренька на диване. В какой-то момент Уилл не выдержал и обернулся к нему. В ответ на раздражённый взгляд паренёк засунул себе в рот средний палец, пошло обсосал и демонстративно сглотнул. Уиллу захотелось выбросить в окно эту чёртову шлюху. Он отвернулся и сделал два резких шага к столу Движлого. Нервы у дилера были не особо крепкими, поэтому он сразу вскинулся и уставился на Уилла злым, настороженным взглядом.       — Ты знаешь, зачем я пришел! Не трать ни моё, ни своё время, — сказал Уилл.       — Рад, что ты до сих пор не сковырнулся, — сказал Движлый, откинувшись на спинку кресла. — Наигрался? Теперь иди, работай, если кишка не тонка.       — Не тонка, — ответил Уилл, грозно посмотрев на него исподлобья.       Они разговаривали ещё около часа. Никаких бумаг, разумеется, подписывать не требовалось. Условия предельно просты: сбываешь товар и выполняешь условия — все в выигрыше, вздумаешь что-то заныкать или сорваться с крючка — тебе крышка. Уилл согласился.       Путь обратно до приюта он прошёл, как в тумане. Его грызли сомнения, которых он раньше не испытывал. Наверно, нужно было сначала рассказать всё Нейту. Он точно смог бы отговорить Уилла от этой нехорошей затеи. Чувство вины съедало Уилла ровно до тех пор, пока он не свернул на знакомую улицу, ведущую к покосившемуся деревянному зданию.       Фигуру Нейта Уилл заметил ещё издалека. Он нервно расхаживал вдоль хилого забора, который огораживал территорию приюта, и грыз кутикулу большого пальца. Уилл знал, что это означало крайнюю степень его тревожности. Живот скрутило от нехорошего предчувствия. Видимо, Уилл недооценил скорость распространения слухов. Как только они оказались рядом, Нейт обрушил на него гневную тираду:       — Какого черта ты творишь? Я уже весь извелся! Ты когда-нибудь бросишь привычку исчезать без предупреждения? Можешь представить, что я себе надумал? Ты опять укололся и валяешься где-то под забором или изрезался и истекаешь кровью в какой-нибудь дыре, где я не смогу тебя найти?! Но нет же, на этот раз ты вляпался в гораздо большее дерьмо! Что ты надеялся получить от этих бандитов? О чём надеялся с ними договориться? Только не говори мне, что теперь тоже собрался торговать наркотиками!..       Уилл взял его за плечи, прекратив нервные метания. Лихорадочно сверкающие голубые глаза встретились с напуганными и обеспокоенными серо-зелёными.       — Послушай. Послушай меня, — Уилл надеялся, что его голос звучал достаточно твёрдо и решительно, — я не хочу всю жизнь торчать в этой клоаке, и тебе не позволю. Чтобы выбраться отсюда, нам нужны деньги, а это самый быстрый и верный способ их получить. Эти подонки не причинят никому вреда, пока я буду выполнять свою часть сделки.       Нейт зажмурился и помотал головой. Уилл подтвердил его худшие догадки. Нейт посмотрел на него в отчаянии.       — Ты хоть понимаешь, как это опасно?       — Не опаснее, чем каждый день жить в этом чертовом городе.       — Ты же сам знаешь, что эта гадость делает с людьми! Неужели ты сможешь спокойно продавать её таким же ребятам, как ты сам?!       — Моё дело: впарить эту дрянь придуркам, готовым продать своё тело и душу за очередную дозу, — холодно произнёс Уилл, но увидев на лице Нейта настоящий ужас, сразу смягчился и добавил: — Как только я накоплю достаточно денег, я сразу завяжу с этим делом, и мы с тобой уедем отсюда.       — Уедем? Куда уедем?       — Куда-нибудь подальше. В хорошее место. Будем жить, как нормальные люди. Хочешь?       Нейт посмотрел на него зло. Задавать такой вопрос было просто нечестно. Кто угодно хотел уехать отсюда и начать «нормальную жизнь». Но он не думал, что Уилл может ввязаться в такую опасную авантюру.       — Ну так? Хочешь? — настаивал Уилл, не на шутку встревоженный его молчанием.       Нейт глубоко вздохнул.       — Конечно, хочу.       — Тогда доверься мне. Ничего плохого не случится. Я вытащу нас отсюда. Обещаю.       Нейт ему поверил.