Только вперёд!..

      …три года назад…       Воспоминания о тёмном эпизоде их жизни после побега и до поступления в университет были окутаны туманом. Память услужливо защищала психику, вычёркивая самые тяжёлые и отвратительные моменты, но даже того, что оставалось, хватало с лихвой. Это были самые хрупкие и неприглядные звенья в цепи их отношений.       Уилл и Нейт пешком добрались до города, но дальше им идти было некуда. Сняв комнату в мотеле на окраине, где им разрешили остаться без документов, Нейт и Уилл первым делом постарались найти работу, но ни одна попытка успехом не увенчалась. Существовала некая планка, ниже которой они не могли позволить себе опуститься, прекрасно понимая, что обратно из такой клоаки не выберутся. Однако, никто не хотел иметь дело с незнакомыми, несовершеннолетними мальчишками без документов, которые даже не могли без запинки назвать свои имена.       Накопленная Нейтом сумма, которая раньше казалась очень даже приличной, растаяла на глазах: ночлег и еда стоили очень дорого в сравнении с их городом-призраком, к тому же они толком не умели распоряжаться деньгами.       Через две недели они оказались на улице, но Уилл быстро нашёл им новое место для ночлега: подвал одного обветшавшего дома, где по-видимому уже сто лет не ремонтировали домофон. Уилл делал всё, чтобы помочь Нейту справиться с обстоятельствами: согревал, отдавал всю еду, которую удавалось раздобыть, и подбадривал, изо всех сил стараясь прогнать страх, который то и дело сковывал сердца их обоих. Они не знали, куда пойти за помощью, и у них не было никаких связей.       Какое-то время Уилл пытался просить милостыню на улице. Люди брезгливо шарахались, когда видели неопрятного и дурно пахнущего парня, который стоял в переходе с протянутой рукой. Никто не видел себя на его месте, не хотел сочувствовать и вникать в положение. Потому что его не возьмешь домой, словно котенка, которого подлечишь, простерилизуешь и можно с ним забавляться, получать от него тепло. Он не ребенок, у которого есть покровители и надежда на светлое будущее. У него было только суровое настоящее — сейчас, сегодня, в этом переходе, на этом холоде и среди этой жестокости.       Они с Нейтом могли умереть с голоду. От этого Уиллу просто сносило крышу. Он думал что-то своровать, но даже у самого неприглядного магазина были камеры и двое охранников, которые скрутили Уилла прежде, чем он попытался сбежать.       — Наркоман проклятый, полицию сейчас вызову, будешь знать, как по моему магазину шастать, — сказала управляющая, прибежавшая на шум.       Уилл знал, чем ему это грозит, поэтому задушил в себе остатки гордости и взмолился:       — Не надо полицию, пожалуйста. Я не хотел. Мы два дня уже не ели. Может, у вас есть что-то лишнее, просроченное? Всё равно выбрасывать…       — Бухать надо меньше, ещё товар на них переводить, совсем стыд потеряли. Пошёл вон, и чтоб не видела тебя больше, не то вызову полицию!       Охранники вышвырнули Уилла на задний двор, не успел он подняться на четвереньки, как один из них сильно пнул его в живот.       — Гнида. Иди говна собачьего пожри.       — Да ладно, оставь ты его, — сказал второй, — пошли.       Они ушли, лязгнув дверной засов. Уилла затрясло. Он схватился за осколок битого стекла, который валялся неподалёку, но в последний момент заставил себя остановиться. Он может занести инфекцию или случайно задеть вены, и что тогда будет с Нейтом? Уилл отшвырнул осколок. И тогда у него впервые случилась настоящая истерика с бросанием на стены и абсолютной невозможностью себя контролировать. Уилл рычал от гнева, горя и досады. Кричал, что было мощи, молотил руками по стене, сдирая кожу с костяшек. Пинал, что есть силы, неподвижный железный бак. Бился в агонии, стараясь причинить себе как можно больше боли, сходя с ума от желания порезать руки, хотя в тот момент ему казалось, что и этого будет мало. Ему было так плохо, что хотелось вылезти из собственной кожи.       Уилл постоянно пытался сделать, как лучше, но получалось только хуже. Хватит уже жалеть себя и пытаться казаться лучше, чем есть на самом деле. Он человек, который доставляет проблемы себе и окружающим, нужно просто смириться с этим фактом. Уилл ожесточился под гнетом собственных ошибок. Даже если путь неправильный и решение ошибочно, он давил до конца. В глубине души понимая, что поступает неправильно, он всё равно гнул свою линию, просто потому что не знал, как поступить иначе. У него никогда не было альтернативного варианта, который оказался бы хорошим и правильным. Он привык, что всегда неправ, всегда поступает плохо, и Нейт всегда из-за него страдает.       — Что с тобой? Что случилось? — забеспокоился тот, когда Уилл вернулся в их убежище.       — Хотел раздобыть поесть. Ничего, завтра точно что-нибудь придумаю.       — Я мог бы попробовать помочь…       — Нет, толку от тебя не будет, поверь мне. Ты только с виду сильный, а на деле — тряпка тряпкой, поэтому не суйся. Это для твоего же блага.       На следующей день Уилл нашёл другого бомжа и подрался с ним за буханку хлеба, принёс её Нейту и с гордостью смотрел, как тот ест. Нейту действительно следовало быть благодарным, а не расстраиваться по пустякам. Он нуждался в Уилле, чтобы выжить, и сейчас было особенно страшно остаться одному, поэтому Нейт боялся перечить и ставить под угрозу их отношения.       Спустя какое-то время они смогли обосноваться в волонтерской ночлежке, вместе с другими бездомными, которые ещё не подружились с бутылкой и надеялись восстановить свою жизнь. Поначалу Нейт и Уилл продолжали попрошайничать, но потом товарищи по несчастью поделились с ними контактами мест, где можно было заработать немного денег или еды. Работа тяжёлая, но вполне приемлемая.       Хотя везло им не всегда, но Нейт об этом не подозревал. Уилл старательно оберегал его от всей грязи и гнилых людей с их мерзкими предложениями, принимал все удары в одиночку, и из-за этого всё больше грубел не только по отношению к самому себе и окружающим, но и даже к Нейту. Отсутствие новых ран на полосатых предплечьях доказывало, что Уилл отбросил все свои чувства и эмоции, полностью сосредоточившись на выживании.       Нейт ничего не знал о его страданиях, и искал способы решения проблемы самостоятельно. Инициатива свела его с молодым юристом-волонтёром по имени Камилла. Нейт в общих чертах изложил их историю, и девушка решила помочь, неожиданно проникшись незавидным положением.       Не успел Нейт как следует порадоваться и поделиться новостями с Уиллом, как тот накинулся на него с претензиями. Наверно, то была их первая настоящая ссора с того дня, как Уилл признался в своих чувствах. При виде умытого и переодетого Нейта в компании молодой девушки, Уилл по-настоящему рассвирепел.       — Я выбиваюсь из сил, чтобы обеспечить нам выживание, а в благодарность должен наблюдать, как ты тут мило флиртуешь с какой-то девкой? — рычал он, почти в бешенстве.       — Я не… Постой, что? О чём ты вообще? — испуганно бормотал Нейт. — Она — волонтёр, и хочет помочь. Я пытаюсь помочь тебе наладить нашу жизнь. Почему ты так злишься?       — Если бы ты с ней не любезничал, я бы не злился!       — Ты даже не слышал, о чём мы говорили. Откуда знаешь, любезничал я или нет? — возмутился Нейт. — Даже если это так, нет ничего плохого в том, чтобы быть любезным с другими людьми. Я не понимаю, зачем ты ведёшь себя так грубо!       — Это не грубость, просто говорю, как есть. Я не виноват, что ты такой чувствительный!       Нейт не знал, что ответить. Уилл всё чаще врал ему, замалчивал или наоборот приукрашивал правду. Манипулировал доверием и заставлял Нейта сомневаться в себе и собственной правоте, вынуждая думать, что его чувства и эмоции не обоснованы.       — Она обещала помочь нам с документами, есть шанс получить их легально и без лишних вопросов, — выдавил он, наконец.       — Ну, конечно, — зло усмехнулся Уилл, — она не уточнила, что ты за это будешь должен?       — Она просто хотела помочь. Почему ты мне не веришь?       — Как раз тебе я действительно верю, а вот всему остальному миру — нет, поэтому, пожалуйста, подари моей душе немного спокойствия и перестань связываться с сомнительными людьми.       Несмотря на эту ссору, через пару дней Нейт познакомил Уилла с Камиллой, и она всерьёз взялась за вопрос с их документами. Они выбрали себе имена из перечня предложенных вариантов и взяли одну дату рождения на двоих, став девятнадцатилетними Уиллом Фостером и Нейтом Уокером. После этого найти постоянную работу оказалось гораздо проще. С момента побега прошло около года. Они наконец смогли позволить себе снять комнату в коммуналке и навсегда покинуть ночлежку.       Чем лучше становилось их положение, тем отчётливее Нейт ощущал дискомфорт, находясь рядом с Уиллом. Даже после спокойного общения он почему-то испытывал негативные эмоции. Появилась какая-то тревожность и ощущение собственной никчемности. Нейта преследовало перманентное чувство вины и невыплаченного долга. Уилл никогда даже не намекал на что-то подобное, но всё равно в их отношениях появилась некая напряжённость.       Нейт всегда оказывался виноватым. Уилл обижался на него по любому поводу, и шага к примирению всегда ждал от Нейта, хотя после всплеска эмоций сам быстро успокаивался, в то время как Нейт мог ещё долго ходить, словно в воду опущенный. Спасало только то, что они практически не виделись, вынужденные работать почти сутки напролет. Уилл брал даже ночные смены, так что спали они тоже в разное время. Нейт уже не помнил, когда они последний раз целовались, или хотя бы говорили друг другу что-то приятное, но подобные жертвы не были напрасны: уже через шесть месяцев они занялись поиском съемной квартиры и подготовкой к поступлению в университет. Выбирать особо не приходилось, Листонс единственный в городе мог принять их со скудным набором знаний и документов, но Нейт был безмерно рад даже такому варианту. В отличие от Уилла.       Нейт не понимал, почему тот начал воспринимать всё с таким острым негативом. Уилл как будто постоянно искал повод выплеснуть эмоции. Нейт слишком боялся, что тот снова начнет причинять себе вред, поэтому чаще даже радовался, когда Уилл срывал злость на нём. За минувшие два года они словно прожили целую жизнь. Повзрослели и сильно изменились. Особенно Уилл.       Нейт начал думать, что сам провоцировал у него такое неприязненное поведение. Всё стало ещё хуже, когда началась учёба. Нейт взял несколько отдельных курсов, чем очень сильно задел Уилла, а потом ещё вступил в баскетбольную секцию. У него быстро появились друзья в команде. В то время как Уилл продолжал вести себя замкнуто и недружелюбно по отношению ко всем.       Правда заключалась в том, что Уилл места себе не находил из-за идиотских загонов. Он не знал, как привязать к себе Нейта, чтобы тому не захотелось уйти. Делал ему больно, хотя на самом деле хотел нежно приласкать. Для разрыва не было никаких предпосылок, но Уилл так сильно загонялся, что в какой-то момент начал испытывать иррациональное желание оправдать все свои страхи, убедиться, что они не беспочвенны. Часть его разума почти с нетерпением ждала, когда же Нейт его бросит, чтобы, наконец, прокричать: «Я так и знал!», а другая половина изводилась от страха и умоляла прекратить этот чудовищный акт саморазрушения.       Уилл ревновал на пустом месте, устраивал допросы, требовал постоянных отчетов по поводу того, чем занимался Нейт, где был и когда. Мелочные придирки по любому поводу навевали депрессию и безысходность, из-за чего их и без того запятнанная любовь приобрела совсем уж грязный оттенок.       Нейт никогда не думал, что ему придётся выбирать между Уиллом и своим увлечением спортом, но почему-то это всё чаще становилось причиной ссор. Нейт уделял тренировкам довольно много времени, но даже если бы он оставался свободен двадцать четыре на семь, Уилл всё равно не предпринял бы никаких попыток сблизиться. Эта нелогичность взрывала Нейту мозг. Он пытался убедить Уилла в том, что его страсть к мячу не просто прихоть, а дело, которому он собирается посвятить свою жизнь, но тот оставался глух или просто отмахивался со словами:       — Ты мне это уже сто раз говорил.       — Именно! Почему ты с первого раза не понял, как это важно для меня?       — Потому что я стараюсь уберечь нас от проблем. Это для твоего же блага.       — Я знаю, что нужно для моего блага, — возмутился Нейт, чувствуя, как внутри всё заклокотало от обиды.       Непробиваемость Уилла просто выводила его из себя. Все интересы и достижения Нейта выглядели ничтожными, мечты — нелепыми, а его энергия куда-то уходила даже после одного короткого разговора. Уилл вытягивал её, не оставляя никаких возможностей сопротивляться и отстаивать свою правоту.       — Ты зациклился и не видишь картины целиком, — аргументировал он, — нужно думать о будущем. Получить образование, пока есть такая возможность. Я просто хочу, чтобы в будущем тебе не пришлось пахать на низкооплачиваемой работе.       — Может тебе стоит перестать опекать меня и немного подумать о себе?       Нейт не часто позволял себе подобные дерзости. Живот подвело от страха и ожидания. В такие моменты Уилл смотрел на него так, словно удивлялся тому факту, что у Нейта вообще имеется голос. Сам он никогда не стеснялся в выражениях, но стоило Нейту использовать чуть более грубый тон, и это сразу же воспринималось в штыки.       — Мне приходится делать и то, и другое, потому что ты никогда обо мне не думаешь, — заявил Уилл. — Вспоминаешь только если тебе что-то нужно или, когда я себя в мясо изрежу, вот тогда да, ты тут как тут.       — Уилл, всё не так. Прости, что уделяю тебе так мало времени, но я тоже вынужден много учиться, чтобы не вылететь на первой же сессии. Только ещё параллельно я посещаю тренировки, потому что если не работать, то ничего и не получится…       — А что должно получиться? Чего ты вообще добиваешься? Ты серьёзно думаешь, что тебе что-то светит в этой команде? Ты пойми, я больше всего на свете хочу, чтобы ты был счастлив, и меня бесит, что ты напрасно тратишь время на какую-то фигню.       У Нейта просто опускались руки.       — Почему сразу «фигню»?       — Потому что это совсем не тот уровень, на который ты рассчитываешь.       — Но надо же с чего-то начинать…       Уилл закатил глаза и устало вздохнул.       — Нейт, ты здесь ничего не начинаешь. Просто бессмысленно трепыхаешься, как рыбка на суше. Мне невыносимо за этим наблюдать. Понимаешь?       Нейт понимал. Из-за этого хотелось лечь лицом к стене и плакать, хотя для этого не было объективных причин, потому что подсознательно он знал, что в любительской секции никаких перспектив у него не было. Но Нейт всё равно не хотел отказываться от этого, несмотря на то, что из раза в раз проигрывал Уиллу в споре. Мучился состоянием неопределенности и сомневался в каждом своём решении. Ещё хуже было от того, что после ссоры Уилл всегда делал вид, будто это Нейт его чем-то спровоцировал. Периодически становилось страшно даже лишний раз вздохнуть, потому что Нейт мог сделать это «как-то не так» и началась бы новая ссора.       Так прошла пара учебных месяцев. Однажды, в начале обеденного перерыва Нейт разговорился с однокурсником, который тоже записался в баскетбольную секцию, но не прошло и пяти минут, как в кармане завибрировал телефон. Тогда Нейт впервые поймал себя на том, что совершенно не хочет отвечать. Ему стало стыдно, и он всё-таки взял трубку.       — А ты чего так долго не отвечаешь? Занят? — напряжённо поинтересовался Уилл. Нейт не стал спрашивать, всё ли у него в порядке, потому что точно знал: причина плохого настроения Уилла именно в том, что он не сразу ответил на звонок.       — Да нет, просто болтал с товарищем по команде.       — Ясно. Ну да, со мной-то больше поговорить не о чем.       Нейта аж передёрнуло от его тона. Он покосился на однокурсника, который стоял достаточно близко, чтобы всё слышать. Парень пораженно вскинул брови, но пожал плечами, показывая, что это не его дело. Нейт покраснел, а Уилл тем временем продолжил в той же неприятной манере:       — Я хотел предупредить, что задержусь и не смогу с тобой пообедать, но, видимо, зря беспокоился.       — Не зря, — как можно мягче произнёс Нейт, — если бы ты просто не пришёл, я бы заволновался.       — Да, и может тогда в кои-то веке вспомнил о моём существовании и написал первым. Буду иметь в виду. Пока.       Последовали короткие гудки. Нейт почувствовал себя страшно униженным, в носу защипало и поперек горла встал ком. До самого вечера у него внутри клокотала обида. Тренировки в секции были до этого лёгкими и несерьёзными, что лишь усугубляли депрессивное состояние. Нейт для себя решил, что сегодня непременно поговорит с Уиллом. Давно уже надо было выяснить, что между ними происходит. Ради этого он даже отпросился с середины тренировки — если эту клоунаду можно так назвать — и поспешил домой. Открыв дверь, он столкнулся с холодом и темнотой. Нейт разулся, заглянул на кухню, потом в голую необжитую спальню.       — Уилл, ты дома? — позвал он на всякий случай.       — Да, — донёсся глухой, взволнованный голос из ванной, следом за которым зашумела вода, — можешь подождать минутку?..       Нейт моментально всё понял, схватил аптечку и бросился к двери, за которой даже не горел свет. Уилл сидел на бортике ванной, свесив одну руку над сливом, а другой торопливо смывая кровь с белой эмали. У Нейта от ужаса едва не подкосились ноги: на секунду ему показалось, что Уилл вспорол себе предплечье от локтя до запястья, но нет, просто множество мелких порезов легло таким образом, что сочащаяся кровь создала страшную иллюзию.       — Господи, ну зачем же ты опять, — выдохнул Нейт, бросившись к Уиллу со смешанным желанием ударить и обнять.       — Я не справляюсь, снова делаю что-то не то. Ты меня ненавидишь…       — Ты же прекрасно держался последнее время. И я не ненавижу тебя, ты что? Я люблю тебя и очень беспокоюсь. Пожалуйста, не вреди себе. Я ведь столько раз просил…       Нейт вдруг осознал, что совсем не готов возвращаться к этой проблеме. Он надеялся, что она решилась сама собой, и от мысли, что Уилл снова начнёт регулярно причинять себе вред, его бросало в недобрую дрожь. Нейт не понимал, что должен сделать, чтобы подарить ему душевный покой. Иногда казалось, что Уилл попросту не хотел успокаиваться. Он привык к такой нездоровой модели поведения. Ему было гораздо проще наказать самого себя, нежели переосмыслить свои поступки, признать вину и извиниться. И самое страшное, что схема исправно работала: от страха Нейт забывал все свои обиды и даже начинал сам испытывать вину за то, что своим поведением вынуждал Уилла на такие отчаянные действия.       — Я знаю, что тебе это не нравится, — тихо произнёс Уилл и прислонился к его плечу, когда Нейт закончил с перевязкой, — но не могу по-другому. Головой понимаю, почему с новыми друзьями тебе интереснее, но с тем, что внутри, ничего поделать не могу.       — Если так боишься, что кто-то может положить на меня глаз, давай обменяемся кольцами, — предложил Нейт, погладив его по голове.       — Ты думаешь, эта сентиментальная чушь остановит того, кто всерьёз вознамерится завоевать твоё сердце?       — Моё сердце не нужно завоёвывать, я сам решаю, кому его отдавать. Точнее, уже решил, так что тебе не о чем беспокоиться.       Уилл уткнулся носом в его шею и расслабленно выдохнул. Нейт уже забыл обо всем, что хотел сказать, его сердце переполнилось теплом и желанием защитить. Он обнял Уилла и повёл в комнату, уселся вместе с ним на кровать, крепко прижал к себе и принялся баюкать, шепча в макушку всякие банальные нежности. Уилл уснул, свернувшись клубочком у него на груди, а на следующий день принёс домой простые медные кольца, которые нашёл в неприглядном магазинчике по большой скидке. Даже такая покупка серьёзно ударила их по бюджету, но Нейт был слишком потрясён, чтобы беспокоиться об этом, к тому же кольца были его идеей.       — Передумал? — спросил Уилл, смутившись его молчания.       — Нет, просто удивился. Не думал, что ты действительно это сделаешь, — признался Нейт.       На миг бравада Уилла дрогнула, и в его взгляде проскользнула неуверенность. Он замялся, поджал губы, потом потянулся к Нейту, пробормотав:       — Ну так, можно?       — Конечно, — кивнул тот, послушно подав ему руку.       Уилл взял его ладонь и надел кольцо на нужный палец, как если бы оно было обручальным. Чтобы он ни говорил, этот жест волновал Уилла до мурашек. Пусть у них неоткуда было сложиться пониманию ценности брака, но они оба на интуитивном уровне осознавали значимость этого иллюзорного союза.       — Как ты угадал с размером? — неловко поинтересовался Нейт, чтобы как-то сбить градус растущей сентиментальности.       — Снял мерку, пока ты спал, — тихо произнёс Уилл и воззрился на него с ожиданием.       Нейт спохватился и покраснел до кончиков ушей. Взяв второе кольцо, он надел его на палец Уилла. Тот судорожно втянул в себя воздух и на секунду крепко зажмурился, потом отпустил всё напряжение и стиснул руку Нейта.       — Значит, ты теперь мой?       — Давно уже, — усмехнулся Нейт, — и навсегда. Я не оставлю тебя одного, обещаю. Только не отталкивай меня, хорошо?       Уилл по-прежнему выглядел печальным и обеспокоенным. Нейт не знал, как развеять его страхи, поэтому просто притянул к себе и крепко обнял. Время поможет им разобраться во всём и проверить чувства на прочность, но они оба знали, что не смогут нормально жить друг без друга.