Эйфория

— Рен, ты же задушишь меня. Я отпрянула, почесав свою переносицу, отвернувшись в смущении. Стыд коснулся моих щек, и я с натужным интересом уставилась на яичницу, что жарилась на сковородке. Когда вновь повернулась к Итачи, то он уже был в майке, скрывая от меня свои шрамы. Я немного отодвинулась, уступая ему больше места. Он же все-таки хозяин. — Если хочешь, я могу поделиться. Но если бы я знал, что ты проснешься, я бы приготовил что-то более… — Всё отлично. Я хочу яичницу. Знаешь, я такая голодная, - тепло улыбнулась я, когда Итачи вручил мне столовые приборы. Потом он добавил в мою тарелку половинку приготовленного блюда, два кусочка сыра и зелени. Не буду врать. Я всё время пялилась на его руки, на которых проступали вены. Его движения были такими умелыми и ловкими. Мы сели за длинный стеклянный стол. Как бы я не старалась быть аккуратной, но зверский аппетит оказался сильнее моих манер. Я меньше чем за минуту проглотила завтрак, запив свежевыжатым апельсиновым соком. Через донышко стакана увидела черные глаза Итачи, которые он не сводил с меня. Он все это время растягивал свою трапезу, чуть ли не показательно пользуясь и ножом, и вилкой. Я в сравнении с ним была просто дикаркой. Очень женственно, Рен. Молодец! — Прости, Итачи. Просто…это самая вкусная яичница, которую я ела, - стыд на щеках выдавал меня с поличным. А еще пикантности в ситуацию добавлял факт того, что я впервые завтракала с красивым парнем и показала себя просто с лучшей стороны. — Все нормально. Тебе нужно сейчас много есть, - брюнет приподнял уголки губ, отвлекаясь на новости, стараясь не смущать меня еще больше. Он сейчас хорошо улавливает мое настроение, (хотя я вовсе и не пытаюсь скрыть свои эмоции). А сам как всегда непроницаем!— Я оставлю тебе необходимые таблетки, Рен. Прими их через пару часов. Если забудешь, Сасори напомнит. — Погоди, чего? Сасори? — Я попросил Дейдару и Сасори сегодня посидеть с тобой. — Блин, Итачи, мне не нужны няньки. Мне уже гораздо лучше, - немного замявшись, я попыталась придумать разумный аргумент вопреки воле Учихи. Но вот когда Итачи вновь повернул ко мне голову, услышав мое недовольство в голосе, я все поняла. Спорить с ним бесполезно, а может даже и опасно... Он уже все давно решил. И судя по его испытующе-наблюдательным мрачным глазам, не особо ему и нужно было мое скромное мнение. Я попыталась придать своему лицу невозмутимости, спрятав румянец. Подумаешь! Провести весь день с двумя взрослыми мужиками, которые глаз с меня не сведут. И чем мы займемся? — И чем мы займемся? — замялась в проходе я, впуская в квартиру Учихи два здоровенных лба. Ребята разминулись с Итачи буквально в несколько минут. Видимо, они не хотят оставлять меня в одиночестве от слова «совсем». Сасори отзывчиво улыбнулся, с интересом глядя на меня. Дейдара же махнул рукой в мою сторону, не удостоив меня даже взглядом своих хитрых глаз. Он во всю был увлечен беседой с какой-то «кисой» по телефону. Небрежно скинув свои кроссовки, Тсукури по-хозяйски прошел в гостиную, завалившись на диван, не обратив на меня абсолютно никакого внимания. Я переступала с ноги на ногу, не зная куда себя деть. Как неловко все это. Похоже, старшекурсники по просьбе Учихи (или по своей инициативе?) взяли на себя заботу обо мне после… той ночи. Только ведь они мне ничего не должны. К чему им лишние хлопоты? Какая мотивация, цель ими руководит? Да и к тому же они собираются дежурить меня по очереди до тех пор, пока я не пойду на поправку. Вчера Пейн сидел со мной, разговаривал, старался вдохнуть в меня жизнь, пока Итачи был на работе, сегодня день предстоит провести в компании тихого Сасори и взрывного Дейдары, который, кстати, тоже вытаскивал меня той ночью из ужаса, в котором я по большой дурости оказалась. До сих пор перед глазами пролетающие мимо меня осколки бутылок из под алкоголя, которые битой сносил Тсукури. Как же мерзко и стыдно всё это вспоминать. Но что теперь мне остается делать? Уж самой скверной идеей будет жить этими воспоминаниями, страдать и корить себя. Если уж ребята нашли в себе силы, время и желание мне помочь оправиться, то я просто обязана выбраться из этой ямы. Я справлюсь. Ведь теперь со мной рядом мои...друзья. От этого слова в груди разлилось тепло, а сердце трепетно защебетало. Я улыбнулась своим же светлым мыслям. Мои друзья. Приятно, черт возьми! — Можешь заниматься своими делами, Рен. Ты нас даже не заметишь, — подмигнул мне красноволосый, проходя за другом, держа в обеих руках наполненные всякой-всячиной бумажные пакеты. Я зацепила взгляд на красной обертке, что торчала из одного пакета. Это же коробка с моими любимыми булочками с корицей! Я это знаю, нам с Изуми мама всегда покупает такие домой. Желудок опять тихо заурчал, стоило мне вспомнить мягкое и ароматное тесто. Вот зараза, я ведь только недавно завтракала. Ладно, наверное, я ошибалась. Нам определенно будет чем заняться втроем! — Я могу помочь чем-нибудь? — спросила я на кухне, но не успела договорить, как мне в затылок прилетела мягкая подушка. Злобно обернувшись, встретилась взглядом с задиристой ухмылкой Дейдары. Он только что закончил свой разговор по телефону, положив трубку. Следом он кинул в меня пакет, но я ловко его поймала, не давая содержимому рассыпаться. — Что там? — севшим голосом поинтересовалась я, заглядывая внутрь. — Вещи первой необходимости, — подмигнул мне Тсукури, — дай-ка вспомнить: зубная щетка, шампунь, кондиционер для увлажнения волос, расческа, прокладки, презервативы, скраб, увлажняющий крем для лица и спортивный костюм моей сестры. В разговор вмешался Акасуна, вынимая принесенные им продукты из бумажных пакетов: — Зачем ей презервативы? У меня перехватило дыхание от неожиданности. Дейдара недовольно откинул голову на диван, смотря в потолок, напевая песню, всем своим видом показывая, что отвечать он не намерен, и разговор окончен. — С-спасибо, — пробубнила я, скрываясь за дверями спальни. Высыпав содержимое пакета на кровать, я взяла шампунь и зубную щетку в руки, бросив напоследок взгляд на маленькую коробочку презервативов. О, Дейдара, черт несносный! Меня это оскорбить должно или повеселить? Я весело хмыкнула, повертев красиво переливающуюся коробочку в руках, а потом поспешила засунуть обратно в пакет, словно опасалась, что вот-вот меня кто-то запалит за чем-то крайне неприличным. Закрывшись в ванной комнате, я поспешила с себя стянуть домашние вещи Итачи, бросив их в корзину для белья. На этот раз я не задерживалась на своем отражении в зеркале ни на секунду, не желая окунаться опять в дурные воспоминания. Легче мне от моего вида не станет точно. Сколько удовольствия могут приносить простые радости жизни. Теплая вода приятно стекала по телу, расслабляя, сбавляя градус напряжения. До чего же восхитительно! Полное чувство обновления. Костюм сестры Дейдары оказался мне несколько велик, но не так, как вещи Итачи, чья одна только майка могла сойти мне за платье. Я, освежившаяся и счастливая, вышла обратно к ребятам, которые играли в карты, активно споря о чем-то. — Эй, Рен, поищи в полке какие-нибудь фильмы, — не поднимая на меня своих голубых глаз, попросил Дейдара, попытавшись подглядеть карты Сасори, за что сразу получил в лоб ладонью от друга. — Я не знаю, где тут искать их, — замялась я, взглядом ища нужную полку. — В кабинете у Итачи. — А где тут кабинет? — мой вопрос заставил парней поднять на меня глаза. В них читалось недоумение. — Не говори, что ты тут живешь уже несколько дней и кроме кухни ничего не видела. — Не видела, — с придыханием ответила я, скрывая свою растерянность. — У меня теперь еще больше вопросов к Итачи, — посмеялся Тсукури, вставая с пола, проходя мимо меня. - Пойдем, покажу тебе всё. Дейдара прошел к коридору и начал показывать квартиру от самой входной двери. — Ты хоть знаешь район в которым ты находишься? — Без понятия… Дейдара стукнул себя по лбу: — Это Синдзюку. — П-понятно. — Дверь справа от тебя - кабинет Итачи. Он типа запрещает сюда заходить, но проблем нет, если ничего не трогать. У него там «свой» порядок, — Дейдара открыл мне дверь, и я, колеблясь, шагнула внутрь. Кабинет размером с целый второй этаж моего родного дома в Нанао! Я приоткрыла рот, разглядывая всё с искренним интересом. — Только не трогай ничего, а то он нам голову оторвет, — строго предупредил Тсукури, видя мое детское изумление. Я покачала головой, уверяя, что ничего и пальцем не трону. Подойдя к полкам с книгами ближе, тщательно изучила взглядом корешки книг. Так много научной литературы! Анатомия, биология, медицина, хирургия, книги по онкологии, болезням органов и прочему. Еще была полка с книгами по философии. Боже, он столько читает. С ума сойти! Потом я подошла к другой стене, на которой висела катана. Та самая, с которой Итачи приходил на праздник урожая. Я так и знала, что оружие самое настоящее! Я медленно изучала взглядом кабинет Учихи, пытаясь вообразить, как он сидит тут вечерами в полной тишине, окруженный литературой, изучает насущные для врача вопросы. А он трудолюбивый. Я подошла ближе к рабочему столу: современный стационарный компьютер, записная книжка из кожи…крокодила? Ух ты! Я ее раскрыла, затаив дыхание, просто глядя на аккуратный и чистый почерк Итачи. Потом приковала свои глаза к одной единственной фотографии в черной рамке, которая стояла рядом с компьютером. Маленький и счастливый Итачи, которому лет девять - десять в обнимку с совсем крошечным и плачущим Саске, который тянет ручки к маме и папе, что стоят позади своих детей. У мамы такая красивая улыбка! А у папы такой суровый, но великодушный взгляд. Приятно было узнать то, как выглядят родители Итачи. — Это же его семейное фото! — прошептала с восторгом я, искрясь изумлением и радостью, вглядываясь в лица родителей Итачи. — Да. — А где сейчас родители Итачи и Саске? - я подняла взгляд на Дейдару. Он нахмурился, потом потер легкую щетину на щеках и ответил мне как-то нехотя. — Погибли. А ты разве не знаешь? — Нет, — тихо выговорила, почувствовав, как мое сердце резко ухнуло куда-то в пятки. — А ты вообще хоть что-то знаешь об Итачи, Рен? — как-то нервозно спросил Тсукури, положив руки на грудь и вскинув бровь. Я лишь отрицательно покачала головой. Я ведь на самом деле вообще ничего не знаю про Итачи Учиху, про его жизнь, его семью и его прошлое. — Как это похоже на него, — внезапно хохотнул Дейдара. — А ты можешь мне что-нибудь рассказать про него? — я бросила короткий взгляд на блондина, закусив щеку с внутренней стороны. — А что ты именно знать хочешь, Рен? Про его отношения с братиком-наркоманом? Или сексуальных наклонностях? Может что-то про его прошлое? Его любимую музыкальную группу? — Тсукури побарабанил пальцами по рабочему столу, сверля меня испытующим взглядом. Я опешила от его прямолинейности. — Дейдара просто задирается. Рен, не принимай его слова близко к сердцу, — показался Сасори, облокотившись об дверной косяк. — Ой, умеешь же ты портить моменты! — вскинул руки блондин, ехидно улыбнувшись. - Отвечая на твои немые вопросы, Окава, могу разложить все карты. Но, боюсь, что, даже имея статус друга Итачи, я не имею прав распоряжаться такой информацией. Если Учиха тебе что-то не говорит, то на это его воля. Или ты просто не умеешь правильно задавать вопросы. Дейдара фривольно сел за рабочий стол Учихи, подмигнув мне, продолжая свой монолог. — Акасуна, сделай одолжение, не сверли меня своим злобным взглядом, лучше присоединись ко мне. Я всего лишь хочу высказать свое скромное субъективное мнение, — с этими словами Дейдара достал из кармана джинс потрепанную упаковку сигарет, привычным движением вытащил одну и закурил. А он тут, я смотрю, ведет себя как полноправный хозяин, при этом мне сказал ничего не трогать! — Умение правильно задавать вопросы - вот ключ к пониманию Итачи, Рен. Пользуйся моим советом. Хотя ты все равно никогда до конца не будешь знать того, о чем он думает и что...чувствует на самом деле. Он скажет тебе ровно столько, сколько сам сочтет нужным. Да, мы с ним друзья уже много лет, но даже я иногда чувствую себя для него каким-то чужим. Все мы это ощущаем понемногу. Итачи злой, грубый, дотошный, вредный, наглый, но при этом он хороший друг. Серьезно. Он не из тех мудаков, кто может в спину вонзить кинжал или увести девушку. Он крутой мужик, но настрадался в свое время достаточно. И друзей выбирает под стать себе. Вот взять Хидана. Что ты о нем сказать можешь? Анаболичный придурок, который через слово матерится! Очень исчерпывающее описание, ха-ха. На самом деле Хидана сильно колотил в детстве отец, и теперь у него из-за пережитого большие трудности в контроле гнева и, кхм, выражении своих чувств. Но Итачи как-то умудрился найти с ним общий язык, помочь поменяться в лучшую сторону. У Какаши вот на глазах отец покончил с собой, у Яхико тяжелая травма на фоне потери возлюбленной. А вот что ты можешь сказать про тихого Сасори? — Дейдара указал на недовольного друга головой, выдыхая сигаретный дым. Я лишь пожала плечами. Мне нечего было ответить. — Мысль в том, Рен, что Итачи, пусть и не специально, всегда собирает вокруг себя людей, которые так или иначе пережили что-то очень травмирующее. Мы все тут немного калеки, если правильно выразиться. Как бы цинично это не звучало, ха-ха, — блондин распустил свои волосы и натянул резинку на кисть, облизав губы. — А с тобой что произошло? — буркнула я. Не скрываю, тема, которую поднял Дейдара, казалась мне чересчур личной. Не думаю, что остальные ребята желали бы, чтобы их тайны вот так легко кто-то узнал. Но Тсукури сейчас виднее. Несмотря на его бескостный язык и желание вечно поддеть, позлить собеседника, я чувствовала интуитивно, что сам по себе он неплохой человек и уж дружбой и близкими людьми дорожит. Но к чему сейчас он это все рассказывает? — Со мной что произошло? — Дейдара переглянулся с Сасори, улыбаясь от уха до уха. - Я просто ахуенный. И Итачи меня любит. — Кто бы сомневался, — прошептала я, покачав головой. Дейдара как всегда! — Рен, как думаешь, что будет, если взять одного свободолюбивого шестнадцатилетнего красавчика с…открытыми взглядами на мир и засунуть в католическую школу к детям из пуританских семей, которые дрочат разве что на статуэтку Венеры Виллендорфской? — Дейдара убрал прядь своих белых волос с левого глаза, впервые оголяя полностью лоб. Я ахнула, увидев семь маленьких круглых шрамиков на лбу у Тсукури. - Сальвадор Дали как-то сказал, что самые жестокие существа на планете - дети. Их готовность убивать не знает себе равных. И я с ним абсолютно согласен. Если ты хоть чем-то отличаешься от толпы, то толпа тебя порвет. А на лбу у меня ожоги от сигарет, которые они тушили об меня после воскресной службы. Вот лицемеры, а? Тсукури как-то горько рассмеялся, махнув рукой. Потом он взял двумя руками семейную фотографию Итачи, показывая ее мне, смотря на мое изумленное лицо, внимательно следя за моими эмоциями: — Как ты понимаешь, у каждого из нас есть свои скелеты в шкафу. А у клана Учиха их так много, что даже страшно вообразить. Ты уверена, что хочешь узнать историю Итачи? Не боишься испугаться? Это ведь не кино, не книжка романтическая для наивных девчонок, где в конце истории героев от напастей спасает вечная и безоговорочная любовь. Это жизнь, наполненная болью и бессилием, ужасами, которые способны свести с ума. Посмотри на эту фотографию внимательно, Рен, на то, как Итачи лучезарно улыбается, обнимая своего любимого и рыдающего младшего брата. Теперь это единственный его живой родственник, если не считать доброго дядюшку, который может с легкостью наступить кому-угодно на горло и раздавить любого, кто встанет на пути у его семьи. Семья, хм, какое дивное слово. Итачи ради избалованного Саске готов жизнь свою отдать, костьми лечь. Вот какова сила его братской любви, однако...вспомни теперь то, что сотворил Итачи голыми руками со своим родным братиком, когда приехал за тобой той ночью. Ты же видела это? То чудовище, в которое способен обращаться Учиха Итачи? — Видела, — прохрипела я, чувствуя, как саднит мое сердце от этих дурных воспоминаний. Тот взгляд я запомнила на всю оставшуюся жизнь, ибо ничего страшнее я никогда не видела, не ощущала. Это было нечто потустороннее, не из этого мира. — Дейдара, прекрати. Ты уже сказал достаточно. Остальное нас не касается. Это их отношения, не вмешивайся и не пугай ее, — в который раз заступился за меня Акасуна, беря меня за руку, уводя за собой в гостиную. — Пойдем лучше посмотрим фильм. И тебе нужно принять лекарства, которые оставил Итачи. — Какие вы скучные, — цокнул Тсукури, провожая нас взглядом. Когда мы оказались на кухне, и Сасори вручил мне три маленькие пилюли, я тихо, почти шепотом у него спросила: — Я не нравлюсь Дейдаре, да? — Нет. Никак нет, Рен. Наоборот, ты ему нравишься, но он немного ревнует Итачи к тебе. Дей не из тех, кто за словом в карман полезет. Он местами бывает резковат, но он безвредный. Так что не злись на него, — Акасуна положил на блюдце булочку с корицей, протягивая мне. Я благодарно улыбнулась, принимая угощение. — Ладно, мелкая, выбирай, как развлекаться будем. Боевик или романтику глянем? Сегодня я готов на все, — возник позади Дейдара, беря в руки нож и облизывая сахарную сладость с кончика лезвия. Я взглянула в его голубые хитрые глаза, нежно улыбнувшись ему в ответ. Он немного нахмурился, переводя свое заинтересованное лицо на Акасуну. - Не слушай того, что говорит тебе обо мне этот красноволосый черт. Я гораздо лучше! Хоть я и не понимаю зачастую таких людей, как Тсукури, но могу себе признаться, он мне нравится. Они оба мне нравятся! У Итачи хорошие друзья... Удивляет разница характеров между Сасори и Дейдарой. У них получается отличный дружеский тандем. Уже представляю, как Акасуна вечно останавливает Дея от необдуманных поступков, а тот в свою очередь вечно попадает в какие-то передряги, размахивая кулаками и бросаясь колкими словами направо и налево. Потом мы смотрели фильмы, шутили, ругались и яростно спорили с Дейдарой по поводу искусства и играли в настольные игры. Я пару раз замечала, как Сасори поглядывал на мои заживающие ссадины на лице, что-то про себя говоря и мотая головой. — Дей, а какая у тебя сестра? — внезапно начала я, желая узнать получше Тсукури. — Мы близнецы, — ответил парень, перебирая пальцами свои белые прядки волос. — О, значит она такая же красивая, как и ты! — мелодично посмеялась я, чем заставила парня раскраснеться. Он недовольно фыркнул, отворачиваясь. — Ничего подобного! Из нас двоих красота досталась только мне, а ей лишь скверный характер. Почему-то это вызвало во мне неудержимый смех, и я обхватила себя, чувствуя, как от смеха разболелись мышцы живота и свело скулы на лице. Акасуна закрыл лицо руками, заулыбавшись, он весь порозовел, а Дейдара пытался что-то вставить, явно негодуя над моей реакцией. — Хорошо время проводите, — возник в комнате Итачи, ставя сумку на пол. Взгляд его был очень уставшим. — Ты уже закончил? — засветилась я, радуясь возвращению Учихи. — Как ты себя чувствуешь, Рен? — парень распустил свои смоляные волосы, подходя ближе. — Сасори, ты ей мерил температуру? Она пила таблетки? — Боже, Итачи, ты как наседка! — заныл Дейдара, язвительно хохотнув. — Твоя Рен отлично провела день, правда? Вон как смеется. Не остановить просто! Мы смотрели фильмы, болтали, ели ее любимые булочки с корицей и изучали твою квартиру. — Хороший день получился, — подтвердил Акасуна. Итачи прищурился, вглядываясь в мое покрасневшее от смеха и такого обсуждения моей персоны лицо, и я активно закивала, уверяя, что все со мной отлично, и что я не из стекла вовсе сделана! Потом Учиха принял душ, смывая с себя усталость и запах больницы, и уже посвежевший вернулся к нам досматривать фильм, выслушивая нравоучения Сасори о том, что в холодильнике уже давно мышь повесилась, и стоило бы ему задумать о покупке продуктов, поскольку у него теперь живет «гостья». Итачи на слове «гостья» искоса на меня глянул, легонько улыбнувшись своим мыслям. Потом кто-то позвонил в дверь, и Учиха пошел открывать, пока я встала налить ребятам лимонада. — Четвертый - лишний, тебе не говорили, Сасори? — шикнул на друга Дейдара. — Чего ты к Итачи пристаешь? Боги, какой же он ревнивый. Акасуна был прав! — Рен, к тебе тут кое-кто пришел поговорить, — голос Итачи стал низким, отчего показался устрашающим. Он отошел в сторону, пропуская в комнату гостя. Улыбка сошла с моего лица, а из горла вырвался неожиданный испуганный стон. Я сделала неловкий шаг назад, еле устояв на ногах, чуть не разлив два стакана с лимонадом. Мое сердце разогналось до бешеной скорости, когда я осознала, что в комнату вошел мой одногруппник - Рок Ли, сжимая в руках какой-то сверток. Мой мозг словно онемел от ужаса, а перед глазами всплыли самые отвратительные моменты с недавней вечеринки: смех, алкоголь, боль, бессилие. Ребята ощутили мой неприкрытый страх. В комнате моментально наэлектризовался воздух. — А ну стоять, блять! — внезапно возникший позади гостя Хидан резко схватил за зеленый капюшон Ли, да с такой силы, что тот стянулся у горла, заставляя парня остановиться и замереть от неожиданности и испуга. Итачи выставил руку перед Ли, не давая сделать ни шагу ко мне. Дейдара закрыл меня спиной, скрестив руки на груди, разрывая наш с незваным гостем зрительный контакт. — П-простите, — голос Ли задрожал. Я заметила, как затряслись у него плечи на нервной почве. Он еще крепче прижал бумажный сверток к груди, когда поднял глаза на Учиху. В этот момент лицо моего одногруппника исказилось в гримасе ужаса, а сам он словно прирос к полу. Итачи его готов был уничтожить. — Только дыши, Рен, — внезапно голос из подсознания начал настраивать меня, и я постаралась унять внутреннюю дрожь, собираясь с мыслями. Нужно всех успокоить, а то они от Ли ничего не оставят. — Ребят, — я попробовала подать голоса, но из горла не вышло и звука. От такого бессилия я закусила губу. Видя, как Рок Ли все сильнее бледнеет с каждой секундой под яростным взглядом Учихи, я вцепилась в плечо Дейдары, и он опустил на меня свои светлые глаза, нахмурившись. — Н-не надо, — прохрипела я, стараясь казаться убедительной. Да, может голос и выдавала мой страх с поличным, ведь я действительно боялась. Но взгляд все же был твердым, настойчивым. Я не хочу насилия, не хочу мести, я хочу просто поговорить. Если он сам пришел ко мне, то ему явно есть, что сказать. Я видела, как Тсукури выдохнул через ноздри, недовольно цокнув: — Итачи, расслабься. Твоя кувшинка просит тебя. От этого «кувшинка» я раскраснелась в возмущении и хотела было что-то вставить, но сразу поймала на себе обеспокоенный взгляд Итачи. — Всё нормально. Правда, — с трудом выговорила я, кивнув. Учиха отвел от меня взгляд, потом убрал руку с дороги Рока Ли, позволяя ему пройти в комнату. — Хидан, отпусти его, — ледяным баритоном произнес Итачи, и Мацураси отпустил капюшон моего одногруппника. В этот момент мы столкнулись взглядом с Ли. Его глаза, вечно веселые и жизнерадостные, были перепуганы и истощены нервами. Ему тоже было плохо… — Рен, — подал наконец свой голос одногруппник, несмело ступая ко мне словно оловянный солдатик. Его ноги с трудом сгибались, потом он сел на диван. Я оглядела комнату и ребят, попросив их уйти. Этот разговор будет личным. Я не хочу, чтобы кто-либо был свидетелем того, что возможно мы друг другу скажем. — Ты уверена? — Дейдара насупился, явно не ожидая такой просьбы. — Да, — твердо произнесла я, садясь на диван, по другую строну от Ли. — Я буду на кухне, — сурово произнес Итачи, сверля моего одногруппника ядовитым взглядом. Судя по беспрекословному тону Учихи, спорить с ним бесполезно. Пусть так, но говорить о личных вещах при других уж я точно не могу. Поэтому Хидан, Сасори и Дейдара вышли на террасу, показательно сменив тему, обсуждая какой-то спортивный матч. В комнате воцарила тишина, когда ребята захлопнули за собой. Я перевела взгляд на Рока Ли, который сидел понурый. Его же взгляд был опущен, а губы дрожали. Я нашла в себе силы не дать волю эмоциям от обиды и гнева, лишь коротко произнеся: — Ли. Пусть начинает уже. — Рен, я до-должен, — одногруппник попытался начать говорить, но у него это с трудом выходило. Он ощущал на себе яростный взгляд Итачи, который стоял в нескольких метрах от нас, на кухне, облокотившись об кухонную гарнитуру, скрестив руки. Я посмотрела на Учиху, взглядом попросив его отвернуться. Итачи в ответ на мою «мольбу» показал недовольный оскал и показательно отвернулся, уставившись в панорамное окно. — Я п-пришел просить у тебя п-прощения, Рен, — я слышала, как стучали зубы у моего одногруппника. Я окинула взглядом Ли. Он был взъерошен, с огромными синяками под глазами, капилляры его глаз были красными от пролитых слез. Он сожалеет о случившимся. Так мне подсказывало сердце, а оно никогда не врало. Ли сидел рядом со мной в своей любимой спортивной зеленой толстовке, теребя краешек ткани пальцами, другой рукой он по прежнему крепко прижимал к груди сверток, словно боялся, что его кто-то отберет. Я отвернула от одногруппника лицо на несколько секунд, стараясь сохранить здравомыслие, затем выдохнула сковывающую мое сердце боль, заставляя себя собраться и взглянуть своим страхам в глаза. Ли вновь подал голос: — Я очень сильно корю себя за то, что с то-тобой случилось. Я ви-виноват, Рен. П-прости меня, если сможешь. — Ты же ничего не делал со мной, — я вытолкнула из себя эти слова, подавляя внутреннюю дрожь. Он ведь действительно не причинял мне вреда, не бил, не истязал, не глумился. — Я знаю. Я ничего не делал. И этим я виноват перед тобой на всю оставшуюся жизнь. Я не смог заступиться за тебя, когда это все происходило, — Ли произносил эти слова, опустив голову. — Я не защитил тебя, не смог. Я был п-пьян и под…наркотиками, ничего не соображая. Тебе было больно и страшно. Я слышал все, что происходило, лежа лицом в этот долбанный холодный пол, и мне было тошно от самого себя и своей слабости! Я лишь мычал несвязный бред, не в силах ничего предпринять, пока они рвали на тебе одежду и били. Внезапно Ли встал с дивана и упал мне в ноги, склонив голову, чем вызвал у меня шок таким неожиданным поведением. Что же он делает? На колени упал?! Уткнувшись головой в пол, Ли начал плакать. Он не просто плакал, он завыл навзрыд. — Мне нет оправдания и прощения. Но я тебя умоляю, Рен Окава, прошу тебя всей своей душой! Найти в себе силы когда-нибудь простить меня за то, что я не смог защитить тебя, не смог ничего поделать. Эти чувства меня душат, убивают, я жить не могу, спать не могу! Мне так плохо и стыдно, я ненавижу себя за бессилие. Это недостойное мужчины поведение. Я такое ничтожество! Он вцепился в свои волосы, готовый рвать их клочьями, выкликивая все эти слова. Я опешила, и мое дыхание сбилось от сказанных им слов. Я постаралась скрыть свои бушевавшие эмоции и желающие проступить слезы. Мой одногруппник, вечно веселый и боевой, жизнерадостный и бойкий, Рок Ли, сейчас стоял на коленях у моих ног, рыдая от разрывавших его душу чувств. Он плакал так громко и протяжно, что я не смогла сдержать у себя стон от сковывающей печали. Нельзя так! — Ли, — я потянулась рукой к его плечу, заставляя поднять на меня раскрасневшееся и опухшее от истерики лицо. Он смотрел на меня опасливо, с сожалением и стыдом, готовый слушать всё, что я собиралась сказать: — Я хочу злиться на тебя, Ли. Правда хочу. Это было бы проще всего! Но не могу никак. Потому что я знаю, что ты, как и я, по глупости оказался в этой компании. И тобой, как и мной, просто воспользовались. Да, скажу тебе честно, в тот момент мне было до безумия страшно. Но сейчас...сейчас всё позади. И я хочу забыть этот отрезок времени, потому что ничего, кроме боли и неудержимого гнева он мне не приносит. А я хочу жить дальше. Не проси меня прощать тебя, потому что не за что просто, Ли. По щеками парня вновь потекли слезы. Он утер их рукавом толстовки, сдерживая в себе порыв разреветься вновь. — Ли, если хочешь правды, то я тебе скажу, какой бы тяжелой она не была. Скажу тебе то, что больше всего меня беспокоит. У меня стойкое ощущение на душе, что в ту ночь меня действительно убили, потому что я не чувствую себя до конца живой до сих пор. Мир для меня словно замедлился. Он не остановился, нет. Но такое чувство, словно часть меня, что отвечала за любовь и трепет к людям, изничтожили. После всего произошедшего моя вера в людей подорвалась, — я отвела взгляд в сторону, стараясь слушать только свое нежное сердце. Потому что оно просило меня быть честной. — Гнев и месть не принесут мне облегчения, не заставят меня двигаться дальше. Эти чувства лишь топят, а я жить хочу... Так что, Ли, если ты пришел ко мне по зову сердца и совести, то я прошу тебя помочь мне справиться с этим душащими меня деструктивными и разрушительными чувствами. Ты ведь меня понимаешь, ты сам их испытываешь. Помоги мне вновь начать верить людям. Пожалуйста. И если ты это сделаешь, то я буду считать, что твоя «вина» передо мной заглажена. — Что именно мне нужно сделать, Рен? — тихо спросил Ли, глядя в мои глаза. — Просто будь моим другом, в котором я так нуждаюсь. Из груди Рока Ли вырвался стон, и он взял меня за руку, нежно прислоняясь лбом к тыльной стороне ладони. — Я буду твоим другом, Рен Окава. И я клянусь, что никогда не дам тебя в обиду. Ты можешь мне доверять, — от его искреннего восхищения мне стало чуточку легче. — Недоверие к друзьям - вершина бесчестья. Теперь мое сердце в твоих руках, Ли, — я ласково улыбнулась ему в ответ. — И мое в твоих, Рен, — парень подался вперед, вставая с колен, и аккуратно меня обнял. Кратко, но тепло и благодарно. В этот момент я поймала на себе взгляд Итачи, что стоял на кухне. Он все это время наблюдал за нами. Его лицо на секунду исказилось в изумлении, затем он нахмурился, вглядываясь в мои глаза, пытаясь найти в них ответы. Знаю я, Итачи Учиха, что ты сейчас подумал. Я смогла прочитать тебя и все оттенки твоих эмоций. Впервые в своей жизни смогла прочитать взгляд твоих непроницаемых черных глаз, обращенных ко мне. Жадное любопытство, непонимание произошедшего, откровенное подозрение. Когда-нибудь я тебе обязательнее расскажу, Итачи, почему вместо жгучей мести всегда выбираю простое прощение, которое, однажды преданному сердцу, дается с таким трудом. Ли сел на диван, передавая мне принесённый им сверток. — Что там? — я достала из бумажного пакета небольшую картонную коробочку, внимательно разглядывая. — Ты говорила, что любишь сирень. Но я ее нигде не нашел в городе. Так что купил маленький горшок и посадил туда несколько семян сирени. Я подумал, что будет здорово, если ты увидишь, как она будет расти у тебя на глазах. Она неприхотливая совсем в уходе! Я уже все узнал в интернете, — Ли как-то смущенно потер лоб, отводя взгляд. — Это потрясающий подарок. Я очень люблю цветы. Спасибо большое! — я приобняла друга, распаковывая маленький желтый горшочек, ставя его на мраморную столешницу. Надеюсь, Итачи не расстроится, если эта красота какое-то время постоит тут. Конечно, она не вписывается в его серый и мрачный интерьер, приковывая к себе все внимание ярким цветом. Но это подарок мне! Хочу, чтоб он радовал меня каждый раз, как я вижу его. После разговора с Ли мне стало значительно легче на душе. Теперь мне будет не так волнительно и беспокойно возвращаться обратно в университет на занятия. У меня теперь на одного хорошего друга больше! — Ну, шкет, раз все разрешилось, то можешь возвращаться к нам в зал, — Хидан как-то грубовато постучал Ли по спине, толкая к выходу, когда мы закончили разговор. Я приковала взгляд к одногруппнику, который раз пять за последние десять секунду поклонился Дейдаре, Сасори и Хидану у выхода. — Спасибо вам огромное, Хидан-сама, я у вас в необъятном долгу! — О чем это они говорят? — спросила я у Итачи. — Рок Ли после пар ходит в зал заниматься спортом с Хиданом, часто бегает за ним хвостом. Пытается возмужать. Мацураси его, если можно так выразиться, духовный наставник. И Ли старается во всем ему подражать. Но после случившегося на вечеринке, когда Хидан увидел своего подопечного в гуще событий, их отношения дали сильную трещину. Рок Ли, похоже, осознал все свои ошибки. Я хочу в это верить. Надеюсь, Рен, ты на его счет не ошибаешься. — Он безобидный, Итачи. — Безобидными легко крутить, легко пользоваться в своих гнусных интересах. Если честно, Рен, мне плевать на него и его искренность, но если он еще хоть единожды выкинет нечто подобное, поставит под угрозу твою безопасность, то я ему собственными руками сердце вырву. Я протяжно вдохнула в легкие воздуха, натянув на лицо вежливую улыбку, делая невозмутимый вид, когда прощалась с ребятами. Слова Итачи меня не на шутку напугали. Точнее тон его голоса, который не заставляет сомневаться в правдивости сказанных им слов. Но, Итачи, что же за история кроется за твоими собственными темными глазами? Раз ты с такой легкостью говоришь о том, что способен лишить кого бы то ни было жизни. Внезапно Итачи щелкнул меня по лбу, заставляя очнуться от своих же мыслей. Я потерла нос, смутившись. — Так что, поехали? Черт, я совершенно не слышала то, о чем он мне говорил. — Прости. Я задумалась просто. О чем ты? — Сейчас ребята разойдутся по своим делам, а нам с тобой нужно заехать в общежитие и забрать какие-то твои вещи, одежду. Или ты хочешь гулять по городу в моих майках? — Итачи тепло улыбнулся своим же мыслями. А вот это была совсем плохая идея! У меня же в комнате ни черта нет! Пару склеенных книг и подушка. Что я ему скажу? «Извини, видишь ли, какие-то чокнутые сталкерши порешали все мои шмотки, так что я бомж». О, звучит слишком жалко. Только вот как ему сказать, что вещей у меня совсем нет. Что мне делать? Как не усугубить ситуацию еще больше? Пока я думала над предстоящим разговором, мы спустили с Учихой на подземную парковку. И я увидела его новый черный автомобиль, который, по моим скромным представлениям, стоил так много, что цифры просто не умещались в моей голове. Долбанный гуманитарий! Сказать что я ахренела в этот момент - не сказать ничего. Вопреки надуманным мужским ожиданиям, я не запищала от восторга, увидев эмблему желтого быка и кричащую надпись Ламборджини. Я застонала от ужаса, чуть не вырвав на голове клок волос. От досады на глаза навернулись слезы. — Боже, Итачи, не говори, что ты поменял машину после того раза... — я прижала рот рукой, сдержав в себе порыв развалиться на части, когда я вспомнила, как меня вырвало в его Мерседесе. Хуже не придумаешь! — Дурочка что-ли? — возмутился Учиха, заводя двигатель. — Эта машина - подарок от дяди на мой день рождения. Просто она была в ремонте все это время по определенным причинам. О, да, и именно на этом моменте я вспомнила еще и то, как прекрасно испортила Итачи его праздник, уйдя за Саске. Сколько я дров наломала, боги! Я закрыла лицо руками, тихо застонав. Ну почему же я такая дура? — Если ты не прекратишь надумывать проблемы, мне придется их создать и отшлепать тебя, — посмеялся Итачи. Мое лицо запылало, когда я перевела на него непонимающий взгляд. — Лучше красней от таких вещей, Рен. Чем от того бреда, что приходит в твою светленькую головку. Побереги свои нервы. Не понимаю я Учиху. В один момент он словно ледышка непрошибаемая, смеряет всех презрительным или безразличным взглядом, в другой момент - дерзит и вредничает. Что за манера общения? Всю дорогу до общежития я больше не смогла выдавить из себя ни слова. Итачи разрешил мне поставить свою музыку, но я не разобралась в этой непонятной панели с сотнями функций, тихо проворчала и отвернулась, боясь случайно сломать что-то. С техникой у меня всегда были натянутые отношения. Когда мы заехали на территорию университета, сердце у меня странно задрожало. Сложно сказать, что именно меня коробило больше всего: что нас увидит кто-то из знакомых студентов, что мою комнату опять разрисовали (хотя там уже больше нечего портить). О, все это не шло ни в какое сравнение с тем, что я стала представлять недоумевающий и жалостливый взгляд Итачи, когда он узнает, что у меня ничего нет совсем. Не хочу выглядеть в его глазах несчастной, жалкой или нуждающейся. Я изрядно нервничала и хотела было уговорить парня подождать меня в машине, но он был непреклонен, собираясь идти до самой комнаты со мной. — Итачи, ты правда можешь подождать меня в машине, — запротестовала в последний раз я, когда Учиха увязался за мной в корпус. — Ты же прекрасно знаешь, что сейчас я тебя не могу оставить, — спокойно произнес Итачи, идя рядом со мной, нацепив солнечные очки. Ну, конечно, он тут на случай, если кто-то «нежелательный» появится на горизонте, решит нагрубить или…отомстить. К черту пошли все! Я такая сейчас злая от своего безвыходного положения, что сама кого угодно порешаю к чертовой матери. Меня одно волнует. Как же быть, если из комнаты своей я выйду с пустыми руками? На территории практически никого не было, как и в самом общежитии. Студенты, у которых была возможность, рванули домой к семьям или на совместные каникулы. Я сразу вспомнила Сакуру. Надеюсь, она хорошо проводит время с Какаши в горах. Мы поднялись на нужный этаж и подошли к моей двери. Я кратко выдохнула, надеясь, что Итачи хватит ума остаться за дверью. О, боги, не хватило. Он зашел за мной и громко захлопнул дверь, заставив меня вздрогнуть. Я достала пакет и замялась у шкафа, стесняясь его открыть. Учиха молча, безучастным взглядом рассматривал украшенную девчачьими безделушками часть комнаты, что принадлежала Харуно. Я быстро открыла шкаф, с грустью глянув на два полотенца. Пришлось положить их в пакет для видимости. Ну, ладно... — Что это такое, Рен? — внезапно разъяренно спросил Итачи, обжигая меня своим свирепым взглядом. Я вздрогнула, закрывая дверцу шкафа. В руках брюнет держал мои заметки, которыми я заклеила не так давно свою стену. Точнее мерзкую надпись «Проститутка Учихи», которую оставили в моей комнате, испортив заодно все мои вещи. О, блять, такое объяснить я точно не смогу. Брюнет перевел взгляд с меня на въевшиеся в стену буквы, читая даже то, что видно было с трудом. Он прочитал абсолютно все. — Итачи, послушай, — мой голос предательски дрогнул. — Кто это сделал?! — его невозможно было остановить. Злость в нем клокотала раскаленной лавой в глазах. Мое подсознание чуть не задохнулось от ужаса, пытаясь заставить меня убежать, но вопреки здравому смыслу я сделала шаг навстречу дьяволу. — Я не знаю, — выдавила из себя я, забирая у него из рук заметки, вновь приклеивая на стену. Парень одарил меня ошарашенным и взбешенным взглядом, грубо выдохнув. — Я убью их, — процедил сквозь зубы Итачи. — Кого - их, Итачи? Всех вокруг?! — Если нужно, хоть целый мир. Пока не доберусь до этой твари, что только посмела... — Да хватит уже! — прикрикнула я. — Итачи, с этой тупой стеной уже поздно что-либо делать, кидаться искать виновного тоже поздно! Тот, кто это сделал - хотел добиться от меня эмоций именно таких, какие испытываешь сейчас ты. Тот, кто это сделал, абсолютно уверен в том, что его не поймают. Он хотел испортить мне жизнь, подавить меня, вывести на эмоции! И у него ничего не вышло. Я это знаю наверняка. Потому что когда он уничтожил все мои вещи, оставил эти отвратительные надписи, он надеялся раздавить меня морально и унизить. Он думал, что я побегу жаловаться, кричать и трубить об этой несправедливости каждому встречному. Но я поступила умнее. Я всю ночь убирала весь погром, что он или они оставили в моей комнате, стирала эту чушь со стены до кровавых мозолей на пальцах, я прорыдалась в подушку, а потом, взяв себя в руки, пошла на бал и, мать вашу, стала его королевой, поставив эту суку раком! Вот в этом и была моя «месть». Я вышла из этой истории победителем. Так что оставь этих жалких неудачников. Они сами себя накажут. Я смотрела на Учиху, скрестив руки, чувствуя неимоверный прилив сил. Как приятно высказаться кому-то об этой ситуации! Честное слово. Такое облегчение! Пусть сейчас парень и взорвется от злости. Итачи же цокнул языком, покачав головой, быстро успокаиваясь. — Дьяволица, — произнес бесстрастным голосом Итачи, вопреки всем моим ожиданиям. Чем вызвал у меня немое недоумение. Это он обо мне? Увидев растерянность на моем лице, Учиха чуть смягчился и покровительственно улыбнулся. — Дьяволица ты, Рен Окава, обвела всех вокруг пальца, — Итачи с каждым словом делал шаг ближе ко мне, пока я не уперлась в стену, подняв на него все еще недоумевающий взгляд. Он навис надо мной, зажав у стены, вглядываясь в мое лицо. Мои щеки и грудь обожгло жаром. Границы приличия он показательно уменьшал, а от его баритона веяла такая ледяная опасность, что у меня прошли мурашки от поясницы до самой шеи. — Кто бы мог подумать, что в таком маленьком создании такой потенциал сокрыт? Ты не перестаешь меня удивлять. — У меня есть парочка сюрпризов, — пролепетала я, улыбнувшись ему в ответ. Ну уж нет, Итачи Учиха, я тебя слишком хорошо сейчас чувствую. Ты хоть и ведешь себя зачастую непредсказуемо, но я ощущаю себя в безопасности, пока ты рядом. Мое сердце мне не врет, как бы ты не играл со мной сейчас, дразня. — Что, я совсем тебя не пугаю? — прищурился брюнет. На секунду в его глазах, за маской вредности и вызова, я прочитала нотки беспокойства. Я отрицательно покачала головой, почувствовав, как онемел моя язык от моей же необдуманной храбрости. Каков твой следующий шаг, Итачи? Парень не сдержал искреннего смешка. Кажется, я его смогла здорово раззадорить своей дерзостью. — Храбрая дурочка, которая осталась без трусов, — Итачи вновь аккуратно щелкнул меня по лбу. Потом взял меня за руку, уводя за собой. — Куда мы идем? — пробурчала я, чувствуя, как подскочило мое сердце от всей этой ситуации, а щеки зарумянились. — Покупать тебе одежду.

***

— Мне перевели деньги родители, когда узнали, что я не приеду. Не стоит за меня везде пытаться платить! — возмутилась я, прикладывая снова карту к терминалу, когда мы стояли с Учихой на кассе. Я смерила его гневным взглядом, когда он в очередной раз пожелал провести мои покупки за свой счет. Это уж слишком! — Рен, все нормально. Ты у меня в гостях и без вещей. Будет правильно, если я оплачу все твои покупки. — Итачи, сделай одолжение. Не переживай за меня хотя бы сегодняшний вечер! У меня есть деньги. Необходимые мне вещи я куплю себе сама. Парень лишь отвел взгляд, ругнувшись про себя. Да, спорить со мной не стоит в такие моменты! — Носи пакеты, если хочешь, — хихикнула я, показав язык, и мы направились дальше по магазинам. Когда Итачи сказал, что повезет меня в торговый центр, я думала, что он меня оставит там, а сам, скажем, отправится по своим внезапно образовавшимся делам, а тут выходит, что он не собирался сводить с меня глаз ни на минуту, чем начал меня подбешивать спустя пару часов шоппинга. Особенно, когда норовил заплатить за меня. Не стоит думать, что я вечно строю из себя недовольную брюзгу, пытаюсь казаться неприступной или еще что, просто мне, откровенно говоря, это все было до ужаса неудобно и неприятно. Так уж меня воспитали родители! Дав ему хотя бы раз расплатиться за меня, я потом бы чувствовала себя ему должной до конца своих дней! Он и так столько всего делает для меня... Сейчас же Итачи явно не устраивало, что все идет не по его Учиховскому плану. Вот упрямый! Я даже умудрилась угостить его кофе, а себе купить молочный коктейль, лишь бы его немного раздобрить, параллельно рассказывая какие-то глупые шутки. А еще я старалась не смотреть по сторонам, поскольку раз за разом замечала, как на нас смотрят некоторые посетители, в особенности девушки. И меня это несколько беспокоило. В худшие дни я обычно считала себя уродиной, но сейчас я еще и выглядела, как побитый бомж, который ходил в спортивном костюме, что был на размер больше моего собственного! И как же "приятно" было ловить на себя брезгливые взгляды других девушек, когда они видели рядом со мной Учиху. Ну, да, представляю, как мы смотрелись со стороны. Красавец и чудовище! Хотя я сейчас больше походила на его неуклюжую младшую сестру-страшилу. Мне что, табличку на спине приклеить: "Мы не встречаемся"? Что же до самого виновника, то Итачи, кажется, было абсолютно плевать на происходящее вокруг него. Ну, конечно. Его скромная персона то уже давно привыкла к такому нездоровому вниманию. Я отвлеклась на яркую вывеску магазина нижнего белья. Последний штрих, и можно будет заканчивать с шоппингом и наконец ехать обратно, спрятавшись под одеялом. Я направилась к магазину, потом вспомнила, что за мной по пятам ходит Итачи. Остановившись, я почувствовала, как он наступил мне на пятку. Ауч! Я развернулась и уперлась руками ему в грудь. Боги, он что, дурак? — Тебе со мной сюда нельзя. — А что такого? — Учиха как ни в чем не бывало поднял глаза на вывеску магазина, потом заскользил взглядом по витрине, на которой расположились женские манекены в кружевных трусиках. На его лице не дрогнула ни одна мышца, настолько он был равнодушен. Ему что, все равно? Он готов пойти со мной в магазин нижнего белья?! Я раскраснелась, как помидор, чуть не задохнувшись от столь неловкого момента и его беспардонных слов. А как же рамки приличия? Похоже, ему бесполезно что-либо объяснять, раз он сам со всей своей расчётливостью и рациональностью не догоняет, что в такие магазины девушки обычно ходят одни. Это же интимно! — Итачи, если так хочешь что-то сделать, то...то купи мне булочек с корицей в кондитерской, пожалуйста. Они в красной упаковке. Я их очень люблю, — я убрала локон своих каштановых волос за ухо, отводя взгляд, закусив губу. Если до него не дойдет и сейчас, то я его пну! — Тогда я на пятнадцать минут. Не уходи никуда, — парень радушно выдохнул, оставляя меня. Наверное, он счастлив, что я его о чем-то попросила. Во всяком случае, я хочу в это верить... Когда Учиха скрылся в толпе, я смогла наконец продохнуть. На моем лице заиграла глупая улыбка, а из груди вырвался смешок. Я поспешила вытереть лоб от образовавшейся испарины. Неловко как. Учиха такой необычный, оказывается. Ходит за мной хвостом по всему торговому центру, словно личный телохранитель или слишком уж заботливый парень. Это мило, да, но он слишком обо мне переживает! Я нырнула в магазин нижнего белья. Цены тут, к моему сожалению, не кусались, а просто рвали на части таких беспечных девушек, как я. Консультанты, словно стервятники, одаривали каждого редкого посетителя надменным взглядом. Вот зараза. Я бы с радостью поддалась порыву уйти в магазин попроще, что я приметила двумя этажами ниже пару часов назад. Но что теперь остается? Уйти на другой этаж я не могу, а то Итачи меня потеряет, и тогда я точно от него не отвяжусь даже в другом магазине. Он же и в примерочную пойдет за мной, вдруг там со мной что случится! Вот упертый индюк... Я грустно выдохнула, найдя себе несколько пар максимально простых трусов и два таких же белых лифчика из хлопка. Держа в руках выбранные вещи, я остановилась у лакированного манекена, на котором был надет удивительно красивый комплект черного нижнего белья. Он был в прозрачную сетку, с лентами и кристаллами. Потрясающий! Такое носят разве что какие-нибудь роковые красотки, модели, кинозвезды, но не простые смертные. Это была настоящая богема, произведение искусства, чей ценник даже не был выставлен на всеобщее обозрение. Но как же такую красоту носить каждый день? Оно же убьется! — А такое надевают только для особых случаев, дурная! — похихикало мое подсознание над моей же наивностью, и я приоткрыла рот, когда до меня дошло. Рассчитавшись на кассе, я вышла из магазина, облегченно выдохнув (как и мой кошелек теперь). Обнаружив, что Итачи еще не вернулся, я подошла к перилам, облокотившись, наблюдая за гигантским аквариумом, что возвели прямо в торговом центре. Экзотические рыбки плавали кругами, спеша по своим делам. Не знаю почему, но эта мысль меня развеселила. Чувствуя приятную усталость от насыщенного дня, я оглядела торговый центр с высоты четвертого этажа, бегая глазами в поисках Итачи. Конечно, шансов найти его в такой толпе практически нет, но чем еще себя занять в ожидании? Я перевела взгляд на огромную рекламную вывеску и почувствовала, как всё мое нутро сдалось от внезапного страха. Все хорошее и светлое, что я испытала мгновенно завяло, а дыхание сперло. Как такое может быть? Я, не веря своим собственным глазам, бегала напуганным взглядом по рекламной вывеске, вцепившись руками в холодные железные перила, не давая себе упасть от резкой потери сил, чувствуя, как земля уходит из под ног. — Рен, что случилось? — я не заметила того, как Итачи возник возле меня. Он чуть наклонился, желая повернуть к себе мое лицо, но я осталась стоять, словно окаменевшая статуя, не сводя взгляда с того, что меня так напугало. — Это он, — кое-как произнесла я, чувствуя, что не могу более сделать вдох. Страх парализовал все мое тело, когда я увидела огромный рекламный плакат, что расположился на другой части торгового центра, на котором был запечатлен Неджи Хьюго. Точно. Он же работает моделью, Сакура рассказывала еще в начале учебного года. Как я могла забыть... С его то слащавой внешностью. На рекламном плакате Неджи позировал в одном нижнем белье. Я металась перепуганным взглядом по его широким плечам, обнаженному, рельефному торсу, брендированным трусам-боксерам, чью рекламу он представлял, потом подняла взгляд на лицо, смотря в его серые глаза, на которых было запечатлено высокомерие и ехидство. Другие видели лишь ухмылку, но не я. Я знала, что это был за взгляд, уверенность в себе, своей непревзойденности и недосягаемости. На фотографии он сексуально, обворожительно улыбался. У меня пошли мурашки по всему телу, а кровь отлила от конечностей, сделав мои руки мраморными, когда я вспомнила то, как он впивался в мое тело этими самыми зубами, желая уничтожить, разорвать меня. Теперь моя любимая часть. В голове зазвенело, а пульс бил так, что я не слышала ничего вокруг, лишь гадкий смех Хьюго, и те грязные слова, что он мне шептал на ухо, когда пытался надругаться надо мной. Я задрожала от нахлынувших болезненных воспоминаний, затряслась, стараясь сделать хотя бы один единственный вдох. Мои глаза наполнились слезами от бессилия и панического страха. Это все сон. Поверь, киса, будешь потом молить, чтобы мы с Саске продолжали тебя трахать. — Рен! — Итачи грубо схватил меня за плечи, заставляя перевести на него остекленевший взгляд. Я машинально вцепилась в его рубашку рукой, сжав в кулак. Итачи этого даже не заметил, он смотрел в мои глаза с беспокойством и желанием вытащить меня оцепенения. Мои губы дрожали, а по щекам текли слезы, капая на кафельный пол. — Не смотри на него, Рен. Не думай об этом. — Не могу, — прохрипела я, прислонившись дрожащей ладонью к губам, стараясь заглушить нарастающую истерику. Итачи отвел от меня секундный яростный взгляд, а желваки на его лице напряглись. Он же не на меня злится? Или я таким поведением его все же довела? Внезапно Учиха прижал меня к себе настолько крепко, чтобы я не могла отпрянуть, настолько, насколько только мог себе позволить. Этими объятиями он поборол мою дрожь. Он гладил меня по затылку, что-то тихо шепча на ухо, стараясь успокоить, но я его совсем не слышала, не могла сфокусировать слух. Его слова словно доносились до меня откуда-то издалека, преодолевая космическое пространство. Зачем Итачи только всё это делает? Он вновь спасает меня... Я издала тихий всхлип, уткнувшись носом в грудь парня. В это самое мгновение Итачи был единственной моей поддержкой и опорой на всем белом свете. Пока он обнимал меня, ласково касался моих волос, я ощущала слабую надежду, что теплилась маленьким угольком где-то среди выжженной души, что однажды эти кошмары перестанут меня терзать. Правда вот сейчас успокаиваться никак не получалось. Сил не было совсем. Как же я устала. Как же хочу отключить все чувства, не хочу больше ничего чувствовать. Сейчас я ощущала себя по-настоящему убитой, истощенной. Весь груз боли и ужаса от пережитого сковал мое тело. И вся радость и смех, что я успела ощутить за последние два дня не шли ни в какое сравнение с той травмой. Я с трудом подняла на парня свои заплаканные глаза. Его губы были поджаты, а взгляд Итачи, неистовый и разъяренный, был устремлен на плакат с Хьюго. Учиха был зол, я ощущала это. — Итачи… — Мы уходим домой, — с этими словами Итачи внезапно взял меня за кисть и с силой потащил к выходу, даже не взглянув на меня. Пока мы быстрым шагом направлялись прочь с территории торгового центра, я больше не поднимала глаз. Я старалась фокусироваться на своих шагах, заставляя себя через силу идти, пока мое сердце ныло и плакало от боли. Перед глазами мерцали белые точки, и я так сильно закусила губу, стараясь сохранять рассудок и отогнать от себя порыв упасть в обморок от переизбытка ужаса, что мне стало по-настоящему дурно. Всю дорогу до самого дома мы молчали. Нам просто нечего было сказать друг другу. Каждый был погружён в свои гнетущие мысли. Я изо всех сил старалась выбросить воспоминания с той вечеринки из головы, а Итачи, кажется, пытался подавить вспышки ярости. Наверное, в чем-то мы точно идеально друг другу подходим. Без сил зайдя в квартиру, я доплелась до дивана и осела на него, подпирая под себя ноги, и уткнулась в колени. — Выпей это, — Учиха протянул мне круглую таблетку, и я, не задумываясь, приняла ее, проглотив. — Как думаешь, Итачи, это когда-нибудь закончится? — прошептала я, скользя взглядом по его острым скулам. — Прошло еще слишком мало времени, — коротко ответил он, и я лишь вскинула плечами, грузно выдохнув. Чувствуя, как таблетка со временем стала раскрывать все свои лучшие свойства, заставляя мою нервную систему успокаиваться, я легла на диван, ощущая, как тело с каждой минутой все более становится неподвластно мне. Я потупила взгляд на желтую вазу, подаренную Ли. Итачи сел на пол возле меня, ничего не произнеся. Он смотрел своими темными глазами на мое лицо, заглядывая в мои уставшие глаза, потом он начал аккуратно, почти невесомого гладить меня по волосам. Я чувствовала, как веки стали тяжелеть, а все чувства, что так яростно рвали мою душу, потухли, последний раз опалив мое сердце. По моей щеке потекла единственная слеза. Итачи аккуратно вытер ее пальцами, беззвучно прошептав: — Прости меня, мой ангел.