На улице почти свежий и чистый воздух, который очищает разум. И только тогда-то Антон понимает чего наговорил учителю.
Хорошо, что я не такой дебил и не стал рассказывать ему о своём детстве. Блять, а почему я вообще говорил с ним? Вот ни с кем не говорил уже давно, даже иногда Диме ничего не говорил, и меня это прекрасно устраивало, а тут такое… Странно это всё пиздецки, конечно. И мне вот это всё совершенно точно не нравится, так что пора прекращать, пока это всё не зашло слишком далеко, так сказать, зарубить на корню. Или как там правильно? Не ебу. Хотя… Да ладно, никого я не ебу. Да и желания нет вообще. Да и так-то без этого можно спокойно прожить нормальную жизнь... Так, ладно, шутки шутками, но, увы, мне сейчас не до них. Я тут вообще-то думал о том, что даже с Позом могу не общаться спокойно, а не про еблю.
А, кстати, в тему о Диме — тот спокойно стоял рядом с ним и молча курил, о чём-то тоже задумавшись. Но в такой тишине они простояли недолго, так как почти сразу же, как Шастун вылез из своих мыслей, возмущённо толкнул своего друга, стараясь всё своё недовольство вместить в этот "добрый" жест.
— Зачем? — посмотрев Позову в глаза, парень продолжил толкать его, но уже слабее. Синяк на плече друга оставлять ему всё же не особо хотелось.
— Я тебе уже говорил, что хочу помочь! Кто же знал, что ты и сам к этому времени отойдешь? - произнёс он с таким выражением лица, словно произносил что-то ну очень уж очевидное.
Но ответом на это последовал ещё один, уже совсем лёгкий удар, в котором не было ни капли желания навредить, лишь злость, которая хотела выйти, поэтому ему спокойно дали сделать ещё пару-тройку таких же ударов, после чего Антона заключили в мягкие объятия, сжимали его так сильно, что он с первой секунды понял - просто так его не отпустят. Такое у них было далеко не первый раз. Шасту надо было просто выплеснуть свои эмоции и ему позволили это сделать.
— Всё? Успокоился наконец-то? — последовала напрягающая тишина, отчего парень в очках начал уже хмуриться, но потом сразу расслабился, увидев кивок друга. — Ты, конечно, можешь обижаться на меня за это, я пойму, просто и ты пойми меня, я не мог оставить тебя в таком состоянии, поэтому решил пойти на такие меры.
— Всё ок, — коротко ответил Антон, желая успокоить друга, который уже был готов выпустить целую тираду о том, что старался сделать как лучше.
Но правдой это не было. В мыслях всё ещё крутилась одна настойчивая мысль.
Всё же зачем я вообще с ним тогда разговаривал? Я прекрасно же жил в тишине и скрытности, так что же меня такое, блять, укусило тогда, что я всё же доверился кому-то. Причём не просто кому-то, а, блять, своему учителю, который вообще-то и года не преподаёт в нашей школе. И почему после разговора с ним я чувствую какое-то… доверие к учителю? Это явно не нормально для меня. И, надеюсь, это всё реально не зайдёт дальше, а наоборот — прекратится, иначе я сделаю это сам, так как такого мне не надо. Мне хватает Поза, которому я, правда, не прям всё могу доверить, но всё же.
Ладно, настойчивая мысль у него была далеко не одна.
— Тогда пойдём ко мне и расскажешь что-нибудь… Хм, ну давай для начала про свои заказы, а то я давно ничего про них не слышал, аж соскучился по этому, — улыбнулся Поз, смотря на своего друга, который аж засветился, когда услышал про то, что с ним хотят поговорить о том, что он пишет.
Да, Дима был единственным человеком в реальной жизни, а не в интернете, кто знал о том, что он пишет. И чуть-ли не единственная вещь из сокровенного, о чём знает друг. Правда иногда было стыдно, что он почти ничего не рассказывает, но потом вспоминает все слова его «родителей», когда он пытался рассказать им что-то личное и сразу же понимал, что молчать всё же будет лучше. Так его точно не за что будет осуждать (хоть Антон прекрасно знал, что его Позов в любом случае не осудит). Но рано или поздно этот момент должен был наступить, когда поведать что-нибудь пришлось бы, поэтому парнем и было решено раскрыть ещё хотя бы немного этот шкаф со скелетами, которые уже туда, если честно, едва вмещаются.
Но именно тема писательства была практически единственной, которая могла разговорить этого молчаливого человека. И Позов прекрасно знал об этом и об этом факте. Поэтому обычно и начал разговор сначала с этого, чтобы потом было говорить проще им обоим. Они оба ощущали, что разговор будет далеко не из приятных, поэтому-то, пытаясь его отсрочить максимально сильно, Дима начал вообще не с той темы, с которой хотел бы.
— Про заказы? — глаза Шастуна выдавали его с поличным, из-за чего он даже и не пытался спрятать свою довольную улыбку. — С ними всё хорошо. Можно даже сказать прекрасно. Я смог взять немного больше заказов, чем обычно беру, и сделать их куда раньше, поэтому у меня есть деньги и на что-то дорогое, вредное, но очень вкусное. В общем всё как мы любим, — парень взглянул на своего друга, намекая невероятно сильно, — так что пойдём и купим что-нибудь такое. Я угощаю сегодня. Но не привыкай к такой роскоши, — шутливо сказал Антон, уже таща Поза к ближайшему магазину.
— Давай, я никогда не буду против такого, сам же это знаешь.
— Но там иногда такое просили, что я сначала в такой ступор впадал, ты бы видел… — в моменты таких разговоров казалось, что у этого парнишки с каштановыми волосами вовсе и не было проблем с общением, но после же было прекрасно видно, как тяжело ему переступить через себя, дабы сказать пару каких-то безобидных слов на какую-нибудь другую тему.
— Например?
— Пару человек просили бдсм-тематику, я, конечно, писал такое и раньше, но там такие сочетания жестокие были, что я даже вспоминать список запросов не хочу, прости уж, не порадую тебя этим сейчас. Но, возможно, потом скину тебе скринами покидаю всё, что же там такое было, знаю же что тебе, извращуге, интересно.
— Эй! Я не извращуга! Ты охуел, Шаст?
— Хорошо, извращуга, я тебя понял, — победно улыбнулся он, специально медленно произнеся новое прозвище Димы, чем только сильнее начал его бесить.
- Ну всё, беги, пока я тебе ноги не оторвал и не засунул их тебе в твой рот, чтобы ты меньше такой хуйни смораживал, - произнёс он, начиная бежать за Шастуном, который после первого же слова Позова побежал что есть силы..
Так они и дошли до магазина, смеясь с того, что у Антона только не заказывали да и не только с этого, они всегда найдут то, с чего можно посмеяться. Купить они решили пару пачек чипсов и колу. Ну, а что, когда ещё можно будет так разгуляться? Ладно, Шастун взял ещё пару шоколадных батончиков, прекрасно зная, что Дима их ну очень уж любит. Правда, увы, подкупить этим друга не вышло. Но теперь же двум друзьям предстояла дорога домой — единственное, что отсрочивало тяжелый разговор. Они, конечно, могли и на улице начать все эти разбирательства, но решение перенести всё в квартиру было принято буквально спустя секунду, как это предложение прозвучало. Именно поэтому за ними тянулась тишина, давящая сильнее обычного.
Пару шагов и друзья уже подойдут к двери. Пара щелчков и теперь им уже ничего не преграждает проход. Пара шагов и они уже в прихожей. Пара минут и они уже сидят на кухне, ожидая пока закипит чайник. И вот сейчас уже ничего не спасёт от разговора.
— Дим? Я хотел сказать… — резко переведя глаза на Позова, Шастун замолкает, боясь что-нибудь говорить дальше, но как только видит в его глазах то, что тот внимательно слушает и не собирается перебивать, глубоко вдыхает, чтобы на выдохе всё же сказать то, что хотел. — Отчим приходил.
О детстве Шаста друг особо не знал, но о том, что у него с семьёй плохие отношения, из-за которых он переехал к бабушке, слышал. Поэтому всю тяжесть этих слов прочувствовал.
— Он меня подловил в парке, когда я вечером домой шёл… — парень резко замолчал, дабы закатать рукав толстовки на правой руке, под ним красовалась некоторая часть синяков, что ещё не до конца не прошли, но уже были не такими заметными, как в первые дни после произошедшего.
— Ты заявил на него в полицию? — шокировано спросил Поз, медленно протягивая руку к животу друга, где было больше всего синяков, но тут же кофту спустили на место, не давая прикоснуться.
— Они не примут заяву. Максимум скажут, что обязательно сделают, что смогут, а на самом деле хуй забьют на это и всё. А ещё этот гнида сказал, что… моя мать мертва. Представляешь? А потом бил, пока я глотал свои же слёзы, лёжа на грязной земле. Я потом кое-как дошёл до дома, — Антон уже почти шептал, так как он вспомнил то, от чего так усиленно бежал. Увы, воспоминания не удалить, хотя он бы с радостью воспользовался этим. У него горле снова появился ком, мешающий говорить. Да что уж говорить, ему из-за этого кома и дышать было довольно тяжело. И Антон решил ему не противиться, а лишь обнял Диму, надеясь, что тот всё поймёт. И был прав.
— Ты поэтому так себя изводил? — аккуратно спросил Позов, не зная даже что и говорить.
Кивок, который его друг лишь почувствовал, так как, несмотря на их разницу в росте на сантиметров пятнадцать, Шастун свою голову положил на плечо Димы.
— И поэтому не говорил со мной? Забивал на учёбу?
Снова кивок.
— Ну ты, конечно… Тогда пойдём покурим? Тебе, думаю, от моих слов легче всё равно не станет.
Позов всегда знал чего тот хочет, словно читал Антона как открытую книгу. И даже сейчас, когда парень был посреди истерики, он будто почувствовал, что ему надо именно сейчас.
Зелёные глаза были наполнены болью, казалось, она, выливаясь через слёзы, забирала оттенок глаз, оставляя их серыми. Но Шастуну всё же становилось лучше. Руки предательски дрожали, рискуя уронить успокаивающую сигарету, но в последний момент её перехватывали губы. Ноги отказывались держать, поэтому он стоял, подпирал стенку, будто та сейчас упадёт. И его постепенно отпускало. А парень же словно выцвел — выглядел слишком бесцветным, почти белым, только одежда и волосы показывали, что это ещё живой человек.
И всё это Позов заметил только сейчас, но через какое-то время понял, что друг сам решил показать ему это. Снял свою маску, что всё хорошо, и показал каково всё на самом деле.
Доверился. А ведь именно этого Антон и боялся. И всё же переборол себя по какой-то причине, известной только ему.
Никто из них не знает сколько они так стояли, смотря на закат, десять минут? Пятнадцать? А может и вовсе двадцать. Они не засекали. Но за это время никто больше ничего не произносил. Каждый из них думал о своём, рассматривая солнце, что пряталось за домами. И вот эта самая тишина казалось самой уютной в их общении.
— Пошли фильм посмотрим? Или просто пообщаемся, — на удивление, тишину прервал Шастун и одновременно аккуратно схватил друга за плечо, словно пытаясь его вернуть в реальность.
— Останешься у меня?
— Да.
— Тогда позвони бабушке, я тебя буду в зале ждать. Как раз пока фильм найду, — выходя с балкона, говорил Дима, тем временем, как его друг уже достал телефон и набрал номер.
Антон был благодарен своему другу, ведь тот предложил ему остаться на ночь у себя. Он словно понял, что отпускать парня сейчас будет явно не лучшей идеей, особенно, когда время стремительно приближалось к десяти вечера. Конечно, был ещё вариант просто проводить до дома, но о нём они оба, вероятнее всего, просто напросто забыли.
Да, Шасту до сих пор было страшно выходить вечером на улицу, а уж тем более в безлюдные места. Тот случай надолго запомнился. Пожалуй, это и было одной из причин, по которой тот старался проводить вечера только на крыше. Дома тоже находиться не хотелось.
— Баб, алло, я у Димки останусь, хорошо? Мы тут хотели посмотреть кино вместе, а идти потом домой уже поздно будет. Так что можешь меня не ждать.
— Оставайся конечно, Тошенька, ты молодец, что предупредил меня. Я буду только рада тому, что ты хоть немного развеешься там, — мягкий старушечий голос из динамика звучал довольно спокойно, что действовало и на собеседника, оказывая на него, что не удивительно, успокаивающий эффект.
— Я завтра утром за учебниками зайду, но завтракать не буду, не успею, да и мы тут перед выходом поедим у него дома, — врать, конечно, плохо, но лучше уж так, чем бабушка потом будет весь день будет волноваться из-за того, что Антон голодный ходит. По крайней мере, так считал Шастун. И ему не важно было правильно это или нет.
— Хорошо, буду вас завтра с утра ждать. Приятных снов, долго не сидите там, а то ты и так со своими записками и ночными прогулками почти не спал.
— Не будем, давай, пока.
И внезапно тут в голове вспомнилась лаборантская учителя. И то, как тот почти спалился, что что-то пишет. Хотя в этой ситуации Попов максимум подумал, что Антон какой-то воришка, а не писатель, так как его рюкзак стоял в кабинете. Пожалуй, другу можно было рассказать о том, как эта неловкая ситуация едва не произошла, чтобы они потом вместе посмеялись с того, что тот иногда ведёт себя
как влюблённая школьница, которая увидела свой объект обожания.
Антон заметил, что за пару минут зал превратился в некое подобие домашнего кинотеатра, что довольно сильно удивило его. Но так стало ещё уютнее.
— Хочешь прикол?
— Какой?
— Я почти спалился перед учителем, что пишу фанфики. Ну, и не только.
— Ну и что в этом такого?
— Захотел бы ещё почитать. Знаешь, ну нахер.
— Отец?
— Что? — недоумевающе переспросил Шастун, не понимая прикола.
В комнате наступила тишина, но спустя пару секунд оба парня валялись на подушках, смеясь едва ли не до слёз.
— Поз, блин.
— Ну, а что? Звучало же почти в тему. Или ты не знаешь этот мем?
— Знаю.
— Тогда не возникай. Тем более, что тебе всё равно понравилась моя шутка, — приподнимаясь с подушек, подытожил Дима.
- В пизду. Я вот сейчас подумал и вспомнил, что мой рюкзак-то стоял в классе, а в лаборантской был был только его рюкзак. Я бы тогда каким-то вором был в его глазах, - задумчиво произнёс Антон.
- Ебать ты там приключения на жопу себе чуть не нашёл. Хотя я бы даже посмотрел как ты будешь ему объясняться, что ты не пытался какую-нибудь из его вещей спиздить, а задумался и почему-то подумал, что это твой рюкзак, желая что-то написать, - посмеялся Позов, сразу же смотря на реакцию друга, чтобы ненароком не обидеть его. Но тот лишь улыбнулся, давая понять, что его это никак не задело. — Ладно, давай уже начнём фильм смотреть, а то так и уснём, даже не включив его, - всё же он перевёл тему.
Нажатием одной кнопки была убрана пауза, а уже через секунду начался «Форсаж». На самом деле оба парня не особо любили этот фильм, но смотрели его в самые тяжелые моменты для кого-то из них, и то только ради того, чтобы шутить над тем, что там происходит. Конечно же, шутит в основном Позов, зато Шастун смеётся за них двоих, заглушая своей громкостью все остальные звуки. И это им обоим помогало расслабиться каждый раз, когда происходило что-то тяжелое и неприятное. Да, раньше они собирались так немного чаще. И вот не особо понятно лучше так или наоборот хуже.
Спустя два часа постоянного смеха, фильм, прерываемый рекламами (и матами на то, что она уже даже в онлайн-кинотеатрах пиздец как их достала) закончился. Они оба не заметили, что время так быстро пролетело, но так было каждый раз.
Пока Дима пошёл расстилать себе постель, в голове Антона сменялись одна за другой мысли. Особо они не задерживались, но основная часть была о том, что произошло за эти две невероятно долгие недели, но и о сегодняшнем дне были тоже. Ведь сегодня он впервые был настолько открытым к людям. Обычно же из него и слова не вытянуть про свою жизнь, семью, детство. Да и об этом в принципе никто бы и не знал, если бы не один случай, произошедший пару лет назад.
***
В школе многие всё ещё опасались Шастуна, так как он был казался им каким-то странным, причём считали так многие, даже новенькие, которые, казалось, вообще не должны были знать об этом всём, но его это даже радовало в какой-то степени, он считал, что это даже на пользу. Спустя месяц после перевода в новую школу, с ним пытался заговорить нормально только один человек, с которым тот до сих пор общается, хотя иногда хотелось и его послать.
Всё было хорошо, но сегодняшний начался не очень. Многие бросали странные взгляды на парня с лицом, словно тот только с похорон пришёл, но радовало то, что никто не спрашивал что с ним и другие подобные вопросы, которые сделали бы лишь хуже. До этого он старался выглядеть более живым, но на сегодня сил не было претворяться.
— Шаст, подожди минутку, я сейчас всё в рюкзак положу и выйду.
Об этих «кличках»: Шаст и Поз, они договорились почти с самого начала. Зачем? Ну многие же друзья так делают, значит и им надо было придумать какие-то прозвища друг для друга, правильно?
Позов как-то слишком быстро сложил все вещи, чем удивил даже себя, и достал пачку сигарет, которые только недавно начал курить. И вот он со спокойной душой подошёл к двери, за которой его ждал Антон, как услышал чей-то голос, наполненный отчаянием и болью. Приняв решение попробовать помочь, открывает дверь, только потом задумываясь, что это может быть и его друг. И в итоге так и оказывается.
-… не хочу больше жить с ними. Отчим только и может орать на меня, даже если я ничего не сделал, а мама же просто поддакивает ему, словно я ей не родной сын, а просто какой-то пацан с улицы, который попортил им машину.
Голос его звучал тихо, но слова можно было разобрать. Тем более коридор был пустой, что было странным для перемены, но в данный момент это было только на руку, ведь каждое слово звучало в несколько раз громче. Правда громче становились другие звуки и то, что дверь кабинета закрылась с неким хлопком, выдало Диму с поличным. А уже через секунду на него пронзительно смотрели зелёные глаза, заставляя замереть на месте.
— Спасибо, я тогда сегодня к тебе приду, — сказал Шастун, так и не отводя взгляда. Уже через момент тот молча и выжидающе смотрел на своего друга, показывая, что он ждёт хоть чего-то, что сможет объяснить то, что сейчас происходит, но сам говорить не собирается об этом. И это безразличие немного пугало, но дорожки от слёз на лице, немного покрасневшие глаза и сбитое дыхание, всё это выдавало, что это всё лишь напускное.
— Я почти ничего не слышал, честно, — поднимая руки в жесте «сдаюсь», после чего одну руку пришлось резко опустить, так как в ней была пачка, но другую оставил поднятой. — И если захочешь, то даже спрашивать не буду тебя об этом.
В качестве ответа он получил кивок и более расслабленное лицо друга. Ничего он так и не спрашивал.
***
И после того дня они так и не говорили об этом, как и договорились. Поэтому было странно, что тот всё же решился рассказать об этом, ведь сначала сам же и отказался обсуждать это. И одновременно страшно, что он рано или поздно
снова услышит то, что никто его слушать не будет.
Размышления прервал Позов, вернувшийся в комнату. Но к этому времени у Шастуна уже появилась одна идея.
— Поз? Пойдём на крышу?
— Но уже поздно и холодно. Ты заболеть можешь. Да и нам завтра вставать рано, к тебе же ещё надо будет сходить. Ты точно уверен, что хочешь сейчас туда пойти? — Дима произносил это всё с заботой и некой боязнью в голове, но был готов пойти прямо сейчас, поэтому потащил друга в свою комнату, чтобы тот один не ушёл, а подождал его.
— Пожалуйста.
— Ладно, пошли. Но долго сильно не будем там сидеть, чтобы всё же не замёрзнуть.
— Спасибо.
Иногда Антон в шутку говорил, что тот прямо как мамочка, которая постоянно заботится о своём чаде, на что тот закатывал глаза, но на его лице расцветала счастливая улыбка.
И вот спустя буквально пару минут оба парня стояли на крыше. Один сразу пошёл ближе к краю, чтобы было видно город, а второй боязливо смотрел, готовясь в любой момент подорваться к нему. Кто знает что в голову может взбрести.
Но эта подстраховка оказалась не нужной, ведь тот просто сидел и снова писал. Поэтому, немного успокоившись, Поз подошёл к Шасту и сел рядом.
Просидев порядком двадцати минут, за которые они оба успели рассмотреть все дома, двора, магазины, в общем всё, что только было видно. На улице уже заметно похолодало, а на небе стали видны звёзды.
— Смотри, большая медведица! — немного по-детски Антон указал на небо, в место, где на самом деле было это созвездие. Но главное было в том, что сейчас он был хоть немного счастливее, чем обычно, хоть тот и старался скрыть большую часть своих эмоций. Дима видел, что сейчас Шастун искренен как никогда.
— Да, точно.
— Пойдём обратно?
— Давай, — не ожидая объяснений, Дима поднялся с пола вслед за другом.
И вот уже этот тяжёлый день подходит к концу, забирая парней в царство Морфея. И все проблемы испарились…
***
У Арсения из головы не вылетает этот странный парень, который так упорно не хочет рассказывать о себе. И эти синяки, явно появившиеся на него руках не просто так. Не от падения же он так резко изменился, если верить словам Позова. Да и в принципе
нормальные дети не ведут себя так, не закрываются ото всех, да?
Почему я вообще о нём думаю? Я же даже не его классный руководитель.
Алкоголь всегда помогает расслабиться и отпустить все мешающие мысли. Так думал Попов. Но сегодня даже он не помогал. Парнишка словно залез в голову и не собирается её покидать. Будто прописался уже где-то в разуме.
— Паш, алло.
— Что тебе надо? Арс, я уже сплю, так что если хочешь побухать, то надо было раньше звать. Да и уже так-то поздно, так что ты тоже должен спать, тебе вроде как на работу завтра, ровно как и мне.
— Нет, я не за этим позвонил. Я у тебя кое-что спросить хотел, — язык немного заплетался, но это ему не мешало пытаться нормально поговорить по телефону со своим другом.
— О чём? Говори уже, не таи.
— Что с этим Антоном?
С другого конца трубки лишь раздался разочарованный выдох.
— Ты выпить уже успел?
— Да я немного совсем. Честно.
Выпил Арсений и правда не особо много, но пить не умел, поэтому его могло развести хоть с двух бокалов вина, которые в нём уже были.
— Да тебе будто много нужно. Вот завтра между уроками зайдёшь и спросишь что хотел. Вдруг к этому времени ты успеешь передумать спрашивать. До завтра.
Паша скинул вызов, не дожидаясь ответа собеседника. Но он не сильно отчаялся, а пошёл допивать вино, которое было уже выпито наполовину. Всё равно ночь предстояла длинная.
***
Звонок будильника из спальни разбудил Антона, который поспал от силы часа два, но всё равно чувствовал себя лучше, чем за все эти две недели. Словно у него изнутри убрали что-то тяжёлое, что тянуло раньше его к земле, а теперь же внутри было легче и оттого было ощущение, будто он парил в воздухе.
И заметно это было не только ему. Дима просто смотрел на своего друга, который выглядел живее обычного, и не мог подавить улыбку. Ведь друг излучал немного позитива, что заряжал тех, кто это видел.
— Ну что, пойдём до тебя и учебники заберём? Правда ещё рано, но я думал, что тебя снова придётся будить пятнадцать минут, поэтому заранее завёл себе будильник, но, к моему счастью, ты и сам от него проснулся.
— Сейчас, я соберу диван.
— Да я потом сам соберу, перестань, — запястье Шастуна обхватили и легонько отдёрнули, отчего он дёрнулся, так как бинт он ещё не снимал и боялся, что его Поз заметил, а потом пошёл к двери, поправляя рукава толстовки, в которой он лёг спать.
На улице все люди злые. Так Антон считает давно. Особенно утром. Они все куда-то торопятся, не замечая этой красоты утра. Лишь маленькие дети, которых ведут такие же недовольные мамы, обращают на это внимание, но их быстро одёргивают, не давая вдоволь насладиться этим. А ведь потом они вырастут и забудут о том, как же сильно мечтали выйти и одному погулять утром, чтобы родители не мешали им и не кричали на них из-за того, что они опаздывают в садик.
Осень — время перемен. Многие говорили, что это одно из грустных времён года, но не все замечали, что оно бывает куда ярче лета. Просто надо всего лишь посмотреть на это всё под немного другим, не привычным им углом. Ведь именно осенью дороги и сами деревья покрываются разными красками листьев. Да и погода куда комфортнее, чем в другие времена года. Красота да и только. Но вот не все могут оценить эту красоту полностью…
Дома пахло по-родному, хотелось остаться тут и не идти в школу, но надо было. Поэтому собираться нужно было быстро, хотя торопиться было некуда, времени было ещё много до уроков, но риск прогулять с каждой минутой всё сильнее возрастал.
Для Антона утро началось просто шикарно, но вот у Арсения всё было через одно место. Он и будильник проспал, и кофе на себя пролил, а последствия вчерашнего вечера хорошо так напоминали о себе, поэтому решено было ехать на такси, но даже он потерялся во дворах, что было буквально невозможным, из-за чего ещё пять минут было потеряно впустую.
А ведь это только начало дня и то, чем он обернётся для них, было неизвестным.
