Право на выбор

Иногда гораздо легче жить, просто не задумываясь над некоторыми вещами. Так, как мы не задумываемся о том, почему небо сверху, а земля снизу, почему солнце раскаленное, огромное и далёкое, почему драконы крылаты, а прочие существа бескрылы. Я живу, не задумываясь о том, что в моей жизни появился Данарр Шадар, молодой дракон с пепельными волосами, черными глазами, перламутровыми крыльями, пахнущий горько и пряно иногда свежим бергамотовым маслом, иногда грозным грозовым озоном. Он, как и я, дракон правящего рода, наследник, молод, еще не нашел свою избранную, свое сокровище. У нас много, очень и очень много общего: помимо всего остального, Дан владеет стихией воды. Нам есть о чем поговорить во время долгих прогулок по побережью: да хотя бы о том, что на своем втором отборе Дан не нашел себе избранную, скоро ему исполняется двадцать шесть лет, и осенью он отправится в Академию Драконов, как обычно полагается. Помимо знаний и умений, которые может получить магически одаренное существо в Академии, расширения круга знакомств и тренировки социальных навыков для наследника правящего рода есть еще одна немаловажная причина в пользу поступления: одна из студенток-иномирянок, отсутствовавших на первых двух отборах, вполне может оказаться желанной и столь необходимой избранной. Гуляя по побережью, прилетая на мелкие пустынные и необитаемые островки, разбросанные в море, забираясь в многочисленные пещеры и гроты, мы говорим об отборах, о магии, о наших семьях, обсуждаем поступление в Академию, как и положено самым обычным друзьям. О наших совместных тренировках в управлении водной стихией — и тут Данарр тоже справляется куда лучше меня, но мы занимаемся вместе вот уже полгода, и с ним я действительно делаю успехи. Но в какой-то момент… этот «момент» обязательно наступает, иногда через десять минут, иногда через два часа… я никогда не могу предсказать его, предугадать, контролировать это. Вот я просто иду рядом с Данарром, солнце светит нам в глаза, и Данарр смеется, как обычно — он вообще веселый, смешливый, солнечный. Вот он вырывается чуть вперед — или я отстаю, это тоже в порядке вещей, и Данарр оборачивается ко мне, мы встречаемся взглядами — взгляд у него тоже смешливый, несмотря на темные, почти черные радужки глаз. И это случается. Словно громовой раскат или падение в пропасть. Что-то притягивает нас друг другу с невероятной силой, силой, которой невозможно сопротивляться. …Я живу, не задумываясь о том, что в моей жизни появился Данарр Шадар, молодой дракон со сладким привкусом чуть пухловатых, особенно после долгих поцелуев, губ, с сильными руками, телом, столь похожим на моё, но от этого не менее желанным и неизведанным. Нет, я еще не набрался достаточно смелости и не все границы переступил, и ему не даю, хотя он гораздо смелее, и кажется, готов ко всему. Я целую его обычно первым — может быть, Дан специально медлит, может быть, мне это нужнее. Прикусываю губы, влажный горячий язык, так, что голова кружится, и крылья дрожат, словно натянутые паруса при приближающемся шторме. Целую шею, проступающие чешуйки, кусаю беззащитную кожу, облизываю голубоватые жилки, обхватываю руками мускулистую гладкую спину под просторной рубашкой, заглаживая подзажившие следы от когтей, оставленные мною с нашей прошлой встречи. Провожу руками по голому торсу, груди, впалому животу, не думая, хорошо это или плохо, правильно или неправильно, и что будет дальше, и сколько этого самого «дальше» у нас осталось. Слушаю ускоряющийся стук его сердца, пульсацию крови, сбившееся дыхание, ощущая дрожь его тела. Это как музыка. Да, Данарр смелее, и я знаю — он хочет изучать меня всего, но я перехватываю его руки, скользящие по ногам вверх, спускающиеся по спине вниз, я не разрешаю, и он подчиняется, а в его глазах, туманных, светлеющих от желания, мне видится легкая насмешка над моим страхом, потому что… это ничего не изменит. И пока я трусливо убеждаю себя, что могу в любой момент остановиться, прекратить наши встречи и невинные — почти невинные — ласки, вернуться в привычный добропорядочный мир, где у драконов есть избранные, мир, где живут мои отец и мать, и где для меня с рождения заготовлено уютное, теплое место, Данарр уже прекрасно понимает, совершенно ясно видит — обратной дороги нет. И очень скоро я тоже это пойму.

***

— Ал! Голос отца за дверью. Зовет меня. Будит, как в детстве, когда нам нужно было куда-то идти, лететь, или приходили домашние учителя, или ожидался какой-либо праздник, значимое событие. И мой сегодняшний отбор — это тоже своего рода праздник, очень и очень важное событие не только для меня самого — ведь обретенная избранная станет моей спутницей на всю оставшуюся жизнь, — но и для всего рода Мэгранов, в котором я сейчас единственный наследник. Мой отец, мать, другая родня, наши вассалы с нетерпением ждали этого дня. Множество молодых знатных девушек с удовольствием соединят свою судьбу с молодым драконом из правящего рода — это означает для них счастливую роскошную жизнь и магически сильных детей. Артефакт решит, кто из них подходит мне больше. Брачная магия позволит нам зачать детей в нужное время и в нужном месте, независимо от того, что мы будем чувствовать друг к другу — сопротивляться ей невозможно. Никто не требует, чтобы дракон и его избранница любили друг друга. Любовь придёт потом, а если и не придёт — артефакт выполнил свою задачу. Возможно, уже сегодня ночью я попробую кровь, которая заставит меня желать незнакомую, чужую женщину. Женщину… Может быть, лицо Данарра, который, разумеется, сегодня не был приглашен, перестанет стоять перед моим мысленным взором, заставляя меня испытывать острую режущую вину. Почему? У Данарра второй отбор был уже после нашего знакомства, правда, тогда мы еще не… Что мы «не»? Что я предаю, если ничего нет? А если что-то есть, значит, оно должно как-то называться, а я, хоть убей, не могу придумать нужного слова. — Ал! — отец осторожно приоткрывает дверь и заходит ко мне. Наверное, он не ожидал, что я уже полностью одет и стою у окна, ведь с чего бы мне тогда ему не открывать? Смотрит чуть вопросительно, а я отвожу глаза. Мне стыдно перед Данарром, стыдно перед собой, но перед отцом… Просто хочется умереть. — Не волнуйся, сын. Все будет хорошо. Знать бы еще, что для меня — хорошо. У сегодняшнего отбора исхода может быть только два. И ни про один из них я не могу сказать «это хорошо». — Все волнуются перед своими отборами. И у всех бывают неудачи. — Знаю, — с трудом говорю я, потому что дольше молчать уже нельзя. — Принц Элоранарр так и не нашел себе избранную, хотя провел уже четыре отбора. — Аранские! — презрительно фыркает отец. — С этими золотыми всегда было столько проблем, неудивительно, что даже артефакт их подводит. А уж если послушать, что говорят про Элоранарра… пожалуй, нам следует радоваться, что он потерял право на престол. — Что говорят? — спрашиваю я, не потому, что мне интересно, честно говоря, сплетни об императорской семье абсолютно меня не волнуют, — просто, чтобы поддержать разговор и не дать отцу снова заговорить об отборе Данарра. — О, это совершенно невоздержанный молодой человек. Артефакт признал ему двух фактических любовниц, одновременно, — лицо отца кривится от неодобрения. — Двух, Ал! А сейчас, болтают, он и вовсе… Неважно, — отец обрывает сам себя. — Тебе не стоит волноваться. Я знаю, всё будет хорошо. — А если не будет? — внезапно всё моё напряжение толчком выталкивается наружу. — И я никого не найду ни сегодня, ни на третьем, последнем отборе? Если я просто останусь… один? На самом деле, единственное, чего я хочу сейчас услышать, это то, что я не останусь одинок. Что они, мои родители, примут меня даже такого, сошедшего с извечной гонки за звание главы рода, продолжателя рода, гордости рода… Род, род, род! А я, как же я? Лицо отца холодеет. — Это невозможно. Мой сын продолжит род Мэгранов и станет моей надежной заменой и опорой. Ты чист сердцем, душой, кровью и телом, ты достоин. Просто позволь артефакту почувствовать это. Читай — если не станет и не продолжит, мой сын — не мой сын. Всё просто. И убийственно больно. Потому что спускаясь по мраморной лестнице родового замка, прислушиваясь к шуму, скорее даже щебету девичьих голосов за двустворчатыми дверьми, ведущими в просторный парадный зал, я понимаю — пока, закрывая глаза, я буду видеть лицо Данарра Шадара, я не смогу открыться никакому артефакту, не смогу осознать до конца свою ответственность и всё прочее, ничего не смогу. Пока я буду вспоминать его, прикасающегося ко мне, его дрожащие от желания пальцы, которые я удерживаю, не давая себя раздеть, пока… — Спокойнее, сын, — мать подходит ко мне, легонько обмахивает веером. — Что-то ты совсем раскраснелся, не стоит демонстрировать всем своё волнение. — Это естественно, Ари, — вступается отец. — Почему он не должен волноваться перед тем, как решится его судьба?! То «не волнуйся», то — «это естественно», то одно, то другое… Похоже, отец и сам не знает, что мне сказать. Хорошо хоть, я не родился в семье менталистов. Иногда то, что мы не читаем мысли друг друга, единственное, что позволяет нам быть рядом, улыбаться друг другу и называться «семьей». Несмотря на то, что обрести избранную я не жаждал, на то, что ни одна из девушек, выжидательно стоящих в парадном зале, не была мне ближе, чем, несмотря на то, что это был не первый мой отбор и я прекрасно помнил всю процедуру… волнение охватило меня. Все же мы, правящие драконы, так зависимы от магии и не можем не надеяться на ее чудодейственную силу. Вдруг обретенная избранная изменит всё? Я пытался смотреть в лица девушек: взволнованных, юных, прекрасных, совершенно разных — и в то же время неуловимо похожих одна на другую. Калейдоскоп цветов их волос, глаз, оттенков кожи, слегка проступающих от напряжения чешуек мелькал перед глазами, черты расплывались, и я решительно не мог сосредоточиться на этих цветных пятнах. Данарр — вот кого я видел более чем отчетливо. Прямо сейчас, прямо здесь. Собственно, как и всегда. Мать придерживала меня за локоть, отец говорил что-то то ей, то мне, десятки существ со своими запахами будто кружились вокруг, хотя на самом деле стояли неподвижно, и кружились только картинки в моим глазах. Кажется, отец — Моерр Мэгран говорил уже что-то не мне, а моментально притихшим окружающим, традиционные вводные слова перед процедурой. Можно было даже не оборачиваться — я знал, что будет происходить дальше. В воцарившейся тишине тяжелый сине-стальной занавес за моей спиной медленно поднимался, приоткрывая взглядам пришедших бассейн, огромную чашу из амазонита, пока что пустую. Белые прожилки испещряли бирюзовую поверхность. Казавшееся совершенно цельным дно разошлось, и артефакт рода Мэгранов поднялся из глубины родового замка. Это был внушительного размера металлический куб, метра два в высоту. Металл не просто отливал синевой — удивительный сплав на основе благородного золота, выносливой, мужественной стали и изменчивого гибкого хрома на самом деле был цвета чистой морской глубины. Волнистые полосы серебристо-голубой шпинели между протянутой ладонью и клинком — герб рода Мэгран — разбавляли металлическую твердость, добавляли изысканность, даже некоторую мягкость. Удивительная завораживающая красота сочетания магии, металла и камня. Отец протягивает мне короткий кинжал, и я принимаю его. Оглядываю, как полагается, толпу ожидающих кандидаток… у одной из них пепельно-серые волосы, и сердце ёкает, а пальцы сами собой стискивают холодное лезвие. По короткому болезненному импульсу я понимаю, что металл уже проткнул кожу, а значит, скоро кровь начнет стекать из ладони на пол, а допустить этого нельзя. Поэтому нельзя медлить со словами, нельзя медлить! — Взяв вас в свидетели… Я не должен думать сейчас о Данарре, не должен, не должен! — Второй раз прошу родовой артефакт… И голос его слышать тоже — не должен, не хочу! «А моя избранная отбор где-то прогуляла…» — Выбрать мне… Жаль, что кинжалом нужно проводить по руке, а не по горлу. Было бы гораздо эффектнее, да и внимание бы переключило. — Жену. Надрезаю и без того уже порезанную руку — надеюсь, никто не увидел этого, и снова бросаю взгляд на пепельноволосую девушку. Ничего особенного. Надеюсь, артефакт выберет не её. Кровь впитывается в артефакт. Бирюзовая дымка поднимается к потолку, окутывая всех присутствующих в замке. Лицо Данарра так и стоит перед глазами — смеющееся, черноглазое. Девушки, их родня, отец, мать, сам Великий Дракон в поднебесье — затаили дыхание. Из моей груди вырывается хриплый вздох.