Право на выбор

В городе, чьё название мне неизвестно, всё время пасмурно. И очень сыро. Один сезон меняет другой, год за годом, но разницы нет никакой, сезоны - одно название. Сухая бесснежная зима сменяется ветреной весной. Деревьев здесь мало, те, что словно бы против воли каких-то местных богов прорастают на мёртвых каменных улицах, одеты в тоскливую темно-зелёную, почти бурую листву, сливающуюся с кривыми мозолистыми стволами. Лето холодное, тусклое, редкие цветы напоминают сухоцветы. Осенью небо бесповоротно затягивается тучами, а деревья сбрасывают листву с таким облегчением, будто даже такой слабый груз кажется им непосильным. Эта невзрачная, ничем не примечательная улица оказалась первой, на которой способность рассуждать здраво ко мне вернулась. Я помню, как останавливаюсь посреди широкого каменного проспекта, люди - дамы, одетые в струящиеся платья до щиколоток, мужчины, чьи одежды чем-то напоминают костюмы мэтра Крилара, в высоких шляпах-хэттопах и длиннополых сюртуках - и конные экипажи недовольно, но в целом равнодушно огибают внезапно возникшее на пути препятствие. Моросит слабый дождь, здесь с начала весны до конца осени частят дожди, воздух сырой и тяжёлый. Я стою, по мощеной каменной мостовой гулко цокают копыта таких же невыразительных, невнятной масти лошадей. Никто не обращает на меня внимания. Не знаю, сколько проходит времени, когда восхитительно бесчувственное оцепенение наконец спадает, и я поднимаю голову вверх. К небу. Но в этом мышино-мшистом небе нет ничего, могущего привлечь внимание. Ни драконов, ни дирижаблей - тусклый ободок дневного светила и линялые тучи. А вот в доме справа приковывает к себе взгляд покосившаяся мутно-коричневая, ощетиневшаяся гвоздями вывеска с облупившейся по краям краской, поражающая взгляд довольно свежей ярко-голубой надписью: МОТЕЛЬ Буквы Т и Е отчего-то обновления избежали, видны были плохо, и надпись приобретала иное, символическое значение. Не обращая внимания на спешащих туда, куда им явно не нужно на самом деле горожан, я резко сворачиваю и уже через секунду дёргаю гладкую медную ручку. Пожилая женщина в мятом, пожелтевшем от времени чепце смотрит на меня с таким видом, словно отродясь не ждала никаких постояльцев, да и мужчин не видела вовсе. - Дождь? - недоверчиво приподнимает она полуседую бровь, густую и широкую, как у мужчины. - Мне нужна комната. Надолго. Очень, очень надолго. "Возможно, что навсегда". Нет смысла искать что-то лучше. Нет смысла что-то искать. Полумрак холла скрывает потёртую мебель - разнородные стулья, высокая вешалка, на которой висит чей-то чёрный плащ, словно поруганный флаг потерпевшей поражение армии. - ...или нет дождя? - столь же недоуменно продолжает размышлять женщина, глядя на мои сухие тёмные волосы. - Кто его разберёт... Тем же вечером я вышел на прогулку - в мотеле пахло пылью и плесенью. Неудивительно - слишком уж сырой там климат, а магии мало, даже бытовой - на такую мелочь её не тратят. И почти сразу же замер, как вкопанный. Уличным освещением местные жители избалованы не были. А вот магазины освещали витрины небольшими магическими светильниками - и витрины с выставленными в них товарами светились мерным янтарным сиянием. Я уставился на выставленные шляпы, меня словно ударило под дых. "Вам идёт..." Словно зачарованный, я ухватился за металлическую ручку рассохшейся деревянной двери и вошёл. Сутулый сухонький лавочник торопливо поклонился мне, а я, не глядя на него, подошёл к шляпам, почти благоговейно потёр пальцами мягкий чёрный фетр. - Изволите примерить? - подобострастно спросил хозяин лавки. Вместо ответа я осторожно натянул хэттоп - здесь они именовались "цилиндрами" - на голову и взглянул в мутное посеребренное зеркало напротив. Тёмные пряди волос посветлели, словно возвращая меня в прошлое. - Вам идёт! - дребезжащий голос лавочника - ещё одно пародийное отражение невозвратно ушедшего времени. - Будете брать? - Да. Всё. - Простите..? - Я беру всё, - чуть раздражённо проговорил я, и снова посмотрел в зеркало. Осторожно снял хэттоп - он был очень, очень похож на тот, который носил наставник. Я в нём был очень похож на того Альвира, который вчера умер в Эёране. "Вся жизнь - иллюзии, мальчик-дракон...". *** В моей комнате на втором этаже почти нет мебели - кровать, стол, стул и небольшой секретер. С позволения хозяйки я установил вдоль стен полки, чтобы размещать на них мои почти сокровища - хэттопы, мода на которые в этом мире оказалась более чем кстати. Леди Крита немного посопротивлялась для вида, но в итоге не стала препятствовать небольшому ремонту в жилище своего давнего, постоянного и такого тихого, странного клиента. На кровати я сплю, на столе держу пару случайно приобретённых книг, так и недочитанных за все эти годы, а в секретере... А в секретере лежит бумажный самолётик, единственный, который смог прорваться ко мне в те несколько безумных часов, прошедших после заключения в императорской Башни порядка и до отправки сюда. Мне нет нужды перечитывать короткое послание, я и так знаю каждый завиток каждой буквы двух написанных на драконьем слов, слегка неровных, словно у писавшего их дракона дрожали руки: "Найди меня". Я мог исхитриться даже тогда, отправить какой-то ответ. Мог бы - но не отправил. В этом мире, бедном магией, бумага для магкаллиграфии поистрепалась, слегка пожелтела. Я боялся, что однажды она истлеет совсем, и тогда у меня не останется даже этих двух слов, напоминавших о том, что всё происходившее восемь лет назад было реальностью, а не сном. Боялся, но всё равно по нескольку раз в неделю открывал секретер и смотрел, смотрел, смотрел... "Найди меня" *** Воздух мутный, пахнет горько, неестественно-горький запах миндаля. Обитатели этого мира поджигают скрученные в палочки местные травы и вдыхают дым, находя в этом успокоение. Впрочем, для них это обычное дело, на которое мало кто обращает внимание – в таверну по соседству с мотелем местные приходили выпить слабоалкогольные горячие напитки, поболтать, послушать отвратительную завывающую музыку и посмотреть на танцующих полуголых женщин, которые, однако, не были доступны и шумно возмущались попыткам подвыпивших новичков, не знакомых с правилами, потискать или приласкать – странные, странные нравы и порядки. Я же приходил сюда в грозы – такие частые на исходе весны и в разгар осени – глотать эту пронзительную миндальную горечь, как лекарство, позволяющее не чувствовать свежесть озона. Доносящиеся сквозь музыку раскаты грома казались мне набатом подступающего безумия. Чем дальше, тем больше. Моё место в углу никто не занимал – за семь с половиной лет, проведённых в этом мире, мирке, ограниченном улицей, лавкой с цилиндрами, мотелем и таверной – оно стало моим настолько, что даже редкие случайные посетители, несведущие в местных порядках, избегали туда садиться. Мой стул, маленький круглый деревянный столик на одного. Стакан безалкогольного горячего ашша. Танцующие по вечерам девочки меня отчего-то любят – среди множества лапающего их простонародья, мелких бандитов, пытающихся купить задёшево часок фальшивого удовольствия, моё равнодушие ощущается как целебная чистая вода. Жаль только, в ответ я не получаю подобного же отношения. - Привет, Вир-ри! – рыжеволосая Лия садится ко мне на колени, обвивает за шею руками, прижимается податливо-мягким и тёплым телом. – Ты сегодня рано. Что-то случилось? Я собираюсь ответить, произнести ничего не значащие слова, – мы говорим редко, в этом нет необходимости, но неожиданно для себя самого не размыкаю её рук, прижимаюсь щекой к боку Лии, гладкой блестящей ткани, контрастно прохладной по сравнению с её кожей, слегка напоминающей чешую… забытое ощущение из той, другой жизни. Руки девушки, моментально ощутившей перемену, зарываются мне в волосы. Сидеть бы вот так, не шевелясь, не думая ни о чём, пока таверна, освещённая свечами – не магическими, самыми обыкновенными стеариновыми свечами – постепенно наполняется болтающими людьми, дождаться привычной горечи, разлитой в воздухе. Здесь нет ничего, что могло бы дать покой и забвение. Вино слишком слабое, сколько не пей, не пронимает, музыка слишком резкая, город – сплошь мёртвый камень, магии – недостаточно. Я открываю глаза. Посетителей мало, слишком рано, но несколько столиков уже занято. За одним из них девушка и юноша, смеющиеся, распивающие какое-то местное отвратительное пойло, называемое «пивом» - но парочка хохочет, звонко стукаясь краями прозрачных тяжёлых бокалов. Молодой человек откидывает со лба прядь длинных пепельных волос – и у меня останавливается дыхание, словно лёгкие проткнуты чугунным прутом. Не он. Я знаю, что это не он, не может быть он – но даже отдалённое сходство сводит с ума, руки начинают трястись, и я сдавливаю в ладонях свой бокал с остывшим ашшем. Юноша сжимает в руке тонкую ладошку девушки, подносит к губам. Если не видеть лица, сходство кажется невыносимым. Чугунный прут, будто мало одного его наличия, начинает вращаться. - Вир? – Лия заглядывает в лицо, закусывает губу. – Тебе плохо? Что с тобой? Бокал лопается в ладонях, осколки разлетаются по столешнице. Лия торопливо слезает с колен, но не уходит – к сожалению или к счастью, хватает меня за руки, стряхивает крошево стекла с кожи, что-то спрашивает, говорит… Не слушаю. В губы тыкается край бокала, лицо согревает горячий пар. - Выпей, - предлагает Лия, держа чашку у моих губ, словно я ребёнок, а она – заботливая нянька. – Выпей, полегчает. Это вряд ли, но - пью. Кто-то распахивает окно, и свежий грозовой воздух безжалостно врывается внутрь моего безопасно-затхлого мирка. Раскаты отступающей грозы доносятся из неведомого далека, но запах… запах озона сковывает тело. Закройте! - Дышать невозможно! – чей-то пьяный выкрик отвечает на мою беззвучную мольбу, гортанная ругань, постепенно переходящая в нудную мирную перебранку. Стоящая рядом Лия вдруг охает и делает шаг в сторону, склоняя голову, уступая место высокому силуэту в бесформенном плаще. Посетитель высок, худ, а на его лице – чёрная маска из какой-то плотной ткани, полностью скрывающая черты лица, кроме пронзительных чёрных глаз. Длинные светлые волосы падают на плечи. Лию можно понять – существо выглядит странно, страшно, привлекает к себе – и ко мне, раз уж стоит рядом – множество ненужного внимания, но, кажется, нисколько не озабочено этим фактом. Словно сам собой рядом оказывается стул, но гость не торопится сесть – смотрит на меня. Черные радужки занимают почти весь глаз. Я делаю глоток – ашш согревает, но болезненный озноб, мой постоянный спутник, связанный с магической голодовкой, никуда не девается. Голос существа тоже странный, вероятно, маска искажает модуляции. - Господин Мэгран? Не отвечаю, но нежданный гость ждёт ответа. - Альвир Мэгран? - Нет, - с трудом размыкаю губы. - Просто... Альвир. Гость пожимает узкими плечами. - Позвольте присесть? - Тар Грион! – кричу я, легко перекрикивая болтовню, музыку и прочие шумы, приземистый лысоватый толстяк, хозяин таверны, испуганно и как-то беспомощно вытягивает шею из-за высокой стойки. – Может этот уважаемый гость вашей таверны присесть на ваш стул, вы позволите? Полог тишины отрезает меня от спасительной бубнящей и бормочущей повседневности, оставляя один на один с визитёром. От него за версту несёт Эёраном. Магией. Прошлым. - Убирайтесь в бездну, - предлагаю я, жалея об одном – всех запасов вина в этом заведении не хватит, чтобы свалить меня с ног. Не стоит даже пытаться. Незнакомец – или знакомец, желающий сохранить инкогнито – садится. Пожалуй, всё же незнакомец – если не нашлось способов маскировать запах. Он пах незнакомо, на удивление сладко. Чёрные глаза в прорезях маски смотрят на меня, изучающе, оценивающе, но без агрессии. Визитёр из Эёрана. Зачем? Кому я там нужен? - Я долго вас искал. В Эёране вы объявлены мёртвым. - Я не скрывался. - Не дезертир, но изгнанник… Вопросительно приподнимаю бровь – что ещё за поэзия? - Кто вы? - Мы знакомы заочно. У меня к вам небольшое предложение. - Деловое? – всё-таки где-то в глубине души рождается беспокойство, которое хочется гасить сарказмом. Беспокойство. Он из Эёрана. Мама присылала письма, в которых самыми общими словами давала понять, что всё в порядке. Но всё же… - Деловым оно было бы, если бы я что-то от этого выигрывал, - тяжело всё же общаться с маской. Глаза существа не выдавали эмоций. – А оно совершенно бескорыстно. Подарок. Прошу вас подумать, прежде чем отвергнуть. - Мне некому делать подарки. - Вы заблуждаетесь. Ведь я здесь. - Подарок столь бесполезен, что вы уверены, будто я его отвергну? - Отнюдь, просто мне так кажется. - Мы незнакомы? - Совершенно, считайте меня посредником. - Что ж. Я вас слушаю. Что-то подсказывает мне, что существо выполняет роль посредника очень редко – если вообще не в первый раз. - Вы живёте в мотеле, получаете довольно скудное довольствие от матери, скрывающей, что отправляет вам деньги, ничего не делаете целыми днями, никуда не ходите, ни с кем не общаетесь. - Потрясающая осведомлённость. - Я хочу предложить вам работу. Я смотрю на него в полном изумлении. Кажется, я ожидал чего угодно, но не этого. - Работу? - Совершенно верно. - На вас? – предполагаю я, а сам думаю, кому это я мог понадобиться и в какой роли. Какая от меня польза без моей истинной формы. - Нет. Закрытая академия Его Величества проводит подготовку боевых магов. У них открыта вакансия на… одно из отделений. Это настолько неожиданно, что я изумлённо смотрю на незнакомцы. - Из меня боевой маг, как из вас – болотный гоблин. - Не стоит недооценивать себя. Вы отучились год в Академии Драконов. Вы дракон. - Бескрылый! – я махом допиваю остывший ашш, второй рукой впиваюсь в край столешницы, когти утопают в мягком дереве. – Вы… - Что произошло? - Не важно, - рассказывать обо всём у меня нет никакого желания. В условиях ограниченной магии, отсутствия квалифицированных целителей, знающих хоть что-либо о драконах и их физиологии, подавленного внутреннего состояния, крылья отрастать категорически не желали. Но я уже практически об этом не думал, и тут... этот гость. - Я не дракон и не могу в полной мере оценить ваше состояние, но даже так вы имеете массу преимуществ перед местным контингентом. На Тгаре драконов нет, думаю, большинство обывателей даже не подозревает об их существовании. Вы справитесь. Тгар?! Какая ирония судьбы. - Идите в бездну. - Её нет. - Что? – непонимающе переспрашиваю, пытаясь осторожно высвободить застрявшую руку без окончательного уничтожения ни в чём не повинного столика. - Бездны нет. Культ бездны давно уничтожен, доказано, что самой бездны нет и никогда не было, это было что-то сродни ментальному воздействию, вызывающему видения у фанатиков. Почти восемь лет… Я знал это разумом, но, кажется, понял только сейчас. Да, в Эёране многое изменилось, должно было измениться. Моё существование топталось на месте, а там жизнь кипела, бурлила, прекрасная, сложная, насыщенная событиями, страстями и магией, отнятая у меня жизнь. Минутная злость спадает, уходит, точно морская вода во время отлива. Толку-то злиться. Буря в стакане воды. - Как дела в Академии драконов? - Ректор Дегон на настоящий момент отошёл от дел, - без малейшего удивления, спокойно и как-то светски отозвался незнакомец. – Решает личные вопросы. Академией заправляют два соректора, Эзалон и Санаду, - на последнем, незнакомом мне имени, голос визитёра немного дрогнул. - Как поживает принц Элоранарр? – неожиданно спрашиваю я, но вспоминаю почему-то не рыжеволосого статного мужчину с болезненной тоской в золотых глазах, а его секретаря, худощавого, сдержанного, его тонкие пальцы, сжимающие бумажный лист, скрип пера, внимательный взгляд. Голос, проникающий в самое нутро: "Ты справишься..." - Элоранарр Аранский нашёл свою избранную. Теперь он не принц, а король Нового Дрэнта. Нашёл избранную после стольких неудачных отборов. Получил королевство. Рад, что у него всё так сложилось – несмотря ни на что, старший принц – теперь король! – производил хорошее впечатление. Надеюсь, у его секретаря тоже всё в порядке. Почему-то мне кажется, что с появлением избранной необходимость в его секретарской деятельности отпала. Но спрашивать о господине Халэнне Сирине я, конечно, не стал. - Хорошо. - Поблизости от Академии Его Величества, - помолчав, продолжил незнакомец в маске. – Есть принадлежащий вам дом. Это ключ и адрес. Из складок плаща мужчина извлекает металлический прутик и картонный прямоугольник, кладёт на стол. Несколько секунд я тупо смотрю на эти предметы, не связанные ни друг с другом, ни, тем более, со мной. - Нет у меня дома. - С сегодняшнего дня есть. В Академии Вас ожидают через неделю. Есть время добраться и обустроиться. Если вам нужны деньги… - Зачем? Кто вы? – вот ведь, даже в бездну теперь не пошлёшь – вряд ли он соврал. Надо бы узнать парочку местных ругательств. – Зачем вы всё это делаете? - Прощайте. Моё время здесь ограничено, - незнакомец поднимается, стремительно, почти незаметным глазу движением. Глаза в прорезях маски на миг полыхают алым. Вампир..? Сильный вампир. Если так, ему действительно не стоит задерживаться здесь. – Выбирать вам. Выбор… На каком этапе я выбрал не тот путь? Когда заговорил на побережье с незнакомым перламутровым драконом со смешливыми чёрными глазами? Когда поцеловал его в первый, второй, сотый раз? Когда думал о нём и только о нём на втором отборе? Не выдержал и прилетел к нему – в первый, второй… десятый раз? Отпустил его, поддавшись безмерному чувству вины и стыда? Появился на свет? Где я свернул не туда? Сейчас я уже могу выбирать всё, что угодно. Жизнь или смерть – никакой разницы. Металлический ключ холодит пальцы. "Найди меня". "Ты справишься". "Вся жизнь - иллюзии, мальчик-дракон"... Голоса звучат в голове, музыка гремит, запах озона кружит голову, слышны раскаты запоздалой грозы. Кажется, я схожу с ума.