Право на выбор

- Проходите, - несколько нервно произнёс пожилой мужчина с неравномерно седыми длинными волосами в сером одеянии целителя. Очистил руки - не заклинанием, а водой и отваром мыльного корня в небольшом металлическом тазике. Уселся в скрипучее деревянное кресло, покрытое старым шерстяным пледом. Выжидательно уставился на меня такими же серыми, как одежда, глазами, впрочем, без малейшей примеси серебра. Довольно большая собака с длинной давно не чёсанной чёрной шерстью смотрела на меня настороженно. - У меня есть одна проблема, - я кашлянул, сцепив руки за спиной. - Физиологического и магического плана. - Кхм, - довольно невнятно отреагировал целитель по имени Птарос - если верить деревянной вывеске его лавки, один из лучших и самых опытных лекарей восточного региона Тгара. - А поконкретнее? - Собственно, вот, - выдохнул я, повернулся к целителю спиной, одновременно стягивая рубашку и зажмурился, ощущая, как бирюзовая чешуя проступает по всему телу, как выгибает в предтрансформационной безнадёжной судороге позвоночник, как мерзко, тянуще болят фантомно выпущенные, а на самом деле почти отсутствующие крылья - можно ли называть полноценными драконьими крыльями два кожистых жалких обрубка, каждый в локоть длиной?.. Я был морально готов ко всему - к тому, что меня отругают за запущенное состояние, что лечение окажется болезненным, долгим и сложным, что оно и вовсе будет по той или иной причине невозможно, и целитель откажет мне в дальнейших услугах, но уж точно не к тому, что уважаемый пожилой человек тоненько завизжит, точно юная адептка, в чьих волосах запутался древесный паук, и запустит в меня чугунным подсвечником. Чешуя, конечно, смягчила удар, но это было... больно! И обидно. Я снова натянул рубашку и укоризненно посмотрел на мужчину: - Вы что вытворяете?! - Кто ты?! - с ужасом произнёс целитель, вжимаясь в кресло и, так как подсвечника поблизости уже не было, заслоняясь графином с водой. - Что ты такое?! М-да, кажется, с драконами здесь действительно дело обстояло из рук вон плохо, я ожидал всего, но только не визгов и летающих тяжёлых предметов. Вот-вот графин за подсвечником отправится... Но никто не может гарантировать, что другой целитель поведёт себя лучше. Чешуя пропала, обрубки втянулись внутрь, а я присел на кресло напротив и глубоко вздохнул: - Поставьте на место и успокойтесь. Вот уж не думал, что в признанном мире могут не знать о драконах. - Тьма бездонная..! - прошептал целитель, а потом добавил более крепкое выражение, но графин всё же поставил. - Знал, конечно, но одно дело просто знать, и совсем другое вот так вот увидеть. Но я... я никогда не лечил драконов, и я... что вы от меня хотите? - Крылья. - Крылья? - Вы же видели, - я снова начал поворачиваться спиной, целитель вцепился в подлокотники, а я задумался, будут ли выпущенные когти и небольшой массаж горла способствовать диалогу или наоборот - препятствовать. - А вы можете... это? - целитель обвёл руками в воздухе такой контур, который обычно рисовали завсегдатаи таверны по моему бывшему адресу проживания, когда не находили достаточно слов для описания выдающегося бюста какой-нибудь из многочисленных работающих там прелестниц. Надеюсь, отношения к моему бюсту конкретно этот жест не имел. - Голову вам откусить? - любезно уточнил я. - Могу, но не хочу - человечина хоть и вкусная, но подобный поступок противоречит моим этическим убеждениям. Разве что его, - кивнул на забившегося под кресла пса. - Послушайте, я ведь не отказываюсь, - торопливо заговорил целитель. - Можно попробовать, просто я не... не специалист. У нас здесь вообще нет таких, кхм... специалистов! - Попробуйте, - с нажимом сказал я, целитель вздрогнул, собака тихонько заскулила. Сцена была почти трогательная - не хватало только маленьких перепуганных детишек, хватающихся за мои штанины и кричащих: "Пожалуйста, не ешьте папу!" - Ну-у... - Птарус успокаивающе потрепал пса по холке и взял в руки бумажный лист на деревянной дощечке и довольно-таки потрёпанное перо. - Как давно вы потеряли... эмм.... крылья? - Почти одиннадцать лет назад. - Долго... Почему вы не обратились за помощью раньше? Почему, почему... Потому что идиот, вот почему! Я сжал пальцы, увенчанные тёмно-синими когтями, на подлокотниках, и те жалобно треснули, а целитель шумно втянул воздух. - Ну, не обратились, так не обратились, теперь уже особого значения это не имеет. Пожалуйста, кхм... снимите рубашку и повернитесь ко мне спиной, мне нужно... посмотреть. - Только если обойдёмся без подсвечников, - фыркнул я. *** Лечение действительно оказалось долгим, болезненным и сложным, как я и предполагал. Ну и дорогостоящим, не без этого. То, с чем в Эёране дракон-целитель справился бы за несколько дней, максимум за неделю, заняло несколько месяцев в Тгаре. Освоившийся Птарус, поверивший, наконец, что я не собираюсь его есть, преисполнился подлинного энтузиазма и пытал меня вдоль и поперёк, вливая снадобья и магию. Я чувствовал себя почвой, испещрённой жадными извивающимися корнями, тело ныло, зудело, горело, пытаясь вспомнить прежние ощущения. Меня мучили тяжёлые выматывающие сны, в которых снова и снова незнакомые перламутровые драконы отрывали мне крылья, император заносил меч над Моерром Мэграном, рыжеволосый Элоранарр с огромной короной на голове скалился и рычал... а ещё я видел Данарра, улыбающегося мне в один миг, шутливо и чувственно одновременно, и бесповоротно мёртвого - в другой, и это было ужасно. Я действительно не знал, жив ли он, не сотворили ли что-нибудь с ним одни из потенциальных мстителей или какой-нибудь другой недоброжелатель с той или иной стороны, в какой из многочисленных миров отправили его и... помнит ли он ещё обо мне. Впрочем, последнее было наименее важным. Теперь я искал Данарра с той же фанатичной устремлённостью, с какой одиннадцать лет избегал даже мыслей о нём, даже подобия мыслей. Не зная, с чего начать, я обратился к неведомому вампиру-благодетелю - он оставил возможность связи с ним через посредника, работающего при межмировом переходе. По словам матери - короткое письмо от неё я получил уже почти тогда, когда заканчивался период лечения, - как и я, Данарр умер для Эёрана, но узнать, в каком мире он теперь находится, для неё не представлялось возможным. Я продолжал вести занятия в Академии, но теперь не пропадал там с утра до ночи - появились и другие дела. Отрощенные с таким трудом крылья не желали держать меня, и я тренировался, ночь за ночью, в человеческом теле - с одной стороны, потому, что так меня было труднее заметить, а с другой, потому, что дал себе зарок не принимать истинную форму до того, пока не найду Данарра. Светловолосый вампир действительно помог, не задавая лишних вопросов, сведя меня с нужными существами, предоставившими доступ к регистрационным данным новоприбывших в признанные миры из других миров за одиннадцать лет. И я листал магкаллиграфические страницы, пытаясь найти хотя бы одного Данарра среди бесконечных списков имён - к сожалению, книги требовали специального допуска для магического поиска, которого у меня не было, и искать приходилось по-человечески: просматривая глазами столбцы и строки. Час за часом. День за днем. Месяц за месяцем. А если Данарр предпочёл не только отказаться от фамилии, как и я, но и изменить имя, я никогда его не найду. И с каждым днем, с каждой неделей я чувствовал, как уменьшаются мои и без того невеликие шансы. Но я должен был сделать всё возможное. Списки, списки, списки. Имена. Буквы сливались в глазах, плясали, водили хороводы, скатывались со строк в страстных объятиях, но я приходил каждую неделю, просматривая сделанные - подозреваю, незаконно - копии регистрационных книг, а их каждый раз оказывалось всё больше и больше, ведь миров во Вселенной так много, и затеряться в них одному отдельно взятому дракону так просто. *** Я иду по золотому горячему песку, беспокойные пенные волны так и норовят лизнуть босые стопы. Крылья просятся на волю, но несмотря на то, что никаких разумных существ поблизости не наблюдается, я не рискую - в этом мире драконы тоже редки, как черные алмазы. Под ногами тяжело ворочаются исполинские розовато-рыжие крабы, на редкость ленивые неповоротливые скотины, приходится тщательно смотреть себе под ноги, чтобы не наступить и не раздавить бедолаг. Слева белые, как молоко, скалы, справа бескрайнее море, полоса песчаного пляжа между ними кажется случайно оброненной создававшей этот мир богиней Шиату лентой. Ветер путается в волосах, настырно лезет в глаза, свободная рубашка раздувается парусом, брюки из той же тонкой шелковистой материи я закатал до колен. Сколько же лет я не видел моря! Столько же, сколько не обращался в истинную форму, сколько не ощущал себя живым, полноценным существом. И сейчас, воровато оглянувшись, я всё же выпускаю бирюзовые крылья и взмываю ввысь, усаживаюсь на верхушку одной из скал и просто даю глазам отдых, позволяя бездумно созерцать тёмно-синее, со стальными полосами, морское полотно. Миры так сильно отличаются друг от друга, только небо и море везде одинаковые. Ах, да, и ещё песок, мельчайшие неисчислимые частицы, настолько древние, что, казалось, видели единую, цельную, неразделённую на миры Вселенную. И там, внизу, так же, как и я, босой, пристально смотрящий себе под ноги, утопая в этом самом песке по щиколотку, идёт Данарр. Я смотрю на него, смотрю, сидя почти что на вершине этого мира, ощущая себя частью скалы. Я не живое существо, живое существо не вынесло бы ударов сумасшедшего сердца, да что там - даже тот крепкий, бесчувственный камень, в который я почти обратился, идёт трещинами, крошится, как мел. В попытке удержать себя на краю, я впиваюсь когтями в ладони, в землю, сминая редкие засохшие травинки, стирая в порошок небольшие булыжники. Крылья за спиной дрожат, тянутся, требуют полёта, требуют... Магия, даже моя, слабая, водная, заставляет дрожать воздух и землю вокруг. Но я сижу неподвижно, никем не замеченный, забыв, как дышать, глядя на того, кого так глупо, так невероятно легко потерял, так долго искал и наконец, нашёл - в одном из небольших, тоже бедных, по сравнению с Эёраном, магией признанных миров. Данарр Шадар, отказавшийся от связи с непризнавшей его и его любовь семьёй, оставил свою фамилию, словно демонстрируя, что внешнее, как, например, такое дешёвый демонстративный протест, никогда не интересовало его больше внутреннего. Здесь он жил, как и я, не раскрывая своё инкогнито, занимаясь, как выяснилось, охраной некоторых государственных объектов, а в свободное время приходил сюда, на побережье. Как и у меня, вода была его стихией, его тянуло к воде. Как всегда, у нас, когда-то выбравших друг друга, было так много общего - и столько же различного, выстраивавшего эту непроходимую бездонную пропасть между двумя драконами, навсегда выброшенными из мира, где они родились. Данарру нечего было стыдиться, не было нужды волочь груз небывалой вины, ежесекундно чувствовать себя предателем и наказывать себя за это. С самого начала он сделал выбор в нашу пользу и не отступал от него ни на шаг, даже тогда, когда я сомневался, метался то туда, то сюда, мучил его и себя, когда фактически отрёкся от него, не выдержав взгляда собственного отца. Данарр с самого начала просто терпеливо давал мне возможность определиться, а я раз за разом её упускал. И сейчас - упустил. Опоздал. Слишком поздно спохватился, слишком поздно вышел из кокона бесчувственного забытья. Потому что по золотому песку Данарр шёл не один. *** "Моё!", несмотря ни на что, ревёт во мне драконий инстинкт собственника. Он мой, сколько бы раз я его не предавал, он всё равно оставался моим, с того самого момента, как я встретил его в первый раз неподалёку от Белой скалы, ощутил свежий и терпкий запах бергамота, попробовал его кровь, попробовал его на вкус. Он мой. И именно поэтому сейчас я точно знаю, что должен сделать - тихо отступить назад, никем не замеченный, отступить и пропасть навсегда, не тревожа его устоявшуюся так или иначе жизнь. Как символично, что скалы, огораживающие маленький дикий пляж, тоже белого цвета. Круг замыкается, он должен замкнуться, рано или поздно, так или иначе. Отсюда, с высоты Данарр выглядит... вполне благополучно. Нормально. Он практически не изменился - стройное сильное тело, длинные пепельные волосы. Мой до последней чешуйки. ...вот только рядом с ним, крепко сжимая за руку, шла, то и дело убирая с лица длинные пшеничные пряди, молодая хрупкая на вид девушка. Наверное, красивая. И любимая. И счастливая - как же иначе? Разве может хоть одно существо, любимое Данарром, чувствовать себя несчастным? Особенно если ничего не мешает. И хотя девушка была человеком, а это означало, что общих детей у них не родилось бы... всё равно можно было урвать себе немалую толику счастья у судьбы. Почему бы и нет, Великий дракон - кажется, так я спрашивал недавно? Как хорошо они смотрелись вместе! Как правильно, как естественно, как... именно так, как и должно было быть с самого начала. И несмотря на то, что боль и ярость внутри меня сплетались в тугой неразрывный узел, давящий, не дающий дышать, я потихоньку отступал назад, не отрывая взгляда от перламутрового дракона. А волны безымянного моря становились всё сильнее и сильнее, моя слабая магия не могла этого сделать, но, видимо, сама природа отзывалась, резонируя с тем, что творилось у меня в душе. Я увидел достаточно. Пора возвращаться. ...почему я не нашёл его раньше? Он же просил. Ждал меня какое-то время. А потом перестал, встретил эту милую девушку и... Почему я ничего не делал? Почему я ему не поверил? Почему решил за него?.. "Но ведь ты и сейчас решаешь", - ехидно напомнил голос внутри. Крылья распахнулись за моей спиной.