На меже

Наутилус Помпилиус — Атлантида.       — А я и думаю, — Отмахивается Кира, — Ты вот у меня тоже почти месяц без передозов, чем хуже?       С того момента прошло чуть больше трех недель. Жизнь обращалась в привычное русло. Дни текли своим чередом. Кира едва успевала закрывать долги в академии, в конце дня, вереща, что наденет подрамник на голову преподавателя по рисунку. Апрель наступал на пятки. Весна. Странное время года, которое всегда подкидывало Космосу еще больше неурядиц. Близилось его день рождения. Кира слишком привыкла к нему, чтобы что-то прекращать.       — Ты так и сказала?       — Нет, я че дура?       Ей было просто не выгодно просвещать мать в ее похождения. Потому что тогда свадьба с Сережей, который в свое время не мало получал от ее брата, за ухаживания, действительно могла случится. Хотя, все-таки нет. Кира скорее из страны сбежит, чем согласится на уговоры матери. Щуриться на весеннем солнце, пока Космос глядит на ее светлые пряди. Машина стоит на светофоре. Линкольн служил верой и правдой, даже спустя полтора года простоя в гараже. Машина, наконец, тронулась. А Стрелецкая вспоминала события тех лет, пока она жила в Дубне.       — Я вообще в Дубну к ней больше не поеду, пусть сама с ним и живет, раз так и нравится!       — С кем?       Космос выпал из разговора. Уж слишком сильно волновало его все произошедшее на работе, потому что разгребать все приходилось до сих пор. Подкопить на новую машину оставалось немного, он рассчитывал купить ее сразу после дня рождения. Но чувствует какой-то подвох, неспокойствие, которому он стал доверять еще больше, чем обычно. Может быть, во всем виноват кокаин, который он пока успешно бросает, но это пока лишь стараниями Стрелецкой и ее скандалам. Хотя, в этом был явный плюс, потому что кокаин он все-таки бросал. Стрелецкая думала, что скоро сойдет с ума с Космосом. Постоянные перепады настроение, она списывала на отвыкание от наркотика. Только именно из-за них, Холмогоров бесился еще больше.       — Кос, ты меня не слушаешь! — Отвернулась к окну Стрелецкая.       — Слушаю! — Оправдывался он, — Я это… — Нужно было придумать отговорку, — Задумался!       — Ну ты прям академик я смотрю, — Фыркает она, а затем заливается смехом.       Конечно, события зимы накладывали на нее свой отпечаток, но и возвращаться в Дубну Кира точно не хотела. Плевать она хотела на ту лапшу, которую ей вешает на пару с матерью Сережка. Ее, как говориться, и здесь не плохо кормят. Стрелецкую вообще все более чем устраивало, просвещать мать в свои дела, а особенно в то, с кем она стала сожительствовать, хотелось меньше всего. Даже Алька говорил всегда ей, что если Кирка и найдет кого-то в Москве, говорить матери нужно будет в последнюю очередь. А теперь, когда сложилось такое классовое неравенство, даже не беря в это Космоса, Стрелецкая просто из принципа никогда не согласилась. Подумаешь, ну наркоман, бросает ведь!       — Я? — Тянет Космос, — А ты гадалка?       — Ну да, на картах могу игральных, — Полезла в сумку она, — Хочешь?       — Да убери ты, сейчас второй раз врежемся, не разгребем, — Фыркнул он.       Тяжело вздохнув, Кира перестала рыться в сумке, и уткнувшись локтями в колени, продолжила смотреть вперед. Холмогоров вообще после той аварии боялся как-то либо водить. Сейчас, все это продолжало дико нервировать. Со скандалом, за машину пришлось сесть, потому что Кира ни в какую не соглашалась ездить на такси, та не доверяла чужим людям. Наверное, если бы не она, он точно бы продолжил нюхать, отбрасывая все обещания к чертовой матери. Наверное, это какая-то часть зависимости, которая переходит в его зависимость от Стрелецкой. И если Кира была зависимо максимум материально. Хотя, черт ее поймет, она ни в какую не соглашалась купить новое пальто. То Космос был зависим как минимум, потому, что если бы не она, он точно бы умер от передоза.       — Останови, сигарет куплю, — Обидчиво кидает та.       Машина останавливается на перекрестке. Стрелецкая выныривает из машины, шагая к ларьку. Сама того не замечая, она тоже стала курить Мальборо. Кидает мелочь в монетницу и идет, чуть щурясь на солнце, обратно в машину. Передает пачку Космосу, устраивают молчаливый перекур, а затем снова едут в неизвестность. Домой не хочется, шарахаться по ресторанам, тем более. Так и катаются по Москве, пока не станет темнеть. Танечка Буланова поет из магнитолы. Кира смотрит куда-то вдаль. Почему Космос не мог познакомиться с Кирой как все нормальные люди? Этот вопрос, он задает себе последний месяц, но ответа Космос так и не нашел. А может, так было даже лучше? Теперь то, он стопроцентно был уверен в Стрелецкой, отбрасывая свои сомнения.       Часы показывают половину восьмого. Кира прыгает по ступенькам в подъезде, пока Космос все еще хромает на левую ногу. Поднимаются до квартиры, поворот ключа и они уже дома.       — Как у тебя дыхалки хватает столько скакать?       — Это просто ты старый! — Хохочет она.       В темной квартире, Стрелецкая уже легко ориентируется. Вешает пальто на вешалку, моет руки и идет на кухню, исследовать, что можно зажевать. Перед этим заглядывает в зал, скидывает папку с рисунками, трогает подрамник, марается маслом и верещит, чтобы Космос не подходил к картине. Слишком хорошее настроение было у Киры в последнее время. Мешает яичницу на кухне, большего она готовить не умеет, да и в холодильнике пусто. Делит на две половинки и шагает с тарелками в зал. Космос разговаривает по телефону, выключает телевизор. Стрелецкая замерла, ожидает, что будет дальше. Тот подносит палец к губам. Та понимает все без слов. Молчит, сглатывает комок. Через пару минут, Космос говорит в трубку, что скоро будет. Бросает трубку на диван, поднимается и идет одеваться.       — Ты куда? — До сих пор с тарелками в руках, спрашивала Кира.       — На работу, — Уже в коридоре, говорит он, — Буду поздно, спать ложись без меня.       Стрелецкая и не успевает понять, когда дверь захлопывается.       — Замечательно, — Выругивается она в пустоту.       Хлюпает носом, ставит тарелки на стол и долго сидит на кухне, так и не закрывая за Космосом дверь. Обидно ли ей? До жути, а главное — снова. Кем же таким работает Космос, раз уезжает почти ночью? Знает, прекрасно знает. Жует яичницу, а про себя думает, что узнать бы, чем конкретно он занимается. Про обстановку она знает, а потому сам факт ее не устраивает. Дожевывает свою порцию, кидает тарелку в раковину и заворачивает в зал. На столе лежат документы. Подходит к журнальному столику, словно на нем лежит что-то запретное. Тихо садится на диван, берет и начинает читать, а затем, ничего не понимая, кидает ее на стол, идет к пальто и закуривает, подхватывая хрустальную пепельницу. Контракт на одиннадцать миллионов долларов США. Такие деньги Кира не то, что в руках не держала, не видела и не слышала, от чего становится еще более не по себе. Значит, что-то более крупное, чем просто бандитизм и рэкет?       Курит, глядит в окно, все-таки надеясь, что Космос вернется раньше. То, что идея — брехня, Кира понимает, только, когда стрелка часов переваливает за полночь. Чем ей плохо? Ведь романтики Стрелецкая никогда не хотела, считала ее глупой. Тогда, что ее снова не устраивает? Наверное, то, что она совершенно не понимает, что происходит. Обижаться и вытаскивать информацию со скандалом Кира не видит смыслом. Лежит в холодной постели, а про себя думает, что проснется она тоже одна. Алька был точно таким же, не говорил ничего до последнего. И что в итоге? Убили. От этого ей и становилось страшно. Обхватив себя за плечи, Стрелецкая засыпает. Снится какая-то глупая ересь, которую она не сможет расшифровать на утро. Наливая кружку горячего кофе, Стрелецкая глушит голод сигаретой, а сама собирается в академию. Космос не вернулся, просыпается она одна. Собирается и уходит, потому что провести еще пару минут в одиночестве в квартире она не готова. Хлопает дверью и бежит вниз по лестнице. На душе откровенно скребутся кошки. У Космоса тоже.       Находясь всю ночь в офисе, приятного из этого следует мало. Оружие на этот раз отходит отлично, без всяких передряг. Ждут последнего звонка. Ровно в семь утра телефон трещит, а после него успешно радуются, что на этот раз сделка, пусть и на меньшее количество денег. Едет домой отсыпаться после бессонной ночи. Только не смотря на раннее утро, Киры уже и след простыл. Решает не зацикливаться, спать хочется сильнее. Будет ли так постоянно? Наверное, да. Сильнее только не хотелось втягивать в этой Киру, хотя, с другой стороны, это неизбежно. Спит от силы пару часов, а просыпаясь дико хочется курить. Находя полную пепельницу. Вытряхивает, все-таки, задевая подрамник со свежей краской. Еле как отмывает масло с предплечья и, наконец, закуривает.       Стрелецкая идет в раздевалку за пальто, переговариваясь со Светкой о предстоящем экзамене. Успешно расходятся около телефонных будок. Бросает пару монет в монетоприемник, дежурно разговаривает с матерью, стараясь уловить, когда та начнет говорить о Сережке, чтобы доблестно повесить трубку, а завтра сказать, что были помехи, а мелочи перезванивать не было. После разговора удивляется, что речь, об этом так и не зашла. Чувствует подвох, а потому оглядывается по сторонам. Машины Космоса нет, зато стоит вполне неприметные бордовенькие Жигули. Едва она начинает двигаться, те плетуться за ней. Доходя спокойным шагом до входа к метро, она срывается на бег по лесенкам. Бросает жетон и бежит по пустому перону к поезду, пока двери не закрылись.       Она определенно видела эти жигули. Но где? Ломает голову, пока поезд несется по тунелю. Полупустой вагон добавляет антуража ее мыслям. Выходит из метро, все так же оглядываясь по сторонам. Хвоста не было, а жигулей тем более. Замечает Линкольн, а потому уже несется к лифту. Давит на звонок, а затем радостно вбегает квартиру и висит на шее. Думать о том, что произошло и не хочется, списывает на то, что мало ли кто приезжает и уезжает из академии. Сидит на кухне с Космосом, забывая об всей канители, хотя, раздумия на счет этого все-таки остаются.       — В среду поедем за машиной, — Довольно говорит Космос, получая кружку чая из рук Киры.       — Быстро, — Подмечает она, — Такую же брать будешь?       — Наверное…       Космос и сам вдруг задумался. И о машине, потому что точно такую же брать не хотелось. И о том, что Кира каждый божий раз говорит о быстроте. Чем ей не нравится быстротечность, понимает только она. От того Стрелецкая становиться еще более не понятной. Но она — песня без слов, которая вызывает каждый раз новые эмоции.       — Сегодня, надеюсь, не ускачешь как вчера? — С усмешкой в голосе, говорит Кира.       — От тебя, как от большого брата — не сбежать!       И вроде и хорошо, и спокойно, но мысли о Дубне набегают на Киру, даже находясь с Холмогоровым. Может, не стоит постоянно оглядываться на прошлое? Все-таки, где эти юношеские гуляния и где она сейчас? Глядит на золотое колечко на среднем пальце, а про себя думает лишь о том, что стоило все-таки и сказать полностью про уговоры матери по приезду в Дубну. Ведь ехать туда совсем не хочется. С другой стороны понимает, притащит за собой Космоса — вопросы отпадут разом, а это было ей как раз таки на руку. Только, ей и так хорошо, лежать, болтать о какой-нибудь ерунде.       Космос глядит на задумчивую Стрелецкую, чувствуя, что та явно думает о чем-то ну очень сложном. Дернув за прядь волос, та подняла глаза, кивая с вопросом.       — Ну не гляди на меня так, как-будто я тебя в заложниках держу, — Отводит взгляд он.       — Это я тебя держу, — Хлопает его по ладони, — И ты на меня так не гляди, — Кира смеется, — Вот женит меня мамка насильно, что будешь делать?       — Украдем и женим на себе, — Ловко поднимает за подбородок и целует.       В среду все-таки едут за машиной. Чувство предвкушения охватывало их двоих, оттого солнце казалось светлее, а весна еще боеле теплой. Космос долго обхаживает машину. Такой же шестисотый Мерседес. От его старого отличает, наверное, только то, что он целый, а собственно потому, он и покупал его. Кира, скорчив важное лицо, тоже ходила за ним по пятам, то дело наступая на пятки и впечатываясь лицом в спину. Достает конверт с деньгами из-под пальто, долго торгуется по поводу и без повода. То ли испугавшись того, с кем Космос работает, то ли он действительно его просто достал, машину он покупает на несколько тысяч дешевле.       Обмывать новую машину планировалось без Киры. Та почему-то даже не обижалась, наоборот не хотела идти. Оно ясно, боится. Но в Космосе просыпался собственник, от чего просвещать о наличие у него у него Стрелецкой не хотелось. Может, оно и безопаснее думает он, вспоминая события осени, когда воры устроили засаду у больницы, где оперировали сына Белова. А что, меньше народу знает, тем спокойнее. Сидит в машине, осматриваясь. Стрелецкая садится на сидение справа, оглядывает черный кожаный салон, а затем глядит на Космоса, ждет, что выкинет он.       — Ну, поехали?       — Прям как Гагарин в космос, — Смеется она.       — У меня отец — профессор астрофизики, — Скорчил деловое лицо он, — Имею право!       — А, так вот в кого ты у нас такая умница, красавица, комсомолка, — Хлопает по плечу она.       Смеются. Своеобразный подарок на день рождения выходил у Космоса, который должен был быть только на днях. Кира ломала голову над тем, что можно было бы подарить. Про свое день рождения она постаралась забыть, уж слишком она не любит его. Холмогоров даже и не знает, что у нее тоже скоро день рождения, но та словно этого и добивалась. Глядит в окно, пока Космос в очередной раз язвит.       — А ты в кого?       — А я в себя, — Гордо заявит она, прежде чем, дернутся от маневра, который вытворяет Космос.       Машина придавала настроения, оттого педаль газа прижималась к полу. Вот тебе и скорость — это страсть, весь мир мелькает. Мчаться по трассе было довольно захватывающие действо, оттого и давало ему ощущения былой юности. Страх пропал, возможно, оттого, что машина была идентичной старой, а может, и присутствие Стрелецкой немного успокаивало. Песенка льется из магнитолы, когда Кира, наконец, перестает крутить колесико. Глядит вперед, а про себя думает, что никуда и не хочет уезжать от него даже на пару дней.       — И когда ты там на пьянку свою пойдешь? — Поворачивается она.       — Завтра наверное, — Кира продолжает глядеть на него, тот ждет, когда она наконец продолжит, а потому и сам смотрит на нее вместо дороги.       — Мне надо к матери будет съездить, — Голос меняет былую радость, — Ты бы подтянулся, — Сжимает губы.       Она не хочет встречаться с комиссаром-Сережкой. Если его даже брат не взял к себе в компанию и гонял от сестры, на то были явные причины. Ведь теперь-то бригада ее брата распалась, все разъехались. Кира чувствовала подвох, оттого застаиваться в Дубне не хотела. Дело было даже не в Космосе, дело было в том, что она отчетливо чувствовала причастность Кораблева к смерти брата. И то, что он как раз таки объявился после странного появления Киры в Дубне, тоже не давало покоя. Слухи наверняка уже все донесли, мать точно была в курсе, но не задавала вопросов. Видимо, тот решил прессовать мать и добиться Стрелецкой через нее.       — С мамкой знакомить что-ли собралась?       — Сбегать я от нее собралась, — Отрезает она, — Да, ладно, просто забери меня и все, я сама доеду…       — Если купишь нормальное пальто я тебя и довезу!       — Эх, ну что ты за человек! — Улыбается она, — Куплю, — Скрещивает руки Кира.       — Ну если так… — Их носы сблизились. Еще чуть чуть и они могли снова поцеловаться, но только звук автомобильного клаксона прервал их флер. Новый Мерседес чуть не врезался в старую Волгу. Выворачивая руль со встречной полосы, Холмогоров едва снова не въехал уже в грузовик.       — Тьфу ты, — Кира загнано дышала, убирая волосы с лица, — За баранкой следи, водила!       — Это ты не соблазняй людей за рулем! — Отвечал тот ей, начиная откровенно ржать.       — Ах это я? — выглядывая, говорила она Космосу.       — Ах, это ты! — Он лишь крепче сжимал кожаный руль.       — Ой, ну все, — Тянет она, — Приплыли…       — Приехали, — Машина действительно уже стоит около их многоэтажки.       Пальто Кире приходится все-таки купить, но не как планировалось. Потому что, придя с виду в приличный магазин, ее чуть не выдворили, сказав, что вряд ли она сможет себе что-то купить. Стрелецкая сама из принципа уходит, идет на рынок, где уже спокойно покупает длинное черное пальто, даже сэкономив пару тысяч. Об этом она, конечно, не скажет, оставит на подарок, но неприятный осадок от магазина все-таки останется. Может у нее на лбу написано, что она ни черта не может? Обидно, но почему-то так было всегда. Чтобы не быть чужой тенью, обычно компенсировалось выкрутасами в одежде. Теперь, это желание отпадало, а потому и мучается Кира, лежа на полу прямо в пальто по среди комнаты.       Космос довольно быстро уматывает с работы. Находится там он не хочет совершенно, оттого и сбегает. Может быть так действительно было проще, как говорила Кира — бегать от проблемы? Сам себя не понимает, а потому и устраивает это мракобесие. Молчит, не разговаривает, а почему? Да потому что нечего сказать. Работа — словно неудобные туфли, которые то и дело давят на незажившую мозоль. Употреблять по праздникам? Наверное. А потому в какой-то мере он и стремится сослать Киру в Дубну. Одного дня ему хватит, а чем он будет там заниматься, уже не важно. Но напоминает сам себе, что ведь обещал, черт его дери, обещал! Стыд, охватил в какой-то странной своей образующей. Он все распланировал, потому и боялся просчитаться. Потому что Киру обмануть было гораздо больнее, чем кого-либо.       Заходит в квартиру, осматриваясь по сторонам. Пальто Киры нет на вешалке, думает, что та еще не пришла. Проходит тихо в зал. Видит Стрелецкую, лежащую на полу, онемев глядит на нее. Странное поведение, но скорее сейчас волновали причины.       — Да твою же! — Вдруг поднимается с пола Кира, — Напугал! — Встает, держась за ладонь, — А ты сегодня рано…       — Ты тоже, — Глядит на нее Космос.       Радует, что та наконец поменяла пальто. Глядит, заводит прядь волос за ухо. Так и сидят с пару минут в пальто. А Холмогорову так и хочется самому себе треснуть по-тяжелее со словами: «Кого ты обманываешь, идиот?». Потому что Кира то верит, думает, он уже окончательно бросил. А он, снова обманул. Сколько бы ты не кинул денег, это останется, учитывая, что Кира не особо то их и воспринимает. Они вообще ей безынтересны. Такое ощущение, что Кира с ним из чистого энтузиазма или же из большой любви. Оттого он и таит, подобно льдинке. Видит странные взгляды, оттого и думает, что она все знает.       — У меня в пять поезд, — Говорит Кира, пока ее голова лежит на плече.       — Чем тебе со мной не ехалось сразу? — Ворчит он.       А все потому, что Космос не хотел употреблять, только ломка, физическая и психологическая была сильнее. Выбирает наркоту. Снова.       — Ну а вдруг обойдется, — Бормочет Кира, — Ты сам сказал, дела, — Теребит она пуговицу на его пальто.       — А, ну да, дела, — А сам думает про эти дела, как-будто они действительно будут.       Кира и сама не особо то и хочет ехать. Стоит долго на вокзале, то и дело вздыхая. Космос обещает приехать за ней уже завтра. А сам, едва поезд тронулся, уходит. Едет по излюбленному адресу, заезжая за очередной дозой. Об этом никто не узнает, все точно будет под контролем. Но, кажется, в прошлый раз было точно так же? От того и противно. Ночь смазывается в один большой наркотический трип, от которого в голове не то, что каша — желе. Расслабляет, конечно, замечательно, а на утро и голова не болит. Видимо, от кокаина он успел отвыкнуть за пару недель. Глядит на себя, надеясь, что на этот раз никто ничего не заметит. Только синяки под глазами говорят об обратном.       Стрелецкая долго лежит на кровати, которая когда-то была Алькиной. Глядит на плакаты, пока из магнитофона играют хиты группы «Мираж». Достает эту же самую кассету, ставит в потасканный кассетный плеер Вега, а затем выходит на улицу за сигаретами. Все слишком странно, чувствует себя, словно в фильме «Красотка». Только какая из нее красотка? Максимум подлиза. Бабушки около подъезда снова презрительно оглядывают ее. Не привыкать, учитывая, что в последний раз она была здесь с Космосом, который был под откровенной ломкой. Теперь, она точно решила — ей никто не указ. Ни уговоры матери и ее верной подружки не сработают на Киру. Будет жить, как захочет. Здоровается с привычной продавщицей в соседнем магазине, просит почему-то приевшиеся Мальборо, хотя горло дерет от них до сих пор.       Идет, курит, словно большая и взрослая девочка. А затем видит те же самые Жигули, которые ее так смущали. А затем и Сережку, стоящего рядом, болтающего с какой-то бабулькой. Так быстро она давно не бегала. Открывает дверь своим ключем, а потом долго стоит в коридоре. Спокойна ровно до того момента, пока не звонит телефон. Берет трубку, а затем слышит.       — Ну, что теть Юль, как договаривались? — Слышит Кира на другом конце провода.       — Пошел нахер, идиот пучеглазый! — Кричит Кира, а затем добавляет, — Еще раз увижу, я тебе сама башку откручу! — И наконец бросает трубку.       Все понимает, не долго думая, все-таки говорит, что так давно хотела. Черта с два, лучше уж один раз показаться дурой, чем терпеть всю оставшуюся жизнь, то этого Сережку, то мать с упреками. Сама разберется, большая девочка. Особенно, когда у нее вполне кто и есть. Дожидается матери с рынка, которая, кажется, уже в курсе всей ситуации. Глядит на нее, как черт на ладан, а потому даже не выходит из комнаты. Берет первую попавшуюся книженцию и делает вид, что читает. Глядит из проема в зал, где почему-то мать накрывает стол. Читает этот чертов «Гранатовый браслет», про себя думая, когда же ее отсюда заберут.       Мать явно что-то удумала, а потому Кира уже жалеет, что согласилась на один день съездить домой. Лучше бы снова бездельничала, лежа в кровати с Космосом. Это явно было приятнее, чем сейчас сидеть на этом собрании. Конечно, понятно, что мать хочет просто поудобнее пристроить, но это казалось ей через чур. Признаться, что она уже втюрилась по самые уши, тоже не может. Замкнутый круг, который Стрелецкая создала сама себе.       Когда приходит теть Марина, та начинает приставать к Кире с вопросами. Та отвечает на них, а про себя думает, что готова уже сама убежать. Не то чтобы ей было противно находится дома. Даже наоборот, она скучала по нему. Но, не когда стоит приезжать на всякие праздники.       — Ну Сережка придет, ты главное не выступай, — Говорит ей подружка матери, пока в Кире начинает злится.       — Мама, это еще что такое! — Верещит Кира, вбегая на кухню, — Какой еще Сережка?       — Какой-какой, — Спокойно говорит она, — Обыкновенный, — Поднимает голову она, — А то просидишь так всю молодость в девках…       — А вот не просижу, ясно? — Ругается, словно в детстве она, — У меня может есть кто-нибудь, откуда тебе знать!       — Ну вот, если твой кавалер в течении…       Звонок в дверь прозвучал, как гром среди ясного неба. Оставалось надеяться, что это не был Костенко, со своим букетиком астр, на которые у нее аллергия. Кусает губы, нервно теребит край черного свитера, а про себя надеется, что Космос ее заберет. Хоть раз в жизни, не обманул бы. Мать, словно специально, долго вытирает руки полотенцем. А затем медленно идет в сторону двери. Все словно в замедленной съёмке. Опирается плечом на дверной проем и глядит вперёд, в коридор. Тишина повисла в квартире, только тихий звук магнитофона из комнаты Стрелецкой тянется подобно тягучей конфете. Глядит на дверь. Щелчок замка.       Космос стоит собственной персоной перед дверью. Крутит между пальцами ключи от машины. Внутри у Стрелецкой селится крупица спокойствия.       — А Кира выйдет?       — А тебе погулять или насовсем?       — Насовсем, конечно лучше, но погулять тоже пойдет.       — Кира, иди, пришло твое спасение.       — Забери меня отсюда нахрен, — Шепчет Кира, натянув пальто.       — Угомонились, доча!       — А что я, это ты, — Заглянув в зеркало, говорит Кира.       — Я сказала, разберусь, как будто мне сам этот Сережа нравится, — Вздыхает она, — Все не мельтеши, в магазин лучше за хлебом сходи, а то только сигареты и покупаешь!       — Да, куплю я, куплю!       Глядит на Космоса, который чуть нервно мял пальцы. Кира сжимает брелок, который она, наконец, купила. Она и вправду не знала, что подарить, потому и решила, что брелок, вполне нормальное решение, подрисовывая на металлической поверхности странные узоры. Потому что дарить подарки, Кира не умела, а тем более Космосу, у которого, кажется, все есть. Хватает за руку и останавливает на лестничном проёме, который был на этаж ниже. Он кажется ей каким-то странным, оттого волнение селится в грудной клетке. Космос отводит взгляд. Чувствует, что если Кира сейчас все поймет и получит он по полной программе, не смотря на день рождения. Выходят молча на улицу. Машина стоит в ровень перед подъездом, от того бабушки глядят то на них, то на машину. Кира тащит Космоса в другую сторону, где находился парк.       — Ты что, снова? — Толкает его в предплечье Кира.       — Да с чего ты взяла? — Врет он.       — А с того! — Бросает Стрелецкая и уходит в противоположную сторону.       — И куда ты? — Кричит ей в ответ Космос, шагая за ней.       — За хлебом!       — За каким еще хлебом? — Дергает за предплечье ее Холмогоров.       — За белым, — Глядит прямо в глаза, оттого мурашки идут по спине, — Меня мать в магазин отправила, — Дергает она руку.       Ей было обидно. Все снова начиналось заново. Стрелецкая знала, что с этой одной дозы, все попрет еще хуже. И Космос знал, но потому и бежал за Кирой, как дурак. Зависимый на всю голову, и от кокаина, и от Киры. Идет за ней, оглядываясь по сторонам. Почему она так легко заметила, что он употреблял? Наверное, уже запомнила, а потому Космос и становился уязвимей. Почему Кира имела такое влияние, знает только он сам. И, наверное, поэтому позволяет вытворять с собой это.       — Кира, стой!       Одергивая ее, от быстрого шага, Космос не до конца понимал, что он хочет дальше. Вот она останавливается, стоит и смотрит, пока Космос в очередной раз пытается придумать отмазку. Кира и слушать не хочет. Сбросить бы всю лапшу с ушей и тогда, наконец, поверить в чудо. Потому что верить — это уже второе испытание с Холмогоровым. Через него Кире пройти почему-то сложнее всего. Ведь, Космос всякий раз врет. Он и сам говорил, больше не продолжать этого, бросить его к чертовой матери и валить на все четыре. Но Стрелецкая остается. Сидит как прикованная, не слушая его брани на отходах.       — Что стой? — Чуть не плача кричит Кира, — Ты обещал! — Тыкает пальцем в грудь, — Знаешь кто ты?       — Кто?       — Пиздун!       А затем снова разворачивается и идет в сторону булочной, когда Космос едва успевает за ней. Кира злится, она очень злится. Оттого и идет быстро, широким шагом, каким не ходит, даже опаздывая в академию. Может действительно все бросить? Сделать, как говорит мать, а потом наплодив кучу противных детей, рассказывать о кавалере ее молодости и то, что они могли жить не в нищей хрущевке. Стрелецкая одернула себя. Какие дети и какие брошенные кавалеры ее молодости? Она не сделает так, чисто из принципа. Она же, упертая, как баран, значит и будет пользоваться этим.       — Кир, ты издеваешься?       — Издеваешься только ты!       — А ну стоять!       Хватает ее подмышки, а затем переваливает за плечо.       — Ты больной! — Кричит Кира, бессмысленно барахтаясь.       — А что ты бегаешь? — Космос говорит это так, словно Кира и не висит на плече, — Сказал же, все равно не убежишь!       — Угрозы кидаешь, да? — Вниз головой висеть было не очень удобно.       — Это не угрозы, — Умничает тот, — А предупреждение!       — А ну пусти! — Кряхтит та, — Ну Кос!       Чуть пошатнувшись, она, наконец, оказалась на земле, что все-таки предавало больше уверенности, чем висеть на плече. Видимо, от Космоса ей теперь уже точно никуда не деться. Так и будут бесконечно мотать друг другу нервы, пока не надоест. Стоит, чуть отдышавшись, а затем отходит назад, останавливаясь у сугроба, лепит снежок. Космос даже не заметил, что та отошла, чуть отошла назад. Оборачивается только тогда, когда в спину уже прилетел снежок. Кинув его, Кира побежала вперед, останавливаясь на перекрестке. Ничего умнее, как сделать снежок в ответ Холмогоров не придумает. Но, не рассчитав, он попадает прямо в лицо. Стрелецкая ворчит, останавливается, убирая снег с глаз.       — Издеваешься надо мой! — Тянет она, когда Космос уже пытается убрать снег с лица.       — Ну не рассчитал, бывает, — Отмахивается он, — Ты вообще первая кинула, — Снег застывал в прядях волос.       — И что, — Возмущается Стрелецкая, — Я же не в лицо, — Наконец, отряхнувшись, говорит Кира, — Эх, не любишь ты меня, издеваешься!       — Ну че ты сразу, — Морщит губы он, — Может и люблю.       Уже выходя из булочной, с булкой подмышкой, глядит на Космоса, а про себя думает лишь о том, что ей нравится так даже больше. Дурачится, вести себя, как ребенок и наконец не думать о прошлом. У обоих были на это причины. У обоих был за спиной свой груз, который выкинуть не так уж и просто. Кира не хотела думать о своей причастности к смерти брата, Космос не хотел думать о том, куда привела его инициатива. Проще не думать, потому что мозг в такой ситуации лишь враг. Заложник своей собственной головы. Ведь, так ты словно начинает снова чувствовать живым. Какие-то давно потерянные чувства возвращались.       — Так и будешь дуться? — Щипает за предплечье Кос.       — Я не дуюсь, — Кира останавливается прямо перед ним, — Я думаю! — Тыкая указательным пальцем в небо.       — А… — Потянувшись за сигаретами, говорит он, — Думай-думай, — Поджигает конец сигареты спичкой и отбрасывает в снег, — Индюк тоже думал — в суп попал!       Кира закатывает глаза, пока слышит хохот Холмогорова. Идет, щурясь на солнце. Дома же происходит отдельная комедия, которая кажется, вымотает из Киры все возможные силы. И даже не потому, что мать мельтешит, что Кира обещала открутить голову Сережке, с этим она была почему-то более чем согласна. Мама вообще вела себя на удивление спокойно, не считая теть Марины, которая то и дело интересовалась Мерседесом Космоса. Доедая салат, Стрелецкая вообще не особо понимала, для чего она тут сидит, ведь гвоздем программы был Космос. Тот кажется и сам не был рад своей участи, крутил под столом пачку Мальборо, уже думая, как слинять отсюда.       — А где вы познакомились? — Снова начинает Марина, от чего Кира чуть не давится крабовым салатом.       — В библиотеке, — С набитым ртом отвечает Стрелецкая, чуть не подавившись.       — Да-да, в библиотеке, — Хлопая по спине Киру, говорит Космос, — Книжки там всякие читали и во!       — Книжки читали, — Кивает головой мама, словно понимая, что те врут, — Марин, тебе же на работу к шести? — Та кивает, — Ну вот время пять.       Мягко намекнув, что пора свалить, подружка матери ушла, оставляя их в квартире втроем. Стрелецкая словно предчувствовала вынос мозга, понимая, что мать снова будет вспоминать Альку. Да, Кира тоже вспоминала об этом. Каждый божий раз вспоминала об этом, проигрывала ситуацию у себя в голове, но все равно понимала, что конкретно она ничего бы не изменила, как не было бы больно. Такое не забывается, скорее привыкаешь к произошедшему. Его зарезали прямо перед ней, когда те шли в клуб на встречу. Космос глядел на задумчивое лицо Киры, пытаясь понять, почему же та так резко помрачнела. Но знал — не скажет. Потому что и он сам не говорит о проблемах.       — Юль Петровна, давайте я перекурить на улицу схожу с Кирой? — Все-таки надеясь выпытать хоть что-то, начал говорить Космос.       — Тут кури, — стояла она лицом к серванту, затем открыла его, и хлопнув пепельницей по столу, проговорила, садясь за стол перед Кирой, которая уже закурила, — Скажи-ка мне доча, — Она и сама потянулась к сигаретам, поджигая спичкой ту, — Это чем таким нужно заниматься, что мне аж все друзья твоего братца названивать начинают в панике?       Кира только лишь закатила глаза, понимая, о чем сейчас пойдет разговор. Естественно, ее видели, когда она забирала Космоса с этих блядушников. Знала ведь, что выйдет именно так. Только, почему они сами не поинтересовались, что Кира там делает? Испугались? Но кого?       — А что они сами у меня не спросили? — Отвечает она.       — А это уже у них спрашивай, — Потрясла сигаретой над пепельницей та.       Только Космос понял, почему у нее не спросили на прямую. Боятся, но не Стрелецкой, а его. Как об этом сказать Кире? Что это из-за него теперь будут шарахаться от нее добрая половина знакомых. Что это из-за него спокойная жизнь ей только сниться будет. Космос не знает, а вот Кира, словно и без него, спокойной жизни не видела. Натура у нее такая, приключения на задницу искать. Ее мать это знает, а потому, наверное, и кидает ей подобные предъявы. Но что может сказать Стрелецкая в отместку? В том то и дело, что ничего. Рассказывать о том, что Космос — наркоман, она точно не будет, не в ее интересах.       — А кто-же тебе натрещал такое? , — Глядит на Космоса Кира, словно ища поддержку.       — Кто-кто, — Бормочет она, — Гриша, кто еще.       — Ну значит ссыкло ваш Гриша, — Говорит за Киру Космос.       — Ну может и ссыкло, раз сам не спросил, — Толкает фильтр в пепельницу и встает из-за стола, — Думай, что хочешь, Кирюх, второй дочери у меня нет.       Кире вроде бы и понятно, что мать переживает. После ее слов становится чуть спокойнее. А Космосу от чего-то в диковинку, что не спрашивают про его имя, не спрашивают, кем работает. Такое ощущение, словно они все знают и без него. Юлия Петровна уже с пару минут, как ушла на кухню, оставляя их вдвоем в зале. Кира молчит и сказать не знает что. А ведь, когда Альку зарезали, они шли как раз таки к Грише в клуб. Почему тогда они так и не разобрались, кто это сделал, словно оставляли разобраться с этим самой Стрелецкой. Только в итоге Кира не разбирается, из-за чего будет чувствовать себя паршиво, херовой сестрой. Первые пару месяцев была обида, затем пустота. Сейчас, наверное, только желание найти, кто это сделал. И что-бы ей ничего за это не было.       Только это будут сокровенным желанием. О нем не узнает никто.       Космос же отчетливо чувствует, что упускает какую-то нить из жизни Киры, тыкая сам себе, что та даже не до конца в курсах, что делать, если он снова пропадет. Кира вообще толком ничего не знает о нем. Видимо, она с ним действительно из чистого энтузиазма. Гладит по коленке, чувствуя, что она явно что-то чересчур, не договаривает. Хотя, ему ли об этом говорить? На секунду представит, как чувствовала себя Кира, а затем все-таки будет выпытывать, что было на самом деле. Обещать, что бросит нюхать, а еще больше не оставлять ее на такое долгое время.       Кира подошла к стенке. Проводя пальцами по корешкам дорогих серийных книг, которые мама любила коллекционировать, взгляд Киры упал на рамки с фотографиями. Фотография с Алькой с их выпускного. Киру тогда с собой не взяли, сказав, что той стоит посидеть дома, а уж на ее выпускной они загуляют. Обидно было до жути, пусть Алька всегда старался брать ее с собой. Сейчас она уже по другому смотрела на это, но какая-то противная обида, что Кира младше, оставалась. Другая рамка была уже с Алькой, Лешкой и самой Кирой, отмечавших тогда выпускной Киры, параллельно обмывая машину брата. Стрелецкая хорошо помнила тот день, о котором ей до сих пор напоминал шрам на коленке, она свалилась тогда едва выйдя из подъезда. Кира невольно улыбнулась. следующая фотография была с нового года. Тогда всей компанией отмечали его у леньки дома, его отец тогда укатил на конференцию в москву.       Сядет рядом с Космосом и на пару закурят сигарету. Пока ему не позвонят, тишина будет долго висеть. Тот вскочит, достанет телефон, а Кира так и будет наблюдать за него действиями. Второй раз она не прокараулит, лучше сама сгинет.       — Да я максимум через три часа буду, — Громко говорит Холмогоров, явно срываясь и нервничая, — Ладно, хорошо, — Уже тише говорит он, — Буду, — Идёт в сторону коридора, пока Кира не встанет прямо перед ним в проёме. Он обхватит ее за плечи, — Я в Москву.       — Я с тобой тогда, — Бежит за ним, забегая в комнату за сумкой, — Кос, подожди!       — Лучше тут останься, — Но Кира уже стоит одетая в пальто с сумкой в руках, — Ладно, с тобой бесполезно спорить.       — Правильно понимаешь, — Говорит она, уже поворачивая замок, — Пока, мам!       В машине долго молчат. Космос не особо имеет желание говорить. Бесит, что даже сейчас его снова сорвали на работу. А все почему? Потому что снова кто-то позвонил и на кого-то настучал? Бесило, бесило все. И запорожец, который так и не получилось обогнать. И магнитола, которая то дело и фальшивит. И жажда новой дозы. Почему так быстро, остается только гадать. Потому что в этот момент Космос переставал видеть смысл отказа от наркотика. Вдруг начала бесить и Кира. Вроде бы и доза лежит в пакетике во внутреннем кармане пальто. Но и сейчас не может, опаздывает на встречу с парнями. Резко останавливает машину, долбит по рулю, пока Кира хлопает глазами.       Космос ненавидит в данный момент все. И себя тоже. От чего еще сильнее хочется всадить себе пулю в мозг. Крутит Стечкин в руках, а затем он все-таки лезет во внутренний карман за дозой. Дрожащую руку с пакетом, перехватывает Кира, которая и сама, кажется, дрожит, то ли от страха, то ли от всего происходящего. Холмогоров дергает руку, а та отпускает руку. Голова гудит, в груди противный, обжигающий жар. Чувствует что-то холодное у виска. Поворачивает голову, сглатывает комок. Кира, кажется, вся на иголках, отчего слезы противно и бесшумно катятся по щекам. Сам задает себе вопрос: до чего он довел девчонку, до чего он довел себя? Та смахивает предохранитель. Одно движение и мозги разлетятся по салону.       — Наркоту брось, — Всхлипнув говорит она, — Пожалуйста!       — А ты манерная у нас, Кира, — С поднятыми руками, говорит Космос, — Ствол убери, — Космос и сам боится не меньше Киры.       — Ты первый, — Чувствует, как та дергается, всхлипнув в очередной раз.       Он не знает, что ему делать. Стрелецкая вообще считает этот поступок слишком отважным, но стрелять бы не за что не стала — любит. Оттого сильнее жмет пистолет, а сама только что и ревет. Космос знает, что та не может выстрелить, но почему-то очень хочется. Больше не в силах терпеть себя. Кажется, теперь, он чувствовал себя самым настоящим разочарованием. И отца, который старался для него, как мог. И для Киры, которая с мазохистским рвением терпит его. Сжимает зубы, что аж по лицу ходят желваки. Опускает стекло, кидает вниз пакет и поднимает стекло, нажимая на кнопку. Стрелецкая убрала пистолет, кинув его на колени Космосу. Сжимается, закрывая лицо руками.       Уже в Москве Кира срывается. Машина летит по ночному городу. Только Стрелецкая кажется хочет закатить самую настоящую истерику.       — Высади меня нахер, — Тяжело дыша, говорит она.       — Нет, — Отрезает Космос.       — Высади меня, — Повторяет она, дернув ручку, — Меня это все достало, высади! — Срываясь на крик, Кира, словно пыталась спрятаться.       — Нет, — Громко говорит он в ответ, когда машина наконец останавливается около какого-то здания, — Тут сиди, попробуй только высунуться, — И уходит, хлопнув дверью.       Сидит, прижавшись лбом к стеклу, а в кармане сжимает брелок. Так и не подарила его, хотя и рисовала на нем все утро. Она не понимала, за что ей все это наказание. Только, как по другому? Считает минуты, глядя циферблат часов на руке. Золотисто-розовые часы Касио показывали уже около полуночи. Кира уговаривает сама себя, что она сильная и она обязательно справится. Космос только позже поймет, что делал. Поймет, а потому практически сразу, как все закончится, возвращается в машину. Плевать, его и так считают за поехавшего наркомана. Будет делать так, как хочет. Снимает сигнализацию, открывает дверь и долго молчит, не заводя машину. Виноват, снова.       — Ты это, — Снова начинает Космос, — Прости, короче.       — Ага, — Безэмоционально говорит Кира, засовывая руку в пальто, нащупывает брелок, — Дарю, — Хлопнув по ладони Холмогорова, начала Стрелецкая, — На добрую память, так сказать, — «Пока не померла» — Уже про себя добавляет она, — А теперь отстань, я устала, — Снова прижимается к стеклу.       — Купи себе что-нибудь, — Сует несколько купюр, словно по другому он извиняться и не умеет.       — Себе оставь, — Фыркает она, — На наркоту нужнее.       — Да брошу я, сколько можно?!