Не спится, Ленусь?)
Ответ пришел почти сразу. Нет. Леонидов нахмурился. Даже по короткому сообщению он понял, что жена не в лучшем расположении духа. Оно и понятно.Может созвонимся?
На этот раз ответ не приходил несколько минут. Леонидов, взвесив все «за» и «против», набрался смелости и нажал на кнопку звонка. После второго гудка он услышал приглушенный голос Лены: — Да, Лёш, чего? Леонидов улыбнулся. Может всё не так страшно, и она просто устала. — А ты чего не спишь? Макс не даёт? – Лёша надеялся, что смог достаточно хорошо замаскировать ревнивые нотки в голосе. — Почему, даёт. Вон дрыхнет во всю на диване. У него температура поднималась, я дала ему таблетки, послежу пока. — Обязательно отдохни сама. С Макса любая зараза как с гуся вода, а тебе бы себя поберечь. На другом конце линии послышался вздох. — Вообще-то он всегда очень тяжело болеет. Редко, но тяжело. Только виду не подаёт. Собственно, как обычно… Все надежды на то, что разговор поможет развеять тревожные мысли и помочь ему уснуть, улетучивались с каждым словом Лены. Леонидов сдавленно откашлялся, дабы подавить напряжение где-то в районе голосовых связок. — И всё-таки про себя не забывай… — Ну да… Наступила пауза. Лёша краем уха уловил монотонный звук в трубке. — Что смотришь? — А, да… ничего. Музыкальный канал, какой-то хит-парад. — А я тут наш любимый чай пью, чтоб по тебе меньше скучать. — С имбирём? Голос Лены прозвучал рассеянно и отдалённо, как будто она отняла трубку от уха и отвернулась на секунду в другую сторону. — … Да нет, жасминовый. Мама подарила который? — Ну да, он правда хороший. Но имбирный как раз тебе сейчас для профилактики. У Макса где-то здесь тоже его видела, может, и я попью, пока спать не пошла. Лёша постарался избавиться от образа самодовольного лица лучшего друга, который неустанно повторял, что знает Лену лучше, чем себя самого. — Может, и мне музыку послушать, чтобы уснуть. Думал, с Псом что-нибудь посмотрим, но мне, кажется, объявили забастовку. — Его понять можно: забрали от хозяина с бухты-барахты, поселили в чужой квартире. Ты с ним погулял? Покормил его? — С Псом всё прекрасно, поел, погулял. И я тоже, кстати. Ну, если тебе интересно. — Не надо начинать, Лёша. Ты большой мальчик, я знаю, что голодным ты не останешься. — Ладно, прости, правда… просто ситуация такая дурацкая. Отпустил жену ночевать к бывшему мужу, это же просто… Одна надежда, что если я или мама твоя вдруг заболеем сейчас, то ты всё-таки променяешь Макса на нас, да? – только произнеся эти слова, Леонидов сразу решил для себя, что шутку не оценят. — Если ты или мама сейчас ещё заболеете, то я повешусь. Ладно, Лёш, я устала, завтра поговорим. Спокойной ночи. — Спокойной… а, Лен, подожди. Какой канал? — Что? — Какой канал сейчас смотришь? — На нашем телевизоре – четырнадцатый. — Ну вот, значит, сейчас будем вместе смотреть одну передачу. Отношения на расстоянии, – Лёша рассмеялся. — Ну да. Ладно, пока. — Пока, Ленусь, сладких… Но трубку уже положили. Леонидов вздохнул и небрежно кинул телефон на лежащую рядом диванную подушку. Попытка в романтику не удалась: не время и не место. И всё-таки Лёша и правда легче засыпал, послушав музыку. Пара щелчков пультом, и телевизор переключился на четырнадцатый канал. Я больше никогда не потревожу твой сон, В котором ты с тем, кто тебя любит, С тобой будет…* Еще один щелчок, и квартира погрузилась в полную темноту. Слышно было только размеренное дыхание уснувшего Пса, и Леонидов вспомнил, что и ему тоже не помешал бы кислород. Судорожно втянув ртом внезапно ставший густым и тяжёлым воздух, он встал и подошёл к окну кухни, через которое слабо просачивались огни центра города. Взгляд самопроизвольно устремился в сторону, где находился дом лучшего друга, а теперь еще – и его жены. Пусть даже временно. Леонидов уперся руками в подоконник и прикрыл глаза. — Чёрт.***
Максимов проснулся, когда солнце находилось ещё где-то далеко-далеко за горизонтом. Единственным источником света в комнате был включённый телевизор, который продолжал беззвучно проигрывать один из старых клипов группы «Heart». Маленькие часы в углу экрана показывали 5.18 утра. Значит, скорее всего его разбудили собственные биологические ритмы, настроенные примерно на то время, когда его обычно будил Пёс. Удивившись отсутствию посягательств на его сон, Макс уже было хотел позвать питомца, но в этот же момент вспомнил все события прошлого дня. Как едва не упустил подозреваемого, боль в груди, шум в голове, поездка домой, температура, как Пса отправили к Леонидову, а Лена осталась на ночь… На этой мысли он так резко поднял голову, что чуть не потянул мышцу в шее. На другом конце дивана, свернувшись калачиком в обнимку с подушкой, спала Лена. По-прежнему в том же вязаном бордовом платье, в котором она, судя по всему, была весь день на работе; некогда уложенные в идеальный каскад мягких локон волосы разметались вокруг головы и спадали на лицо. Один край пледа, обычно лежащего на спинке дивана, укрывал её вечно мёрзнущие плечи, а другой – волочился по полу, оставляя стройные ноги в чулках открытыми его взору. Мужчина уронил голову обратно на подушку. «…самое время, Максимов». Вообще, Макс чувствовал редкие по своей силе досаду и злобу на самого себя. Лена всю ночь провела рядом с ним буквально в полутора метрах. Ни вызовы, ни Леонидов не могли им помешать, но вместо того, чтобы качественно провести время с бывшей женой, он, как восьмидесятилетний старик, уснул, когда на часах ещё не было и десяти вечера. Нет, «качественно» в его понимании не подразумевало секс, ведь несмотря на то, что подобные мысли регулярно посещали его голову, особенно бессонными ночами, он не желал, чтобы Лена изменяла Леонидову. Его бесплодные фантазии о том, как она вернётся к нему, не включали в себя идею отплатить бывшему лучшему другу его же монетой. Баланса Вселенной это не добавит. И всё же он бы с удовольствием приготовил редкий для его нынешнего образа жизни вкусный ужин, открыл бы бутылку хорошего вина (для неё, не для себя) и просто бы поговорил. Обо всём. О Лёше, который именно с начала пандемии грезит поездкой в Карелию; о Псе, который нашёл для себя новое хобби – собирать коллекцию носков хозяина под своей подстилкой; о книге, которую Лена не может дочитать уже третий месяц; об общих друзьях, их семьях; о событиях в мире. А теперь Лена убедится, что с ним всё не так и плохо, вызовет ему врача и уедет домой. Он даже глазом моргнуть не успеет, как и всегда. Теперь большее, что он может успеть сделать, – это привести себя в порядок (он тоже спал не раздеваясь, и после высокой температуры и её последующего спада благоухал… далеко не как венок из роз) и приготовить им завтрак. «Тогда сначала в душ». Перевернувшись на спину, Максимов аккуратно выбрался из-под одеяла, чтобы не разбудить гостью; поднялся с дивана и сделал шаг. Тело не послушалось, и его пошатнуло. Осторожно, балансируя руками, как канатоходец, Макс направился в сторону ванной, всё же успев плечом сосчитать пару углов. Помыться он смог только со второго подхода. Голова кружилась так, будто его только что огрели битой по шее (уж кому, как не ему, сравнивать). Сидя на опущенной крышке унитаза в одном белье, он ждал, пока вестибулярный аппарат проснётся и адаптируется к его состоянию. Ради интереса он отвинтил крышку на тюбике с мятной зубной пастой и поднёс к носу. Никакого запаха. Попробовал то же самое с освежителем воздуха, шампунем для Пса (подаренным с явным намёком Леонидовым), средством для чистки сантехники с хлоркой. Ничего. — Прикольно, – рассеяно пробормотал он. Наконец забравшись в ванну, он настроил температуру воды на комнатную (хотя она и казалась ледяной, ему не хотелось ещё больше поднимать температуру, что привело бы к справедливой нахлобучке от его персонального доктора) и быстро ополоснулся. Уже в белье и старых растянутых трениках он копался в оставшейся стопке чистого белья, пытаясь найти футболку, когда в дверь ванной постучали. — Максимов, у тебя там всё нормально? — Конечно, Леночка, – ещё раз окинув взглядом стопку и убедившись, что футболки в ней нет, он повернулся к закрытой двери, – А не могла бы ты принести чистую майку, рубашку, что найдёшь? Спасибо, – кинул он вслед звуку удалявшихся шагов и тихо прокашлялся. После очередного стука в дверь Макс отодвинул щеколду и протиснул руку в небольшую щель, но у Лены были другие планы, и она распахнула дверь настежь. В руках у неё были его любимая чёрная футболка с постером «Криминального чтива» и стетоскоп. Лицо Максимова выражало на редкость выразительную смесь изумления, негодования и смущения, и девушка усмехнулась, подняв брови. — Ты же тут не голый. Давай, я тебя послушаю, пока не оделся, – она развернула его спиной к себе, лицом к раковине, и приложила холодный диск стетоскопа к лопатке. Макс вздрогнул, но промолчал. В зеркале, через своё плечо, он наблюдал за тем, как она сосредоточенно вслушивается в паттерны его дыхания, хмуря изящные брови и поджимая губы. Сердце предательски ускорило ритм сокращений, когда тонкая ладонь скользнула ему на грудь и так же уверенно развернула его на сто восемьдесят градусов. Лена приложила руку со стетоскопом к центру груди, затем к рёбрам слева, чуть правее, снова наверх… Всё это время не отрывая взгляд от его лица. — Не задерживай дыхание. Поглубже. Макс послушно вдохнул, а затем выдохнул ей в макушку. — Бронхит у тебя точно есть. Я позвонила дежурному в больнице – тебя приедет посмотреть зав. отделением в десять. Скорее всего, нужно будет съездить на рентген на скорой, чтобы исключить пневмонию, так что приготовь полис с паспортом, – он лишь кивнул, не слушая и не нарушая зрительный контакт. Лена опустила взгляд, притворившись, что аккуратно складывает стетоскоп, и молча протянула ему футболку. — Ладно, одевайся и иди ложись, температура пока держится. Уже выходя в коридор, она обернулась. — Завтрак?***
— Ну, молодой человек, – Виктор Михайлович, заведующий терапевтическим отделением, запакованный в защитный костюм, в маске и очках непринуждённо сидел в кожаном кресле и бегло выписывал на бланк рецепта список лекарств, – Предварительно ставлю вам коронавирус. Результаты мазка будут завтра или послезавтра, тогда диагноз и уточним. Лёгкие на рентгене чистые, но бронхит сильный, глубокий, ещё может перерасти в прикорневую пневмонию. Вы один живёте? — Один, – Максимов сидел напротив, на любимом диване, и периодически косился на Лену, стоявшую, скрестив руки, у окна, пытаясь понять её реакцию на комментарии доктора, но лицо девушки было непроницаемым. — Ему нужен уход? – Жарова забрала со стола листок с назначениями. — Скорее присмотр. Может быть есть сёстры, братья, родные или двоюродные? Племянники? — Нет, только бабушка, но она не вариант, – Макс по привычке потянулся рукой к лицу, чтобы потереть больные глаза, и одернул себя, заметив испепеляющий взгляд бывшей жены, – Я уже и так заразный, – буркнул он себе под нос. — Елена Николаевна, тоже уходите на карантин? Жаль, жаль. Геннадий Васильевич без вас как без рук сейчас. — Придётся, я с ним всю ночь просидела, ни маски, ничего. А карантин из-за меня в патологоанатомическом и в лаборатории – это тройная катастрофа. — Согласен. Так, может, вам на пару недель и остаться с товарищем Максимовым? В конце концов, если ему станет хуже, вы будете рядом. Если вы не дай Бог заболеете, он за вами присмотрит, а вам не нужно будет заражать мужа. Макс и Лена посмотрели друг на друга. Как утром в ванной, оба молчали, но каждый знал, что думает другой. «Леонидов меня убьёт», – «Нет, он меня убьёт, а тебя запрёт в высокой башне и наймёт дракона в охрану,» – «Ему нельзя болеть, кто-то же всё равно должен помочь с тобой», – «Не надо, я найду, кого попросить», – «Не найдёшь, у тебя, кроме Пса и нас с Лёшей, никого нет», – «Вахтанг не откажется», – «У него жена беременна, и он живёт на другом конце города», – «Тогда Гнездо», – «Это можно расценить как попытку суицида», – «Тогда оставайся. Я всё равно не хочу, чтобы ты уезжала», - «Я пока и не хочу уезжать». Лена кивнула и повернулась к доктору. — Мы что-нибудь придумаем. * «Я больше никогда», группа «Градусы»