***
Максимов, полусидя устроившись на кровати, целенаправленно боролся со сном. Читать он не мог: сразу начинала болеть голова, да и потом, весь смысл его ночного бдения состоял в том, чтобы обеспечить Лене возможность выспаться, а значит включить даже настольную лампу возможности не было. Спала она беспокойно. Ворочалась, бормотала и вздыхала, как он мог догадаться, от той же неприятной чувствительности во всех конечностях. И хотя вся эта картина ничем не отличалась от его собственного состояния, навязчивые страхи заставляли его через каждые пару минут прикладывать тыльную сторону ладони к влажной от испарины шее, чтобы проверить температуру… ну и пульс. Какая глупость. В очередной раз приподнявшись на подушках в попытке хоть немного взбодриться, Макс почувствовал под локтем нечто твёрдое. Поморщившись и помолившись всем богам, в которых он не верил, чтобы это не был телефон Лены, он поднял руку и прищурился в темноте. Нет, это был его собственный телефон, который девушка положила рядом с собой после разговора с Леонидовым. Тут же лежала и белая округлая коробочка – чехол от подаренных им наушников. «А кстати…» Он потратил около десяти минут, разбираясь, как подключить это чудо-устройство к своему новому смартофону – «Где-то икнул один Игорь». Что ж, возможно коллеги и были правы, называя его за глаза, да и в лицо, технофобом. Убедившись, что звук теперь идёт из наушников, а не из динамиков, он открыл приложение с музыкой. (Его подключил Вахтанг, который активно участвовал в покупке нового средства связи ему в подарок и который через полчаса уже успел пожалеть, что вообще взялся обучить Максимова чему-то новому, ведь «Где мне по-твоему музыку слушать? Включать в качестве саундтрека к погоням?») Он бы с удовольствием продолжил обходиться стареньким магнитофоном дома или магнитолой в машине, но его подкупила возможность просматривать музыку добавленных в приложение друзей. Так, Макс оценил музыкальный вкус Вахтанга (и зауважал его ещё больше), ради развлечения пролистывал дичайшую помесь «блатного» шансона и разнообразных аутотренингов Гнездилова (и стал уважать его ещё меньше), подкалывал Лёшу по поводу его необъяснимой любви к назойливой музыке из рекламы. Хотя больше всего его, естественно, занимали обновления в плейлисте Лены. Он и раньше, если и не совсем совпадал с ней в предпочтениях, то по крайней мере интересовался ими. Но в последнее время он стал чаще замечать, что она периодически добавляет песни и исполнителей, с которыми он познакомил её ещё когда они были вместе. И вот опять. Наблюдая за абсолютным, детским восторгом на лице жены пока они стояли в очереди на вход, Максимов не мог пожалеть о том, что выменял эти проклятые билеты у Лёши на месяц удвоенных ночных смен. Девушка и правда светилась, взгляд её метался между вывеской над дверьми концертного зала и лицом мужа. С тех пор как они вышли из дома (он – в своей неизменной кожаной куртке, джинсах и кроссовках, она – в кедах, джинсовых шортах и купленной специально по такому случаю футболке с эмблемой группы), Лена поцеловала его в щёку уже раз пятнадцать. — А там можно фотографировать? — Тебе – можно. Потом, прижимаясь друг к другу в толпе, они с улыбкой подпевали, вряд ли попадая хотя бы в одну ноту, их общей любимой песне рок-исполнителей. In my life there's been heartache and pain (В моей жизни было столько страданий и боли) I don't know if I can face it again (Не знаю, переживу ли это вновь) Can't stop now, I've traveled so far (Теперь уже не остановиться, ведь я зашёл так далеко) To change this lonely life… (Чтобы изменить эту полную одиночества жизнь) А когда начался припев, Максимов без предупреждения притянул её к себе для поцелуя. Романтично, спонтанно – всё, как она любит, но Лена не могла перестать смеяться ему в губы. В качестве мести Макс игриво укусил её за кончик носа. Она рассмеялась ещё сильнее. Сквозь рёв толпы он не мог слышать её, но безошибочно прочитал по губам – «Я так тебя люблю». Улыбнувшись, он наклонился к её уху: — Хочешь, сделаем тебе обзор получше? В следующую секунду Лена Максимова, отличница и пай-дочка подполковника полиции, сидела на его плечах, одной рукой держась за гладко выбритую голову, а другой размахивая в воздухе в такт музыке. Макс только продолжал улыбаться, крепко обняв её колени, и чувствовал, что лучше быть уже не может. I wanna know what love is (Я хочу знать, что такое любовь) I want you to show me (Хочу, чтобы ты мне показала) I wanna feel what love is (Я хочу почувствовать любовь) I know you can show me (Я знаю - ты можешь показать) И ведь он прекрасно знал, когда всё покатилось по наклонной. Знал, в какую именно секунду его жизнь поменяла русло. Ещё до выпивки, до Леонидова, до взаимных обвинений, до развода. Он знал, но не мог понять как меньше чем за полгода всё перевернулось с ног на голову и как она могла так с ними поступить. Как могла так ничего ему и не рассказать… Макс прикрыл глаза. Они снова нещадно болели, только уже не от температуры. «Да какая теперь нахрен разница?»***
— Да-а-а, Елена Николаевна, не ожидал я так скоро к вам вернуться, - Виктор Михайлович по-хозяйски прошёл в гостиную и поставил ящик с медицинскими принадлежностями на столик. — Мы тоже не ожидали. Спасибо, что приехали лично, - Лена приподнялась на локте, и Макс тут же оказался рядом, протягивая ей руку. Теперь эти двое сидели перед ним на диване, бок о бок, и лицо доктора под двумя слоями маски самопроизвольно растянулось в ухмылке. Вряд ли они подозревали, насколько похожи: припухшие серо-голубые глаза, одинаковый наклон головы вправо, нервное покусывание губ. Это не удивляло бы, не знай он, что они в разводе, причём давно. — Максим, ваш результат пришёл, я взял на себя инициативу привезти его лично, - Виктор Михайлович протянул ему скреплённые степлером два листа бумаги. — Спасибо, - Макс прошёлся пальцем по первой странице. Лена потянула документ на себя, чтобы им обоим можно было прочитать, - «Обнаружено». — Да, как мы и предполагали. У вас мы мазок, конечно, тоже возьмём, - он кивнул своей коллеге, - но думаю, что всё очевидно. — Доктор, а… это нормально, что она за один день… вот так вот? – Жарова слабо пихнула его локтем в бок. — Я думаю, что заразилась Елена Николаевна всё же не от вас, а раньше. Давайте-ка я вас послушаю, - девушка вытащила руки из рукавов толстовки и приподняла её до плеч. Макс показательно возвёл глаза к потолку. — Хрипы есть, но пока без бронхита. Давайте спиной теперь, - Лена несмело повернулась лицом к спинке дивана, одной рукой пытаясь одёрнуть кофту спереди, и Максимов, всё так же не глядя, ухватился через её плечо за край плотной ткани, придерживая её над лопатками, – Тогда вам всё тоже самое, что и вашему товарищу. Сами себя колоть сможете? — Конечно. Его тоже, хотя он этому вряд ли рад, - поправив толстовку как было, она снова легла на диван. «Как можно так устать за полминуты?» Макс улыбнулся. — Только Лёше не говори, иначе уколы – это самое безобидное, что случится с моей задницей. Виктор Михайлович поднялся из кресла. — Ну что ж, тогда увидимся с вами через пять дней, в то же время. Максим, проводите? Уже в прихожей доктор обернулся и положил руку мужчине на плечо. — Я вас очень прошу, присмотрите за ней повнимательнее. Надеюсь, профессиональная интуиция меня подводит, но мне не нравится состояние Лены. Все мои подчинённые, да вообще почти все врачи, по какой-то причине болеют тяжелее, чем большинство пациентов. Возможно, это из-за стресса и постоянной подверженности инфекции. А Елена Николаевна как-то успевала работать на два фронта… — То есть, может стать хуже, - Макс почувствовал, как вниз по позвоночнику потекли ледяные мурашки. — Скорее всего, на четвёртый-пятый день будет похуже. Может тошнить, появится небольшая одышка, как у вас, сильная слабость. Но главное, что мы вовремя начали лечение, значит в тяжёлую форму всё перерасти не должно, - Виктор Михайлович успокаивающе похлопал его по плечу и ещё больше понизил голос, - Я знаю, вы уже давно не муж… Но кого тут обманывать? Она вам дорога, вы хорошо её знаете. Просто доверяйте себе и обращайте внимание на все изменения. И про себя не забывайте, конечно. Макс рассеянно кивнул. После его слов он совершенно не мог себе доверять.***
— Лёш, ты блины умеешь печь? — Чего? Какие блины? — Ну обычные блины, на молоке. Тонкие, постные. — Нет… Лена попросила блинов? — Не совсем, но если её будет тошнить, она ничего кроме блинов есть не сможет. — Максимов, ты не строй из себя… Лене при болезни хорошо помогает куриный бульон. — Лёшенька, она в таком состоянии твой бульон есть не сможет… Просто купи тогда всё, что нужно для блинов. — А что нужно-то? Максимов приложил телефон к груди и выдохнул, досчитав до пяти. «Бесполезное создание…»***
Ещё раньше звонка на лестничной клетке раздался настойчивый собачий лай, и Максимов, нахмурившись, пошаркал в сторону двери, прихватив с тумбы в коридоре чистую маску. Едва приоткрыв дверь, Макс едва устоял под напором лохматого вихря, который закружил у него под ногами, радостно подпрыгивая и поскуливая. — Ой, дядь… а ты откуда? — Он с ума сошёл. Увидел, что я собираюсь уходить, не давал мне выйти из квартиры, рычал. Пришлось взять с собой, - Леонидов стоял напротив двери, привалившись спиной к стене, скрестив ноги и сложив руки на груди. Лицо его выражало высшую степень раздражения. Макс наклонился, чтобы потрепать собаку по спине. Пёс так и норовил лизнуть его в лицо. — Там Лена твоё место заняла, иди разберись, - овчарка галопом помчалась в гостиную, приветствуя хозяйку лаем. — Я всё привёз, - Леонидов кивнул в сторону пакетов, стоявших под дверью, - там одежда, продукты, лекарства, косметика. Вроде ничего не забыл. — Спасибо, - Максимов поднял сумки, мышцы в руках непривычно запротестовали, - щас вернусь. В гостиной Лена по-прежнему валялась на диване и с улыбкой обласкивала Пса, который расположился между её ног, положив голову ей на живот, и чуть ли не мурлыкал от удовольствия. — Экая у вас тут идиллия, - Макс поставил сумки рядом с диваном, - Посмотри, ничего он не забыл? Девушка лишь на секунду оторвала взгляд от любимца, мельком просмотрев содержимое пакетов: — Мне пока хватит. Эх, дорогой, не балуют тебя ребята вниманием. Ты так одичаешь скоро, - обратилась она к собаке. Пёс жалобно, по-щенячьи, тявкнул. — Да он и так одичал. Лёша говорит, он его из квартиры не хотел выпускать, напросился к нам в гости. — Он просто соскучился по тебе. — Скорее уж по тебе, - потрепав собаку за ухом, Макс направился обратно в прихожую. — Скажи Лёше, чтобы искупал его. На шерсти может заразу перенести, - бросила ему в след Лена, и Макс поднял руку, показывая, что услышал её. Лёша так и не сдвинулся с места. — Лена просит тебя искупать Пса. — Вы его не заберёте? – Леонидов удивлённо вскинул брови. — Ну а как ты себе это представляешь? Гулять с ним некому. — Ладно, пускай остаётся, - Лёша обречённо вздохнул, - Но купать его зачем? Он чистый. — Чтоб он тебе на мехе не принёс в дом все наши микробы. Мы, кстати, не договорили. Что за условие? Бывший лучший друг выпрямился и положил руки в карманы пальто, посмотрев Максимову прямо в глаза. — Когда вылечишься… оформишь перевод в другое отделение. Или лучше в другой город. Наступила пауза. Оба мужчины не мигая смотрели друг на друга. — Ты серьёзно сейчас? – Макс холодно усмехнулся. — Серьёзно. Хватит тебе морочить Лене голову. Максимов всё с той же непроницаемой улыбкой пожал плечами, хотя внутри всё клокотало от ярости. — До этого ещё дожить надо, - развернувшись, Максимов направился в гостиную. Руки сами собой сжимались в кулаки. — Пёс, ко мне, - овчарка нехотя выбралась из Лениных объятий и подошла к хозяину, подняв на него свои необычайно умные карие глаза. Макс присел перед ним на корточки, - прости уж, но придётся тебе ещё немного пожить у Лёши. Он даже не успел договорить, как Пёс взвыл и принялся тереться носом об его плечо. Максимов сам был готов завыть. В редкую для него минуту нежности мужчина прижался губами к собачьему лбу. — Ладно тебе, родной, от меня сейчас толку никакого. А Лёша с тобой и погуляет, и покормит… Ну? Пойдём? Скажи Лене «пока», - Пёс подошёл к Жаровой и выдал самый жалобный скулёж, на который только был способен. Последняя попытка убедить их оставить его дома. — Иди, дорогой, иди с Лёшей. Мы тебя скоро заберём, честно. Макс за ошейник вытащил упирающегося питомца в коридор. — Возвращаю вам наш портрэт. Ты поиграй с ним что ли, а то он тебе всю квартиру разнесёт. — Мы не договорили, - Лёша прицепил к ошейнику поводок, - Я настаиваю на своём условии. — Ну настаивай, только не надорвись. Спасибо, что всё привёз, Лена тебе потом позвонит. Леонидов молча развернулся и пошёл вниз по лестнице. Пёс всё оборачивался, продолжая звать его лаем. В конце концов, оба скрылись на следующем лестничном пролёте, и Макс захлопнул дверь. По возвращении в гостиную, взгляд его непроизвольно упал на собачью миску. Пёс уже давно отошёл от своей нездоровой привязанности к вещам, оставшимся ему от Жарова. И всё-таки – Макс это знал наверняка – ему было неуютно жить с Лёшей, в малознакомой квартире, особенно когда рядом не было ничего, что напоминало бы ему о доме. — Ты тоже по нему скучаешь, - Лена лежала на боку, обнимая обеими руками подушку, и наблюдала за ним с едва заметной улыбкой на губах. — Ну да… конечно, приятно иногда выспаться, не тащиться с ним гулять в такую отвратную погоду. Но без него тут тихо как-то. Да и… Я далеко не идеальный хозяин, что уж про твоего суженого-ряженого говорить. — Пёс всё понимает. А капризничает просто потому, что может. С ним всё будет хорошо. Максимов усмехнулся и неопределённо махнул в сторону дальней стены гостиной. — Он ревнует. У меня есть фотографии с тобой, с папой твоим, с Лёшей, с Вахтангом, даже с Гнездом вон. А с ним нет. Вот, к возвращению его надо заняться. — У меня на телефоне есть несколько, могу скинуть. Макс удивлённо приподнял одну бровь. — Что-то я не помню, когда ты нас фотографировала. — А это талант фотографа – быть незаметным и ловить хорошие кадры, - Лена сползла со своего лежбища, потянулась и тут же пискнула от боли в позвоночнике, - Я пойду подремлю в спальне, на твоём диване спать невозможно. — Иди. Я нам блины испеку пока. Девушка обернулась уже в дверном проёме. Максимов разбирал продукты из пакетов на деревянной стойке. — Там же ещё остатки пиццы и запеканка от Леоновых. — А ты это всё сейчас переваришь? – Лена неуверенно поморщилась, - Ну вот и я так подумал. — Спасибо, Макс, - он поднял голову, чтобы ответить, но дверь спальни уже закрылась за ней с тихим щелчком.***
Он только вылил на раскалённую сковородку первую порцию теста, как телефон звякнул, оповещая о входящем письме. Разблокировав экран, Макс зашёл в почту. Вам открыт доступ к фотоальбому «Максимов и Макс*» (владелец: Елена Жарова) В альбоме: 124 фотографии***
После обеда (за который Лена смогла осилить всего полблина с несладким имбирным чаем, он – один целый, со слабо заваренным кофе), Макс выключился на диване. Проспал он несколько часов и резко встрепенулся, когда часть дивана перпендикулярная той, на которой он спал, прогнулась под весом другого человека. За окном почти уже смерклось, но он узнал в полутьме фигуру Лены, всё также в его толстовке, но уже в собственных серых пижамных штанах. — А ты больше не храпишь, - девушка прилегла на свободное место, так что теперь они лежали голова к голове. Макс положил обе руки себе под затылок. — Пить перестал, вот и не храплю. Оба замолчали. В конце концов, Макс приучил себя, что тыкать палкой в прошлое – это только безрезультатно бередить старые раны. Лене же, наоборот, уже несколько месяцев не давала покоя одна из фраз, брошенная Максимовым в очередной попытке её уязвить, однозначно в ответ на её собственную колкость. «Когда ещё, если не сейчас?..» — Максимов, это правда я тебя до бутылки довела? Со стороны, особенно наблюдательному в корыстных целях Леонидову, тогда могло показаться, что брак их рушился постепенно, но неотвратимо и закономерно. Ведь что они такое? Стереотип. Поженились сразу после института, страсть и романтика со временем погибли под давлением рутины, тяжёлой работы, требующей полной отдачи, и несовместимости характеров; они отдалились и мучили друг друга, каждый по-своему, до тех пор, пока один из них не сдался первым. Только Макс знал, что всё произошло практически мгновенно, и время между этим «мгновенно» и подписанием бумаг о разводе было проведено в его бесплодных попытках проспиртовать рваную душевную рану до тех пор, пока она не омертвеет. Пить он и правда начал из-за Лены, но «довести» - не правильное в данном контексте слово. — Нет, Лен. Там всё было намного сложнее. — Расскажи, - Лена неуверенно прикоснулась к его запястью, и Макс вытащил одну ладонь из-под головы, обхватив большой горячей ладонью её пальцы. — Зачем? Что было то было. Но ты меня ни до чего не доводила. — Ты сам мне так сказал… Я просто… хочу понять, что я делала не так. Всё, по порядку. — Боишься, что Леонидов пить начнёт? Не переживай, он слишком бережёт себя любимого, чтобы стать алкоголиком. — Он тут не при чём. У нас и так всё хорошо… будет. Макс задумчиво поглаживал большим пальцем её ладонь и размышлял, стоит ли ворошить это осиное гнездо. — Будет так будет… Скажи, а чего вы никак детей не заводите? Лена помедлила. Затем легла на спину, не отпуская его руку, и так же стала рассматривать трещинки на потолке. — Не знаю. Мы как-то поговорили об этом, но ничего определённого так и не решили. Может заведём когда-нибудь. Попозже. А что? — Да так, - Максимов чувствовал, как его обдаёт волной жара и леденящего холода одновременно. Он уже не знал, хотел ли узнать больше о том, что навсегда развернуло его жизнь на сто восемьдесят градусов, - Мы с тобой вроде хотели детей. — Хотели, - Лена улыбнулась. Иногда, вечерами после работы, они развлекались тем, что придумывали имена, подходящие к претенциозному отчеству «Максимович» и «Максимовна». Они засматривались на детские вещи, когда выбирали подарки на дни рождения детей своих общих друзей. Макс даже был готов продать свою любимую «Сиротку», чтобы купить пусть не такой брутальный, но удобный и безопасный автомобиль для всей семьи. Погружённая в собственные мысли, она не сразу услышала его судорожный вздох и тихий, заданный почти шёпотом, вопрос. — Зачем ты тогда сделала аборт? * Возможно кто-то уже не помнит, но отец Лены, первый хозяин Пса, назвал собаку в честь бывшего зятя, Максом.