Не оставляй меня одну

— Отвези меня обратно в Академию, — просит Мисти, представ перед Стиви с красными от слёз глазами, — я хочу обратно, к Корделии! Мне нужно к ней. Срочно! — Мисти, что случилось? — Стиви действительно искренне не понимает, что происходит, и это вызывает в её душе нешуточную тревогу. — Стиви, скажи мне, только честно, — девушка смотрит ей в глаза, — ты знала о том, что силы Корделии иссякают, что она… — Мисти так и не находит в себе сил закончить эту фразу. — Что? Хочешь сказать, Корделия умирает? — Стиви удивлена, и удивление её — отнюдь не притворное, — нет, Мисти, я не знала, я правда не знала! — буквально клянётся она, — Боже… Должно быть, это то, что происходит со всеми Верховными рано или поздно. Вспомнить хотя бы Фиону… — Стиви тяжело вздыхает, — Мисти, мне жаль! Мне так жаль! Не знаю, что и сказать… — Я нужна ей сейчас, — голос Мисти дрожит от слёз, — Стиви, я тебе верю, ты бы никогда меня не обманула! Ты ведь моя самая близкая подруга… Прошу, помоги! Отвези меня обратно к ней, прямо сейчас! Нельзя терять ни минуты! — девушка хватает Стиви за руку, во взгляде её читается неистовая мольба. — Мисти, но я так не могу! — возражает ей певица, — что скажет Корделия, если я откажусь заботиться о тебе и верну тебя обратно? Я дала ей обещание, и я должна его сдержать! — Стиви, пожалуйста! — у Мисти начинается самая настоящая истерика, — прошу, подумай обо мне! Есть вещи куда важнее обещаний! Стиви, ты же ведь такая хорошая, я знаю, ты мне не откажешь! Стиви, ты когда-нибудь любила до дрожи, всем своим сердцем? — Мисти смотрит ей в глаза, — я уверена, что да. Вот и я люблю так же. Мне нужно к ней! Прошу, отвези меня! — Хорошо, Мисти, я тебя отвезу, — Стиви наконец сдаётся, — иди собирайся, сейчас поедем. Я отвезу тебя в Академию, я всё понимаю! Не произнеся в ответ ни слова, Мисти лишь обнимает Стиви, обжигая своими горячими слезами её плечо. Совсем скоро Мисти вновь увидит Корделию. И хотя она ужасно по ней соскучилась, с другой стороны — Мисти гложет сильнейшая обида и даже ярость из-за того, что Корделия столько времени молчала. О, скорей бы ей с нею повидаться! По дороге в Академию в голове у Мисти роятся сотни слов, но практически все они рассеиваются, стоит лишь Мисти воочию увидеть Корделию, сидящую в гостиной и докуривающую очередную сигарету. Сердце Мисти бешено колотится, щёки её пылают. — Мисс Корделия, ты мне ничего не хочешь рассказать?! — она впервые в жизни повышает тон при разговоре с ней, чему даже сама несколько удивлена, — скрывать от меня такое! — Мисти, что ты здесь делаешь? — Корделия не на шутку растеряна. — Ты мне когда собиралась рассказать, что увядаешь, что теряешь силы?! — Мисти окончательно переходит на крик, — когда бы я об этом узнала — после твоей смерти?! Как ты могла вот так вот поступить?! По-твоему, я не имею право знать правду?! — Да, Мисти, я не хотела, чтобы ты знала! — Корделия повышает тон в ответ, и голос её тоже начинает дрожать, — потому что меньше всего на свете мне хотелось бы причинить тебе боль! Ты заслуживаешь большего, чем овдоветь в двадцать пять и после всю жизнь терзаться, предаваясь горю! Я хотела, чтобы ты стала свободной! Чтобы отвыкла от меня! — Плохо ты меня знаешь! — восклицает девушка, — мне от тебя вовек не отвыкнуть, да я и не хочу! Я люблю тебя, понимаешь ты это?! Люблю!  — она окончательно срывает голос. — Мисти, родная, мне страшно, — впервые признаётся Корделия, доселе упорно прятавшаяся за маской недюжинной силы, и опускается на корточки рядом с девушкой, — мне очень, очень страшно! Но таково проклятие Верховной, так что остаётся лишь смириться… — Мы что-нибудь придумаем! — от душащих Мисти слёз ей тяжело говорить, — мы придумаем что-нибудь, мисс Корделия, мы найдём выход! Только прошу, не прогоняй меня больше! Так они и сидят вечь вечер на полу в гостиной, обнимая друг друга, будучи не в силах разорвать этих объятий, и по щекам обеим текут слёзы. Злость и обида в душе Мисти вмиг улетучиваются, на смену им приходит отчаяние. Руки опускаются, и уже практически ни во что не верится. Но и сдаваться просто так Мисти не собирается. Возможно ли, чтобы этой хрупкой девочке хватило сил всё это преодолеть?