***
В классе перед уроком царило обычное оживление. Кто-то «втыкал в телефон», кто-то болтал, девчонки листали не то журнал, не то каталог, обсуждая новинки. Вдруг, словно рыжий вихрь, в класс ворвался Константин и заорал: - Ребята, математичка собирается контрольную провести! Я сейчас слышал, она в коридоре говорила! Вмиг класс превратился в улей, куда залез медведь. - Ой-ё! – взвыл Северин Заль, - а чего она?! - Блин! Налепит двоек сейчас! - О, может там ответы есть? – Эстебан сунулся к папкам на полках за учительским столом. - Рыжий, на шухере постой! Суета достигла своего пика. Кроме Эстебана подошли еще несколько ребят и стали беззастенчиво рыться в бумагах. - Атас! – крикнул от двери Константин и промчался на свое место. Валентин в этом участия не принимал – он отлично знал материал, и к тому же, считал глупостью списывать откуда-то ответы. Сфотографировать листки с заданием никто не успел – их не нашли. Математичка вошла в класс и увидела, что ее папки подверглись обыску. - Кто это сделал? Она хлопнула стопкой тетрадей по столу. Класс ответил дружным молчанием. - Итак, староста класса – Валентин Придд. Встань. Тот послушно поднялся. - Ты в ответе за весь класс. Скажи, что тут творилось до моего прихода, и кто рылся в папках. Тино молчал. - Будем играть в молчанку? Прек-рас-но. Или ты мне скажешь, кто это сделал, или я ставлю тебе два за работу в классе. - Я не виноват. Я в ваших вещах не рылся. - Тогда скажи кто. - Все! – с неожиданной злостью выкрикнул Придд. - Что же тогда всем «два», и я пишу докладную директору. Контрольную вы сорвали, напишем ее на следующем уроке. А пока – открывайте учебники. - Стукач, - прошипели сзади. Придд не обернулся.***
Его окружили после уроков. Зажали в углу. - Что, стукачок, рад, что нам двойки влепили? – прошипел Северин. - Зато ты чистенький, - поддержал Анатоль, - отмазался. Остальные старательно делали вид, что это их не касается. В сторонке пара девчонок из параллельного класса наблюдали за побоищем с интересом. У одной в руках был телефон. Валентин молчал. Лишь в голове крутилось одно: «Джастин… Джастин…» Джастина не стало этой зимой, после Излома. На каникулах он отправился с друзьями из Университета в горный отель в Торку. И – не вернулся. Лавина Их искали неделю, и нашли – всех четверых. На похоронах Валентин не плакал. Не проливал слезы и потом. Не мог. Внутри что-то заледенело. О происшествии с братом не знал никто из класса. Близких друзей у Придда не было, а говорить с одноклассниками казалось полнейшей глупостью. Да и зачем? Чтобы посочувствовали? Пожалели? «Чужая жалость унижает»… - Ну, что молчишь, Спрутик? - А он на глубину ушел. Пара затрещин – несильных пока. Смех тех, кого еще утром считал не друзьями, но хоть не врагами. - А ты поплачь – спрутам соленая вода полезна. Так сказать, среда обитания. В конце коридора показался директор. Ребята отошли. И напоследок Эстебан повернулся к нему и сказал с ленивой угрозой: - Лучше б тебе валить отсюда по-хорошему. Придд снова промолчал.***
- Эй, лови! Вот твоя сумка! Валентин молча метался между одноклассниками, пытаясь поймать сумку. Но она ускользала в последний момент. - Как вам не стыдно! – раздался голос учительницы музыки. - Да мы просто играем! – весело воскликнул Константин. Придд едва сдерживал слезы, и кивнул ей, поймав-таки свою сумку. Вспомнил фразу про «среду обитания» и вытер украдкой глаза. «Нет, моих слёз они не увидят».***
Едва он вошел в зал, где проходили занятия физкультурой, в него полетел мяч. Тяжелый, баскетбольный. К счастью, Валентин увернулся. А вот от удара скакалкой осталась багровая полоса на щеке. Перед уроком он заметил, что в сумке хлюпает вода. Он выходил вместе со всеми, учитель запирал класс на перемену. Но, видимо, «шутникам» удалось взять ключи, тем более, сделать это совсем не сложно. И снова – издевательский смех за спиной. - Вода – идеальное место для спрута, верно, Придд?***
- Сколько можно? – гневно спрашивала Ангелика Придд, - сначала разорванная куртка, теперь мокрые учебники. Почему с тобой происходят какие-то глупые случайности? Почему только с тобой? - Он слишком много витает в облаках, - оторвался от чтения газеты отец, - пора бы ему научиться жить здесь и сейчас. И следить за вещами. Значит, полгода – никаких карманных денег. Тино, тебе понятно? - Да, - еле слышно ответил тот. - Громче! Я не слышу! - Понятно, - четко, как на уроке, ответил сын. И снова отчаянно захотелось быть там, с братом. Под лавиной, под толщей снега. Или даже под двухметровым слоем земли.***
Чувствуя безнаказанность, одноклассники распоясались совсем. Эстебан и его приятели, которым за двойки дома попало, решили «проучить стукача, чтобы отвадить его крысятничать». Валентина поймали за школой, связали веревкой руки. И повели куда-то. Навстречу попался седой старичок с клетчатой сумкой. - Эй, что это вы его мучаете, все на одного? Тино вскинул голову – может, сейчас получится вырваться… Не получилось. Держали его крепко, да и веревки туго стягивали локти, сведенные сзади. Младший брат Анатоля, Антуан, учившийся в третьем классе, весело ответил: - А мы в войну играем. Это пленный дрикс! И все пошли дальше, а старик лишь покачал головой. Мол, мальчишки играли в войну и во времена его детства.***
Валентин пытался кричать, звать на помощь, пока не сорвал голос. Бесполезно. Недостроенный дом стоял вдалеке от шумных улиц. И вряд ли кто-нибудь полез бы в подвал, заваленный мусором. Тогда он принялся распутывать веревки. Но руки онемели, и он лишь сильнее затянул узлы. Тино редко плакал с младенчества. Но сейчас слезы потекли по щекам – сами собой. - Джастин, - всхлипывал он в темноте, - прости… я не плакал на твоих похоронах, но я скучаю по тебе. Мне тебя не хватает. Забери меня, очень прошу… В глаза посветил луч фонарика. - Здесь он! Хвала Ушедшим, живой. Валентин шептал в пространство: - Спасибо.. спасибо. И никто не знал что он обращался к мертвому брату.***
Валентин лежал в больнице всего несколько дней. Но потом его перевели на домашнее обучение – и стал намного легче. Тино целыми днями читал, искал дополнительную информацию в сети и книгах, пропадал порой в читальном зале городской библиотеки. Вот уж там, среди запаха книг и тишины, он чувствовал себя «в своей среде». А в новом учебном году его перевели в новую школу. Семья Приддов поменяла квартиру, и больше Валентин ни разу не видел бывших одноклассников. Надо ли говорить, что и не горел желанием. В новой школе он так и не обзавелся друзьями, но его хотя б не травили. Да и ребята попались более серьезные, класс повышенной трудности – олимпиады и конкурсы не оставляли времени на глупые шалости. На олимпиадах Придд регулярно занимал призовые места. Вот только душа так и не оттаяла. Застыла навек льдом - как та глыба, под которой погиб Джастин.