Just survive somehow

— Я же не предлагаю тебе проколоть все лицо. Но хотя бы крошечное колечко в носу! — Ты не сможешь от этого уйти, — уверенно говорит Дункан. — Рано или поздно мы силком тебя затащим и, поверь, тогда тебе выбирать не придется. Адам ухмыляется, а я возвожу глаза к небу. — Ну да, конечно. Эшли, которую тоже усиленно уговаривают сделать пирсинг, по очереди толкает близнецов. — Чего пристали? Это важный шаг, нам нужно подумать. — А ты что хочешь? — спрашиваю я, облокачиваясь на перила. Мы стоим на краю обрыва и перекрикиваем шум подводной реки. Мокрые брызги попадают на мои руки и это приносит облегчение. Кожа на костяшках стерта почти до крови — этим утром у нас была первая тренировка, где я впервые поняла, что у меня есть серьезные проблемы. Двигаюсь и запоминаю движения я достаточно хорошо, но силы во мне гораздо меньше, чем нужно для победы над более-менее сильным противником. Завтра у меня первый бой с Эшли. Она мне нравится, да и я ей тоже, так что этот бой не должен быть агрессивным. К тому же, мы примерно одинаковой комплекции, что дает мне мизерную надежду на победу. Но она урожденная бесстрашная, а значит подготовлена лучше. Что в ней есть такого, что делает ее уязвимой? Разве что… сам факт того, что она лучше подготовлена, может заставить ее расслабиться раньше времени. И что мне с этим делать? Решаю подумать об этом после вечерней тренировки, а сейчас сконцентрироваться на чем-то менее сложном. — Я решила — буду прокалывать язык после каждого этапа инициации, — говорит Эшли. — О! — я вдохновляюсь. — А можно и мне так? В смысле, я хотела проколоть бровь, но твоя символичная концепция мне нравится. — Как хочешь, — она улыбается. — Но сегодня вечером мы все равно идем делать татуировки. — Лорен, давай так, — серьезно говорит Адам, — заключим сделку, чтоб не ждать инициации. Если я сейчас выбью больше мишеней, чем ты, то ты прямо сегодня идешь и прокалываешь себе пупок. В его глазах хитрые огоньки. Я поднимаю брови, но потом решаюсь и протягиваю ему руку. — Отлично, — ухмыляюсь я. — А если выигрываю я — набьешь себе на на груди мое имя. — В сердечке, — тут же добавляет Эшли и хохочет. — Что, слабо? Адам колеблется секунду, но мы уже держимся за руки, так что он кивает. — Даже не знаю, чьей победы мне теперь хочется больше, — замечает Дункан и получает ощутимый толчок в спину от брата. Толкает его в ответ, и между близнецами завязывается потасовка, в то время как мы с Эшли изо всех сил делаем вид, что мы выше этого, но в конце концов не выдерживаем и позволяем себя втянуть. Заканчивается тем, что Эшли чуть не сталкивают с обрыва, но вовремя подоспевает какая-то женщина и не дает ей упасть. На вид ей за тридцать, все ее лицо покрыто татуировками. Судя по ее реакции, ей не впервой разнимать такие драки. Я благодарю ее, и тут мне в голову бьет идея. — Я сейчас вернусь, — бросаю я новым друзьям и бегу за этой женщиной, которая уже успела скрыться в одном из коридоров. — У нас тренировка через двадцать минут! — кричит мне вслед Эшли. Я машу рукой в знак того, что помню, и оставляю их над Ямой. Бесстрашная с татуированным лицом как раз собирается войти в одну из технических комнат, когда я нагоняю ее. — Постойте! Она оборачивается и поднимает брови. — Что? — Я хотела спросить… Вы же тут уже давно? Она хмыкает. — Я что, выгляжу старой? Я одергиваю себя за свою искреннюю привычку говорить, не подумав. — Нет, конечно нет. Но вам точно за двадцать пять. Она кивает и ничего не говорит. Смотрит на меня бесстрастно, только с легким оттенком интереса. — Значит, вы должны знать одного парня. Его зовут… Я запинаюсь, потому что вспоминаю, что говорил Зик — многие при смене фракций меняют свое имя. Но я знаю только оригинал. — Его зовут Ричард Тейлор, — говорю я не очень уверенно и пристально смотрю ей в глаза. — Он перешел к вам шесть лет назад. Она задумывается, и я уже начинаю думать, что никого такого она не знает. Небольшой шарик надежды в груди сдувается. Что ж, может оно и к лучшему. Я уже собираюсь уйти, но тут она пристально смотрит мне в глаза и интересуется. — Кто ты? — Лорен Тейлор. Я неофит, — добавляю я. — Перешла из Искренности. — Ясно, — протягивает она. — Что ж, я не знаю никакого Ричарда Тейлора, но здесь есть парень, который похож на тебя. Мы зовем его Рик. Я расцветаю улыбкой, и она ухмыляется. — Ну что, помогла я тебе? — Почти. Вы знаете, где его найти? — Он редко появляется в штабе, большую часть времени проводит на границе. Охраняет ограду. Я киваю. Она говорит: — Вас скоро повезут туда на экскурсию. Знаешь, я работаю в центре связи. Сказать ему, что ты здесь? — Нет, — поспешно отзываюсь я. — Пусть будет сюрпризом. Спасибо. Она касается ручки, но не открывает дверь, пока я не уйду. Намёк предельно ясен. В тир я влетаю в последнюю секунду. Амар недовольно качает головой, когда я извиняюсь и встаю в шеренгу. Нам раздают оружие, и я не могу отвести глаз от своего пистолета. Он простой, но кажется мне чуть ли не произведением искусства, и я провожу пальцем по каждой линии, прежде чем зарядить его. Хоть меня все еще не привлекает рукопашный бой, стреляла бы я с большим удовольствием. Еще ребенком меня завораживало оружие. Ножи, винтовки, пистолеты… В симуляции я без колебаний выбрала нож, хоть потом и не стала его использовать. Видимо, определенная склонность к Бесстрашию всегда была где-то во мне. Амар учит нас заряжать пистолет, целиться и стрелять, и советует пока не направлять их друг на друга. — Пока? — смеется Миа. — То есть потом, когда научимся, можно стрелять в кого-попало? — Можно, — бесстрастно говорит наш инструктор. Мы с Четыре, который стоит рядом, недоуменно переглядываемся. Амар смотрит прямо на Мию и добавляет: — И с таким же успехом получите за это пулю в лоб. Миа опускает глаза в пол, а Амар громко говорит всем нам: — Оружие — не игрушка! Это важный элемент в арсенале бесстрашных, но еще один важнейший элемент — мозги! Научитесь сначала пользоваться ими, и когда это произойдет, у вас не будет возникать идиотских вопросов. Краем глаза я вижу, как ухмыляется Эрик. Он стоит рядом с Мией, выше ее на две головы, и бросает на нее такой высокомерный взгляд, что мне хочется выстрелить ему в голову. Понятно, что я этого никогда не сделаю, но соблазн очень велик. — Разбираем патроны и готовимся! — командует инструктор. — Где ты была? — негромко спрашивает Четыре, когда мы возвращаемся на свои места и становимся напротив мишеней. — В смысле… почему опоздала? — А что, Амар говорил что-то важное? — я вожусь с пистолетом и кошусь на Амара. — Да не особо, — Четыре пожимает плечами. — Рассказывал нам о развлечениях бесстрашных. — То есть прыгать с поездов и издеваться над неофитами — это еще не все развлечения бесстрашных? — хмыкаю я. Он усмехается. — Видимо, нет. Они тут играют в захват флага. Судя по его словам, это интересно. — И когда будет игра? — Без понятия. Но Амар заявил, что для нее мы сначала должны научиться стрелять, хоть немного драться и работать в команде. При этих словах он снимает пистолет с предохранителя и наводит дуло на мишень. Я следую его примеру, и мы синхронно стреляем. Отдача заставляет меня пошатнуться и я понимаю, что первым выстрелом точно не попала даже в желтую зону. Перед следующей попыткой я концентрируюсь, глубоко вдыхаю и на выдохе спускаю курок. Все еще не в яблочко, но все же в желтом кружке появляется дырка от пули. В приливе вдохновения я делаю еще несколько выстрелов, и с пятого попадаю в центр. — Неплохо, — комментирует Четыре. Я поворачиваюсь к нему и вижу, что он уже израсходовал весь магазин и теперь просто наблюдает за остальными, сложив руки на груди. Он стоит, расставив ноги на ширине плеч, с прямой спиной и крепко зажатым в руке пистолетом, взгляд у него уверенный и немного расслабленный, и этот образ в комплексе вдруг кажется мне очень мужественным. Я улыбаюсь этой мысли. Он мне нравится — не как парень, но как человек. И мне приятно видеть, как он меняется, быстро трансформируясь из худощавого паренька с загнанным взглядом в потенциального бесстрашного солдата. Получится и у меня так же? Может вообще такое быть, что кто-то в будущем посмотрит на меня и не сможет узнать искреннюю девочку за оберткой бесстрашной? Мне нужно к этому стремиться, раз уж я сделала такой выбор. Но я все еще чувствую себя не в своей тарелке. Одна надежда — если брат поможет. Но он не общался с семьей шесть лет. Надежда так себе. Я разряжаю свой магазин до конца и присматриваюсь к мишени. — Сколько у тебя? — Девять из десяти, — отвечает Четыре без тени самодовольства. — А у тебя? Я щурюсь, чтобы точно рассмотреть. — Четыре в желтенькой зоне и пять в красненькой. — Отличный результат… для начала. Мы оборачиваемся. За нами стоит Амар и одобрительно улыбается. — Продолжайте в том же духе, и имеете неплохие шансы на высокий рейтинг. Он кивает нам и отходит к Мие, чтобы поправить ее стойку. Мы с улыбкой переглядываемся, и меня охватывает воодушевление, правда ненадолго. Я знаю, что физически слаба. Возможно, успешная стрельба — мой единственный шанс поднять себе рейтинг. Или хотя бы не уронить. Уйти в себя мне не дают Адам и Дункан. Они появляются рядом внезапно и громко. — Четыре, блестяще, просто блестяще! — Дункан театрально прижимает ладонь к груди и хлопает парня по плечу. — Девять из десяти! — Спасибо, — усмехается он. — Но не так хорошо, как десять из десяти, — добавляет Адам и подходит совсем близко ко мне. Я чувствую его дыхание возле своего уха. — Так-так, что тут у нас? — он вглядывается в мою мишень и широкая ухмылка появляется на его лице. — Какая незадача, — он притворно вздыхает и обхватывает рукой мою талию, касаясь ладонью живота. — Ты должна мне пирсинг, Тейлор. — Будет тебе пирсинг, — недовольно соглашаюсь я и сбрасываю его руку. — Эй, Эш! — зовет Адам, пытаясь перекричать шум стрельбы. — Чего?! — ее голос тоже звучит недовольно — она все еще у мишени. — Она проиграла! — улыбается Адам, тыча в меня пальцем. — После ужина идем в салон! — Можно еще громче, пожалуйста? — огрызаюсь я. — Что я слышу, — насмешливый голос Эрика вклинивается в наш разговор. — Опять проиграла, Тейлор? Ну, не расстраивайся. Видимо, ты просто не создана для побед. Мне очень хочется направить пистолет прямо ему в голову, но недалеко стоит Амар и я воздерживаюсь. — Сказать, для чего ты не создан? — цежу я сквозь зубы. — Давай, попробуй, — предлагает он. У меня нет аргументов. Вовремя вступается Дункан. — Ну же, друзья, давайте не будем ссориться! — он машет руками. До меня вдруг доходит, что в их с братом поведении всегда присутствует театральность. Хотя это не раздражает. Скорее наоборот, помогает снять напряжение. — Кто хочет пойти сегодня с нами в салон? Отметим первый день тренировок наколками! Кто-то одобрительно откликается. Миа радостно оживляется — она все еще в поиске компании. Судя по лицу Четыре, он не собирается так скоро менять что-то в своей внешности. Эрик легко пожимает плечами. Я не сдерживаюсь и смотрю на его мишень. — Восемь из десяти, — замечает он, проследив мой взгляд. — Какой ты молодец, — я серьезно киваю. — Блестяще. Почти так же хорошо, как у Четыре и Адама. Есть своя прелесть в почетном третьем месте. Его губы кривятся. — И все же лучше, чем у тебя. — Все же? То есть, ты не доволен своим результатом? — я ухмыляюсь. Эрик поднимает брови и крепче сжимает пистолет. Он ничего мне не сделает. А жаль, был бы отличный повод. — Мне еще долго это слушать?! — прерывает нас Амар. — Соревновательный дух — это отлично. Он соскакивает с постамента, на котором все это время сидел, и подходит к нам. Берет со стола две пачки патронов и кидает одну мне, вторую Эрику. — Хотите выяснять отношения — делайте это в духе бесстрашных, — говорит инструктор и решительным шагом идет в конец комнаты, где стоят нетронутые мишени. Поворачивается и рявкает: — За мной! Мы с Эриком коротко переглядываемся и следуем за Амаром. Остальные неофиты идут за нами. — Одна попытка, — командует Амар. — Десять патронов у каждого. Кто наберет больше баллов — поднимается в рейтинге на три строчки. За спиной я слышу возбужденные возгласы. — А можно потом и нам так? — воодушевленно спрашивает Карл, но Амар взглядом заставляет его умолкнуть. — Начинайте, — приказывает он. Мой бывший друг, который за последние годы все больше превращается в морального урода, стоит в двух метрах от меня и целится. Меня так и тянет помочь ему промазать — есть столько методов для этого! Он сам предлагал играть нечестно, так что совесть меня мучить не будет. Но я не хочу выставлять себя истеричной дурой перед Амаром. Его я, в конце концов, уважаю. Поэтому абстрагируюсь от всего и устремляю все внимание в красный круг. Стрелять не так сложно. Стрелять, чтобы попасть в цель — сложнее, но ненамного. Это чисто техническая задача. При первой попытке я не сильно стремилась выиграть и не была достаточно внимательна. Но сейчас другое дело. Это вопрос не только принципа, но и рейтинга. Пули одна за одной пробивают красный и желтый круг, и ни одной — мимо. Амар идет считать наши результаты. Я нервно тереблю браслет, и до боли закусываю щеку, пока жду. Эрик выглядел бы гораздо спокойнее, если бы не напрягал руки так, что я отчетливо вижу каждую мышцу. Я задерживаю взгляд на его фигуре гораздо дольше, чем собиралась, но потом прихожу в себя. — Лорен, у тебя 86 баллов, — громко объявляет Амар. Я слышу за спиной подбадривающие голоса Эшли и Шоны, но не спешу радоваться. — Эрик… — Амар делает паузу и, закончив расчеты, сообщает. — У тебя на одно попадание в центр больше, но одной пули нет. Видимо, улетела мимо. Так что, 84. До меня не сразу доходит, что это значит, я, возможно, разучилась считать. Но Амар и тут помогает мне. — Поздравляю, Лорен, три пункта в рейтинге твои, — он чуть улыбается в ответ на мой неверящий взгляд, и обращается ко всем. — Жду вас завтра в восемь утра на ринге! А сейчас — отдыхайте. Я не могу не рассмеяться. Больше от облегчения, чем от радости. Адам одобрительно свистит, Шона обнимает меня за плечи. Краем глаза я вижу, что Дункан хлопает Эрика по плечу и что-то говорит ему, но не могу разобрать слов. Зато его ответ слышу четко. — Да ладно, благотворительностью занимаются не только альтруисты. Должен же я был помочь ей повысить рейтинг хоть раз. Потому что на ринге у нее нет шансов. Он позаботился, чтобы это слышали все. И у него такой искренний тон, что я почти сама верю, что он поддался. Почти. — Эй, Эрик! — громко зову я, и он смотрит в мою сторону. Его выражение лица пугает меня. Оно не злое, не разочарованное, не расстроенное. Оно мстительное. А я прекрасно понимаю, что по поводу ринга он прав. И если нас, не дай бог, поставят в одну пару — не хочу усугублять. Поэтому со всей возможной благодарностью улыбаюсь и первый раз в жизни вру. — Я знаю, что ты дал мне выиграть. Спасибо.