Коммуналка.

***

Темнота. На часах — час ночи. Жёлто-рыжий свет уличных фонарей яркой полосой проглядывал сквозь не до конца закрытое шторами окно, освещая кусочек стены и ножку белой деревянной кровати. Над кроватью висел самодельный ловец снов, а на стенах — фотографии цветов и деревьев, какие-то открытки из разных уголков света, куча непонятных, но по-своему красивых рисунков и набросков, и просто море рукописных текстов стихов и песен. На тумбочке красовался подбитый от частых марш-бросков в сторону двери и сожителей будильник, календарь с N-ым количеством отведённых красным днями, и керамическая пепельница с таким же числом потушенных сигарет в ней. По правую сторону кровати стояла акустическая гитара. Рядом — начатая бутылка виски. Дженис Джоплин сидела за письменным столом в своей комнате и что-то писала в большом толстом ежедневнике. А точнее, свою личную боль. Боль эта была, не сказать, что самая обычная, но уж точно не из редких болей этой планеты. Безответная любовь Да. Она влюбилась в него. И страдания обгладывали её сердце всё глубже с каждым днём. Она не понимала раньше, почему он не может обратить на неё своё внимание, ведь ей, по сути, только это и было нужно. Она не нуждалась в сие-минутном помешательстве на ней самой. Просто, всем нам нужно немножко тепла и заботы. Всем нам нужна любовь. Ручка со скрипом отдавала чернила бумаге, вместе с тем выливая малую часть безумного шторма, что творился в душе девушки. По мере того, как она писала, нажим на ручку становился всё сильнее и сильнее. «Я люблю ненавижу тебя. Я хочу быть с тобой, и в то же время хочу убить тебя из-за ужасной ревности, что поселилась во мне с тех пор, как ты предстал передо мной во всём своём неповторимом блеске. Великолепии. Очаровании. В этом ты мастер. Ты любишь это чувство. Чувство совершенной власти над остальными, достигаемой тобой порой только при помощи внешних данных. Обожаешь, когда тебя все боготворят, говорят, какой ты всё-таки восхитительный, превосходно сложенный и красивый. Да! Это, чёрт возьми, так! Я не могу не согласиться с ними! Я не знаю, как тебе это удалось, но… Это сносит мне крышу. Это сводит с ума. Это просто невыносимо. Я не могу с этим бороться. Оно сильнее меня. Я уже имела разбитое сердце ранее и была уверена, что хотя бы в этот раз мне повезёт. Не повезло. Тогда я, поклявшись всему миру, зареклась больше никогда и ни за что не влюбляться в кого-либо. Но нет. Появился ты. Чёртов прекрасный ты и твой неземнойголос. Ты мне понравился. Очень. И тогда я решила что-то предпринять. Строила тебе глазки, проще говоря. А потом я начала замечать. Твои взгляды в сторону одного твоего друга, ваши прикосновения, улыбки, жесты на концертах. Любой бы давно всё понял. Но не я, к сожалению. Я помню тот день. Был душный августовский вечер. Кругом пахло пионами и хвоей. Ты любишь природу. Мы вышли на веранду и я уже почти решилась признаться. Как вдруг… Ты заговорил о своём друге. О том, как много ты думаешь о нём в последнее время, о его глазах, о его лице, когда он смеётся. А потом. Ты. Сказал мне. Что он тебе нравится. Своими словами ты причинил мне такое мучение, о каком и думать не мог. Я, помнится, только хлопала глазами и ничего не понимала. Только выдавила жалкое подобие улыбки и поспешила в сад. Подальше от этого ада. Я тогда долго приходила в себя, плакала, напивалась, и снова плакала… Наверное, это всё зря. Мне плохо. Я одинока. Как всегда.» Несколько тяжёлых прозрачных капель упали на исписанный белый лист, размывая чернила в нескольких местах, синими пятнышками размазывая буквы по бумаге. Дженис отбросила ручку в сторону, отшвырнула лист и осела на пол, закрывая покрасневшее лицо руками. Тук-тук-тук! Джоплин дёрнулась от громкого стука и отняла руки от щёк, пытаясь наскоро вытереть мокрые глаза. Кто-то постучал в дверь.  — Эй, с тобой всё в порядке? — в комнату вошёл Курт, и присел рядом с девушкой. — Ты… Ты что, плачешь?.. — он был растерян. Не в силах смотреть на то, как она бормочет извинения и оправдания, Кобейн подошёл к ней, притянул к себе и стал слегка покачивать в своих объятиях. Она уткнулась к нему в грудь и протяжно завыла от невыносимой боли, раздирающий её изнутри. Курт почувствовал, как его кофта начинает намокать от слёз девушки, но ничего ей не сказал, а только тихо прошептал:  — Ну что ты, Дженни… — целуя её в макушку, одной рукой обнимая, а другой поглаживаяя по волосам. В ответ она лишь плотнее прижалась к нему, постепенно успокаиваясь. Теперь они уже просто сидели на полу, раскачиваясь из стороны в сторону и обнимая друг друга всё крепче и крепче. В последний раз шмыгнув носом, Дженис сделала глубокий вдох и закрыла глаза, засыпая у Кобейна на руках.

***

Роджер Тейлор решил на одну неделю стать корреспондентом и узнать, как снять рили хайповый клип. Надо. Первыми были Битлз. — Слушайте, давно хотел у вас у всех спросить: как вы снимали некоторые клипы? — Роджер Тейлор жаждал наконец разузнать кое-что, чтобы найти необходимый материал для кое-какого спора с Фредди, который был свято убеждён в том, что все друг с другом спят и нормальных влюблённых парочек не осталось. Родж хотел это опровергнуть.  — Некоторые — это какие?.. — прищурившись спросил Джон. Никто не должен узнать.  — Ну. К примеру, «I am the walrus» вы как снимали?  — Ну, было весело…  — И всё?  — Ну, да…  — Понятно. … Вторыми стали Грин Дэй.  — Билли, как вы сняли «American idiot»?  — Много зелёной краски. — Тре был лаконичен, как всегда.  — А ещё?  — А ещё супер-мега-секси я. — впрочем, Билли тоже не уступал Тре в своей лаконичности. … Третьи — Ганз н' Роузес  — Ну, а вы? Что нужно для хайпового клипа?  — Кожаные штанишки, только обязательно на вокалисте и гитаристе они должны быть надеты, вот. — Иззи хотел сказать, что не всем всё доступно…  — Хмм… Надо подумать… А что думаете вы, Слэш?  — Надо хорошенько курнуть. Или напиться. Или обколоться. Или быть весёлым от природы. Но только басисту. -… А Слэш хотел сказать, что не всё доступное — всем. … Четвёртым стал Боуи.  — Как вы считаете, что нужно для хорошего скачка популярности? Может, что-то посоветуете?  — Ну, эм, если вы земляне, то вам немного по-другому надо всё это делать…  — Нет-нет, вы не поняли, я вам говорю, что нужно для нормального клипа?  — Мм… Дайте подумать. Нормальный клип, возможно? Или хороший менеджер.  — Да нет, я спрашиваю, что для него нужно?  — Дух?  — Какой ещё дух? Я про клип у вас спрашивал!  — Нетутошний дух. Другой. Он с Марса. А вы, кстати, как думаете, есть ли жизнь на Ма-а-а-арсе-е?  — Что?! Вы совсем сумасшедший? Я у вас что спросил? — Роджер уже порядком вымотался, но постарался сдерживать себя, как только мог. — Ещё раз: что нужно для классного клипа?  — Тени…  — Так. Вот, уже лучше! -…Синие.  — Зимой, что-ли снимать? — Роджер не понимал, в чём прикол, пока Дэвид не намекнул.  — Ну там, можно ещё блестящие. Ну вы понимаете.  — Да, конечно. А ещё?  — Быть мной. Это странно. Вообще, я сам странный, потому что не отсюда. И ты.  — Что… Я…?  — Ты тоже странный! Мха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! — Жутко засмеялся Девид, сверкая двумя разными линзами, испугав бедного барабанщика ещё больше.  — Ёмаё, вы что, ненормальный? Ах да, я забыл у кого спрашиваю!.. — не в силах это больше терпеть, Тейлора точас нахрен прорвало, как старую канализационную трубу в хрущёвке. — Так что нужно для клипа?! Отвечай! ОТВЕЧАЙ НЕМЕДЛЯ! Боуи с виноватым видом и надеждой в глазах робко предположил:  — М-Мик Ронсон…? … Пятая группа — Нирвана.  — Фух! Этот Боуи! Это просто что-то с чем-то!.. Так, ладно. Чё надо для хайпового клипа?  — Круто играть на гитаре, там, барабанах. — Грол знал, о чём говорит.  — Побольше брутальный отвязности, и всё залы — ваши. — Новоселич мог вовремя понять, что от него требуется.  — Так, замечательно. А что думаете вы, Курт?  — Нужно быть собой, показать всю свою мощь, показать, как вы можете убойно играть и не останавливаться петь, даже когда у вас просто ахереть, как болит горло после всего ебаного концерта, что у вас нахуй закончился «Стрепсилс», что у вас жена — наркоманка, от которой вы сбежали в этот дом, что вас бесит один рыжий хряк из шестой квартиры, которая аккурат над вами, что кругом одни геи, что соль подорожала, что подростков угнетают, что ты начинаешь понимать, что у патлатого из соседнего дома песни легче слушать, чем твои, что воду на следующей неделе, блядь, отключат, и что скорее всего, по случаю годовщины у этих Тре и Билли клыкастый из подвала снова притащит сюда грёбаный ситар, что опять у вас только одни чистые джинсы, и те порваны на лоскуты и сшиты вместе обратно, что ваши волосы грязнее, чем мысли маленьких девочек, смотрящих на фотку Джимми Пейджа, что вас задолбали вопли психа-марсианина сверху, что вас бесит чёртов гомик из девятой квартиры, который слишком, сука, громко стонет по ночам, что вам уже хочется нахуй застрелиться, когда по утрам вы открываете глаза не потому что «Ох, надо вставать, какое прекрасное утро», а потому что «Пейджи, а-а-а… Охх-ааах, оааа-а-а-а-А! О, да, войди в меня ещё глубже, даааа… Аах!»! А главное то, что вы понимаете, что не сможете застрелиться, потому что Джон, сука, Леннон, обожает охоту и по тихому спиздил у вас из квартиры ваше ёбанное ружьё, блядь! …

***

 — Ты знаешь Фредди… А впрочем… На, держи сотку.

***

Двое музыкантов лежали в кровати утром и медленно просыпались.  — Полли, моё солнышко, моя радость, мой котёнок. Люблю тебя так сильно, Макка, что ничего не могу с собой поделать! — Джон улыбнулся, глядя на своего Пола.  — Джон, это так мило, мне прям приятно… — МакКартни тоже заулыбался, смущённо потупившись.  — А мне нравится делать тебе приятно, — Леннон нежно погладил Пола по щеке, а потом вдруг кокетливо подмигнул ему, — может, я и сейчас не против…  — Я-то уж тем более, Джонни, — Пол повёл бровями и первый поцеловал Джона, скользя пухлыми губами по его шее, — Обожаю воскресенья!  — Я тоже… И не только я… — сказал Джон на секунду подняв голову кверху, прислушиваясь у приглушённому скрипу кровати с верхнего этажа. Эти двое из девятой квартиры уже реально всех достали своей неудержимой страстью к подобному виду времяпровождения. Но они были не из тех, кто зацикливается на чём-то таком, поэтому дружно махнули рукой на стук прикроватной тумбочки о стену и продолжили своё дело.