Наперекор судьбе

Паше казалось, что вереница больничных кабинетов не закончится никогда, наряду с многочисленными анализами, которые ему нужно сдать. Причём сдать именно сегодня. Чем быстрее придут результаты обследования – тем быстрее ему назначат лечение. Врач дал чётко понять, что вторая стадия рака – не приговор. Тем более рака кожи [меланома]. В принципе, сейчас и четвёртая стадия онкологии не считается приговором, медицина развивается, создаются новые препараты, вакцины… Это слегка успокоило серба: за то время, которое ему довелось провести в больничных очередях, он многое увидел и понял. В частности, понял то, что крест ему на себе ставить рано. Врач изучал его выписки слишком долго и пристально. Павел всегда считал себя человеком умеренно-собранным и терпеливым, но в эту затянувшуюся паузу, его нервы стали сдавать. Бесспорно, сказывалось внутреннее напряжение крайних нескольких дней, давила вся эта неопределённость (в том числе и во взаимоотношениях с Дашей). - В организме всё чисто, – наконец отрезал с нескрываемым оптимизмом мужчина в белом халате, и серб, впервые за этот поистине сумасшедший день, позволил себе выдохнуть с нескрываемым облегчением. Чёрт же дёрнул прочесть его ряд актуальных статей накануне вечером в интернете! Мало того, что кошмары всю ночь мучили, так и каждое действие больничных работников воспринималось Павлом, как плохой знак. - Но вам нельзя затягивать с повторной операцией, – спустя полминуты, доктор продолжил диалог о его непосредственном ближайшем будущем. – На том же месте необходимо вырезать больше тканей и в срочном порядке отправить их на гистологию. - Сколько у меня времени?.. - Я могу вам только сказать, что чем быстрее вы определитесь с дальнейшим лечением – тем для вас будет лучше. У всех организмы разные. И была бы моя воля – я бы повторные операции незамедлительно проводил. Об этом Павел тоже читал в интернете. И понимал, что затягивать с повторным хирургическим вмешательством нельзя, так как раковые клетки вырезаны не полностью. Но так как это будет уже плановая операция, ему необходимо определиться с дальнейшим лечением и перво-наперво понять, где именно это самое лечение проходить. Сейчас он проживает в Белграде, здесь у него дом, свой отель… Но в Сербии, мягко говоря, лечение онкологии развито не так, как в Германии или Израиле. Однако нужно учитывать, что за границей подобные операции проводят лишь на платной основе, как и дальнейшее терапевтическое лечение. Из госпиталя Павел вышел в смешанных чувствах, поняв лишь только на улице, что забыл попрощаться с врачом. Настолько растерянным и «убитым» было сейчас его общее состояние, что даже элементарные обыденные поступки и вещи, давались с трудом. Сорвалось несколько деловых встреч, отель без должного контроля остался, и наверняка что-то из ряда вон выходящее в нём успело произойти, но… В данный момент серб прекрасно отдавал себе отчёт в том, что это всё второстепенно. Но вместе с тем, понимал, что ему нужно будет найти надёжного человека, который возьмёт дела отеля под свой чёткий контроль на время его будущего лечения. // Элеонора верила, что успеет обернуться в Москве одним днём, уладив все спонтанно-возникшие формальности, но этим планам, увы, не суждено было сбыться. Половина инстанций оказались закрытыми, в ряде других приём только по строгой записи и никакие связи и средства не могут сломать эту своеобразную систему. Говоря откровенно, Галанова отвыкла от подобного расклада событий, а потому должного раздражения не скрывала. К тому же всё осложнялось тем, что дела в её новом отеле, разместившемся в Сочи, идут далеко не лучшим образом и завтра Галанова планировала переговорить с одним потенциальным инвестором. Да и в личной жизни у женщины всё, мягко говоря, не гладко… Опустив на кухонный стол коробку покупной пиццы, Галанова тщательно ополоснула электрический чайник и насухо вытерла его салфеткой, прежде чем нажать кнопку включения. Некогда уютная и родная квартира казалась ей сейчас необжитой и…чужой. А ведь когда-то именно здесь, в этих стенах, Эля была по-настоящему счастлива и любима… Повинуясь порыву души, женщина прошла в гостиную, фокусируя взгляд на немногочисленных фото, что в достаточно устаревших рамках украшали стены осиротевшей комнаты. На снимках была изображена счастливая семья: Элеонора, её второй муж, который погиб; Катя и Павел. Паша до шестнадцати лет жил в той квартире и учился в ближайшей школе, расположенной за углом. Часто помогал тёте по дому, и в целом, до своего совершеннолетия, был тихим и спокойным парнишкой. Это уже потом серб попробовал уйти в отрыв и ему такой способ забыться понравился настолько, что несколько лет подряд он только и делал, что забывался. Эля слегка улыбнулась, дотрагиваясь ладонью до пыльной рамочки, и вдруг почувствовала жгучий холод, что патокой пробежал по спине. Что это? Нехорошее предчувствие или хроническая усталость?.. - Сейчас выпью бокал крепкого чая, позвоню Кате и спать, – мысленно дала себе некую установку Галанова, стремительно шагая в сторону кухни и явно жалея о том, что окунулась с головой в эту минутку совершенно не нужной ей ностальгии, как вдруг… Этот рекламный букет, лежащий на пуфике в прихожей в общей стопке с платёжками-напоминаниями о коммунальных услугах, а также бесплатными журналами и газетами, которые Элеонора выудила из почтового ящика, поднимаясь в квартиру, упал сам. Не сказать, чтобы он лежал на краю или чтобы в квартире сквозняки были… Галанова никогда не верила в существование мистики, хоть в прошлом и баловалась походами к гадалкам и к астрологам, но здесь иного объяснения происходящего женщина просто не находила. И поднимая этот самый буклет, она лишь убедилась в том, что все произошло не случайно. «Письмо на имя Павла Галанова из медицинского центра», – одними губами проговорила Эля, спешно раскупоривая конверт, который каким-то чудом доехал из Белграда до Москвы практически без внешних повреждений. Тот самый конверт, что упал вместе с буклетом, и если бы он не упал, то женщина навряд ли бы вообще его обнаружила. - Меланома, злокачественная опухоль, вторая стадия. Элеонора прочла незамысловатые врачебные термины раз пятнадцать, чем её разум понял, что простым чаепитием в этот вечер ограничится не получится. И что где-то в кладовой должна была остаться бутылка хорошего дорогого вина.