Глава 7.
1 апреля 2021 г. в 19:00
POV Павел:
«Впервые о страшной болезни под названием «рак» я услышал, когда мне было шесть лет. В подготовительную группу дошкольного образования со мной ходил мальчик Драгослав. Он всегда был тихим и скромным, не играл на переменках ни с кем, редко когда отвечать вызвался, в ту пору, когда мы всем классом наперебой руки тянули – всем хотелось похвастаться знанием алфавита и умением считать до десяти/пятидесяти/ста. И вот в один из дней Драгослав не пришёл на занятия. Один раз отсутствовал, потом второй, пятый, десятый… Я уже даже позабыл, что со мной в группе был такой парнишка (в детстве всё переменчиво и на многие нюансы просто не обращаешь внимание в силу возраста), когда одним зимним предновогодним днём моя мама остановилась у магазина с женщиной, которая была одета в одежду чёрного цвета. Позже я узнал, что это была мать Драгослава. В тот день было ровно сорок дней со дня его смерти. Всё слишком быстро случилось: был человек – нет человека…
Сейчас я понимаю, что лучше уж так – быстро и стремительно сгореть, нежели много лет жить в неравной борьбе со смертельной болезнью. Да, сейчас другое время, медицина заметно развилась, злокачественную опухоль выявляют на ранних стадиях, но по-прежнему лекарство от рака не создано и не найдено. Узнав о своём диагнозе, который перечеркнул всю мою жизнь, все мои планы и несмелые мечты о возможном светлом будущем, я только и делал, что искал информацию об этой заразе под названием «рак». Мне кажется, что я смогу защитить диссертацию на тему «меланома и всё, что с ней связано», прямо здесь и сейчас. В сети много теории: подробный разбор влияния солнца на кожу человека (к слову, сейчас и до конца жизни, мне противопоказан естественный загар в любом виде, не говоря уже о соляриях), подробные описания родинок и памятки, с помощью которых можно и нужно проверить у себя на теле все образования (на самом деле, в медицинском мире не существует термина «родинки» – это просторечье). Но при этом ни в одном из многочисленных источников нет даже примерного плана лечения и избавления от этой заразы.
И надежды на благоприятный исход событий, признаться, у меня тоже практически нет.
Я понимаю, что сейчас, стоит мне преступить порог специализированного медицинского центра, и моя жизнь превратится в беспросветный кошмар из бесконечной чреды анализов, капельниц и перевязок. И что ещё одну, более сложную операцию мне предстоит в ближайшем будущем пережить (и это уже неминуемо), я знаю тоже. И я твёрдо решил, что какой бы вердикт мне врачи после этой операции не вынесли – я проживу отведённые мне дни так, как хочу этого я. А не так, как будут требовать того люди в белых халатах. Я уже желаю, что не стал настаивать на своём в Сербии и пошёл у тёти на поводу. Я знаю, она переживает за меня и только добра мне желает, но… Скажу честно – если бы это всё случилось пару недель назад, я бы и слова не сказал поперёк. Надо лечиться – буду лечиться. Но сейчас всё иначе.
Сейчас я знаю, что Она одинока. И что Она меня любит…
Соник… А ведь Её родной город именно Питер. Я вспомнил этот факт, когда летел сюда в самолёте. Тетя, даже находясь над землёй, не прекратила своего углубления в тему кошмарной болезни и изучала какой-то предварительно скаченный в формате аудио медицинский справочник, а я непрерывно смотрел в окно иллюминатора и вспоминал самые светлые мгновения своей жизни. А когда мы приземлились в северной столице России, невольно подумал о том, что я вообще могу больше в Белград не вернуться…
Раньше мне казалось, что онкология – это боль, страх, слёзы, некое чувство обречённости и безысходности. Я понимаю, что всё вышеперечисленное лишь индивидуальные факторы. А онкология это, в первую очередь, – ограничения. Перво-наперво, ограничение во времени. При этом ты не знаешь, сколько тебе осталось, но уже не можешь планировать своё будущее. Ладно, завтрашний день можешь, а потом?.. Что будет потом? Через неделю/месяц/полгода?.. Этого ты уже не знаешь, и пробуждается страх. Естественная защитная реакция организма на неизвестность. И вот с этим чувством страха приходится жить, как бы сильно этого не хотелось. С того момента, когда я узнал свой диагноз, прошло всего-навсего несколько дней, а я уже устал от всего этого. Хочется с головой зарыться в землю, только бы не видеть и не знать всего этого. Но… Не поможет. Ничего не поможет, увы.
Так или иначе, но все мы когда-нибудь покинем этот мир. Это неминуемо и каждый из нас знает, что так будет. Но вместе с тем, каждый отчего-то уверен, что сей миг, настанет нескоро. Что в запасе у нас ещё уйма времени, что мы всё успеем и успеем везде… И только лишь оказавшись в ограниченных рамках, а диагноз «рак» это одна из них, человек по-настоящему начинает ценить миг настоящего. И понимает, как много всего им упущено в прошлом. Я не стал исключением.
«Стоило же тебе заболеть онкологией, чтобы понять, что в прошлом ты себя повёл, мягко говоря, как баран упёртый, оттолкнув от себя своё счастье, а Павел Аркадьевич?», – вновь усмехается надо мной мой же собственный внутренний голос, а дрогнувшая рука вновь тянется к рюмке.
Несколько глотков терпкого виски мне сильно не помещают, но есть шанс, что страх хоть немного ослабнет. Проснуться бы сейчас в феврале, и осознать, что всё это – лишь затянувшийся полугодовой сон. И что Её свадьба лишь завтра. Я бы тогда всё возможное и невозможное сделал, но эта свадьба бы не состоялась. Тогда бы у нас с Ней хоть немного времени на счастье, но было… Впрочем, нет. Сейчас, в данный момент, я не хотел бы, чтобы Соня всё знала. Чтобы Она рядом была, зная, что я сгораю. Поэтому с другой стороны, даже хорошо, что всё сложилось вот так.
- Паш, всё будет хорошо, сейчас прекрасно развита медицина и рак лечится. Тем более у тебя небольшая стадия, – тётя то дело повторяет эти слова, подобно своеобразной мантре, но я в сказки не верю. Взрослый уже. Да и статистика в интернете печальна… Нет, я всё решил. И моё решение озвучено выше.
Проживу столько, сколько мне суждено. Пусть меньше, нежели я могу прожить с каким-то лечением, но зато дни будут такими, какими я их захочу прожить. А хочу я успеть сделать хоть что-то. И даже больше, но…
Сейчас в моей жизни есть только завтра.
И именно завтра мне в компании тёти предстоит ехать в НИИ на консультацию. Скорее всего, на ближайшие дни мне назначат операцию, а там уже предугадывать что-то попросту бесполезно. Поэтому пусть всё идёт своим чередом. По крайней мере, пока…
… В соседней комнате тишина, за окнами ночной Питер. Тётя спит – у неё крайние несколько дней тоже выдались тем ещё квестом. Возможно, ей сейчас ещё сложнее чем мне… Делаю последний, на сегодня, глоток горьковатого виски, и иду в ванную, дабы умыться. Надеюсь «снотворное» хоть немного поможет, и я быстро провалюсь в царство Морфея. А ещё…
Я очень надеюсь, что мне присниться Она.
Пусть хотя бы во сне, но мы сможем с Ней побыть ещё чуточку вместе».