Странный юный мир

Нацу зашел в оружейную комнату Института в полночь. Идеальное время для того, чтобы собрать сумку с нужными вещами и отправиться на поиски чертового мага-убийцы, или же, если всё пойдет совсем не по плану, направиться прямо в Безмолвный Город и вызволять оттуда Хартфилию. Хотя эта идея, самое ужасное, которая могла прийти в голову нефилиму. Сколько парень себя помнил, он никогда не любил ложные обвинения и несправедливость. И до сих пор его никто не отучил от того, что докапываться до правды не всегда есть хорошо, а иногда и не нужно. Нацу всегда желал знать правду, чтобы быть уверенным в справедливости. А если справедливости нет, он сам её устанавливал, из-за чего часто ругался со сверстниками и имел не такой большой круг друзей. Он уперто шел вперёд, добиваясь истины, и не собирался отказываться от своих принципов. Однажды, эту его черту впервые увидели с хорошей стороны, словно это то, без чего Нацу, не будет Нацу. И за этот ценный поступок он до сих пор благодарил Грея. Спокойный и вдумчивый парнишка, противоположность вспыльчивому и громкому Драгнилу. Когда они познакомились впервые, маленький нефилим и думать не мог о том, что такой уравновешенный, как выразилась его мама, человек, сможет понять неугомонного розоволосого мальчишку. Хотя ответ скрывался от него до первой тренировки с Фуллбастером. В бою Грей отличался от Нацу лишь тем, что тот изучал противника, анализируя его действия и стиль боя с холодной проницательностью нанося удары в момент рассуждений, в то время, как у Нацу все решения были поспешны, хотя приводили к тому же результату, что и у Грея. Как будто все первые идеи Драгнила были верны с самого начала, или же он прекрасно перекрывал свои ошибки быстрыми и точными действиями. Чем дольше Нацу и Грей дружили, скрепляя свои отношения, тем чаще Драгнил осознавал, что без своего друга уже несколько раз бы слетел с катушек от одиночества. Грей всегда выслушивал негодования младшего, всегда поддерживал его и помогал добиться той истины, которую так яро старался выкопать нефилим. И Нацу старался делать для него тоже самое. Пусть и выходило это не совсем так, как хотел сам Грей, но он понимал, что его друг иначе не может, и подобным поведением Драгнил показывал всю свою преданность брюнету, как единственному настоящему другу. Именно верность Нацу толкнула Грея на то, чтобы предложить ему стать его парабатаем. - Куда ты собрался? – свет от ведьминых огней резко осветил оружейную, показывая, как Нацу кладет в сумку клинок серафима. Он любил своего парабатая, как полагалось любому другому нефилиму, имеющему подобные узы, но сейчас ему резко захотелось открутить другу голову, хотя, по сути, и не за что. - Я должен найти этого мага, чтобы Люси выпустили из Безмолвного Города, - выдавил он. - Ей там ничего не угрожает, - Грей продолжал смотреть на своего парабатая, стараясь добиться его полного внимания, но Нацу продолжил заниматься своим делом. – Посмотри на меня, - наконец сказал он, и Нацу, через силу, повернул голову к другу. – Что тебя пугает? - Ситуация, - ответил Нацу не раздумывая, врать побратиму бессмысленно. Либо он узнает, либо твоя совесть тебя сгрызет, каким бы подонком ты ни был. – Тот, кто убивал примитивных, перешел черту и объявил Нам войну, убив одного из нефилимов! А обвинили во всём этом Люси! Грей физически чувствовал весь тот гнев, который огненным торнадо носился внутри друга. И в таких ситуациях, холодная рассудительность Фуллбастер приводила младшего в чувства, превращая эту ужасную бурю в теплые порывы ветра. И даже сейчас у него это прекрасно получилось. Нацу не мог себе позволить разорвать зрительный контакт с парабатаем, он знал, что это выведет его из бури, каждый раз выводило. - А мы же не знаем, что она не виновата? – спросил Грей, и в его голосе Драгнил услышал нотки обвинения. - Ты веришь в то, что Люси убийца?! - Я не собирался обвинять её в убийствах без доказательств, но и нельзя опускать тот факт, что все существа, пользующиеся магией, под подозрением, пока не обнаружат частицы, - вспылил Грей. – А теперь Люси в темнице, а Жерар не пойми где. У тех, кто забрал её появилось весомое доказательство того, что она причастна к этому. Сложи два и два Нацу! На трупах частица её магии, и Жерар это скрывал! Нацу остолбенел, смотря на парабатая остекленевшими глазами. Самое ужасное из всего этого было осознавать, что Грей прав. - Но она была с нами, когда убили первого примитивного и отца Джувии, - ответил Нацу охрипшим голосом. - Жерар мог быть соучастником, - Грей выдохнул, собирая растерянные мысли в кучу. – Нацу, я говорю тебе лишь одно развитие событий из многих. Я хочу, чтобы ты понял, что кидаться спасать её сейчас не самое правильное решение… Грей повернул голову, понимая, что Нацу уже как несколько секунд смотрит не на него, а на того, кто стоит позади. Повернувшись, он понял, что ему очень хочется проглотить все свои слова обратно или повернуть время вспять и прикусить себе язык, если не откусить его вовсе. За спиной Фуллбастера стояла Джувия. Бледная, с тёмными тенями под глазами, но стояла она уверенно, не шаталась и не дрожала. Поэтому в следующую секунду Фуллбастер получил крепко сжатым девичьим кулаком по скуле. Чувство равновесия было потеряно, но он смог устоять на ногах. Джувия не била его так на тренировках, она вообще редко когда могла попасть по нему, и то, что произошло сейчас, для Грея было в новинку. Он не раз получал по лицу всем подряд: кинжалы, кулаки, ногти, святая вода, но столь сильный удар от Локсар – впервые. Нацу не смог удержаться, поэтому прыснул, а после и вовсе хохотнул, скрестив руки на груди. Глядишь, Джувия и на него накинется. - Несмотря на то, что ты успокоил меня и поддержал, я не прощу тебе твои сомнения в Люси! – рявкнула девушка, всё ещё стоя в твердой боевой позе. Она совсем не была похожа на ту неуклюжую девчонку, с которой боролся Грей в тренировочном зале. Это и пугало его и будоражило одновременно. - Я всего лишь стараюсь мыслить правильно, - ответил он ей отчаянно. В его планы совсем не входило обижать её. Он всего лишь хотел остановить Нацу, дождаться следующих действий от Безмолвных Братьев, Эльзы и того слащавого павлина мага. - Я знаю Люси лучше любого из вас. Она не способна на подобное! Она невероятно добрый человек, не заслуживший подобного к ней отношения. Она спасала нефилимов, которые того не заслуживали, ставила нужды других превыше самой себя. А ты смеешь обвинять её в чем-то подобном! – руки девушки снова опустились, словно они марионеточные. Она смотрела на Грей со злобой, разочарованием и жалостью. Словно он дурной щенок, который укусил её, но она не может навредить ему, потому что он сделал это не со зла. – Мы вместе патрулировали улицы, вместе сидели в Таки и в Охотничьей Луне. Она закрывала твою спину от демонов, а ты смеешь думать о том, что она тот самый маг убийца. - Джувия, - Нацу выступил вперёд, с опаской подняв руки перед собой, намекая на то, что не станет спорить с девушкой, ругаться с ней или, того хуже, драться. – Грей предложил одну из очень плохих версий, - перефразировал раннею фразу друга Драгнил. – И он сделал это потому, что мы действительно плохо вас знаем… - Прости меня, - вдруг перебил его Грей, убирая руку от красной щеки. Смотрел он прямо в глаза растерявшейся девушки. – Я не должен был говорить этого. Не подумал. Джувия смотрела на него долго и изучающе, словно пыталась понять, его извинения были искренними, или он сказал это для того, чтобы умять нарастающий между ними конфликт, или же ему было стыдно, что за него вступился его парабатай. В любом случае, никакой неуверенности или лжи в его тёмно-синих глазах она не заметила, поэтому позволила себе расслабиться. Наверно он и правда раскаивается в своих словах. - Нам нельзя в Безмолвный Город, - сказала она почти шепотом. – Если мы пойдем силой вызволять Люси, нас объявят соучастниками и предателями рода ангельского. Оставь эту идею, Нацу. Драгнил было развернулся к сумке, чтобы освободить её от оружейного груза. - Но… - девушка замялась, переступив с ноги на ногу. – Мы обязаны продолжить поиски мага. Так мы сократим дни пребывания Люси в тюрьме. - Меч Смерти… - начал Грей. - Его доставят лишь тогда, когда вернётся Консул, а из слов Леви я поняла, что ни Алек, ни Джейс, никто из них не знает, что происходит сейчас в стенах Института. Огненные послания скорее всего были перехвачены на лей-линиях и кем-то уничтожены. Эльза поднималась по лестнице многоэтажного здания, не решившись ехать в кабине лифта. Она смотрела себе под ноги, обдумывая происходящую обстановку. Если бы кто-то из охотников следил за ней, она бы уже давно это поняла, но чувство слежки не маячило за охотницей. Это давало ей вздохнуть полной грудью. За этот день она успела оббежать большую часть Нью-Йорка, использую руну выносливости снова и снова. Был риск истощить себя, но Эльза упрямо решила, что пойдет до последнего, пока все карты не будут перевернуты. Пока Люси не окажется в безопасности. Эльза остановилась на предпоследнем этаже многоэтажного здания, коридоры которого выглядели как один, одни и те же обои, один и тот же ухожены ковер под ногами, почти одни и те же высокие с широкими листьями комнатные растения. Она подошла к двери из черного дерева с узорами магических искорок. Повернула ручку и открыв её, вошла внутрь просторной двухэтажной квартиры. Ключей от квартиры Жерара не было ни у кого, даже у него самого. Сама дверь открывалась только тем, кому доверял хозяин жилища. Любимое заклинание Эльзы, которое доказывало ей, что чародей всецело ей доверяет. Искать мага в бегах в его собственной квартире было самым глупым решением, но Скарлет больше некуда было идти. Она плотно закрыла за собой дверь и прошла в самую середину огромной комнаты. - Жерар! – её встревоженный голос разнёсся по квартире. Руки охотницы впервые затряслись за весь день. Усталость, страх, безысходность, всё накатило так резко, без предупреждения, овладевая той охотницей, чей дух не может быть побежден. Эта девушка должна вести за собой войско, вдохновляя их, разогревая азарт, желание победы, мотивируя их своей уверенностью. Но сейчас всё это разбивалось вдребезги, рушилась крупица за крупицей. Нефилим больше не чувствует себя уверенной и непобедимой. Она устала, ей нужна опора, помощь, ей нужен был тот, кем она являлась для других. Но посмотрев в зеркало, вдохновиться не получиться. - Жерар… - дрожащим голосом она снова позвала причину своего желания жить и бороться. Своего спасителя и, в конце концов, тайную любовь. Во времена Холодного Перемирия, из-за которого все права фейри были отменены, Эльза стала белой вороной среди нефилимов, точно также, как Хелен и Марк Блэкторны*. Девушку выслали, парнишку не постарались спасти от Дикой Охоты**, а её, Эльзу, унижали, забивали камнями, пытались унизить, оскорбить, изуродовать и стереть с лица этого мира. Не многие осмеливались говорить с ней, лишь самые преданные не отвернулись, и лишь один заставил желание жить цвести, цвести так, как ни один цветок ни примитивных, ни страны фейри не способен. - Пожалуйста… По щеке покатилась слеза. Первая, за несколько месяцев. Чародей возник перед девушкой из не откуда, или она переместилась туда, где прятался он. Её нос столкнулся с его шеей. Она глубоко вздохнула запах благовоний и магии, ощущая его крепкие объятия. - Ты не должна была приходить, - совсем тихо прошептал он у заостренного уха девушки. - Я не могу, - она вцепилась в ткань его шелковой рубашки на лопатках, сильнее прижимаясь к нему, стараясь ощутить тепло, спокойствие, уют. – Я больше не могу контролировать себя. Не могу показывать им, каким нефилимом нужно быть, потому что я сама не являюсь тем, кого им демонстрирую. Я совсем не такая, - она говорила громко, стараясь через слова пересказать свои эмоции, которые до сих пор находились под замком. Очень крепким, словно алмазным, но даже этот камень начинал сыпаться кусками, заставляя показывать девушку то, кто она на самом деле, но только перед ним. Только ему она могла доверить подобное. - Эльза, - его мягкий баритон, тихий и нежный, успокаивающий. Он осторожно провел рукой по её шелковистым алым волосам. Жерар всегда сравнивал этот цвет с отражением заката на гадкой поверхности океана. Чуть тёмные в корнях и совсем светлые на кончиках. – Тебя любят такой, какая ты на самом деле. Никто не будет винить тебя за слабость. Всем мы, порой, ломаемся. - Но никто не видел меня той, кто я на самом деле, - прошептала девушка, мягко отстранившись от чародея. – Никто не знает, что я способна устать или ослабнуть. Для всех тех, кто верит в меня и кто готов пойти за мной, я словно сталь, неспособная согнуться под руками человека. Никто не видел меня уязвимой. Она подняла голову, посмотрев в темные глаза мага с сиреневым переливом. На красную метку на его лице, её контуры демонстрировали всю идеальность. Его идеальность. - Однажды её увидели, - прошептал он, наклонившись к девушке. Он увидел. - И не разочаровались, - чародей вовлек девушку в поцелуй, накрыв её бледные губы своими. Эльза и подумать не могла о том, что её чувства могут быть взаимными. Жерар всегда казался независимым котом, который время от времени подбирал котят, растил их и отпускал. И она считала себя одним из них, вместе с Люси. Думала, что он просто заботиться о тех, кто, по его мнению, в этом нуждается. Мысли о взаимных чувствах были на столько призрачными, что никогда не позволяли думать о чём-то подобном. Поцелуй из обычного первого перерос в самую настоящую бурю эмоций: отчаяние – словно это реалистичный сон; страх – она проснется; удовольствие – человек, которым были заняты мысли девушки, целует её, прижимает к себе, нежно гладит волосы; любовь – трепет от одной мысли, что он дорожит ей. Он мягко отстранился, почти спокойный, в то время как Эльза жадно ловила ртом воздух, заполняя легкие. Чародей прислонился своим лбом к её, поцеловал её в нос. Девушка поддалась вперёд, перекидывая инициативу на себя, целуя его снова. Ей уже больше не страшно, бояться было нечего. Пальцы воительницы легли на пуговицы рубашки мага, расстегивая одну за другой. Жерар не разрывая поцелуя, повел девушку к спальне, а когда цель была достигнуто, инстинктивно захлопнул за собой дверь. Перед глазами всплыло знакомое озлобленное лицо, но как бы девушка не старалась, она не могла вспомнить кто это. Он нападал на Люси, яростно и метко орудуя мечом, стараясь распороть девушке живот, убить её. И Люси была ужасна напугана. Она не управляла своим телом, всё происходило словно в фильме, кадры от первого лица. Она уклонялась, защищалась как могла, боясь применить магию против своего друга, она знала, что этот человек близкий. Что этот человек никогда бы не пожелал ей смерти, не стал бы нападать, размахивая холодным оружием. Одна ошибка, один не верный шаг, стал для неё роковым, но кадр сменился. Хартфилия находилась в старом замке, каменном и холодном, обвитым зелёным плющем и кустами роз. Она ощущала колючий ветер, дискомфорт, непонятный страх и желание рыдать, словно до смерти напуганный ребёнок. В коридоре эхом раздалось цоканье каблуков. В её сторону направлялась женщина в элегантном тёмно-зелёном платье с разрезом с правой стороны. Её волосы переливались серебром из-за света, который падал от луны в разбитое большое окно. За её спиной, словно воздушный змей без нитки тянулась странная алая руна. Она была очень похожа на те руны, которые находились на телах Помраченных во время Тёмной войны.*** Люси поняла, что она чувствует страх исходящий именно от этой руны, и не только страх. Всё отрицательное, которое когда-либо чувствовала девушка за свою жизнь овладело её. Лицо женщины не было видно, но охотница кожей чувствовала, что та улыбается, над чем-то злорадствуя. Странная алая руна резко метнулась к нефилиму, словно быстро запущенный самолетик, готовый вот-вот врезаться в её лоб. Люси инстинктивно выставила руки вперед, защищаясь от руны, но вместо того, чтобы ощутить столкновение, она резко проснулась и руки её действительно были вытянуты к потолку, а на лбу выступила холодная испарина.