loving you is a losing game

      Остановившись рядом с деревянным столиком, Ён аккуратно вытянул несколько контейнеров с едой, расставив их. Специально направившись в дальнее место в парке, чтобы не напоминать Рану о болезненном прошлом, связанном с тем местом, он постоянно посматривал на брата. Только младший не подавал и виду, что его что-то тревожит, как будто старательно не сталкиваясь с ним взглядом.       После неожиданного порыва брата, Ран не мог перестать думать о том, как ему не хватало этой теплоты: как в действиях, так и в словах. Что Ён просил верить ему, лишь подтверждало то, как сильно он им дорожил.       Всё в голове Рана перевернулось, когда все его обиды оказались придуманы. Долгое время, проведённое вдали от Ёна, он чувствовал себя брошенным, при этом никогда не переставая его любить. Ему хотелось зарыть поглубже это глупое чувство, которое мешало ненавидеть брата, но ничего не вышло, и в итоге Ран был рад оказаться рядом с Ёном, даже, если у того на первом месте стояла Чжиа. Только после последней выходки старшего, лишившей его лисьей сущности, Ран зашёл в тупик. Маленькая надежда еле слышно говорила, что он ничуть не хуже женщины брата, но одновременно многолетняя неуверенность в себе громче твердила, что это невозможно.       —… не знаю, насколько твои вкусы изменились, но я постарался добавить нейтральные продукты в сэндвичи, не забыв про твои любимые вареные яйца, — непринуждённо разъяснил Ён, присев на скамейку, заметив безучастность младшего, — Ран-а?       Заметно дёрнувшись, Ран мотнул головой, быстро занимая место напротив брата, хватая ближний сэндвич, кусая его.       — Яйца я полюбил только, потому что ты их любил, — даже не зная зачем, ляпнул младший, только после неловко закашлявшись.       — Думаешь, я это не понял? — По-доброму усмехнулся Ён, протянув ему салфетку.       В тот день, когда маленький Ран увидел, с каким удовольствием Ён ел половинки варенных яиц, то сразу потянулся палочками к нему в тарелку. Никто другой не мог позволить подобную вольность, но только не этот ребёнок.       — Вкусно, — радостно отозвался маленький Ран, и Ён, не скрывая улыбки, заботливо переложил в его тарелку оставшиеся половинки яиц.       Казалось, что Ран так и остался тем маленьким мальчишкой.       — Хён, почему именно пикник? — Жуя сэндвич, Ран заинтересованно взглянул на брата, пытаясь найти смысл или связь.       — Может быть, ты вспомнишь, но у нас с тобой был разговор. Я хотел стать человеком, чтобы всё делать впервые, — улыбнулся Ён, поставив локти на стол, пристально всматриваясь в лицо младшего, удовлётворенно улыбаясь, когда тот кивнул, — так что исполняю, в первую очередь, свои желания.       Ран не то, что бы помнил тот разговор, он и не забывал о нём. Только связать всё в одну ниточку оказалось непросто, ведь младший не мог поверить в то, что Ён решит пойти на свой первый пикник с ним.       — Твоя неуверенность читается на лице, — беззлобно проворчал Ён, — я действительно хотел сделать это именно с тобой, Ран.       В голове младшего крутилось множество фраз, которые он хотел выдать, даже всё свести к шутке, но в итоге сдался, ограничившись тихим «спасибо», даже не сумев скрыть радость в глазах. Он помнил, как только услышав о желании Ёна, почувствовал неконтролируемую ревность, что не станет тем, кто будет рядом с ним в эти моменты.       Почему-то именно сейчас, в такой расслабленной обстановке, Рану захотелось задать вопрос, который бы он точно никогда не хотел озвучить.       — Как ты понял, что та женщина твоя единственная любовь?       У них никогда не было подобного разговора, и Ён не поднимал его, зная, насколько он задевает брата. Так что, услышав столь простой и одновременно напряжённый вопрос, старший замер, сильнее обычного сжав в руке оставшийся сэндвич, даже не обратив внимания, как с него на брюки капнула горчица.       — Не думаю, что это можно объяснить словами, — растерялся Ён, неловко пожав плечами. Он бы мог и подробнее ответить, но всё же не предвидя, какая последует реакция, зная, каким эмоциональным и ранимым был его брат, Ён скорее хотел соскочить с темы.       — Ты шестьсот лет гонялся за ней, и не можешь объяснить? — Недоверчиво хмыкнул Ран, не понимая, как бороться с похолодевшими ладонями. Тело отражало его внутренние переживания.       — Она спасла меня ценой своей жизни, и я хотел, чтобы она была счастлива, — вздохнул Ён, даже с прошествием стольких лет чувствуя вину, — и я её любил.       Ён действительно заколебался. Зная, что лисы влюбляются лишь раз в жизни, он не мог уверенно признать, что Аым была той единственной. Раньше всё казалось таким простым, даже, когда Ён покинул свой дом, оставив Рана. Ран…       — Звучит удручающе, — в голосе младшего не было издёвки, скорее эти слова воспринялись с тенью тоски. Было видно, что он расстроился.       — Это было давно, — негромко напомнил Ён.       — Но при этом ты всё равно нашёл её в другой жизни, — напомнил младший, на грани держа на лице безразличную маску.       — Не я, а ты, когда подсказал ей, где искать меня, и кто я такой, — прищурился он, скрестив на груди руки, помня, что в то время даже оставил поиски Аым.       — Хочешь сказать, это я виноват?! — Вскинулся Ран, вскочив с места, опираясь на стол, прожигая его испытывающим взглядом. Он прекрасно помнил фокус с перевоплощением, когда он назначил встречу Чжиа, а ещё те неудобные дурацкие очки, для конспирации.       — Я уверен, что это твоя была инициатива, — сдержав смешок, Ён только улыбнулся.       — Да иди ты, — буркнул Ран, выхватив из рук брата сэндвич, доедая его, чувствуя маленькую победу.       — Ребёнок, — тихо усмехнулся Ён, налив ему горячий чай из термоса.       Всю обратную дорогу домой братья шли в полной тишине, но это совсем не напрягало, а даже расслабляло. Ёну нравилось поглядывать на брата, а Рану просто идти рядом с ним. Это было взаимное молчание, так напоминающее им обоим о прошлом. Именно Ён научил младшего чаще держать язык за зубами, когда они прогуливались по просторной местности. Маленький Ран всё схватывал налету, лишь бы угодить ему.       — Ран-а, — мягко позвал Ён, и младший сразу повернулся к нему, сбавив шаг.       — Мм? — он слегка наклонил голову в бок.       — Ты когда-нибудь жалел, что я воспитывал тебя? — Спокойно спросил Ён, зная, что бывал с ним строг, но с самого начала любил его.       «Я был счастлив», — не озвучивая, подумал Ран.       — Ни разу, — без сомнения ответил он, и этого было достаточно.       И в голове, закусив губу, Ран добавил: « …ведь ты стал тем, кого я навсегда полюбил, имея преданную сущность полулиса».       Снова пролежав в постели до глубокой ночи, Ран изо всех сил пытался заснуть, прекратив думать о Ёне, но в итоге сдался. Было сложно перестать заменять ложные воспоминания настоящими, но он продолжал делать это. Всё, чего хотел Ран — поскорее избавиться от тёмного прошлого, в котором ему казалось, что он совершенно один.       Натянув толстовку, Ран неслышно вышел во двор. Часто, чтобы уснуть, он направлялся на улицу, дыша прохладным воздухом. Это был действенный способ, чтобы побороть бессонницу.       Внезапно лисий слух заставил его резко развернуться, уклоняясь от прямого удара. Удержавшись на ногах, Ран ни на шаг не сдвинулся с места, прожигая взглядом незваную гостью.       — Я думал, Вы никогда не покидаете подземелье, — нарываясь, самодовольно усмехнулся Ран.       — И где Ён только тебя нашёл.       По лицу Рана расползлась широкая ухмылка.