***
К несчастью Попова, они с Сергеем приехали первые. Встретил их Антон. Парень казался расслабленным — то ли выпил уже, то ли ему было по-настоящему все равно. Ира на кухне раскладывала закуски и появилась не сразу. Сережа принялся рассказывать Шастуну захватывающую историю про их борьбу с комнатными паразитами, и все было нормально. Но Арсений чувствовал себя неуютно, он не мог спокойно усидеть на диване, постоянно ерзая, а с появлением Кузнецовой и вовсе пытался в каждом ее взгляде, жесте, предложении уловить намек на подозрение. — Блядь, Арс, у тебя что шило в жопе? — резко спросил Матвиенко. Когда он чуть было не начал оправдываться, что в его жопе ничего нет и никогда не было, Арсений понял, что паранойя завладела им окончательно. Антон посмотрел на него сочувствующе, а Ира… Выражение лица девушки он истолковать не мог, слишком мешала поднявшаяся в голове «она все знает!» паника. И хотя вела себя она дружелюбно, Арс, на всякий случай, решил не расслабляться. Еще никогда в жизни он так сильно не радовался пришедшему Журавлеву, но вот Дима, напротив, их встрече был не особо рад. — А этот что тут делает? — поспешил поинтересоваться он, обращаясь к Антону и Сергею, словно Арсения тут не было вовсе. — Пришел восхищаться твоими чудесными шутками, сладенький, — слова Попова сочились сарказмом. Именно его комментарии о чувстве юмора Димы когда-то стали последней каплей в и без того переполненной чаше их друг к другу неприязни, едва не приведшей к драке. — Пошел нахуй, пидор, — выплюнул Журавлев и сделал шаг в сторону Арса. Сережа и Шаст отреагировали мгновенно — соскочили со своих мест, готовые в любой момент разнимать неугомонных товарищей, Ира прижала руку ко рту и испуганно переводила взгляд с одного на другого. Один только Арсений остался неподвижным — продолжил сидеть на диване, сложив ногу на ногу. Он смотрел на Дмитрия с вызовом, словно был неуязвимым и потому бесстрашным. Перепалка с Журавлем развеяла его страхи и заставила ненадолго забыть о напряженности в любовном треугольнике. — Так, сука, разошлись оба по разным углам, и чтоб до конца дня друг с другом даже не разговаривали, понятно? — Шастун на правах вожака стаи решил взять ситуацию в свои руки и срубить на корню назревающий конфликт. Дима, потупив взгляд, кивнул. Арсений тоже, но глядя Антону в глаза. Зрительный контакт Шастун не выдержал, видимо и ему было некомфортно в обществе бывшего любовника и девушки. Вскоре подтянулись и остальные. Напряженная обстановка сменилась на более легкую, живую. Попов старался слиться с пространством, не привлекать к себе лишнего внимания. С задачей он справлялся отлично, вот только гостей становилось все больше, они заняли все свободное пространство, оставив диван единственным островком в океане безумия. Сидя на нем, Арсений цедил пиво, напоминающее на вкус больше теплую мочу. Но даже это было не самым страшным. Компанию ему составляла Ира, которая, как и он, была связана с КВНом из-за Антона. Попов видел неуверенные попытки девушки начать с ним разговор, как открывался ее рот и, не издав ни звука, закрывался. Смутно предполагая, что темой будет их общий объект воздыхания, Арс не пытался помочь ей. Он, безусловно, мог бы рассказать ей много нового о ее парне, который, в свою очередь, изредка кидал на них беспокойные взгляды, но недавняя угроза была лишь инструментом устрашения, и выполнять ее Арсений не собирался. Брюнет уткнулся в телефон, чтобы выглядеть занятым, полистал главное меню, ища чем бы себя занять. Ответ пришел в виде сообщения от Эда. Отвечал на этот раз Попов охотно — всяко лучше, чем краснеть перед Ирой. Диалог, на удивление, складывался легко и непринужденно, Арс узнал, что его спаситель работал барменом в клубе и снимал студию в том же районе, в котором находилось общежитие. Он не заметил, в какой момент новые сообщения от парня начали вызывать улыбку, и уж тем более не знал, что обладатель пары зеленых глаз, наблюдающих за ним из другого конца комнаты, мог запросто ответ на этот вопрос дать. Эд У меня сегодня выходной сходим куда нибудь? Арсений оглядел толпу: большинство веселились, репетируя какую-то сценку. Он понятия не имел, что такого они придумали, потому что все это время успешно игнорировал существование всех собравшихся. Сережа изображал глупую девочку, а Зинченко и Дрон боролись за ее расположение. Было ли там что-то смешное, Арс не знал, но унылое выражение лица Шастуна говорило, что дела были плохи.Арсений
Я за. Куда ехать?
Пока Эд печатал адрес, Попов решил не терять времени и предупредить Серегу и хозяина квартиры о своем отбытии. Он начал благодарить Антона за гостеприимство, но тот перебил его. — Ты же выпил, куда ты собрался? — возмутился Шаст слишком громко. Теперь все взгляды были прикованы к нему. Повисла тишина. Даже Арсений тупо уставился на него, не понимая, что от него хотят. — А точно, ты же не за рулем, — быстро нашелся покрасневший Антон, — конечно, иди. Поведение его было столь необычным, что Попов сначала опешил. Куда-то в подсознание закралась мысль, что, возможно, Шастун его ревнует. Брюнет тут же выбросил эту теорию из головы — слишком неубедительной она была — и направился к выходу. Даже если Антон ревновал, то не имел на это никаких прав. Уж точно не в присутствии своей «будущей жены». Арс ушел, надеясь, что поступил правильно.***
Добрался до указанного бара Арсений за полчаса. Парень ждал снаружи и, когда увидел его, затушил сигарету о стену. Мелкие рыжие искры разлетелись в разные стороны. Эд был высоким, всего на пару сантиметров ниже Арса. Вся одежда на нем была черная, голову «грела» кепка с большими белыми цифрами «13». Они зашли в заведение. Их встретил комфортный полумрак. Интерьер был выполнен в стиле лофт, с характерными ему «голыми» стенами, свисающими с потолка неприкрытыми трубами и вентиляционными решетками. Тёмно-синяя мебель неплохо гармонировала с серыми и черными элементами декора. В общем и целом, бар располагал своей атмосферой и не раздражал глаз. Осмотревшись, Попов указал на столик в дальнем углу — ему показалось, что место будет идеальным из-за отсутствия рядом других посадочных мест. Это давало возможность провести вечер, не привлекая лишнего внимания. Они расселись по разным креслам, мягким, почти как диван Антона, и когда подошедшая официантка поинтересовалась насчет заказа, оба отдали предпочтение темному нефильтрованному. Даже если между ними и было какое-то напряжение, то после нескольких глотков от него не осталось и следа, а спустя целый бокал, Арс уже без всякого стеснения жаловался Выграновскому на свой неудачный роман. — И, представляешь, он говорит мне, что не гей. Как будто я ему это утверждал. А я не утверждал. Я вообще-то тоже не гей. Арсения развезло слишком быстро, видимо сказывалось выпитое у Шаста пиво. Зато на Эда оно не действовало вовсе: то ли слишком мало, то ли просто парень оказался крепче. Он сидел с нечитаемым, в отличие от Антона, выражением лица, по которому Попов даже не мог понять, приятно ли новому знакомому его общество. Вид у Эда был суровым, возможно изобилие татуировок и приглушённый свет делали свое дело, но, несмотря на это, Арсу было комфортно. — Как ты думаешь, я для него был всего лишь экспериментом? — не унимался он. Эдуард задумался, словно заданный вопрос был поистине философским. — Так ты ж знал, что он с телкой мутит, может это для тебя эксперимент был? — изрек Эд неожиданную мысль. Арсений думал об этом, но не как о каком-то новом опыте, скорее уж, как о подушке безопасности. Наличие Иры гарантировало ему защиту от назойливой любви Шаста. Общеизвестный факт: женатики не бросают жен ради любовниц, они заводят любовниц, чтобы НЕ бросать жену. Шастун, конечно, не был женат, но встречались они долго, а штамп в паспорте — всего лишь штамп в паспорте. Попов собственноручно завел себя в ловушку. Что ж, подушки безопасности способны убивать. Это тоже знали все, но продолжали ими пользоваться, как продолжали ждать, что мужчина уйдет из семьи. — Прости, что вывалил на тебя все это. Лучше расскажи о себе. Ты, вроде, говорил, что в Москве недавно, где жил до этого? — Арсений постарался взбодриться. Ему и правда стало совестно за свое нытье. Он положил голову на руки, опираясь локтями о стол, и замер в ожидании. — На самом деле много где, — Эд слабо улыбнулся своим воспоминаниям, — почти всю Россию объездил. И парень поведал, что предыдущей его «остановкой» был Нижний Новгород, а до этого он жил в Казани, Уфе, Челябинске и даже Омске. Такое удивительное совпадение дало новую тему для обсуждения. Поностальгировав о городе, где он родился и вырос, Арсений все же задал интересующий его вопрос. — Почему же ты переезжал так часто? Эд ответил не сразу — сделал глоток пива, жестом попросил официантку принести счет. — Да хер знает, искал что-то, чего там не было. Арсений поймал себя на мысли, что расстроился бы, если бы Эд уехал из Москвы. Скрывающееся за исписанной чернилами кожей манило его своей неизвестностью, было загадкой, которую Попову очень хотелось разгадать. — А тут нашел? — с надеждой спросил он. — А тут нашел, — Выграновский ответил глядя на Арса в упор. Из бара они вышли уже за полночь. В лицо Арсения ударил холодный ветер, но алкоголь грел изнутри, не давая замерзнуть. Эд закурил, и он последовал его примеру. Они прошлись немного вдоль улицы. Попов собирался вызвать такси, когда Эд прижал его с стене. Опять. Их губы столкнулись, и не ожидавший этого Арс ответил не сразу. После секундного колебания, он послушно открыл рот, пропуская язык парня, разрешая исследовать его изнутри. Своим он мокро мазнул верхнюю губу, ощущая вкус сигарет. Наверное, Выграновский чувствовал то же самое, но его это, предсказуемо, не остановило. Они целовались прямо на улице, наплевав на всех. Арсению это нравилось — сердце гулко стучало, и он не только чувствовал это, но и слышал. Его голова, и без того находящаяся под властью пива, закружилась еще сильнее, казалось только сильные руки парня на талии не давали ему упасть. Эд оторвался от его губ. На прощание он нежно провел носом по щеке Арсения, оставляя невесомый поцелуй на скуле и только затем отстранился. — Надеюсь, еще увидимся, — он улыбнулся, заставляя Попова задуматься, как он мог находить парня суровым, он же был таким лапочкой. Почти как Шаст. — Обязательно, — ответил Арсений, повторяя улыбку. Он не хотел отпускать Эда, жаждал продолжения. Он бы согласился, пригласи его Выграновский к себе, но тот не пригласил. Арс вызвал такси, и они распрощались, когда подъехала машина. Он добрался до дома с улыбкой на лице, чем спровоцировал Матвиенко завалить его вопросами. Сам Сергей тоже оказался дома недавно, и теперь добивал опьяневших от отравы тараканов. Те, что выжили передвигались медленно, полностью лишившиеся инстинкта самосохранения, они добровольно шли в руки, становясь легкой мишенью. Арсений скинул с себя верхнюю одежду и принялся помогать другу, параллельно рассказывая о прошедшем свидании. Вдвоем они быстро одолели выживших и смели трупы всех насекомых в общую кучу. Комната еще сохранила запах химикатов — несильный, но ощутимый, — однако, вымотанным за день и добитым ночной уборкой соседям такие мелочи казались пустяковыми. Измотанные, они рухнули на кровати. Арс заснул, стоило его голове коснуться подушки.***
В воскресенье пробуждение было действительно потрясающим. Никаких тараканов и бесячих будильников — Арсений проснулся, когда его организм достаточно отдохнул. Губы еще помнили вчерашние поцелуи, в мыслях сохранилось послевкусие приятного вечера, и, казалось, не было в тот момент никого, счастливее Попова. В привычном жесте он взял телефон и открыл вкладку новостей. Его взгляд зацепился за фото, где за блюром пряталось красное пятно. Рассмотреть на нем что-либо было практически невозможно, только кроваво-красные пиксели намекали на характер изображения. Кричащий заголовок расставил все по своим местам. «Зверское убийство в Тушино». Сама статья вполне соответствовала названию, но была очень короткой и скупой на факты. Тела двух молодых людей были найдены этим утром. Имя парня было решено не разглашать, а девушку опознать пока не удалось. Автор отметил, что обнаружившие трупы местные жители были в ужасе, приехавшей скорой пришлось откачивать пенсионера — слишком отвратительным было зрелище для человека со слабым сердцем. Текст пошел мелкой рябью, и Арсений понял, что руки его тряслись. Он перечитал новость несколько раз, старясь поверить в реальность происходящего. Неужели убийцей был тот самый маньяк, от которого они с Антоном смогли сбежать? Неужели они тоже могли стать именами в некрологе какой-нибудь газетенки? Никакой конкретной информацией новость не располагала, поэтому Попов не мог доказать связь между этим убийством и нападением на них, но он знал, всем своим существом чувствовал, что она была. Арсений отложил телефон, не в силах принять случившееся. Он так долго ничего не находил, что слишком расслабился, посмел забыть ужас, что испытал в ту ночь. Его мозг отчаянно сопротивлялся, не желая связывать эти события, но отчего-то парень был уверен — общего было больше, чем могло показать на первый взгляд. Арс закутался в одеяло и лег, отвернувшись к стене. Его вновь накрыло волной апатии и он не мог сопротивляться ей, не хотел. Желание поговорить с Шастом было подавлено — он понятия не имел, о чем. Не было ни одной зацепки, ни намека на схожесть с тем, что довелось пережить им. Попов боялся, что для Антона он будет выглядеть безумцем, доказывающим бредовую теорию заговора. Может он просто помешался? Москва многолюдна и полагать, что во всем городе может быть только один чокнутый психопат, склонный к жестоким убийствам, попросту глупо. Верить в то, что он совершил ошибку, послушав тогда Шастуна он не хотел. Но верил.***
Следующий день расставил все по своим местам. Арсений пошел в университет, доверившись внутреннему порыву. Никакая жалость к себе не могла помешать ему. Он настолько абстрагировался от всего мира, что больше не пытался найти подробности убийства, настолько замкнулся в себе, что пропустил их. Зато люди вокруг уже узнали все. Смаковали детали, передавая друг другу новые подробности. Больше невозможно было разобрать, где правда, а где чужие домыслы. Только появившись на университетском дворе, где по обыкновению группками собирались перед началом пар студенты покурить или просто поболтать, Арсений столкнулся с незнакомой ему девушкой миниатюрной и красивой. — Арсений? — незнакомка судя по всему его узнала, — ты же учишься с Антоном? Можешь передать ему это? — она сунула ему в руки лист бумаги, — нигде не могу его найти. Думаю, он захочет прийти. Брюнет опустил голову. На листе был портрет парня, их ровесника. Светловолосый, с крупным лицом и добрым взглядом голубых глаз — он показался Попову смутно знакомым, но Арс так и не смог вспомнить, где его видел. «Илья Макаров» — гласили черные буквы. Ниже было указано время и место встречи. И тут Арсений понял — этот парень и был одним из тех убитых, о которых он читал. Вдруг все стало слишком реальным. Убийство произошло совсем рядом, пусть он и не знал парня лично, но еще недавно они ходили на пары, сидели в одном здании, а тут Ильи не стало. Смерть была близко. Еще и чертов Шастун, умудрившийся подружиться со всем универом, снова фигурировал в этой истории. — Так ты передашь? — голос девушки вывел Арсения из транса. Он заметил у нее между передними зубами щель, которая добавляла незнакомке особое очарование. Попов кивнул. Он в любом случае собирался найти парня. Антона хотелось, как минимум, задушить, а как максимум — завалить таким потоком всевозможных ругательств, чтобы даже такой искусник как Шаст отрезал себе уши и рыдал под душем, обхватив коленки, до конца своих дней. Арсений злился, когда зашел в аудиторию, и разозлился еще сильнее, когда не обнаружил там Антона. Лекция по налогам интересовала его в последнюю очередь, поэтому усевшись на последний ряд, он достал свой айфон. На этот раз его встретило обилие новостей об убийстве Макарова и ранее неопознанной девушки. Звали ее Сысоева Надежда. Она училась в одном из местных колледжей и в тот вечер была на свидании с Ильей. Парень решил проводить ее после, но до пункта назначения никто из них так и не добрался. Их обнаружили ранним утром, недалеко от дома Надежды. Лицо девушки было изувечено настолько, что установить ее личность удалось исключительно благодаря судебно-медицинским экспертам. По словам очевидцев с него была срезана кожа и плоть, неаккуратно, словно кто-то кусками отрывал мясо. Макарову досталось не меньше — убийца отрезал Илье руку и вспорол живот, выпуская внутренние органы наружу. Конечность не нашли. Мертвые, они пролежали всю ночь в океане собственной крови, пока на них не набрели прогуливающиеся по утру старики. Фотографии отсутствовали, и Арсений не был уверен, что хотел бы их видеть. О преступнике не было никаких данных. Везде Попов читал не очень обнадеживающее «ведется следствие». «Они будут искать его среди ее бывших, — отчаянно подумал Арсений, — сколько времени у них уйдет, чтобы понять, что у него нет конкретной цели. Ему все равно, кого убивать». Но Арс почти сразу понял, что ошибся. Цель у него была. Возможно, ранения, которые приняли за ножевые, были нанесены зубами. Оно питалось. Кем бы ни было это существо, оно ело людей, и они с Антоном чудом не стали ужином. Прозвенел звонок. Пара прошла незаметно, но Арсу было все равно. Он понятия не имел, где искать Шаста — на занятия он не пришел, на звонки не отвечал — неудивительно, что та девушка не смогла его найти. Потребность в разговоре достигла своего пика. Арсению казалось, что он разорвется, если не поговорит с Антоном в ту же секунду. Он проверил столовую и «курилку» во дворике, но Шаста там не оказалось. Попов мог бесконечно бегать по пятиэтажному зданию и не встретить Антона, даже при условии, что парень там был. Уверенности в этом у Арса не было. Осталось последнее место, где в теории он мог найти одногруппника. Следующим пунктом бы стала его квартира. К удивлению Арсения, знакомая машина стояла на парковке.***
По радио играл трек Басты, но Антон его не слышал. Он невидящим взглядом уставился в пространство, словно находился в машине только физически — мыслями Шастун был где-то далеко. Он сидел тут уже час, не в силах выйти из автомобиля. Резкий стук по стеклу заставил его подскочить на месте от испуга. Антон чуть было не задел клаксон — вечная неуклюжесть, которую он обычно с легкостью компенсировал юмором, но в тот день ему было не до шуток. Известие о смерти Макара дошли до него раньше, чем Арсений. Он посмотрел направо, в сторону источника звука и увидел Попова, прижимающего к стеклу листовку с фотографией его друга. Шастун разблокировал двери, и Арс сел в машину. Судя по выражению лица последнего, парень явно искал Антона не с целью потрахаться. Арсений злился, но вид Шаста, абсолютно грустный и поникший, заставил эту злость проглотить. — Ты знал его, — Попов даже не спрашивал, а утверждал. Шастун кивнул, подтверждая. Он на Арсения не смотрел, предпочитая сверлить взглядом руль. Арсений хотел сказать, что ему жаль, хотел утешить парня, прижаться к нему всем телом, шепча на ухо, что все будет хорошо, что они справятся, но с губ сорвалось другое. — Думаешь это как-то связано с тем, что мы видели? Антон рассмеялся, смех этот жуткими волнами прошелся по телу Арса, вызывая неприятные мурашки. В нем не было ни нотки веселья. — Так вот зачем ты пришел? — теперь Шастун смотрел прямо на Арсения, но взгляд этот брюнету не нравился, — хочешь в очередной раз напомнить, какой я мудак? Скажи то, что собирался, что из-за меня погиб мой друг! Один только ты весь белый и пушистый всегда знаешь, как будет лучше. Давай, Арсюшенька, научи меня жить! — Антон, — Попов предпринял попытку успокоить парня, едва коснулся его руки, как Шаст с силой отдернул ее, словно ошпарившись. — Нет, не надо, не трогай меня. Ты сам решил прекратить все, так какого хуя приперся сюда читать мне мораль? Нахуя нам вообще разговаривать? Еще никогда прежде Арсений не видел Антона в таком состоянии. Он понимал что в бывшем любовнике говорило горе, но его слова задевали слишком сильно. Он устал вечно искать оправдания поступкам Шаста. — А, — начал Попов, стараясь говорить спокойно, — то есть не давая тебе меня трахать, я лишился такой привилегии, как беседы с тобой? Очень интересно. — Нет, Арс, просто прекрати вешать все на меня. Ты виноват не меньше, — Шастун даже не пытался сдерживаться — речь его сочилась ядом, — ты тоже не сделал ни-че-го. У Арсения словно выбили весь воздух из легких. Он молчал ради Антона, потому что тот, блядь, его попросил! Если он и был виноват, то только в том, что влюбился в него настолько, что был готов ради него на все. На глаза навернулись слезы, и он с трудом не дал им сорваться вниз. Он открыл рот, но не успел ничего сказать — снова раздался стук. Из окна со стороны водителя на них смотрела и улыбалась Ира. Девушка энергично махала рукой, будто в ее мире не ничего страшного не произошло. Как Арсений хотел быть Ирой. Шастун удостоил его своим «пошел вон» взглядом, хотя это было необязательно — даже выйдя из игры, Арс знал правила. Он положил мемориальный листок на сидение вместо себя и вышел из машины. — Привет, — поздоровалась Кузнецова, — не уходи, мы можем подвезти тебя, да, Тош? Антон ответил ей молчанием. — Нет, спасибо, у меня еще дела в универе, — отмахнулся Арсений. Он так часто стал игнорировать свои чувства, подавлять их, притворяться, что в порядке, что должен был поверить в это сам. Но он не верил — знал, что сломается. Еще одна фальшивая фраза и он сорвется здесь и сейчас. Его самообладание рушилось, как карточный домик. И процесс был необратим. Арсений поспешно ушел. Естественно, ни о каком университете не шло и речи. Он вызвал такси, желая быстрее оказаться в комнате, в единственном месте, где можно было не притворяться, особенно сейчас, когда Сережа был на парах. Добрался до общежития Арс быстро, сам не заметил, как поднялся на четвертый этаж и оказался перед своей комнатой. Он хлопнул дверью так сильно, что осталась целой она только благодаря высшим силам. По стенам прошла дрожь. Бросив рюкзак на пол, он пнул его с такой силой, что тот оказался на противоположной стороне. И почему каждый раз, когда Арсению казалось, что все наконец-то наладилось, происходило очередное дерьмо, пробивающее новое дно. Взмахом руки он сбросил со стола все, что на нем было: тетради, ручки, лампа, зарядка от телефона. Следующей жертвой стала полка. С нее на пол полетели немногочисленные учебники, томик Набокова, дезодорант, гель для волос и расческа. Книга от удара раскрылась, но Попову было плевать. В общую кучу он кинул вещи из шкафа, опрокинул стол. В стену полетели сначала стул, а за ним пара тарелок, ставшие грудой осколков. Только после этого Арсений успокоился. Рухнул на линолеум, рядом с тем хаосом, который устроил, и разрыдался. В нем скопилось слишком много обиды и не высказанных слов, он чувствовал себя виноватым в смерти ребят. Он не мог ничего сделать, но именно бездействие стало сообщником того чудовища, которое убило их. Было совершено неважно человек он был или нет — сотворивший такое был монстром по определению, — люди погибли, а Арс не сделал ничего. Обратись он тогда в полицию, были бы они живы? Он ненавидел себя за свою слабость и неумение настоять на своем, когда дело касалось Антона. Антона, который так подло указал ему на это. Вся ярость Арсения как пожар перекинулась на Шастуна. Она могла сжечь все, включая Арса и его чувства к Антону. Шаст заставил его пообещать не говорить ничего и после смел обвинять его в подчинении? Если бы он тогда наплевал на просьбы парня, если бы обратился в органы… Но ничего было не изменить. На его руках кровь двух людей, зверски убитых, расчлененных, пусть и не он поджидал их ночью в темноте, Арс позволил ему сделать это. Арсений просидел так еще немного времени, пока не пришел в себя, затем вытер мокрые от слез щеки рукавом и начал убирать последствия своего срыва, но не успел даже повесить пальто на вешалку, как из коридора донеслись шаги. Дверь открылась, демонстрируя вернувшегося после пар Сережу с газами-блюдцами. — Ахуеть, — тихо на выдохе произнес Матвиенко, — нас ограбили? Его взгляд пробежался по комнате, оценивая ущерб: его сторона выглядела почти нетронутой, разве что несколько вещей Арса прилетели на его территорию, — и остановился на лице друга. Этого было достаточно. Сергей всегда видел больше, чем показывал. Красные опухшие от слез глаза парня, тонувшие в темных кругах, рассказали ему больше, чем их хозяин. Матвиенко не произнес ни слова, скинул сумку и куртку и принялся помогать Арсению раскладывать вещи.