Он рядом

      Арсений вызвал такси, чтобы уехать и как можно скорее. Шастун даже не попытался остановить его, и Арс еще не понял: радоваться этому или нет. До следственного комитета он доехал быстро. Дороги ему явно не хватило, чтобы продумать свои дальнейшие действия. Он бесконечно устал от непрекращающихся выяснений отношений с Антоном, от гнетущего ощущения, что правда прячется на видном месте. Арсению казалось, что, узнай он, кто виновен в смертях, тяжесть вины мигом спала бы с его плеч. Само здание было огромным и представляло собой старую постройку. Возраст и высокие белые колонны добавляли величия. Арочные окна выгодно смотрелись на белом кирпиче. В голову Попова закрались сомнения. Даже намека на план у него не было, смысла рисковать жизнью тоже. Арсений вспомнил слезы Оксаны Макаровой. Как бы он не старался, сына ей вернуть не сможет никто. Станет ли ей легче, узнай она, что в попытках успокоить совесть, пострадал и Арсений. «Это всего лишь встреча со следователем. Не он же, в конце концов, убил Макара» Оказаться внутри было просто, но пройти дальше вахты ему не позволил оперативный дежурный. Мужчина, вероятнее всего, был старше Арсения лет на пять. Симпатичный, еще и в форменном кителе с золотыми пуговицами, который выгодно подчеркивал фигуру. Но настоящим испытанием для Арсения стал бархатный бас мужчины. Попов одернул себя — не хватало ему еще одного парня в копилку пиздеца, который уже имелся. Запретив себе флиртовать с сотрудником, Арсений сказал, что ему нужен следователь Щетков, а на справедливый вопрос «зачем» ответил, что имеет информацию по его делу. Попову потребовалось время, чтобы найти кабинет следователя. Щетков оказался невысоким мужчиной средних лет с недельной щетиной на лице. Он не казался злодеем, скрывающимся за погонами. Обычный, в меру заебавшийся представитель правоохранительных органов России. — Добрый день. Значит, новыми сведениями располагаете? — поинтересовался следователь. Арсений кивнул, запоздало вспоминая, что за препятствие правосудию предусмотрена статья. — То есть, нет. Я, — начал снова сочинять Арсений, — из студенческой газеты, хотел узнать подробности недавних убийств. Арсений сказал первое, что пришло в голову и совершил ошибку. Мало, кто хотел сотрудничать со СМИ, а разглашать информацию незакрытых дел тем более никто не желал. Жаль, что Арсений подумал об этом после того, как слова вылетели изо рта. Следователь тут же изменился в лице. Если он и раньше не излучал доброту и позитив, то теперь от него исходили очевидные волны раздражения. — Никаких комментариев, — сказал Щетков, — СМИ уже выяснили всё, что смогли. — Мне нужно больше информации по делу Ильи Макарова. — Вы приходитесь погибшему родственником? — спросил следователь, заранее зная ответ. — Нет, — ответил Попов. — Тогда ничем не могу вам помочь, до свидания, — кратко и сухо ответил мужчина и перевел взгляд на лежащие на рабочем столе бумаги, тем самым показывая, что разговор окончен. Но настроя Арсения хватало на еще одну попытку. Не зря же он разговаривал с Макаровыми и проделал весь этот путь сюда. — Это очень важно. От этого зависит мой курсовой проект! — снова соврал Арсений. — Мне всё равно. Уходите. — стоял на своем Щетков. Но ему не везло. Арс словно исчерпал лимит удачных уговоров, снова и снова выбирая очевидную чушь. Студенческая газета и курсовая работа — последнее, что интересовало следователя, расследовавшего ужасно жестокое убийство. Арсений это понимал и уже отчаялся. Не было ни единого шанса достать информацию. Он собирался уходить, когда в дверь постучали. — Виктор Щетков? Здравствуйте, — сзади послышался знакомый голос. Внутри у Арсения всё смешалось — он не понимал радоваться ему или продолжать ненавидеть Антона за то, что тот опять лез не в свое дело. — Верно. Чем могу быть полезен? Антон окинул быстрым взглядом помещение, в том числе посмотрел и на Арса, но не задержался на нем — так обычно смотрят на элемент декора. Шастун вошел в кабинет. Щетков видимо ошалел настолько, что не сказал ни слова. С каких пор его кабинет стал местом для встречи странных студентов - он не знал. Но его замешательством воспользовался Антон, становясь главным в их разговоре. — Я хочу узнать детали убийства Ильи Макарова. Лицо Щеткова стало еще более кислым. Мысленно Арсений уже прикидывал посадят их с Шастом в одну камеру или в разные. Если в одну, Арсу, кроме того, грозил реальный срок за убийство Антона. — Так, вышли оба отсюда! Это вам не справочное бюро. — Конечно-конечно, — Антон замахал руками, — я все прекрасно понимаю, но возможно я смогу убедить вас помочь мне. — Едва заметно он похлопал себя по карману. Взгляд следователя сделался более заинтересованным, но все же сомнения в нем перевешивали. Ему не было понятно откуда у Антона взялись деньги, и зачем вообще они затеяли это странное расследование. — Никто не узнает, что вы помогли нам, обещаю. Не то, чтобы его слово что-то значило для следователя, видевшего его впервые, но, Шаст надеялся, его прельщала перспектива обогатиться. Сейчас Антону нужно было каким-то образом убедить Щеткова, что ему можно доверять. — Вот ваш друг, — он указал на Арсения, — представился журналистом. С чего мне верить, что завтра вы не опубликуете это у себя в интернете. Антон посмотрел на Арсения с укоризной. Попов опустил глаза, предпочитая рассматривать свои ноги. Впервые за все время их расследования его ложь сыграла против него. — Он не из газеты, — сказал Шаст. «Он просто дурак» — хотел добавить парень, но промолчал. — Тогда зачем вам это нужно? — справедливо поинтересовался следователь. — Понимаете, мы друзья погибшего, и нам очень важно узнать правду. — Правду? — ухмыльнулся Щетков. — А ее не знает никто. Такое признание новостью для Антона не стало, но в то же время означало, что Щетков почти согласен. Осталось понять сколько будет стоить желание Арсения разобраться во всем. — Сколько вы хотите? — спросил Антон. — Откуда мне знать, что вы не заделаетесь народными мстителями и не пойдете по улицам искать убийцу? Арсений подумал, что это именно то, что они собирались сделать, но вместо этого сказал: — Мы не идиоты и не хотим повторить судьбу друга. Именно для собственной безопасности мы хотим узнать, что на самом деле с ним произошло. Щетков мялся. Простоял в неуверенности еще несколько мгновений, явно взвешивая все «за» и «против». Наконец, он сдался. Взял желтый стикер, что-то быстро чиркнул на нем и протянул бумажку Шастуну. Антон прочитал и медленно кивнул, соглашаясь на условия сделки. Следователь подошел к столу, вытащил из верхнего ящика папку и небрежно бросил ее на стол. Антон тем временем запустил руку в карман и на ощупь (как только умудрился?) спрятал в широкой ладони несколько купюр. Шастун и Щетков пожали друг другу руки, тем самым передавая плату за информацию. Затем Щетков вышел из кабинета. — Посидите здесь и ничего не трогайте. Я вернусь через пять минут, — сказал он и вышел из кабинета. Дверь еще не успела закрыться, когда Шаст рванулся к столу. Он открыл папку и преступил к изучению материалов дела. Арсений тут же оказался рядом. Перед ними предстали фотографии, которые они раньше видели только покрытые цензурным блюром. Изображения ужасали. Они были сделаны с разных ракурсов, в том числе и совсем близко, чтобы передать реальную картину преступления. Илья лежал на спине. Его лицо не выражало ни ужаса, ни страха. Абсолютно пустое и безжизненное — Антон бы и не узнал его. Илья был совсем другим, с активной мимикой и широченной улыбкой. Тело, что осталось от него, не имело ничего общего с Макаром. Рука заканчивалась выше локтя, на обнаженной кости черной коркой засохла кровь. Желудок Шастуна не мог не отреагировать на подобное. Он, прикрыв ладонью рот, направился к ведру со смятыми бумагами. Очень кстати, потому что на следующей фотографии был его распотрошенный живот. Арсений хотел бы присоединиться к Антону, но знал, что второго шанса не будет. Он глубоко вдохнул пыльный воздух и продолжил. Внутренний мир Ильи изучать не хотелось совсем: во-первых, в той кровавой каше он все равно не смог ничего разобрать, а во-вторых, сдерживать рвотные позывы становилось все сложнее. Раны не были похожи на ножевые. Кто-то словно кусками отрывал мясо с костей, обгладывая несчастное тело Ильи. Арсений лишь надеялся, что к этому моменту парень уже был мертв. Он бы не удивился, если бы узнал, что причиной смерти стал болевой шок. Или потеря крови. Ее тоже вытекло не мало. Все фотографии напоминали сцены самых кровавых фильмов ужасов, но хуже всего то, что все это произошло взаправду. Со знакомым им человеком. Тот, кто это сделал человеком не был, в этом Антон был уверен. Рядом лежали фотографии девушки, судя по всему, Надежды Сысоевой, которой так же не посчастливилось оказаться в том месте. К делу была прикреплена ее фотография, сделанная при жизни, и только поэтому Арсений узнал, как выглядела девушка. Смерть ее не пощадила. На том месте, где должно было располагаться лицо, были ошметки мяса и, возможно, мышц. Кровавые дыры вместо глаз и носа. Абсолютно ничего, что выдавало бы в ней человека. На шее можно было разглядеть странные следы. Арсению казалось, что это могли быть зубы. Вот только схожести с человеческими они не имели. Кажется, он уже видел такую челюсть. Надю и Макара могло ждать вполне себе счастливое будущее. Они могли пожениться через несколько лет, завести милых детишек. Могли расстаться и попытать счастья с кем-нибудь еще. А могли, как в старых сказках, умереть в один день и лежать в общей лужи крови до самого утра. Им, конечно, достался самый кошмарный вариант из всех. Орудие убийства найдено не было, ровно как и чужое ДНК, отпечатки пальцев и другие следы, хотя бы косвенно намекающие на личность преступника. Скорее всего весь следственный комитет ломал голову над тем, какой профессиональный маньяк смог совершить такое. Едва ли кто-то из них подозревал, что преступник не был человеком. Заключение судмедэксперта пестрило незнакомыми терминами. Девушка умерла в результате болевого шока. Ее разрывало чудовище пока рядом истекал кровью Илья. Шаст, стоящий поодаль, уже не был уверен, что узнать это было хорошей идеей. Он продолжал дышать над мусорным ведром, позволяя Арсению самому изучать материалы дела. Слишком много всего. Слишком сложно было представить, что на самом деле довелось пережить Макару в ту ночь. Одно Антон знал точно — никто и никогда не заслуживал такой смерти. За дверью послышались шаги. Арсений быстро закрыл папку и вернулся на прежнее место. В кабинет вошел Щетков с коричневым стаканчиком кофе из автомата. — Вы все еще здесь? Брысь отсюда. На этот раз возражать никто не стал. Парни пулей вылетели из здания.

***

— Ну и какого черта ты здесь делаешь? — не очень вежливо спросил Арсений, как только они оказались на улице. — Помогаю тебе, — Антон напротив был более спокойным, казалось, лимит эмоций на сегодня был исчерпан. Он дышал глубоко, словно кислород в легких обладал успокаивающим эффектом. — Я не просил тебя о помощи. — Но ты в ней нуждался, — так же спокойно отозвался Шастун. Арсений промолчал, демонстративно поджал губы и сложил руки на груди, выражая недовольство. Вот только выбора у него не было, и Антон был прав — он действительно не справился бы сам. — Если ты таким образом пытаешься извиниться… — Ничего я не пытаюсь, — резко перебил Арса Шастун. — И извиняться мне не за что. Я не жалею ни о чем из того, что сделал. Они помолчали, изучая друг друга взглядами. — Мы до бесконечности можем препираться, но сейчас я слишком устал для этого, поэтому, если хочешь, могу просто подбросить тебя до общаги, - не выдержал Шастун. Антон направился к Тахо, но Арсений за ним не последовал, продолжив стоять на месте, теперь уже не глядя на Шаста. — Второй раз предлагать не буду. — Я не хочу домой. — Арсений на удивление был тихим. С одной стороны, Антону было бы проще сесть в машину и уехать, раз уж Арс сам отказался от его предложения. Он был эмоционально истощен их вечными ссорами и добит фотографиями мертвого друга. Но с другой, Арсений не отказывался и выглядел сейчас не лучше. Они оба заслужили небольшую передышку от постоянных драм, страха и вины. Все, чего хотел Антон, просто побыть нормальным студентом, единственной проблемой которого являлась приближающаяся сессия. — Есть у меня одна идея, — и Шастун предложил, особо не рассчитывая на согласие.

***

Клуб? Бар? Паб? Арсению было уже все равно, куда вез его Антон. Единственное условие — чтобы там наливали, и оно успешно соблюдено. Виски обжигало горло, согревало изнутри. Люди на танцполе смешно дрыгались под странную музыку. Безликие, смазанные фигуры — всего лишь фон. В фокусе Антон. На удивление молчаливый, крутил бокал в руке. Кубики льда наверняка со звоном ударялись о стекло, но расслышать это Арсений, конечно, не мог. Басы из колонок не щадили уши, посылая вибрации по стенам. Как бы хотелось ему оказаться в приятной тишине, где вокруг никого, только зеленые глаза напротив. Нельзя. Слишком манящей была эта ловушка. Это заведение со всеми его посетителями — оберег от глупостей. Антон красивый. Он казался подозрительно расслабленным, изредка привычным жестом поправлял челку, что постоянно лезла в глаза. Выпили они уже много. — Арсений, прием! — Шаст замахал перед лицом парня. Арс, судя по всему, безбожно залип на него. — О чем задумался? Арсений думал об Антоне. — Я рассказал Эду, что изменил ему, — вдруг выдал Попов. Антон не стал уточнять, как тот отреагировал. Сделал он вывод самостоятельно или просто решил не лезть с расспросами — оставалось только гадать. Жест рукой — и их стаканы снова наполнились. Это так по-дружески вместе пить из-за проблем в отношениях. В зале стало душно. А может выпитый алкоголь поднял градус. Арсений уже ничего не понимал — мир вокруг кружился, лампы горели желтыми пятнами, ничего больше не имело четкой формы. Динамичный фон, за который он не мог зацепиться, не помогал. А Антон — маяк. На него бы смотреть и смотреть, но и он начал кружиться — исключительно в голове Арсения. Шастун пьяно улыбался и рассказывал какую-то историю. Арс не вникал, но тоже улыбался, на всякий случай. Шасту он выдал безграничный кредит юмористического доверия, заранее зная, что каждая его шутка была восхитительно смешной, история — интересной. Это ведь Шаст. Яркий и веселый, ребенок внутри него все еще жил, добавляя особого очарования. Попов любовался им, потому что такая возможность предоставляется ему нечасто. Он пьяный — мог позволить себе такое невинное удовольствие. Трек сменился. Заведение заполнила знакомая мелодия. — Это «No boobs!», — восторженно крикнул Арсений, хватая Антона за руку, чтобы вытащить на танцпол. Шаст чудом успел бросить деньги на барную стойку. Его рефлексам можно было позавидовать. На лице Арсения бегали разноцветные блики от прожектора, сам он абсолютно счастливый, вырисовывал в воздухе невидимые сиськи. Антон давно не видел его таким беззаботным, но хотел бы, чтобы Арс был таким всегда. Заразительные танцы Попова не могли не заставить Антона присоединиться. Они плясали вместе с толпой и одновременно отдельно от нее. Обычные люди — никаких кровожадных монстров и еще черт знает кого. Впервые за долгое время они, наконец, забыли об ужасах прошедших месяцев. Пусть даже на один вечер.

***

Они выбежали на улицу абсолютно счастливые и пьяные. Снег падал хлопьями, покрывая землю толстым слоем. Арсений разглядывал летящие снежинки в свете фонарей, любовался создаваемым ими контрастом с ночным небом. — Давай играть! Кто больше снежинок языком поймает, тот и победил, — предложил Антон. В этом высоченном парне с улыбкой от уха до уха проснулся ребенок. Арсений рассмеялся. — Так не честно, ты выше! И это был единственный аргумент против, Арсения больше ничего не смущало. Слишком многое свалилось на их плечи, этот вечер — первый за долгое время, когда они по-настоящему смогли расслабиться, и все это ребячество они заслужили. Шастун решил не дожидаться согласия Арсения «поиграть», он стоял с высунутым языком и, пытаясь захватить как можно больше снежинок, забавно извивался, как червяк. Арсений снова залился смехом — слишком комично выглядел Шаст. — Дорогие друзья, — начал он голосом Дроздова, — а это представитель семейства Шастунчатых, и он сожрал весь снег в Москве. Зима отменяется. Теперь настала очередь Антона хохотать. — Ты бесишься, потому что я выигрываю, — с улыбкой заявил он. Попов хитро сощурился, явно замыслив недоброе. — Наоборот, Антош, я тебе даже помогу, — с этими словами он бросил в лицо Шаста охапку снега. Открытый рот Антона буквально замело снегом, он, хоть и подозревал, что Арсений выкинет подобный фокус, все равно был удивлен. Он знал, что от Арсения можно ожидать чего угодно, но все равно — каждый раз как первый. Шаст, естественно, начал эти осадки сплевывать, параллельно разрабатывая план мести. — Тебе пизда, Попов, лучше беги, сука, до самой Индии. И Арсений побежал. Антон наклонился, чтобы набрать снега, и этой форы Арсу хватило, чтобы отбежать на приличное расстояние, не Индия, конечно, но зато Антон в него точно не попадет. Шастун тем временем пытался слепить снежок, но «материал» оказался слишком сухим и разваливался в руках. Такие мелочи не могли стать помехой после холодного «ужина», который ему устроил Арсений. С такого расстояния кидать хлопьями было бессмысленно, поэтому он уверенно двинулся на врага. Попов петлял, позволяя Шасту подобраться достаточно близко, чтобы подразнить, но при этом недостаточно, чтобы оказаться схваченным. — Эй, Шаст, может ты уже начнёшь меня ловить? Антон забрасывал его своими снарядами, но эффективности от этого не было — они рассыпались в воздухе. А Арсений подначивал парня, будучи уверенным в собственной физической форме. Где-то за деревьями мелькнула тень, привлекая внимание Попова. Всего на секунду он засмотрелся и потерял бдительность: оступился, едва не упав. Этой заминки Шасту хватило, чтобы поймать Арсения за руку. Он бессознательно и не очень по-дружески притянул его к себе. Антон подхватил Арсения красиво, по-киношному, с долгим залипанием глаза в глаза и чарующей атмосферой романтики в воздухе. Вечность или мгновение — только они, и никто больше. Холод улицы не мог проникнуть в их маленький мирок, потому что они сгорали. Но мелодрама быстро прыгнула в комедию, и уже не очень красиво, но все еще в традициях кино, они вместе повалились на землю. Арсений смеялся, а Антон не мог отвести от него взгляд. Для него Арсений — целая вселенная. Со своей россыпью звезд-родинок, которая Антону казалась гораздо более завораживающей, чем настоящая; его голова хранила величайшее таинство, волшебная планета, на которой ему так хотелось бы оказаться. Не было ни одного человека, который хоть немного был похож на Арсения. Совершенно особенный и, Антон готов был поклясться, лучший из всех, кого он знал. И смех у него красивый, мелодичный. Сам Антон просто ржал, и это ни в какое сравнение не шло со звонким смехом Арсения. И это только одна из причин, по которой он всегда старался его рассмешить, Шаст вообще готов сыпать шутками, только, чтобы Арс смеялся, а сам он слушал бы зачарованно и любовался ямочками на щеках. Особенно, когда Арс рядом лежал, как сейчас, со снежинками на длинных ресницах, с него можно было бы писать картины, он зачем, если сам по себе был произведением искусства. И как только Арсений мог думать, что Антону на него плевать? Как мог думать, что он хоть кому-либо в этом мире мог быть безразличен, когда он гребанное божество. Антон, кажется, уже принял Арсианство и готов был на него молиться. Арсений лежал так близко и одновременно был далеко. Антон хотел коснуться его, но боялся почувствовать лишь холод. Легче было отпустить Арсения, тогда в воспоминаниях он навечно останется влюбленным в Антона, отзывающимся на каждое его прикосновение, а не ледяным изваянием, способным обжечь своим холодом. Видеть его таким было слишком тяжело, но Шастун не смел просить о чем-то большем, чем просто дружба — Арс четко дал понять, что иначе не будет и этого. И Антон уважал его решение и готов был отступить. Если бы только он выбрал Арсения, все было иначе. Но он не мог. Слишком сложно, слишком рискованно. Но Антону так чертовски мало было Арсения. Он старался быть ему хорошим другом, но разве можно по-настоящему дружить с тем, к кому испытываешь совсем недружеские чувства. Однако, это все не про секс. Шаст так восхищался острым умом, красотой и загадочностью бывшего любовника, что не мог забыть его. Арсений тоже смотрел на него, погруженный в свои мысли. Что бы не происходило между ними, ему все еще было комфортно с Антоном, особенно, когда Шаст изо всех сил старался сохранить ту дружбу, которая могла развалиться из-за одного поцелуя. И Арсений пытался этого поцелуя больше не допустить, но он не был слепым и видел, как Антон в этот момент на него смотрел. За такой полный обожания взгляд он мог простить ему что угодно, готов был отдаться прямо тут, в снегу. И это пугало, то настолько сложно было снова не влюбиться в парня. Любить Антона было слишком больно, особенно, когда сам Шастун был к этому не готов. Голубые глаза стали холоднее снега и Антон понял, если любовь и была, то она спрятана за толщей льда. Он знал, как растопить ее, но сомневался в том, насколько это хорошая идея. Такие решения нельзя принимать на пьяную голову. Момент был упущен. Вот они снова два чужих человека, не способных открыться, из-за чего медленно теряли друг друга. Даже множество общих секретов не способно было растопить лед между ними. Антон встал и помог подняться Арсению. Стряхивая остатки снега с одежды, они старались не смотреть друг на друга, словно один взгляд разделял их от очередной ошибки. У Арсения был Эд. А может, уже нет, и причина тому снова была так заманчиво близка. Арсений устал думать, что он не заслуживает любви. А с Антоном иначе не получалось. Родись он девушкой, Шаст бы, возможно, смог. А быть просто мальчиком для траха не хотелось, — Арс давно это решил, но забылся, утонул в зеленых глазах, поддался чувствам, чтобы взлететь высоко, но разбиться о камни. Снова. И внутри действительно саднило так, будто в нем не осталось ни одной целой кости. Раздробленные внутренности, разбитое сердце — побочные эффекты Антона Шастуна. Сейчас он был рядом, поддерживал, помогал, но надолго ли его хватит? Арс не знал, а алкоголь, которым они пытались вытравить изображения убитых Ильи и Надежды, переставал действовать, сдавшись морозу. — Я вызову такси, — в полголоса произнес Арсений. И все снова вернулось на круги своя.