Бойцовая рыбка по имени Ким*

Пока их хозяин вел с беглянкой переговоры, охранники, участники заварушки, собрались на бетонной площадке перед гаражом. Позже всех подтянулись старший Гильермо и конюх Альваро. Они задержались, успокаивая лошадей. Остальные по-коротку курсонули их в произошедшее. Гильермо нахмурился. Лало не удостоил своих боевиков ни единым словом, он только на пару секунд встретился взглядом с Гилом и тот понял, что опасения его не напрасны, в скором времени ему предстоит не легкий разговор с хозяином. - Я смотрю, у вас большой интерес к оружию, миссис Макгилл. Пойдемте, моя дорогая, я вам покажу мою коллекцию. Надеюсь, вам понравиться, - произнёс Лало самым добродушным тоном. И крепко стиснув плечо Ким, он увлек её за собой. Мужчины проводили их взглядом. Когда Лало и его спутница скрылись из вида, парень по имени Рауль произнёс: - А он вроде бы ничего так… Ну, типо… Не сильно расстроился. - Ага, - мрачно согласился Гильермо, - мог бы и сильнее. - А ваш хозяин, сама любезность. Он очень добрый человек, если этой сучке сойдет на тормозах такой кипиш! – подал голос один из охранников, молодой и статный мужчина, чернявый и смуглый, как и остальные латиносы, он всё же не был похож на мексиканца, что-то в его лице отличало его от других наёмников. – Я бы за такое… наказал, - процедил он сквозь зубы и сплюнул на газон. - О, да! – отозвался Гильермо. - Доброта нашего хозяина хорошо известна всему Чихуа и далеко за его пределами! Только личность он, как это по-умному сказать то … разносторонняя. И если не хочешь познакомиться с той стороной его личности, которая может запросто повесить тебя на первом попавшемся суку, то лучше держи свой язык за зубами, и к этой сеньорите относись со всем возможным почтением и уважением. Кстати, это, ребята всех касается. - Это почему? – с любопытством спросил Чиро. - Сдаётся мне, хозяин на неё крепко запал, - пояснил Гил. - Это после того, как она в него шмальнула? – усомнился чернявый. - Вот именно после этого. Ты человек новый, а я давно знаю нашего хозяина. Он острые ощущения любит, прям как в той поговорке, которую я слышал от своего деда: «Я за сердце – сердце встало. Я за хуй – и хуй стоит». Мужики заржали, опять напугав лошадей. ***** Лало провел Ким в один из залов на первом этаже большого дома. Там в углублении боковой стены был оборудован шкаф, разделённый на три секции, с закрытыми на замок стеклянными дверями. В первой, что слева на красном бархате находилась пара старинных, поблескивающих золотой инкрустацией кремниевых ружей и пара таких же старых дуэльных пистолетов. Среднее отделение было отведено под холодное оружие. Там были рапиры с эфесами столь изящной, чеканки, что они были похожи на металлическое кружево, сабли воронёной стали, с лезвиями, покрытыми хитрой узорной вязью гравировки и несколько кинжалов с золочеными рукоятками. В третьем отделе, удерживаемые невидимыми креплениями, висели современные пистолеты и ружье с оптическим прицелом. Лало сделал рукой приглашающий жест, предлагая Ким полюбоваться на всё это великолепие. Ким подошла поближе и дотронулась ладонью до стекла. - Попробуйте угадать, какой из экспонатов здесь самый дорогой, - предложил Лало. С минуту Ким размышляла и потом указала на ружья приклады, которых так и горели, переливаясь богатым украшением из золота, перламутра и полудрагоценных камней. - Нет, мимо, - покачал головой Лало, и Ким вдруг подумала, что когда он вот так улыбается, то становится ужасно похожим на довольного Чеширского кота. А Лало «Чеширский» тем временем набрал на пульте, расположенном на стене рядом со шкафом какую-то хитрую комбинацию цифр. Замок открылся, и он достал из правого шкафа ни чем не примечательный с виду револьвер. - Вот, mi corazón, посмотрите на него, - и он вложил оружие в руку Ким, - это редчайший в мире пистолет, Люгер сорок пятого калибра. Таких было изготовлено всего шесть. И один из них принадлежит мне. - И у вас есть к нему патроны? - самым равнодушным тоном поинтересовалась Ким. - О, да, - рассмеялся Эдуардо, - патроны у меня есть. А вы, я вижу, ещё не наигрались в Сару Коннор, моя дорогая. Он забрал пистолет у Ким и повесил его в шкаф на прежнее место. - А теперь, - продолжил Саламанка, - посмотрите вокруг. Ким огляделась. На стенах комнаты в живописном беспорядке висели картины, разнообразные по тематике и стилю письма. - Предлагаю вам сыграть в ту же игру. Выберите самую дорогую из этих картин, - предложил хозяин дома. Ким прошлась по периметру комнаты, разглядывая полотна. Наконец она остановилась перед небольшим пейзажем. Размером картина в неброской раме не превосходила газетную страницу. - Мне нравится вот эта. - Браво, миссис Макгилл. Вот, теперь в яблочко, - похвалил её Лало. – Это пейзаж кисти англичанина Уильема Тёрнера стоимостью в два миллиона долларов. А какой-нибудь богатый британец выложит за него на миллион больше. Все британцы воображают себя центром мироздания. Но с живописцами у них не густо. Кроме Тёрнера и Гейнсборо им похвастаться особо не чем, так что за картину их соотечественника с них можно содрать три цены. - А вы неплохо разбираетесь в живописи, хотя относитесь к ней, как торговец? - заметила Ким. - Да, миссис Макгилл. Когда я учился в Техасском университете в Остине, то наряду с курсом экономики и маркетинга с удовольствием посещал лекции по истории искусств. Интересное было время, - мечтательно произнёс Лало, - Видите ли, я тогда был молод и находился во власти одного очень опасного заблуждения. Будто бы знания дают человеку какие-то преимущества. С тех пор прошло много времени, и я поумнел. Теперь я убедился, что единственное преимущество над другими, человек может получить только с помощью оружия, - он махнул рукой в сторону шкафа, - или денег. Больших денег. У меня теперь есть и то и другое. - Деньги и оружие? – переспросила Ким, - Не слишком ли это ограниченный взгляд на жизнь для человека с университетским образованием. А прекрасные произведения искусства для вас, всего лишь средство наживы? Лало опять рассмеялся: - А почему бы и нет? Искусство стало просто отраслью экономики. Очень особенной отраслью, в которой прибавочная стоимость образуется прямо из воздуха, а точнее из иллюзий. Иллюзия материализуется и выражается в денежном эквиваленте. За это я и обожаю искусство. А деньги, это эквивалент свободы. Даже если вы прочитаете всю большую британскую энциклопедию со всеми её дополнительными томами, вы там не обнаружите ничего такого, чтобы нельзя было приобрести за деньги. - Опять деньги? Хотя, чего ещё ждать от бандита? – Ким брезгливо поморщилась. – Неужели вы и вправду думаете, что всё на свете измеряется деньгами? Есть же вещи… - Я не хуже вас знаю, моя дорогая, какие вещи есть, а каких вещей нет! – резко перебил её Лало. – «Не в деньгах счастье! Благородство в нищете!» Все эти лозунги для идеалистов! Для тех, кто никогда не голодал! Мне-то показалось вы не из таких, миссис Гудман. Не ожидал услышать от вас подобную банальность. Мой отец был пастухом, а мать подёнщицей. Я её почти не помню, я мало виделся с ней. Непосильная работа рано свела её в могилу. В десять лет я остался сиротой. И тогда меня забрал к себе дядя Гектор. Он сказал мне: «Ты сможешь взять всё что захочешь, если ты умный и сильный». Он стал мне настоящим отцом. - Но, ведь он сделал из вас чудовище, ваш дядя Гектор. Неужели вы этого не понимаете? – ужаснулась Ким. - Вот как значит? Я мразь, бандит и чудовище? - Лало усмехнулся, - А что же ваш муженёк? Он – образец добродетели и благородства? Вы умная женщина, Ким. Зачем вы вышли замуж за Сола Гудмана? - Боюсь, мне будет сложно это объяснить человеку, который всё измеряет «денежным эквивалентом». - А вы попробуйте. - Я вышла замуж за Сола Гудмана, потому что люблю его, а он любит меня. Гудман, это не просто его имя. Он действительно хороший человек. Самый лучший и самый честный из всех, кого я знаю. - Святая пятница! – Лало изобразил самое искреннее удивление, - Дорогая моя, сразу видно, что вы профессиональный адвокат. Теперь я понимаю, что значит выражение «адвокат дьявола»! Да неужели вы вправду так любите это ничтожество? И это после того, как он вас предал и смылся, как последний мудак? - Не смейте так говорить! – закричала Ким, - Вы понятия не имеете о том, кто такой Сол Гудман? Он никогда бы не поступил подло! Он не вернулся, не потому, что позарился на ваши проклятые деньги. Возможно… - Ким запнулась, от этой мысли у неё перехватило дыхание, -… его уже нет в живых. - Что ж…, - Лало мгновение молчал, как будто о чём-то размышляя, - если так, я об этом рано или поздно узнаю. Люди и деньги не пропадают бесследно. Как говорится, поживем - увидим. А пока вы останетесь здесь. И что бы вы обо мне не думали, я умею ценить храбрость. И то, как вы сегодня боролись за свою свободу, достойно уважения. Я это признаю, поэтому не буду вас больше запирать. Но и сидеть, сложа руки, вы не будете. Учтите, моя милая, в этом доме никто даром хлеб не ест. Вам придется поработать. Моей кухарке Иоланте нужна помощница. Тяжело ей, старушке одной кормить такую ораву мужиков. Вот вы ей и поможете. Идемте, я вас познакомлю. ***** На кухне Иоланта и садовник Сесилио, который по необходимости выполнял ещё и обязанности плотника, пытались устранить последствия разгрома, учинённого Ким. Иоланта, увидав Ким, перекрестилась и пробормотала что-то по-испански. - Вот, Иоланта, – весело объявил Лало, - Эту сеньориту зовут Ким. Она будет теперь помогать тебе по хозяйству. Старушенция опять перекрестилась, и, уперев кулаки в тощие бока, раздраженно проскрипела: - Шутишь, хозяин? Какой от этой чумы прок? Ноги её не будет на моей кухне! - Это что за разговоры? – тихо произнес Лало, и от звука его голоса, ставшего вдруг холодным, как лёд, кухарка испуганно вздрогнула, а Сесилио, втянул голову в плечи, как будто ожидая удара. - Ты, что-то путаешь, Иоланта. Это МОЯ кухня, МОЙ дом, и ВСЁ в нём принадлежит МНЕ, потому что Я ЗДЕСЬ ХОЗЯИН! А удел остальных – повиноваться моим приказам! – рявкнул Лало, окончательно напугав своих слуг. Видя, что добился нужного эффекта, Саламанка демонстративно устало вздохнул и снова обратился к притихшей Иоланте: - Ну, ладно, вы тут уж как-нибудь разберитесь. Иоланта, выдай нашей новой горничной униформу, которая, осталась от Хуаниты, или как там звали ту толстозадую корову, которая в прошлом году залетела от Луиса. А вы, миссис Гудман, - повернулся он к Ким, - приступайте к своим обязанностям. А я вынужден вас покинуть. У меня дел за гланды, а ваш сегодняшний демарш, расхерачил весь мой жесткий график. Лало взял из стоящей на столе вазы яблоко, подкинув, поймал его в воздухе и ушел, насвистывая «Bailamos». Ким осталась стоять посреди кухни. Иоланта не глядя на неё прошла мимо к выходу, потом остановилась, обернулась и окликнула её: - Ну чего стоишь? Пойдём со мной. К удивлению Ким, говорила кухарка на английском и почти без акцента. ***** Они поднялись на второй этаж в уже знакомую Ким комнату, в которой она проснулась после похищения. - Тут есть ванная, - сказала кухарка, указав на дверь рядом с кроватью. - Вымойся и причешись, а я пока схожу за твоим платьем. Когда она вернулась, Ким уже сидела на кровати, завернувшись в полотенце и расчесывая мокрые волосы. Иоланта положила рядом с ней на кровать маленькое черное платье с короткими рукавами и белым воротничком. К платью прилагался маленький белый фартучек. - Тебе велико́ будет. Вот нитка с иголкой, - протягивая их Иоланта покосилась на Ким, как видно, опасаясь, не выкинет ли та какой-нибудь новый фортель. – Ушьёшь. Ким взяла Иоланту за руку: - Пожалуйста, простите меня. Я не хотела вас напугать. Этот ваш хозяин. Он меня украл. Мой муж – его должник, и я теперь заложница. Я хотела только вырваться отсюда и не думала, что встречу кого-то кроме бандитов. Я не хотела, чтобы кто-то пострадал. Вы понимаете меня? - Да, - тихо ответила старушка, - Да я очень хорошо тебя понимаю. Много лет назад Гектор Саламанка вот так забрал меня у моего мужа. Тот тоже был ему должен. Забудь, кем ты была, потому что к прежней жизни ты не вернёшься. Ты теперь принадлежишь хозяину, как и мы все. Поверь, Саламанки не худшие в мире хозяева. Бывает и хуже. Тебе надо привыкнуть к этой мысли и смириться. И чем раньше ты это поймёшь, тем лучше для тебя. Если ты хочешь выжить. Иоланта направилась к двери: - Одевайся. Я жду тебя на кухне. Оставшись одна, Ким, несколько минут сидела, уставившись перед собой невидящим взглядом и вертела в руках катушку с воткнутой в неё иголкой, пока игла не вонзилась в её палец и от боли Ким очнулась. Она огляделась, и вдруг её охватило такое беспредельное отчаяние, как будто она только теперь осознала весь ужас своего положения. Ей захотелось закричать и разрыдаться. Невероятным усилием она подавила рвавшийся из горла крик. Она с отвращением уставилась на ненавистное черное платье. «Ну, нет, сволочь, я тебе такого удовольствия не доставлю» - следом за отчаянием в душе поднялся вихрь бешеной ярости. – « Я выживу! Любой ценой! И ты мне за всё это ответишь, Саламанка!»