***
Когда именно это началось? Когда его братская любовь превратилась в одержимость? Мехмед не знал. Наверное, точного ответа и не было. Ведь такие чувства не могут появиться за один день. Не могут. А может, он любил её ещё задолго до того, как сам это отчетливо осознал? Возможно. Да и дело то не в том, когда. Скорее, как. — Братик, я так буду скучать по тебе, — она крепко обнимает его. Такая хрупкая, но на деле — сильная. — Может, всё-таки поедешь с нами? А? — сёстры смотрят на него с мольбой. Милли и вовсе, складывает руки в молитвенном жесте. Мехмед качает головой. — Но… но почему? — Дела, сестрёнка. Бизнесом нельзя пренебрегать. Отец и матушка в отъезде, кто ещё может за всем уследить? К тому же, девушки Стамбула не выдержат, если я покину их. — У нашего брата точно мания величия, — шепчет Милли. — Эй, я всё слышу! — он в шутливой касается носика младшей сестры. — И вообще, вам обеим пора взрослеть. Не буду же я с вами всегда. — А мы и не против. Будь! — радостно говорят они в унисон. — Старший братик ведь будет с нами, да? Будешь ведь? Будешь? И Мехмеду бы очень хотелось всегда-всегда быть рядом. Но… нет. Так нельзя. Он должен забыть о греховных чувствах, иначе эта любовь погубит его. Их всех. «Аллах, помоги…» — молит он.***
Небеса глухи к его мольбам. Должно быть, он просто не достоин помощи. Он разгневал Всевышнего преступной страстью. И ладно — пусть! Но пускай Лале не пострадает. В чём её вина? — Да, братик, — слышится по ту сторону телефона, — всё очень круто! — Милли счастлива. Мы тут встретили такую классную девчонку. Сандра зовут. — Рад, что у вас появилась хорошая знакомая. — Знакомые, — поправляет его сестра. — Даже так? Наверное, это еще одна симпатичная девушка, которая может украсть моё сердце? — Нет. Не совсем. Это один парень. Точнее, двое. Но сердца они украли. — Ч-чьи же? — Лео — моё, а Влад — сестры, — Милли заливисто смеётся. — Только не говори ей, что знаешь. — П-почему? — Лайя сама обо всём хотела тебе рассказать. Просто… я не сдержалась. Я отправлю тебе фотографии. Там, правда, только Лео. А Влад ужасно не любит фотографироваться. Но он, уж поверь, очень-очень-очень красивый. — И почему же тогда ты не выбрала его? — Мехмед пытается сдерживаться. Честно. — Ну, просто я встретила Лео. Он такой клёвый. А Влад… знаешь, они с Ла отлично смотрятся вместе. Так что… вот. Когда ты с ним познакомишься, сам всё поймёшь.***
Он прилетает через пару дней. И всё это время Мехмед не может нормально выспаться. Его постоянно преследуют кошмары. Такие реалистичные, будто всё происходит наяву. * — Ты должна любить меня… — кричит он, сильнее сжимая руку сестры. В тех снах они вновь родственники и не могут быть вместе. Но есть ещё одна причина — Лале хатун любит другого. Пленного Влада Цепеша. — Отпусти! Отпусти меня! Я никогда тебя не полюблю… — Нет, полюбишь… — от её слов в душе поднимается ураган. Нет, она не может так поступать. Только не она. — От… — Мехмед закрывает ей рот поцелуем. Первый момент Лале стоит, не зная, что делать. После же она, собрав всю волю в кулак, начинает вырываться. Её попытка оказывается успешной. Девушка даёт ему сильную пощёчину. — Пусть ты и шехзаде, но меня ты принуждать не можешь. Я — член правящей династии османов. Мы с тобой потомки великой державы. И мы… кровные родственники. Я люблю тебя, но лишь как брата. Пожалуйста, не становись чудовищем. Не хочу, чтобы светлый образ твой ушёл из моей памяти, оставив место лишь тьме и боли…* Мехмед плачет горькими слезами. Ведь даже во сне (или это всё же не сон?), где он — главный шехзаде, а после и повелитель половины мира, Лайя-Лале не с ним. Даже имея огромную власть, он ничего не может. «Одумайся! Она же твоя сестра…» — напоминает внутренний голос. Верно, сестра. Семья. А раз семья, то никогда и никуда не уйдёт. Он вернёт её домой и просто будет молча наблюдать. Как она выходит замуж, как появляется на свет её первенец, как растёт и крепнет её любовь… к другому.***
Наблюдать оказывается тяжело. Влад кажется с виду довольно хорошим, но… Мехмеду становится не по себе от одного только взгляда. — Если бы предупредил заранее, мы бы тебя встретили, — говорит Лайя. — Хотел сделать сюрприз. К тому же, на такси я добрался довольно быстро. Всё хорошо. — Ну, ладно. Кстати, а как ты решился лететь? Ты же… не хотел оставлять бизнес. — Ну, бизнес-бизнесом, а родные сёстры дороже. Вдруг, с вами здесь что произойдёт, я себя потом никогда бы простить не смог. — Чувство вины — великая вещь, — задумчиво изрёк хозяин замка, в котором они теперь находились. — Именно оно заставляет нас уверенно стоять на ногах. Или, по крайней мере, просто стоять. — Неужели? — Чувство вины не позволяет человеку лишить себя жизни. Даже смерть не поможет убежать от самого себя. А как вы считаете? — Влад выжидающе посмотрел на гостя. — Не уверен, должен лишь испытывать вину. Я не сделал ничего плохого. — В этой жизни — возможно, а в других? — все, кроме Влада и Мехмеда, переглянулись. Разговор выходил, стоит признаться честно, довольно странный. И, конечно, это очень не нравилось Лайе. Она так надеялась, что эти двое смогут найти общий язык. Хотя бы ради неё. Об этом же она попросила брата после всего. Но Мехмед не мог выполнить её просьбу. От Влада веяло опасностью. И кто знает, что за тёмные тайны скрываются за его идеальной улыбкой? — Я люблю его! — Как ты можешь говорить такое, ничего не зная о любви? — С чего такие выводы? — Маленькая ещё, — он легонько щёлкнул пальцами ей по носу. — Эй! Мы родились с разницей в минуту. — Иногда минута решает всё. — Будто ты что-то знаешь о любви, — раздражённо выдала Лайя. Вот так всегда — брат снова ведёт себя с ней, как с маленьким ребёнком. — Если бы ты знала… — начал было Мехмед, но осёкся. Нет, признается и всё будет разрушено.***
Он остался в замке, лишь потому что боялся за сестёр. Милли ещё совсем маленькая, людям много верит, а Лайя и того хуже, в любовь. Нет, Мехмед, конечно, верил в это чувство, ибо сам стал его заложником. Но… увы, сестра никогда не умела выбирать себе возлюбленных. Все они либо бросали её, либо выставляли целый ряд требований (и тогда уже Мехмед сам вынуждал их отступить). Но юноша знал и таких, как этот самый Влад. С лоском снаружи и гнилью внутри. Конечно, он будто сошёл со страниц рыцарских романов. Такой весь внешне идеальный. Лайе просто хотелось почувствовать себя прекрасной дамой, историями которых она зачитывалась в школьные годы. Скоро ей самой всё это надоест. Она поймёт, что ошибалась. И тогда Мехмед подставит своё плечо, крепко обнимет и оставит на лбу сестры поцелуй, такой же чистый и невинный, как и она сама. Но вот размышления утекли в неизвестность, а их хозяин погрузился в глубокий сон. И вновь — странные картинки. Калейдоскоп событий. Вот он — совсем ещё ребёнок — играет с птичками. Вот к нему подходит маленькая девочка, имя которой (как он узнает чуть позже) Лале. — Давай выпустим их! — говорит она. — Зачем? — Мне так жалко их. — Но это же птички. Им здесь хорошо. Тепло. Их тут кормят. — Когда смотрю на них, вспоминаю покойную матушку. — А что с ней произошло? — Её насильно выдали замуж за моего отца, когда она любила другого. Сердце матушки не выдержало. Дайе-хатун говорила с одной калфой, я всё слышала. Матушка, говорили они, будто «сгорела» изнутри. Всего за несколько дней. Они сказали, что она тосковала по своей свободе. И умерев, наконец смогла её получить. — Какая грустная история. Тогда, — начал Мехмед, заметив слёзы на глазах девочки, — давай выпустим их. Пусть летят и всегда будут свободны. — Пусть будут! После обстановка сменилась. И теперь Мехмед куда взрослее. — Шехзаде, вы должны быть более сдержанным, — повторял Заганос-паша, который вот уже много лет являлся наставником будущего султана. — Разве не я — будущее династии? Разве не я должен командовать ими всеми? — он злился. Злился так сильно, что на лице его играли желваки. — Всё так, господин, но… пока что нам стоит залечь на дно. Чандарлы Халил-паша имеет огромную власть в стране. — Он — предатель! Он берёт взятки у чиновников Константинополя. Поэтому он так не хочет сражаться с ними. Об этом всем известно. — Не стоит забывать, что он также сын покойного Ибрагима-паши. А ещё уже много раз отличился в бою. Такую славу так быстро не забыть. Нужно время. Клянусь жизнью, что сделаю всё возможное, чтобы расчистить ваш путь. Однажды вы накажете всех предателей. Однако пока вы не должны вступать в конфликт с членами совета. Они могут попытаться навредить вам. — Я — шехзаде! Я — будущий султан! Я — будущее династии! Пусть только попробуют… — Вспомните своего покойного брата. Смерть шехзаде Хасана стала ударом для многих. Но уверен, были и те, кто нашли в том выгоду, — Мехмед притих. Конечно, его терзали смутные сомнения на этот счёт.***
Мехмед всю ночь видел сны. И вновь было ощущение, будто всё происходит наяву. Это так странно. Он словно проживал моменты своей далёкой жизни. Той, о которой теперь только стал вспоминать. — Выглядишь уставшим, — подметила Милли. — Что-то случилось? — Да нет, всё отлично, — поспешил он успокоить сестру. — Лучше скажи, когда вы собираетесь вернуться домой? — Что? Ах, ты об этом… ну, если честно, — начала девушка. Так осторожно, будто подбирая слова. — Милли! — Ну, я честно не знаю. Не знаю. Понимаешь? — Ты не хочешь домой? — Ну, мне здесь нравится, — честно призналась Милли. — Кстати, Лайе тоже. И Влад… — Что? — Ну, он сказал, что не уедет отсюда. Из Румынии, то есть. — И? — Кажется, Лайя хочет остаться тут. — Нет. Нельзя! — в душе поднимался самый настоящий бунт. Остаться? Как? Зачем? — Подумай сам. Она может работать и здесь. Тут столько всего. И вот ещё, — Милли подвела его к окну. Увиденное заставило Мехмеда напрячься всем телом. Лайя и Влад стояли в саду, что-то обсуждая. Выглядели они счастливыми. Юноша скривился. Хотелось выйти и набить мерзавцу лицо, сказать, что она его. Что… нет, так нельзя. Люди не поймут. Да и Лайя. Она… не должна страдать. «Но и ему я тебя не отдам…» — ведь Мехмед знает наверняка, что Влад может забрать её навсегда. А он этого не выдержит. Лайя не только его сестра, но и единственная любовь.