Сто дней принятия

      Глухие сдавленные всхлипы и судорожные стоны вытаскивают Чатлема из пучины блаженного сна. Он не сразу понимает, что именно его разбудило и что происходит, а потому хмурится, расфокусированным взглядом глядя в потолок ночной комнаты.       Всхлипы послышались чётче откуда-то сбоку, и мужчина повернул на них голову. Тут же взгляд его наткнулся на съёжившуюся сгорбленную фигуру Тирис, и лёгкое изумление отразилось на его лице. Он приподнялся на локте, осторожно дотронувшись до острого женского плеча, и перегнулся через него, заглядывая в лицо. — Тирис? — с лёгким непониманием и едва слышной взволнованностью позвал женщину Чатлем.       Плач стал громче, надрывней и будто бы отчаянней. У Тирис затряслись плечи, и она ещё больше скукожилась, уткнувшись лицом в подушку и сжимая в кулаках её уголки. Слёзы, которые она отчаянно изо всех сил пыталась спрятать, в одночасье превратились в громкую истерику, чем ещё больше повергли в шок Чатлема.       Тирис всегда была сдержана и эмоции проявляла очень осторожно, избегая бурных реакций. Она в принципе была спокойной женщиной, доставляющей минимум хлопот Чатлему. Тот, будучи трудоголиком до мозга костей, всегда работу и дела ставил превыше всего остального, и Тирис в свойственной только ей удивительной одновременно мягкой и заботливой и в то же время уверенной и волевой манере поддерживала его. Стала ему больше другом и верным соратником, чем женой, и Чатлем невероятно ценил это.       Тирис не доставляла никаких проблем. По правде говоря, Чатлем в принципе очень смутно представлял, чем его супруга живёт и что творится в её душе. Она мало говорила о своих эмоциях, а Чатлем был... не слишком наблюдателен. Поэтому состояние Тирис, которое его разбудило, вызвало замешательство и обеспокоенность. — Тирис, милая, что случилось? — мало-мальски взяв себя в руки, мужчина как можно мягче обратился к плачущей супруге.       Та предсказуемо никак не отреагировала, лишь громче и сильнее разрыдалась, и Чатлем удивительно терпеливо как для себя вздохнул. Настойчиво, но аккуратно он перевернул не сопротивляющуюся женщину и обнял её, мягко прижимая к себе, укрывая объятиями и даруя чувство защищённости. Тирис, дрожа и содрогаясь в рыданиях, сама прижалась к мужской груди, пряча на плече супруга влажное от слёз лицо.       Чатлем успокаивающе поглаживал её по плечам и напряжённой спине, слегка баюкая, словно ребёнка. Тирис продолжала горько плакать, но постепенно она успокаивалась, и спустя какое-то время до слуха мужчины стали доноситься лишь прерывистые вздохи. Подождав, пока женщина в его руках окончательно успокоится, Чатлем немного отстранился, поглядывая на покрасневшее лицо супруги. — Прости меня, — хрипло и тихо выдохнула Тирис, чувствуя чужой взгляд. — Я не хотела тебя разбудить. — Что случилось? — не выпуская её из своих объятий, спросил он, слыша, как Тирис вздохнула. — Накатило просто, — в её голосе послышалось смущение. — Стало вдруг очень грустно... И я начала думать о том, о чём не стоило. — И о чём же? — супруг скосил на неё глаза, и женщина поёрзала, уткнувшись носом в сгиб его шеи, пряча неловкость. — Когда я была ребёнком, мне часто говорили, что от меня одни проблемы, — после паузы негромко отозвалась она. — Что моё рождение было очень большой ошибкой. Мои родичи ненавидели меня; мои родители рано отдали Неотвратимому души, чтобы оградить меня от этого. Я выросла, но детские страхи и неуверенность по-прежнему со мной, и я... Временами мне кажется, что я слишком раздражаю. Слишком назойливая и надоедливая, что ты терпишь меня просто... Даже не знаю, почему. А теперь ещё я беременна — дополнительные проблемы, а ты ведь не хотел детей...       Тирис замолчала, понимая, как глупо всё это звучит. Ей всегда было неловко говорить о своих чувствах, ведь они не имели значения — так, по крайней мере, на протяжении многих лет её убеждали. Да и Чатлему хватало своих забот, чтоб ещё нянчиться с глупыми страхами и комплексами Тирис. Которая больше всего боялась быть обузой.       Супруг тяжело вздохнул. Чуть крепче прижал женщину к себе и наклонился к ней, целуя в макушку. Тирис в ответ шмыгнула носом. — Я никогда не думал о женитьбе, — также негромко произнёс он. — Но я могу сказать, что из всех женщин, которые могли бы стать моей женой, ты — самый лучший вариант. Я ценю тебя и люблю, пусть и не часто говорю об этом. Но ты мой соратник и друг — и это ценнее и важнее всего. Ты не доставляешь никаких проблем, решаешь свои трудности самостоятельно — и я благодарен тебе за это. Никогда бы не подумал, что мне повезёт обрести столь гармоничный брак. По части взаимоотношений с живыми существами я могу сказать, что ты — лучшее, что со мной случалось. — И я правда не проблема? — неуверенно уточнила Тирис, на что Чатлем беззлобно усмехнулся. — Даже если и проблема, то такая, от которой я не хочу избавляться, — женщина издала какой-то смущённый звук, и мужчина снова наклонился, мягко целуя её в макушку.       Его свободная рука скользнула по плечу супруги ниже, опускаясь на её едва заметно округлившийся живот. Почувствовав прикосновение горячей ладони, накрывшей чувствительную кожу, Тирис едва ощутимо вздрогнула. — Я не думаю, что буду хорошим отцом, — признался Чатлем, аккуратно поглаживая живот супруги. — Но я всё равно рад, что ты подаришь мне дитя.       Тирис ощутимо расслабилась в объятиях мужа, и высвободив руку, накрыла ею его ладонь, слабо сжимая её. — Спасибо, — благодарно выдохнула она. — Я люблю тебя, и я просто боюсь потерять тебя. Я не переживу, если это случится. — Не случится, — Чатлем хмыкнул. — Так просто я тебя не отпущу.       Тирис улыбнулась в мужскую шею. Супруг, продолжая обнимать её и успокаивающе гладить, позволил ей уснуть, а после осторожно переложил рядом с собой, и накрыв пледом, лёг рядом, снова обнимая и прижимая к своему телу. Ограждая его теплом от всех страхов.