Сто дней принятия

      Вокруг была тьма. Пространство без начала и конца, где не было и намёка хотя бы на тусклый затерявшийся огонёк, дарующий свет. Тьма окружала со всех сторон, и Белкет чувствовал, словно она была живой, пульсирующей и зазывающей. Он слышал своё имя, доносящееся из её глубин распадающимся шёпотом, и шёл на него, осматриваясь по сторонам.       Страха не было; живая тьма вокруг не пугала его. Наоборот дарила покой и умиротворение, и с каждым шагом ему словно становилось легче и спокойнее. Словно после долгого отсутствия он вернулся домой и теперь мог отдохнуть здесь.       Он шёл всё дальше и дальше вглубь, чувствуя мягкие прикосновения тьмы к плечам. Она обтекала его фигуру и прятала её в себе. Забирала всю усталость и боль, и Белкет молча открывал ей своё сердце, доверяя все свои печали. Тоску и одиночество, и не проходящее ощущение своей ненужности — и тьма принимала их всех, и объятия её становились всё более и более заботливыми.       «Доверь нам свою боль»       Он слышал голос, распадающийся множеством шепотков. Он одновременно был везде и нигде, раздаваясь отовсюду. Белкет искал взглядом его источник и не находил, но тревоги по-прежнему не было в его сердце. Почему-то там появилось смущение и лёгкий стыд, и он вздохнул, опустив голову. Ему не стоило здесь оказываться, ведь он чужой для этого места.       Прикосновение тьмы меняется, и Белкет отчётливо чувствует, что его плечи накрывают чьи-то руки так, словно кто-то приобнимает его. Множество фиолетово-чёрных очей всматривается в него со всех сторон, и он вздрагивает всем телом от неожиданности, растерянно водя по ним глазами. Он ощущает ауру мягкого снисхождения и удовлетворения, и голос звучит громче, с более отчётливыми женскими нотами, распадаясь на тысячи разных шёпотов.       «Ребёнок... Отвергнутый сын сиятельного брата, возлюбленный моего сына, родитель наших потомков... Мои дети не лгут тебе, когда говорят, что ты часть семьи. Я принимаю тебя в объятиях тьмы, Я откликнулась на твой зов. Я заберу твою боль, и Я утешу тебя. Не прячь свои чувства, раздели их со Мной — ты заслужил это. Позволь мне, дитя, разделить их, и забрать этот груз с твоих плеч...»       Белкет резко распахнул глаза, проснувшись словно от сильного внутреннего толчка. Мгновение ничего не происходило, а после — что-то внутри него надломилось. Он ощутил, как тёплой влагой опалило щёки — он плакал во сне и плакал наяву, и ощутив это, почувствовал себя ещё уязвимее и меньше, чем был на самом деле. Поджал губы и закрыл ладонью влажные глаза, в стыде и страданиях неловко пытаясь спрятаться, пока плечи его дрожали от беззвучных рыданий, а сам он был оголённым нервом. — Белкет? — над ухом раздался одновременно мягкий и встревоженный голос, и не глядя, Белкет доверчиво потянулся к нему, желая найти утешение. Прохладные мужские руки осторожно обняли его, и ангел почувствовал, как фигура легла рядом, позволяя ему разместиться на своём плече. — Мой дорогой, что случилось? — голос Йоргена прозвучал ещё мягче и утешающе, и он легко погладил Белкета по волосам, как бы говоря «я здесь, я рядом, всё хорошо». — Твоя мать пришла ко мне во сне, — тихо отозвался Белкет, и Йорген почувствовал рядом с удивлением и благодарностью страдания, исходящие от ангела. — Она признала меня частью семьи. Она говорила со мной. Она сказала, что я заслужил это. — Я не лгал тебе, когда говорил, что ты понравился матери, — мягко произнёс безликий, и его рука опустилась к напряжённым плечам, проведя по ним. — Но что же так расстроило тебя? — Я не знаю, — Белкет покачал головой, выдохнув в искренней растерянности. — Я словно рад наконец-то получить место, которое могу назвать домом, но в то же время я всё ещё опасаюсь быть здесь чужим. Твоя мать проявила внимание и доброту ко мне, но я не могу избавиться от тени отца, так и не признавшего меня. — Даже если Эльрат отверг тебя, наша мать принимает тебя. Она откликнулась на твой зов, и ты ей нравишься, — осторожно ответил Йорген, и его рука аккуратно скользнула по боку Белкета ниже, коснувшись живота. — Кроме того, она принимает не только тебя, но и потомков, и она может позаботиться о вас так же, как когда-то заботилась о нас. — Я знаю, — ангел вздохнул с искренним страданием. — Но наверно, сейчас, когда я готовлюсь стать родителем, я особенно остро ощущаю пренебрежение от собственного родителя. Я был ребёнком — не телом, но духом — и он отверг меня. Назвал ошибкой, стал игнорировать... И я не знал его любви, как бы ни звал его. Был неважен и одинок... И я горюю о потере, которой и без того никогда не обладал... — Я рядом. Я помогу тебе, — Йорген наклонился, поцеловав Белкета в лоб и крепче прижав к себе. — Ты важен для меня и любим мною. Я не могу отдать тебе родительскую любовь, но я отдам тебе свою любовь и принятие, которых для тебя у меня неисчерпаемое множество.       Белкет прижался ближе, словно желая найти в близости утешение, убедиться, что Йорген действительно здесь. Он чувствовал себя очень уязвимым, но рядом с ним было легче и спокойнее, и ангел спрятал на его плече мокрое от слёз лицо, ощущая себя разбитым и униженным. Он всё ещё не был уверен до конца, что достоин такого внимания к себе и утешения... — Кроме того, — в голосе Йоргена послышалась улыбка, и его ладонь мягко погладила живот, чувствуя слабое приветственное движение в ответ на это действие. — Ты важен не только для меня, но и для маленьких существ под твоим сердцем. Они уже любят тебя так же, как и ты их — я чувствую это, я знаю это. Пренебрежение Эльрата оставило на тебе глубокую рану, но она способна затянуться и зажить — мы поможем тебе с этим. Ведь ты часть моей семьи, часть нашей общей семьи. Мы любим тебя, и ты достоин этой любви, достоин получать её так же, как и отдаёшь.       Йорген мягко гладил живот и перебирал волосы Белкета, своим присутствием утешая и успокаивая. И постепенно болезненный поток иссяк, оставив после себя усталость и опустошение. Пустой сосуд, который можно было набрать снова — на этот раз чем-то более приятным и светлым, несущим не боль, а исцеление. Накрыв ладонь Йоргена на своём животе и несильно сжав его пальцы, вместе с ним чувствуя под кожей дыхание новых жизней, Белкет готов был рискнуть и довериться тому, кто верил в него.       Йорген улыбнулся, снова оставив смазанный поцелуй на лбу ангела. Незаметно накинув безвредный сон на его ослабленный эмоциональным всплеском разум, он позволил ему отдохнуть, чувствуя, как расслабилось напряжённое тело. Брошенный отвергнутый ребёнок ещё долго будет испытывать вину и страдания от внимания, которое к нему проявляют другие, но Йорген не сомневался, что вместе они преодолеют и эту трудность. Ведь они одна семья.