Огнеопасно!

Брок отпер входную дверь и проскользнул в темноту прихожей. Он не скрывался, но время было позднее и шуметь не хотелось, хоть риска кого-нибудь разбудить не было. Джек точно еще не спал — он редко ложился спать один, и даже если они ссорились, дожидался Брока в постели, чтобы хмуро отвернуться к стене и заснуть, чувствуя спиной тепло чужого тела. Сегодня они немного повздорили, не такая уж и редкость в их отношениях, и Брок, чтобы дать обоим остыть, ушел в ближайший круглосуточный супермаркет за продуктами. Мать говорила, что эта черта в Броке от отца, во время каждой ссоры, что устраивала ему ревнивая синьора Рамлоу, он, будучи глубоко верующим человеком, спокойно брал Библию, выходил на террасу, сидел там какое-то время, а затем приходил мириться. Брок, конечно, не молился, да и спокойным себя назвать мог с огромной натяжкой (всё же горячая итальянская, хоть и разбавленная, кровь давала о себе знать), но всегда старался избегать серьезных ссор. Он понимал, что если заведется достаточно сильно, то остановиться уже не сможет и, скорее всего, натворит много глупостей, о которых потом будет жалеть. Брок тихо опустил тяжелые бумажные пакеты на пол, повесил ключи на вбитый в стену крючок, стянул кроссовки и поставил их в шкафчик, попутно поправляя неровно стоящие чужие ботинки, прошел на кухню, где, так же не включая света, благо, хватало фонарей за окном, расставил покупки по своим местам. Сами пакеты были сложены в аккуратные прямоугольники и убраны в шкаф. Брок открыл кран — нужно было помыть руки, лечь в постель и поговорить с Джеком. Последнего особенно не хотелось делать. Мысли невольно вернулись к недавнему спору. Так вышло, что после «Озарения» Зимний остался с ними. Именно остался, ибо они не звали его жить вместе. Уставшие после выматывающей миссии, они ввалились в квартиру, не обращая внимания, что Солдат следует за ними. Они выбрались. Чувство облегчения еще не успело накатить, но уже начинало подкатывать к горлу. Брок не потерял ни единого бойца, «Озарение» с треском провалилось. Джек лично убил Пирса, ввёл коды деактивации зарядов, добытые Зимним, теперь останется только убрать сами пломбы, они сделают это как только Старк договорится с Хелен Чо. Зимний справился с заданием, пусть ему и успел зачитать код кто-то из агентов Гидры, он не убил никого из своих, помог Капитану Америка не сгореть, а потом и не утонуть, а затем пошел за своим командиром, как и сотни раз до этого. Да и некуда ему больше идти. Это было так элементарно, что просто не приходило в голову никому из них — Солдат был собственностью Гидры, Гидра дергает щупальцами в предсмертной агонии, а Солдат теперь свободен, вот только что делать с этой свободой, он не знает. Следовать за Командиром казалось самым хорошим вариантом — это правильно, это безопасно, этого хотелось. Брок же слишком устал в тот день, чтобы как-то спорить, а дальше просто не мог выгнать Зимнего, который так преданно смотрел на него. Он не знал, сколько из образа «Солдата» было актерской игрой, а сколько действительно находилось внутри этой черепушки. Он помнил, каким изворотливым может быть Зимний и старался не вестись на провокации. К тому же, после «Озарения» неожиданно выяснилось, что у Зимнего есть имя. С именем всё становилось сложнее, ведь за именем шла личность. И не какая-то абстрактная, а совершенно определенная личность Джеймса Барнса, друга Капитана Америка, который посмертно числился одним из основателей ЩИТа. Роджерс порывался забрать своего дружка в Башню Старка, но тут уже сам Зимний уперся рогом, не желая оставлять Командира. Забрал документы, которые Стив, как и договаривались, успел заранее подготовить, согласился на любые психологические освидетельствования и закрыл перед Роджерсом дверь. Зимнего Брок знал, а вот Барнсу откровенно не доверял. «Дерьмо-радар» молчал, но чувство неполноценности не давало нормально жить, царапало изнутри тревогой. Джек его чувства, казалось, не разделял. Они жили с Зимним (даже мысленно называть его «Баки» не было желания) уже четыре дня и Роллинса это никак не беспокоило. Брок не понимал такого пофигизма. Не то, чтобы Зимний сильно мешал, даже помогал в мелких делах, а большую часть времени его вообще было не видно, так хорошо он сливался с интерьером квартиры, но всё же наличие постороннего человека в доме нервировало. Брок не мог нормально расслабиться, полностью отпустить себя, как делал это раньше наедине с Джеком. Брок оперся руками на раковину, собираясь с мыслями, выключил воду, повернул голову к дверному проему, где черным провалом зиял коридор. Из-под двери одной из комнат просачивался неровный голубоватый свет. Брок прислушался — телевизора не было слышно, скорее всего, Зимний опять не мог заснуть и просто пялился в экран без звука. Сменяющие друг друга картинки успокаивали его, напоминали, где он. Громкий всхлип, а затем такой же громкий шепот казались чем-то чужеродным в вязкой тишине квартиры. Всхлип больше не повторялся, а вот шепот продолжал ласково рассказывать что-то голосом Джека. Брок вытер руки о кухонное полотенце и шагнул в темноту коридора, замер у двери в гостевую спальню. Голос Джека стал отчетливее, уже можно было различить не только отдельные слова, но и целые фразы: — Ничего, детка, ты сильный, справишься. Это было в прошлом, не вини себя. Ясно, Зимний вновь что-то вспомнил. В последнее время такие моменты были не редкостью. Зимний замирал, глядя пустым взглядом куда-то сквозь стены, иногда забивался в угол, плакал, завесившись волосами как ширмой от всего мира. Изредка, совсем не часто, улыбался, вспомнив что-то приятное. Хорошие воспоминания доставались ему не часто. Видеть Солдата таким было непривычно, особенно учитывая, каким скрытно-наглым он был в Гидре. Зимний всегда трогательно искал поддержки у кого-то из них: жался к Броку, цепляясь окоченевшими пальцами за футболку, или угрюмо приваливался к боку Роллинса, подпитываясь его теплом. Чаще всего рядом оказывался именно Джек, большинство срывов Зимнего доставалось ему и он научился правильно себя вести с Солдатом, чтобы не провоцировать его ещё больше. Брока немного злило, насколько нежен был с Зимним Джек, будто бы они завели долгожданного ребенка, и молодой отец окружал его заботой и вниманием. Раздражали и эти милые прозвища, какие раньше доставались только самому Броку. Собственно, все эти претензии, носившие единое имя «Баки», и были причиной их недавней ссоры. Брок ревновал, по-глупому, слепо, не требуя подтверждения или опровержения своих злых мыслей. Он достаточно хорошо знал Джека, чтобы понять, раз уж тот впустил кого-то в свою жизнь, то это надолго. Он не думал, что Джек бросит его ради Барнса, они столько прошли вместе, такое просто так не забывается. Но всё же, червячок сомнений грыз мозг Рамлоу, заставлял оценивать Зимнего, сравнивать с собой. Солдат был хорош: красивое лицо с острыми скулами, шикарное, абсолютно безволосое тело, стильная металлическая рука. Он был покладист, но имел характер, всё как раз так, как нравилось Роллинсу. А еще Зимний знал цену такой заботы и действительно был благодарен, чего долгое время не мог дать Джеку Брок. Пока они не разобрались со своими чувствами, Брок, сам того не желая, причинил ему много боли, о которой потом жалел. Сомнения в себе и вновь раскорябанное чувство вины выливались в страх потери и подавляемую агрессию в сторону ничего непонимающего Зимнего. Джек же со свой заботой только подкидывал дров в костер. — Что на этот раз? Война? — Брок тихо и решительно вошел в комнату. Джек с Зимним сидели на кровати. Джек обнимал Солдата за плечи, а тот мелко дрожал, уткнувшись в чужое плечо. Солдат попробовал что-то сказать, но не сильно в этом преуспел и затрясся с новой силой, еще громче всхлипывая. Казалось, он серьезно рыдал. — Гидра, — слово прозвучало довольно резко, хоть голос Джека был всё так же мягок. — Я убил его. Я убил Говарда. Джек вздохнул. Видимо, Солдат повторял это уже не в первый раз. — Ты не виновен. — Виновен. Я любил его. И не смог спасти. Убил. Я убил его. Убил. Убил, — голос Зимнего сорвался сначала на крик, а затем и скулёж, сквозь который можно был услышать лишь неразборчивое «убил». Кажется, до Брока начало доходить.