Разум над материей

Гермиона увидела, как он ждал её на поляне, где она искала единорогов, — высокий, стройный, одетый в чёрные брюки, белую рубашку с открытым воротом и сапоги из фирменной драконьей кожи. Его длинные чёрные волосы были собраны, хотя несколько прядей выбились и обрамляли его бледное угловатое лицо. Чёрные глаза блестели на солнце, а губы, так часто застывавшие в язвительной ухмылке, были расслаблены, почти улыбаясь ей. Всё его лицо смягчилось теперь, когда больше не нужно быть двойным агентом и наконец можно выйти из тени. На ярком дневном солнце он казался окутанным мягко мерцающей аурой. Он раскрыл свои объятия, и Гермиона прильнула к его тёплой твёрдой груди. Запах мирры и сандалового дерева окутывал её. Девушка глубоко вдохнула, наслаждаясь этим чувством… жизни и свободы. Он говорил с ней, но голос казался далёким, хоть он и целовал её шею, ухо… Гермиона наклонила голову, чтобы открыть лучший доступ. «Мисс Грейнджер… вы… мне нужны». Она снова застонала, пытаясь ответить. «Мисс Грейнджер… Гермиона…» Свет угасал, изображение исчезало. — Что? — Она поморгала, смотря на лампу на тумбочке. «Гермиона…» — его голос был слабым, дрожащим и еле слышимым. Северусу не нужно было говорить ничего, кроме её имени, — она ​​сразу поняла, что у него проблемы. Гермиона откинула одеяло, потянулась за джинсами и, спотыкаясь на ходу, пыталась натянуть их на бёдра. Она выхватила из шкафа мензурку и быстро налила зелье. Часы на стене показывали 5:45 утра — оно не настоялось требуемые восемь часов, но у неё нет выбора. Грейнджер схватила пипетку и бросилась к камину. Взяв немного порошка, она выкрикнула: «Больничное крыло». Вокруг было темно, если не считать света, исходящего из его палаты. Помфри уже была там в ночной рубашке и колдовала. Её поражённое выражение лица дало Грейнджер больше информации, чем нужно было знать. Гермиона села на край кровати и зажала мензурку в руках. Она посмотрела на бледное, невыразительное лицо Снейпа и подняла дрожащую руку к его бледной впалой щеке. — Профе… Северус, время пришло, — прошептала она. Гермиона втянула зелье пипеткой и просунула её сквозь приоткрытые губы. Она повторила действие ещё дважды, прежде чем потереть его шею. Он сглотнул, и процесс повторялся снова и снова, пока Помфри продолжала колдовать. Гермиона поставила мензурку на тумбочку, после того как использовала треть жидкости. Она наклонилась ближе к его лицу, ища малейшее подёргивание, малейшее движение. Чувство отчаяния захлестнуло её. Она взяла его лицо обеими руками, пытаясь почувствовать то, чего могла не заметить, но всё равно ничего не произошло. Надежда быстро улетучивалась, и она со страхом посмотрела на Помфри, которая перестала размахивать палочкой. Гермиона повернулась, чтобы снова взглянуть на Снейпа, и, думая о сказках своего детства, наклонилась к его губам и страстно поцеловала. И всё равно ничего. Слезы потекли по щекам, пока не упали на его лицо, а затем проскользнули между его губ. Внезапно Снейп шумно вздохнул, и его глаза широко распахнулись. Он скривился и попытался заговорить, но смог только прохрипеть. Гермиона прижала пальцы к его губам, чтобы остановить попытки, и потянулась к его руке — он едва мог пошевелить ею. Помфри немедленно начала снова размахивать палочкой и пробормотала, что зелье начинает действовать. Первый день был самым худшим. Наблюдать за болью, вызванной регенерацией нервов, было мучительно. Гермиона даже представить не могла, каково это на самом деле, — проклятие Круциатус, которое она испытала на собственном опыте, по сравнению с этим процессом выглядело почти безболезненным. Его лицо было постоянно напряжено, временами искажаясь от боли. Челюсти были стиснуты, а сквозь зубы доносилось шипение. Снейп также не мог вынести прикосновений — Гермиона ​​не могла даже провести прохладной тканью по его лицу, чтобы вытереть пот. Когда становилось особенно плохо, он тяжело дышал и стонал. Северус не стал принимать обезболивающее, которое ему предложили. Он просто покачал головой, как мог, в знак отказа. Гермиона понимала, что зелье может среагировать с обезболивающим, но он не стал принимать даже более мягкие, маггловские лекарства. Минерва пришла навестить его утром первого дня, но вскоре была вынуждена уйти, не в силах смотреть на его мучения, будучи бессильной помочь ему. Когда она вернулась в тот же день, то взяла под контроль свои чувства и стала читать вслух один из недавних журналов по зельям, которые Гермиона принесла из подземелий, — маловероятно, что ему хватало времени, чтобы изучать их, учитывая, что было в прошлом году. Помфри читала ему собственные профессиональные издания, а Гермиона рассказывала истории о своём детстве и о том, как сильно ждала встречи со своими родителями, хотя не сказала ему, что за год до этого перевезла их в Австралию и стёрла их воспоминания для защиты. Девушка решила не рассказывать о событиях, даже косвенно связанных с войной, поэтому посвящала его в выходки своего кота. Решив не возвращаться в подземелья, Гермиона пристроилась на деревянной скамейке, на которой спала раньше, чтобы быть поблизости, если вдруг понадобится. Следующую дозу она ввела ровно через двадцать четыре часа после первой. Во второй половине второго дня к нему вернулся голос, хотя был довольно хриплым и явно требовал концентрации, чтобы связно говорить, преодолевая резкую боль. Гермиона продолжала отговаривать Снейпа от попыток что-либо произнести. Каждый час она заставляла его принимать немного бульона, который всё ещё нужно было вливать в рот, и Северус позволял ей протирать своё лицо. Минерва приходила снова утром и днём, и Помфри тоже периодически проверяла его состояние. Обе сочли материалы из своих профессиональных журналов немного утомительными и вместо этого теперь читали ему свои любимые романы. Гермиона была уверена, что, когда он окрепнет, первым делом проклянёт их обеих или, по крайней мере, сожжёт книги прямо у них на глазах. Ночью ему стало легче, но ей не хотелось тревожить его для принятия зелья, пусть Северус и не спал. Гермиона воодушевилась тем фактом, что во всяком случае теперь он мог поднять голову, чтобы выпить зелье прямо из мензурки. На следующее утро ему было заметно легче говорить, хотя голос оставался хриплым, и он смог проинструктировать Гермиону, как правильно массировать мышцы и не останавливаться, даже если попросит об этом. Это было самое трудное, что она когда-либо делала. Лавандовое масло немного облегчило задачу, но Северус не мог подавить стоны, а затем выругался, когда Помфри и Гермиона стали массировать мышцы с двух сторон. В тот же день они повторили этот мучительный процесс. Гермионе было непросто заставить его поесть, поскольку боль подавляла аппетит. Минерва посетила снова и ответила на его вопросы об ущербе, нанесённом школе, и о том, что, вероятно, потребуется, чтобы всё восстановить. В тот вечер Гермиона накормила Северуса куриным супом с лапшой, который домашние эльфы приготовили специально для него, и он, казалось, заснул впервые, после того как принял зелье. На четвёртый день Гермиона и Помфри сделали ему ещё несколько массажей и начали интенсивную программу резистентной терапии, чтобы помочь восстановить силу и гибкость, и хотя он всё ещё вздрагивал время от времени, но уже не чувствовал такой боли, как раньше. Тем не менее процесс лечения утомлял его, и когда волшебницы закончили свои манипуляции, Северус испытал облегчение. Ближе к вечеру он съел свою первую твёрдую пищу за десять дней — по его просьбе это был бекон, — а затем провалился в сон. Когда Гермиона проснулась на следующее утро, то обнаружила два тёмных сосредоточенных глаза, изучающих её с кровати в другом конце комнаты. Она покраснела и собиралась сказать «Доброе утро», но не успела, так как Помфри ворвалась в комнату, чтобы осмотреть Снейпа и накормить. Колдунья взглянула на Гермиону и предложила — на самом деле приказала — искупаться, переодеться в чистую одежду и через час присоединиться к ней, чтобы начать дневную физиотерапию. Девушка посмотрела на Снейпа, и, хотя он ничего не сказал, казалось, вся эта сцена его сильно забавляла. Гермиона действительно была рада перерыву — она ​​чувствовала, что балансирует на грани, с тех пор как он впервые проснулся. В его комнатах было блаженно тихо, она быстро разделась и встала под струи воды. И вот тогда, наконец, эмоции вышли наружу. Всё началось со слёз и всхлипов, но почти мгновенно перешло в полный упадок сил и рыдания. Ноги были ватными, и она упала на колени. Всё, что Грейнджер сдерживала последние несколько дней, вырвалось наружу, и она почти кричала, прижавшись щекой к стене, выложенной фарфоровой плиткой. Когда плач наконец утих, она подставила лицо под успокаивающие потоки воды. Не задумываясь, Гермиона намылила мочалку и начала смывать грязь, пот, страх и боль последних полутора недель. Когда она закончила, то почувствовала, как огромный камень наконец упал с плеч. Она вытерлась и на этот раз не стала обматываться полотенцем. Лицо в зеркале теперь казалось более спокойным и умиротворённым. Вернувшись в спальню, Гермиона проверила свою сумку на наличие одежды. Возможно, она и шутила о том, что у неё заканчивается чистая одежда, но на самом деле это не так уж и далеко от истины. У неё всё ещё была свежая джинсовая юбка и хлопковая рубашка, а также сандалии. Она прошлась до больничного крыла, не став пользоваться камином, наслаждаясь свежим воздухом и ощущением лёгкости, и с удивлением обнаружила, что её не было почти два часа. Помфри уже вовсю массировала и сгибала ноги профессора. Колдунья добродушно отругала её и указала на бутерброд, стоявший на окне, бормоча что-то о нежелании иметь двух пациентов вместо одного. Гермиона не стала обращать на это внимания, так как была слишком увлечена взглядом Северуса, который медленно изучал её — от мокрых волос до ступней. Однако он зажмурил глаза от дискомфорта, когда Помфри начала массировать особенно болезненную точку. Гермиона проглотила бутерброд, не осознавая, сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз ела. Закончив, она заняла позицию напротив Помфри и начала массировать и сгибать его конечности. Минерва прибыла примерно через час, пододвинула стул рядом с его кроватью, чтобы поболтать. Гермиона и Помфри решили оставить двух профессоров наедине, однако девушка чувствовала впивающийся в неё взгляд, когда выходила из комнаты. Она чувствовала себя очень… странно и более чем тревожно. У них не было времени — никакого уединения, — чтобы поговорить, и всё, что произошло, начинало ощущаться как сон, который с каждым днём ​​становился всё более расплывчатым и блёклым. Всё казалось каким-то… нереальным. Минерва просидела там более часа, и Гермиона уловила отрывки из их разговора — что-то о том, как просить старших учеников продолжать помогать с уборкой в ​​течение следующих нескольких недель и как можно скорее пригласить профессионального геодезиста для оценки ущерба и планирования дальнейшей судьбы школы. Гермиона почувствовала вспышку гнева. Неужели мужчина не может сначала до конца восстановиться? Получить немного свободного времени и пространства? Взять отпуск? В конце концов, Помфри выгнала Минерву из комнаты и снова вызвала Гермиону, чтобы помочь с ещё одним раундом физиотерапии. Когда они закончили, Помфри сморщила нос. — Губка для ванны, — произнесла она. — Ты ещё недостаточно силён для душа. Гермиона? — рявкнула она. — Да? — Губка для ванны, — повторила колдомедик, кивнув в сторону Снейпа. — Разве мы не должны использовать заклинание? — неуверенно спросила Грейнджер. — Если в этом нет крайней необходимости, то нет. По крайней мере, пока зелье не сделает своё дело. Ты знаешь технику, — резко сказала она, прежде чем выйти из комнаты и закрыть за собой дверь. Гермиона покраснела и едва осмелилась посмотреть Снейпу в лицо. Она достала палочку и поставила таз с тёплой водой на прикроватную тумбочку. Девушка открыла ящик и достала обычный кусок мыла, мочалку и полотенце. Она отложила их в сторону и с тревогой повернулась к нему, не встречаясь с ним взглядами. — Вы знаете эту технику, мисс Грейнджер? — лениво спросил Снейп, его голос стал почти нормальным. Она автоматически подняла глаза. Улыбка — или, возможно, это ухмылка, она не могла точно сказать — играла на его губах, в то время как его взор, казалось, пронзал её. Это было всё равно что смотреть на обжигающее солнце. Но Гермиона не могла отвести взгляд. Её дыхание стало поверхностным, а руки задрожали. Почему она такая… нерешительная? Почему это было так ужасно… неловко? Разве они неясно выразили чувства друг к другу? Ради Мерлина, он был в её голове — что может быть интимнее? А потом она вспомнила своё отражение в зеркале, покрасневшее лицо и пылающие глаза, раздвинутые ноги. Грейнджер почувствовала, как румянец поднимается вверх по шее. Она откашлялась. — Конечно, я знаю технику… профессор, — сказала она спокойнее, чем ожидала. Гермиона стянула простынь и развязала узел халата. Снейп приподнял бёдра, когда она вытащила из-под него сначала один конец, а затем другой, убедившись, что теперь больничный халат полностью развязан. Она дотянулась до его плеч и стянула переднюю часть до талии. Под редкими тёмными волосками на груди виднелось несколько шрамов, и ещё пара на животе — Гермиона ​​видела некоторые из них раньше, когда расстёгивала его пальто в день укуса Нагайны, — но её внимание фактически устремилось к волосам, которые сгущались ниже пупка и исчезали под нижней частью халата. Не задумываясь, она подняла руку, словно хотела дотронуться до него. Гермиона поймала себя и хотела было отстраниться, но Снейп был быстрее и схватил её за запястье. Она ахнула от неожиданности, но не могла поднять взгляд. Северус приподнялся на локте, крепко держась за её руку. — Посмотри на меня, Гермиона, — мягко попросил он. Она подняла на него глаза. Северус отпустил её запястье и поднял руку, чтобы обхватить её шею сзади, погружая пальцы в густые локоны. Он медленно притянул её к себе, так что ей пришлось положить руки на матрас по бокам его бёдер. — Наконец-то, — простонал он ей в рот. Северус провёл языком по её нижней губе и проскользнул в рот. У неё перехватило дыхание, когда язык прошёлся по нёбу. Дразня, он пососал её нижнюю губу и нежно прикусил, прежде чем оторваться и лечь обратно с довольной ухмылкой на лице. — Полагаю, вам поручено обмыть меня губкой, мисс Грейнджер. Есть ли у вас… опыт в таких делах? — многозначительно протянул он. Гермиона не могла не покраснеть в очередной раз при воспоминании о его словах с той ночи. Она почти лежала на его торсе чуть выше бёдер и остро ощущала его эрекцию, выпирающую из-под халата. Она не смела смотреть вниз. Грейнджер приподнялась и ополоснула мочалку в тазу. Тщательно намылив, она провела тканью сзади и по бокам его шеи, затем спустилась на грудь. Гермиона задумалась, не испытывает ли он щекотки, пока водила мочалкой по торсу, но не осмелилась спросить. Девушка тщательно вытерла его полотенцем, прежде чем перейти к ногам, стараясь не позволять себе слишком долго задерживаться на бёдрах. Его взгляд не отрывался от неё — она ​​чувствовала, как Снейп наблюдает, хотя была слишком застенчива, чтобы посмотреть в ответ. Гермиона попросила его сесть, если сможет, что он сделал с удивительной лёгкостью, учитывая состояние. На спине были более глубокие, более выраженные шрамы — память о том, что этот мужчина перенёс за годы жизни, нечто настолько ужасное и болезненное. Её прикосновения были аккуратными и нежными, пока она омывала его спину медленными мягкими движениями. Снейп был мускулистее, чем она думала, и, Мерлин, нигде на нём не было ни грамма жира. Его шрамы не ограничивались грудью или спиной. Тело само по себе было свидетельством жестокости и ужаса войны, но также и мужества и решимости тех, кто в ней участвовал, и он был самым храбрым мужчиной, которого она знала. Снейп откашлялся и вытряхнул её из мыслей. — Я разве ещё не чист? — спросил он с лёгкой ноткой юмора в голосе. — Извини, — пробормотала она, ополаскивая и вытирая его. Снейп откинулся на спинку кресла, пока она отжимала тряпку и развешивала полотенце на нижних перилах кровати. — Ага, — промурлыкал он. Когда Гермиона посмотрела на него, Северус кивнул вниз, в сторону своей эрекции. — Вы ведь гордитесь своей скрупулёзностью, не так ли? — похотливо спросил он. — Я… Я… — запинаясь, пробормотала Гермиона со смущением на лице. А потом появилось новое чувство — досада. Они впервые были вдвоём, и он ничего ей не сказал… ничего, ни слова. Хитрая улыбка появилась на её губах, и, взмахнув палочкой, она снова наполнила таз водой. Гермиона медленно спустила его рубашку до колен. Она уже видела члены раньше — как могла не видеть, путешествуя с двумя молодыми людьми почти год? — но не в эрегированном состоянии, ну, если не считать журналов, которые её соседки по комнате смело распространяли среди других гриффиндорок на шестом курсе. Она видела пару снимков, но в конечном счёте мысль смотреть на интимные места мужчин, которых она не знала, отталкивала. Но Гермиона знала этого человека и определённо им интересовалась. Однако всё равно была удивлена тем, на что смотрела. Фотография — это одно, а реальность — совсем другое. Он был больше, чем она ожидала, и Гермиона на мгновение задалась вопросом, как женщины могут вместить такие размеры. Член указывал прямо вверх и слегка дёрнулся, как будто требуя её немедленного внимания. Гермиона яростно краснела и знала, что ей не удаётся удержать хитрую улыбку. Она ополоснула мочалку и быстро обвела ею вокруг его ствола. Реакция Снейпа была незамедлительной и быстрой. Сев, он зашипел, крепко схватив её за запястье, и оттолкнул от себя — Гермиона наполнила таз холодной водой. — Вы совершенно правы, профессор, я горжусь своей скрупулёзностью, — холодно сказала она, наконец смело встретившись со взглядом его блестящих глаз. Они смотрели друг на друга несколько мгновений, прежде чем Снейп отпустил её и вздохнул. — Я пойму, если ты больше не будешь испытывать тех же чувств, что и раньше, — прошептал он и отвернулся. — Здесь не на что смотреть, — добавил он, думая о том, что она испытывала, когда купала его. Гермиона села на край кровати и нашла его руку. — Почему я должна чувствовать себя иначе? — тихо спросила она. — Ты мало что сказала, — заметил он, поворачиваясь к ней, — и я вижу, мисс Грейнджер, что вы считаете всё это ужасно неправильным. — Он попытался казаться отстранённым, но ничего не вышло. — Ты тоже ничего не сказал, — возразила она, встретившись с ним взглядами. Снейп поднял руку, чтобы аккуратно заправить локон за ухо, прежде чем провести пальцами по её шее, плечу и руке. — Я могу говорить о книгах и… о том, как и когда применять чертополох синего цвета для удаления пятен пикси и как превратить деревянную доску в кровать. — Она кивнула в сторону того, что служило ей местом для сна последние несколько дней. — И об изощрённых кражах со взломом, — продолжил он за неё, — о метле, которая летит сто километров в секунду, о том, как очаровать стадо единорогов, повеселиться с отбросами волшебного общества, со страстным Пожирателем смерти, и о том, как сварить зелье регенерации нервов. Это ещё кое-что, о чем вы можете говорить, мисс Грейнджер, — услужливо сказал он, продолжая ласкать её руку. — Но, — она ​​сделала паузу, глубоко вздохнув, — у меня не очень хорошо получается говорить вслух о… — Она ​​махнула рукой между ними. — О таких вещах, — сказала Гермиона, наклонив голову. — Каким бы шокирующим это ни казалось, мисс Грейнджер, — мягко сказал Снейп, — похоже, что у нас есть что-то общее. Кажется, никто из нас не умеет нормально говорить вслух о таком, но, возможно, мы сможем научить друг друга делать это. — Северус притянул её к себе. — Только… говорить? — задыхаясь, спросила она, глядя ему в глаза. Он улыбнулся ей в губы. — Это только… часть учебной программы, которую я запланировал для тебя, — пробормотал он, целуя её более страстно. Они услышали, как Помфри выкрикивает приказы по другую сторону двери, и Гермиона отстранилась, быстро накинув больничный халат и постельное бельё. Снейпа позабавило её смущение. Грейнджер как раз укладывала его, когда в комнату ворвалась Поппи. — Гермиона, извините, что прерываю, но не могли бы вы помочь мне с этим списком? — спросила она довольно взволнованно. — Конечно, — ответила девушка, не глядя на неё. — Северус, у тебя есть в наличии какие-нибудь из этих зелий? — спросила она, подходя к краю кровати и протягивая ему пергамент. — У нас слишком мало некоторых из них, таких как зелья для восполнения крови, обезболивающие, мази от синяков, шрамов и тому подобное Он просмотрел список. — У меня есть одна или две дополнительных банки, но, очевидно, я давно не занимался зельеварением. — Я могла бы это сделать, — предложила Гермиона. Она вырвала список из его руки и просмотрела. — Да, я могу сделать это без проблем, — прокомментировала она. — Если бы я начала прямо сейчас, то могла бы принести вам первые партии сегодня вечером. Помфри вздохнула с облегчением, хотя Северус нахмурился. Гермиона просто стояла там какое-то время. — Что ж, приступайте, мисс Грейнджер, — сказала Помфри. — Я думаю, что справлюсь с Северусом одна. Она слабо улыбнулась своему пациенту. Снейп теперь был больше похож на самого себя и выглядел крайне расстроенным. — Тогда я вернусь сегодня вечером, — сказала Гермиона больше ему, чем Помфри, уходя. Вернувшись в подземелья, она поставила котлы и собрала ингредиенты. К вечеру у неё будет дюжина или около того флаконов с обезболивающим, а также база для восполнителя крови, которую нужно будет закончить на следующий день. А пока Помфри придётся довольствоваться тем, что у неё было. Гермиона работала с лёгкостью на душе, которой у неё не было с тех пор… Она даже не могла вспомнить. У неё явно закружилась голова от этого чувства, и время пролетело незаметно. Уже после обеда она вернулась в лазарет с необходимыми зельями и мазями, которые передала Помфри, прежде чем отправиться в комнату Северуса. Он отложил один из своих дневников в сторону и с досадой посмотрел на неё. — Неужели вы должны быть такой чёртовой гриффиндоркой и становиться волонтером во всём, мисс Грейнджер? — кратко, но раздражённо спросил он. — Да, — твёрдо ответила Гермиона. Её жизнерадостный ответ окончательно расстроил. — Я велел им принести твой обед, когда они пришли с моим, — сказал он более дружелюбно, кивая на тумбочку. Гермиона села на кровать и поставила тарелку себе на колени — жареный цыпленок и овощи. Она съела его быстро, так как была очень голодна. Когда она закончила, Северус призывно наклонился. — Что, если Помфри войдёт? — спросила она, украдкой взглянув на дверь. — Думаешь, она ещё не знает? — возразил он, притянув её к себе на грудь. — Разве она не будет шокирована? Студентка и её профессор? — спросила Грейнджер, гладя его плечо. — Как ты сразу заметила, ты больше не моя ученица, а я не твой учитель, — ответил Снейп, нежно запустив пальцы в её волосы. — У меня есть вопрос, — сказала она, приподнявшись, чтобы посмотреть ему в лицо. — Только один? — ответил Северус без тени насмешки, продолжая массировать кожу головы. — Я предполагаю, что в зелье для регенерации нервов был последний ингредиент, о котором ты мне не сказал, — обвиняюще сказала она. — Слезы должны были быть… настоящими, искренними, — информативно ответил Снейп. — Да, я догадалась, — продолжила она, — но где ты их взял, когда сварили зелье в первый раз? — Он получил их от меня, — услышала Гермиона тихий голос позади себя. Она поспешно попыталась встать, но Снейп крепко прижал её, когда Помфри вошла в комнату и встала у кровати. — Я ухаживала за ним, с тех пор как он был студентом Хогвартса, — нежно сказала она. — От простуды и царапин на коленях… до окровавленных ран и сломанных костей, — закончила колдомедик со вздохом. — Она проливала океан слёз, — тихо сказал он, с благодарностью глядя на неё. Помфри несколько раз взмахнула палочкой, объявила, что довольна его состоянием, и оставила их одних, закрыв за собой дверь. Гермиона снова легла в его объятия. — Она плакала из-за тебя, — тихо засмеялась она, — а ты довольно расчётливо собрал её слезы для своих зелий? — Слёзы друга нельзя тратить зря, — сказал он. — Да и любимого, если на то пошло, — пробормотал он, целуя её в макушку. Гермиона громко выдохнула и удовлетворённо прижалась к нему. Мерлин, она так устала, поэтому быстро задремала, позволив себе расслабиться в его объятиях.