Разум над материей

Гермиона надела рабочий фартук и начала сверять ингредиенты по первоначальному списку, который составила. «Пришло время поделиться своими глубочайшими профессиональными секретами», — сказала она в добродушно-деловой манере, пытаясь замаскировать переживания по поводу приготовления самого сложного зелья в её жизни. «Прежде чем мы начнём…» — Снейп замялся. «Да?» — с надеждой спросила она. «Подойдите к шкафу напротив стола — крайняя правая нижняя полка. Вы увидите деревянный ящик». Гермиона открыла шкафчик, вытащила контейнер и поставила его на стол. Внутри она нашла пузырёк с чёрной жидкостью. На бутылке не было ярлыка, в отличие от других в лаборатории. «Что это такое?» — спросила девушка, внезапно почувствовав тревогу. «Cum somno semper», — тихо сказал он. Гермиона слышала об этом раньше — «Сон навсегда», безболезненный, но смертельный яд — и сразу поняла, о чём он собирался её попросить. «Вы должны мне кое-что пообещать», — начал Снейп. — Нет! — резко выкрикнула она пустой комнате, слёзы наворачивались на глаза, картинка расплывалась. «Мы должны быть готовы к этому, мы должны, вы знаете, мы должны», — смиренно сказал Северус. Её плечи задрожали. «Вы должны пообещать мне… Если зелье регенерации нервов не сработает и моё сознание покинет вас, если я буду лежать в кровати, ничего не видя и не чувствуя… вы должны дать мне зелье». Слёзы текли по её лицу. — Пожалуйста, нет, — всхлипнула она. «Если я вам не безразличен…» Гермиона упала на колени, прислонившись к ножке стола и обхватив себя руками. «Вы должны пообещать мне!» — отчаянно прошептал он. Гермиона задыхалась и качала головой. «Я… чувствовал себя более живым в последние несколько дней, чем за последние двадцать лет, — решительно сказал Снейп, — и всё благодаря вашей доброте, состраданию… из-за вас, Гермиона». Она вытерла нос рукавом. «Не стану притворяться, что заслужил вашей компании, но я всё равно позорно упивался вашим обществом, — мягко сказал он. — Если каким-то чудом я выживу… Я не могу обещать, что мой темперамент изменится, но я буду работать изо всех сил, чтобы стать более открытым для жизни, если вы готовы стать частью этой жизни, помогая мне найти свой путь в этом новом мире». Она продолжала раскачиваться на полу и всхлипывать. «Но если ничего не получится… Вы должны дать мне покой, вам придётся отпустить меня как ради себя, так и ради меня», — прошептал он. Она могла только продолжать плакать, осознавая сказанное. «Вы должны пообещать мне, Гермиона», — сказал Снейп тихо, но настойчиво. Грейнджер отчаянно пыталась отогнать всепоглощающий страх. Как она могла дать такое обещание? Как она могла его сохранить? Более того… Как она могла не исполнить просьбу, если бы до этого дошло? Снейп был гордым человеком, и об унизительном проведении остатка «жизни» не могло идти и речи. Быть обузой, предметом жалости тех, кто его когда-то ненавидел. Глубоко внутри она знала, что не может допустить, чтобы это произошло. Гермиона медленно открыла глаза и моргнула, сдерживая слёзы.  — Обещаю, — едва прошептала она пустой комнате. «Это та мисс Грейнджер, которую я знаю, — мягко ответил он. — Я безжалостно унижал вас в школьные годы, Мерлин, простите меня, но вы никогда не подводили меня, и я знаю, что никогда не подведёте». Когда её дыхание наконец выровнялось и она вернула некоторую долю самообладания, Снейп взял на себя управление. «Хорошо, давайте начнём, — решительно сказал он, — не теряйте времени, мисс Грейнджер». Гермиона печально улыбнулась, вытирая последние слёзы рукавом. «Да, профессор», — тихо сказала она, поднимаясь с пола. Она закрыла коробку крышкой, вернула её на место — она ​​не думала, что стоит смотреть на неё во время приготовления зелья. Ей не нужно напоминание о том, что произойдёт, если зелье не сработает. Профессор немедленно начал проговаривать инструкции — он не хотел, чтобы она зацикливалась на возможных исходах, ей нужно сосредоточиться. Гермионе потребовалось три обычных котла плюс один стеклянный для настойки зелья в финале процесса. Они стояли в конце стола на огне и вскоре закипели, ложки перемешивали содержимое с разной скоростью и в разных направлениях. В какой-то момент у неё было три разделочные доски, все они были задействованы одновременно: она давила, нарезала кубиками и чистила — техника была такой же безупречной, как и у её учителя. Грейнджер хорошо усвоила инструкции и, как и следовало ожидать, задала ему несколько вопросов об ингредиентах, их свойствах и использовании. Северус с радостью удовлетворил её любопытство по всем пунктам. Она была талантлива, исключительно талантлива, и уже думала и действовала на уровне мастера. Всё, чего ей не хватало, — это практического опыта, и если он выживет… можно будет восполнить этот пробел. После почти десяти часов непрерывной работы Гермиона перелила готовое зелье в нагретый стеклянный котел и накрыла крышкой. Пар, исходящий от жидкости, был насыщенного гранатового цвета. Процесс завершился, когда зелье стало конденсироваться на крышке, а затем стекать обратно в котёл. «Молодец, мисс Грейнджер, — прошептал он, — молодец! Теперь оно должно настаиваться восемь часов». Гермиона вздохнула, глядя на жидкость, которая могла спасти жизнь профессора, и наслаждаясь нежностью в его голосе и похвалой. «Какая дозировка необходима?» «Его нужно принимать в одно и то же время в течение трёх дней. Если не соблюдать временные рамки, то нервные окончания будут разорваны. А теперь идите поспите. Вы больше ничего не можете сделать», — мягко сказал Снейп. «По крайней мере, она ничего не может сделать, пока не придёт время принимать зелье», — подумал он про себя. Был ещё один ингредиент, но он не мог сказать ей про него. Гермионе придётся догадаться самой. Мерлин, она была жутко уставшей, вымотанной. Гермиона соскользнула со стула, выключила свет и закрыла за собой дверь в лабораторию. Она оглядела кабинет — Северус был везде и… нигде одновременно. Комок напряжения внутри продолжал расти. Гермиона прошла в спальню и села на кровать. Она опустила веки и глубоко вдохнула, вдыхая его запах, наслаждаясь им. Медленно открыв глаза, Грейнджер встала перед зеркалом в спальне. Ей нужно сделать кое-что ещё для него, но сначала она должна искупаться. Девушка вошла в ванную, открыла краны и налила немного его масла для душа в воду — приятно пахнущая эссенция сандалового дерева и мирры. Пока ванна наполнялась, Гермиона вернулась в кабинет и взяла с подставок четыре свечи. Две она оставила у зеркала в спальне, а остальные отнесла в ванную комнату и поставила по бокам ванны. Притушив остальной свет, она оставила гореть только эти четыре свечи. Гермиона посмотрела на себя в зеркало над раковиной. Даже в мягком свете она могла видеть тёмные пятна под глазами и торчавшие во все стороны волосы из-за того, что провела большую часть вечера, склоняя голову над котлами. Она слабо улыбнулась. Сейчас или, возможно, уже… никогда. Она посмотрела на себя в зеркало и начала расстёгивать блузку — сегодня вечером не будет полотенца, закрывающего ему обзор. «Что ты делаешь?» — нерешительно спросил Северус. Она снисходительно улыбнулась. «Я принимаю ванну, очевидно», — тепло ответила девушка. Гермиона сбросила рубашку и расстегнула брюки, внимательно следя, как они соскальзывают с обеих ног. Затем она села на бортик ванны, чтобы снять носки и обувь. Снова встав перед зеркалом, Грейнджер расстегнула бюстгальтер и потянула лямки вниз, наконец обнажив полную грудь цвета слоновой кости. Розовые соски заострились то ли от прохлады, то ли от возбуждения, бушующего в крови. «Тебе не обязательно это делать», — мягко, почти укоризненно сказал Снейп. «Мне непременно нужно принять ванну», — кокетливо ответила Гермиона. Щёки залило румянцем. И она, не отводя взгляд, наклонилась и стянула трусики, швыряя их к остальной одежде. Она закрыла краны и погрузилась в горячую воду. Это было настолько приятно и расслабляюще, что девушка громко вздохнула. Она не осознавала, насколько окоченела, пока часами нарезала ингредиенты и варила зелье. «Вы принимаете ванну или душ?» — спросила она, откинувшись на спинку кресла. «Обычно душ. У меня никогда не было времени на ванну». «Весьма грустно. Ванна отлично восстанавливает, особенно если добавить ароматические масла. — Гермиона взяла его бутылочку с ароматным маслом для тела. — Это особенно приятный аромат, натуральный, немного дымный, почти землистый». «Хороший нюх. Мирра была очень дорогим товаром в древности, на самом деле, до сих пор. Её использовали в парфюмерии и лекарствах, и она остаётся ключевым ингредиентом ряда зелий». Гермиона вернула баночку на полку. Она тянула время, и он, вероятно, знал это. Девушка взяла мочалку и намылила. Запах был потрясающий — сандал и мирра. Умывшись и ополоснув лицо, она подняла правую ногу и медленно — мучительно медленно — провела тканью вдоль бедра, над коленом и вниз по икре до самых пальцев ног, следя за тем, чтобы не пропустить ни одно местечко. «Мерлин», — услышала она его вдох. Закончив, она повторила процесс с левой ногой. Намылив мочалку ещё раз, она потёрла правое плечо, затем руку, не спуская глаз со своих действий. Поменяв руки, она намылила левое плечо и руку, прежде чем пройтись тканью по тонкой шее. Гермиона стала неторопливо прокладывать себе путь вниз, оставляя крошечные мыльные пузырьки, блестящие на коже в свете свечей. Она намылила левую грудь, нежно массируя, и сразу же перешла к правой, осторожно обвела напряжённые соски, позволяя Северусу наблюдать за происходящим. «О, мисс Грейнджер», — прошептал он. Она двинулась вниз к животу, круговыми движениями намыливая атласную кожу. Затем Гермиона встала на колени и выдернула пробку из дна ванны. Она села на икры, и её бедра оказались чуть выше стекающей воды. Гермиона посмотрела вниз и провела мочалкой между бёдрами, неторопливо перемещая её вперёд-назад. Она неохотно убрала руку и, обернувшись через плечо, потёрла ягодицы. Закончив, она снова включила краны. Гермиона потянулась к душевой ручке и включила. После нескольких брызг поток стал устойчивым, и она начала смывать пену, задерживаясь на груди и между ног. Наконец, Грейнджер ополоснула волосы водой, закрыла кран и встряхнула пышной гривой волос. Выйдя из ванны, она потянулась за полотенцем, обернула одно вокруг головы и вытерлась другим, прежде чем закрепить на груди. «Гермиона, это было… это было… неописуемо», — задыхаясь, прошептал Северус, эмоции наполняли его голос. Гермиона улыбнулась, но ничего не сказала. Если бы она только могла сохранить самообладание… Гермиона вытерла волосы полотенцем, оставив их влажными — по крайней мере, в таком состоянии они выглядели менее растрёпанными, — и пошла в спальню. Она взяла маленький стул рядом с комодом и поставила его прямо перед зеркалом. С помощью палочки она зажгла свечи, которые поставила туда ранее, а затем, нерешительно развернув полотенце, накинула его на спинку стула и напряжённо посмотрела на себя в зеркало. «Гермиона… нет, вам не нужно этого делать, — твёрдо сказал Снейп. — Вы уже дали мне гораздо больше, чем я заслуживаю, вам не нужно этого делать». «Я знаю, что мне не нужно, но подумали ли вы, чего я хочу?» — хрипло ответила она, цепляясь за последнее мужество, которое у неё ещё оставалось. Это мог быть его последний шанс, и она отчаянно хотела сделать это как для себя, так и для него. Возможно, он больше никогда не представится. Гермиона села на край стула и после минутного колебания медленно раздвинула ноги. Она быстро вдохнула, посмотрев на своё отражение, — она ​​была действительно незащищённой, и не только физически. Однако Грейнджер не знала, что делать дальше. «Скажите мне, что бы вы хотели, чтобы я сделала», — робко спросила она, не в силах скрыть нервозность. «Гермиона, тебе вообще не нужно ничего делать. Просто… иди спать», — ответил он напряжённым голосом. Гермиона продолжала сидеть неподвижно и медленно поднесла руку к лицу. Не моргая, она провела пальцем правой руки по обеим ровным бровям, изгибающимся над янтарными глазами. Девушка слегка повернула голову, чтобы рассмотреть нос — прямой и слегка вздёрнутый. Она провела пальцами по раскрасневшейся щеке, а затем по линии подбородка и посмотрела на приоткрытые губы — розовые, пухлые и мягкие. Проведя по их контору, Гермиона остановилась и слегка облизнула кончик. Она проследила взглядом от шеи до ключиц, заметив, насколько сильно они выпирали — результат того, что последний год она жила в лесах без регулярного питания. Но от ключиц её быстро отвлекла пульсирующая жилка у основания шеи, бьющаяся в такт сердцу. Её левая рука накрыла грудь, проводя большим пальцем по твёрдому соску. Она остановилась, чтобы ущипнуть его, и почувствовала, как запульсировала другая точка между ног. Гермиона покраснела ещё гуще, но перешла к другой груди и так же чувственно ущипнула сосок, обводя его ноготком. Гермиона услышала громкий вздох Северуса и улыбнулась. «Правильно ли я делаю?» — хрипло прошептала она. «О боже, Гермиона», — выдохнул он. Левая рука продолжала сжимать грудь, а правая скользнула по животу к бёдрам, и она осмелилась проследить этот путь взглядом. Плоть была розовой и покрытой естественной влажностью, блестящей в тёплом свете свечей. Гермиона прошлась пальцами по завиткам, а затем спустилась ниже. Она слегка дёрнулась, но продолжила, слегка надавливая средним пальцем и вращая по кругу. Девушка ахнула, закрыла глаза и запрокинула голову. Когда она восстановила контроль, то снова посмотрела на своё отражение в зеркале. Некоторое время она осторожно поглаживала клитор по часовой стрелке, затем сменила направление — и чуть не упала со стула от неожиданно сильного ощущения. Гермиона слышала, как он нежно засмеялся. «Боже, Гермиона… ты делала это раньше?» «Конечно делала. Я просто… Я никогда… Я никогда раньше не меняла направления». Она сделала соответствующий жест рукой. «Что ж, тебе непременно стоит это сделать», — он снова нежно усмехнулся. Гермиона застенчиво улыбнулась. Она снова поднесла руку к чувствительному бугорку и продолжила ласки. «Поговори со мной, Северус», — умоляла она. «О, Гермиона, это так… прекрасно, я просто хотел бы сделать это вместо тебя», — простонал он. «Ты делаешь это со мной, Северус, я сейчас думаю только о тебе, — пробормотала она. — Я представляю, как ты целуешь меня, прикасаешься ко мне, учишь меня… новым вещам». Она закрыла глаза и погрузила палец внутрь, собирая больше влаги, прежде чем возобновить ритмичные движения. «Я вижу твоё лицо, — продолжила она, — чувствую твой запах, почти чувствую вкус твоих губ», — прошептала Гермиона, задыхаясь. Когда девушка начала задыхаться, Северус понял, что она близка к разрядке. «Гермиона…» «Да?» — спросила она, её глаза всё ещё были закрыты, а брови нахмурились от нарастающего напряжения. «Послушай меня, когда ты кончишь, я хочу, чтобы ты посмотрела на своё лицо… я хочу видеть твоё лицо, когда ты кончаешь», — умолял он. Гермиона кивнула и опять сосредоточилась на комочке плоти, представляя, как длинные пальцы Северуса поглаживают это место и дразнят, толкая через край. Она захныкала: «Я… я…» У неё перехватило дыхание, и она отчаянно стала двигать пальцами ещё быстрее. «Открой глаза, — настойчиво прошептал он, — посмотри на своё лицо». Гермиона сделала, как он просил, подняв глаза к зеркалу. Всё перед глазами расплылось, когда достигла долгожданной кульминации. Она могла слышать его голос на заднем плане своего разума, мягко подталкивающий её вперёд. «Да, Гермиона, да, кончай для меня… Прекрасно!» Она ахнула, когда прикосновение вызвало очередную волну наслаждения, а внутренняя поверхность бёдер стала ещё более влажной. Гермиона издала ещё один крик, когда шейка матки сжалась и вторая разрядка пришла сразу после первой. Она слышала, как Северус стонет вместе с ней. Рваное дыхание начало замедляться, и тогда она ощутила прохладный воздух в комнате, почувствовала, как судороги в мышцах стихают. Когда Гермиона наконец смогла сфокусировать взгляд, то заметила румянец на щеках и груди, тёмный блеск глаз и удовлетворённое выражение на лице. Она никогда не видела себя такой… чувственной. «О, Северус», — прохрипела она, не стараясь подобрать слов. «Именно». Она вздрогнула. Северус уловил это движение. Пусть он и предпочитал видеть её в таком состоянии, но знал, как холодно может быть в этих комнатах. «Оберните полотенце вокруг себя, прежде чем простудитесь», — мягко сказал он. Гермиона стащила его со спинки кресла и накинула себе на плечи. Она застенчиво посмотрела на своё отражение, пытаясь скрыть растущую ухмылку, но всё было понятно по глазам. «Это было самое эротическое зрелище, которое я когда-либо видел!» — удовлетворённо проворковал он. «Не могу дождаться, чтобы сделать это снова, когда это действительно будут твои губы, твои руки и пальцы», — мягко сказала Гермиона, сдерживая слёзы, которые стояли у неё в глазах. «Скоро, Гермиона, — успокаивающе сказал он, — очень скоро». Мерлин, если он не сможет держать её в своих объятиях, слушать стоны от его прикосновений и целовать её до конца жизни, то он действительно не хотел жить. Гермиона встала и подошла к его гардеробу. Открыв его, она вновь вдохнула его запах, оставшийся на рубашках — все белые, конечно, — взяла ту, от которой особенно сильно пахло им, и надела. Она была огромной, но взмахом палочки Грейнджер уменьшила его до своего размера. «Эта рубашка никогда не смотрелась на мне так хорошо, как на тебе», — выдохнул он. Она улыбнулась. Закончив с водными процедурами, Гермиона подошла к кровати и стянула простыни — ей надоело спать на покрывале. Постепенно согревшись, она глубоко вдохнула — теперь его запах наконец-то был вокруг неё. Свет она оставила включённым, чтобы, проснувшись посреди ночи, сразу вспомнить, что она в его комнате, в его постели и в его рубашке и что скоро окажется в его руках, прижмётся к его телу. Спустя несколько минут её размеренное дыхание намекнуло Снейпу, что она крепко спит. «Я люблю тебя, Гермиона. Всегда», — прошептал Северус.