***
— Это случилось снова, — серьезно сказал Джеймс однажды днем. — Что? — спросил Питер, набив рот сэндвичем. — Сириус исчез за обедом и не сказал мне, куда он идет. Питер закатил глаза. — Ему разрешено делать что-то, не сообщая тебе об этом. — Но на днях я столкнулся с Пруэттом. — И? — спросил Ремус. — И, — нахмурился Джеймс, — он сказал мне, что видел, как Сириус обедал с Нарциссой и Люциусом Малфоем. Питер покачал головой. — Должно быть, Пруэтт что-то перепутал. — Нет, он сказал, что тот даже подошел поздороваться и начал втирать Малфою в лицо, что Абрахаса поймали за уклонением от уплаты налогов. — Может, кто-то умер, и они решают какие-то юридические вопросы, — предположил Ремус. — В каком мире Сириус Блэк будет разговаривать на юридическом языке со своей кузиной лицом к лицу, а не через адвокатов? — Ты пытался спросить его, что происходит? — О, Ремус, — вздохнул Джеймс. — Святая простота, Ремус. Если бы это было так просто. — Так как ты думаешь, что происходит? — спросил Питер. — Думаю, что его сумасшедшая семейка пытается затащить его обратно в Джонстаун. — Это смешно, — сказал Ремус. — Сириус ненавидит свою семью. — Да, — начал Джеймс, — но он в последнее время немного не в себе. Они поймали его в уязвимое время. — Джеймс бросил на Ремуса многозначительный взгляд. — Но что им от него нужно? — спросил Питер. — Я долго думал об этом, — ответил Джеймс. — Думаю, что это по поводу брака. Регулус улетел в Америку, и теперь им нужен наследник, чтобы продаться тому, кто предложит самую высокую цену. — Знаешь еще что, — задумчиво сказал Питер. — Кто-нибудь еще заметил, что он вообще ни с кем не встречается? — Ты прав! — воскликнул Джеймс. — Я ни о ком не слышал со времен Белинды. Хотя это могло быть не связано… — его глаза метнулись к Ремусу. — Может, ему нужно время, чтобы очухаться, — сказал Ремус. — Белинда была его первой девушкой за долгое время. Может, это его расстроило больше, чем мы думали. — Может, как вариант. — В глазах Джеймса сверкнул дикий блеск. — И поэтому он так восприимчив к их уловкам. Ему одиноко, и он попадает прямо в ловушку. — Мне кажется, ты придаешь этому слишком большое значение. — Нет. — сказал Джеймс. — Надвигается что-то по истине нехорошее. Я это чувствую.***
— А потом знаешь, что она сказала? — Что? — спросил Ремус, изо всех сил пытаясь сосредоточить взгляд на мужчине перед ним. — Кто такой Уильям Фолкнер? — Дэйви Гаджон запрокинул голову и громко рассмеялся. Ремус попытался заставить себя рассмеяться, но вместо этого обнаружил, что спрашивает: — Ну… ты ведь обучаешь четырнадцатилетних, не так ли? — И? — Я просто думаю, странно ожидать, что они хорошо знакомы с работами Уильяма Фолкнера. — Да, но, честно говоря, это не оправдание. Если ты решил изучать американскую литературу, тебе следует потратить время на то, чтобы хотя бы выучить имена авторов. — … Окей. — Ремус не мог не добавить. — Но этот класс обязателен. Она не выбирала изучать американскую литературу. Дэйви закатил глаза. Ремус попытался удержать свой взгляд. — Ерунда. В наши дни дети ко всему слишком поверхностно относятся. Ремус сделал глоток вина, которое заказал Дэйви, прежде чем спросить Ремуса, что тот хочет выпить, и осторожно проверил свой телефон под столом. Он почувствовал укол, определенно не имевший никакого отношения к тому, что у него не было новых сообщений. — Но хватит об этих детях, — улыбнулся Дэйви. — Расскажи мне лучше об изучении философии. Ремус постарался не вздохнуть. --- Когда Ремус был уже дома и чувствовал себя настолько комфортно, насколько это было возможно в его квартире, его телефон пиликнул. В спешке, чтобы взять телефон, он чуть не уронил свой ноутбук на землю. Дэйви: Думаю, мы могли бы продолжить наш великолепный вечер завтра утром. Как насчет завтрака? Прежний Ремус мог бы из-за одиночества и отчаяния ответить да. Новый Ремус, который по-прежнему был одиноким и отчаявшимся, но в меньшей степени, хмыкнул и быстро напечатал отговорку. Ремус снова устроился в постели. Когда его телефон снова пиликнул, он проигнорировал его. Когда пиликнул во второй раз, Ремус снова хмыкнул и схватил его, чтобы посмотреть, какую херню сейчас пытается извергнуть Дэйви. Но был приятно удивлен тем, что сообщение было не от Дэйви. Сириус: Нюхалз нашел свитер, который ты оставил у меня в машине, и не отдает его. В приложении была фотка Нюхалза, закутанного в большой вязаный свитер. Ремус: Он может оставить его себе, так как он на нем смотрится лучше. Сириус: Э, он симпатичный, но я бы не стал заходить так далеко Щеки Ремуса заболели от широченной улыбки. Ремус: Я ему передам, что ты это сказал Сириус: Пожалуйста, не надо. Он до сих пор не простил мне, что я обманом заставил его принять лекарство для сердца. Ремус: Ты можешь купить мое молчание Сириус: Назови свои требования Ремус: Пожизненный запас Hot Cheetos Сириус: Играешь на широкую ногу, а? Ремус: Не хочу тратить свой момент силы Сириус: Твое желание — закон Ремус: Было приятно иметь с вами дело, мистер Блэк. Сириус: Было УДОВОЛЬСТВИЕМ иметь с вами дела, мистер Люпин. Ремус: Поцелуй Нюхалза на ночь за меня. Появились три точки, указывающие на то, что Сириус печатал, но так же быстро исчезли. Они появились снова, и Сириус написал: Поцелую. Спокойной ночи, Лунатик. (*прим.пер. сама тут улыбаюсь от уха до уха) *** — Вице-президент Мародеры Инкорпрейтед призывает это собрание к порядку. — Сириус стукнул пластиковым молоточком Гарри. — Господин Лунатик, вы готовы записать протокол этой встречи? Ремус кивнул. — Да, господин вице-президент, сэр. — Господин Хвост, будьте любезны поделиться своим прогрессом в Миссии: Джонстаун. — Я убедил Филипа Эйвери отметить господина Бродягу на фотографии с ужина Эвана Розье. На ней изображен шведский стол, поэтому наша цель ничего не заподозрит, потому что господин Бродяга физически не на снимке. — Хорошая работа, господин Хвост. Господин Лунатик, не могли бы вы поделиться своими успехами в Миссии: Джонстаун? — Я убедил некоего Фабиана Пруэтта сказать цели, что он видел господина Бродягу обедающим с Нарциссой и Люциусом Малфоями. Мне также удалось убедить Молли Уизли передать цели, что другие родители, работающие в детском саду, сплетничают о многообещающих отношениях между господином Бродягой и некой Селестой Лестрейндж. — Как всегда, отличная работа, господин Лунатик. — Сириус откашлялся. — Со своей стороны, я убедил Андромеду Тонкс вызвать панику у цели, сообщив, что она обнаружила, что меня заметили в ювелирном магазине вместе с Беллатрикс Лестрейндж. Питер радостно потер руки. — Отлично. — Кажется, все идет по плану, — кивнул Ремус. Сириус ухмыльнулся. — Счастливого Пранктября, господин Сохатый. (*прим. пер. Пранк — это розыгрыш)***
— Как думаешь, Марлен будет злиться на нас вечно? — спросил Фабиан. — Как я понял, да. Или, по крайней мере, это то, что мне удалось разобрать между проклятиями, которые она бормотала себе под нос. — Стоит ли нам беспокоиться об этих проклятиях? — … Я хотел бы сказать нет. — Может, нам стоило найти лучшее укрытие. — Да. Кроме того, парики, вероятно, были плохой идеей. — По крайней мере, Доркас нас не видела. — Думаю, ее больше беспокоило то, что официант продолжал нагло приставать к Марлен прямо перед ней. — Я рад, что ты случайно его сбил. Ремус прищурился. — Он пролил на меня горячий суп. — Иногда нужно просто пожертвовать кем-то одним в пользу всей остальной команды. Ремус вздохнул. — По крайней мере, Доркас согласилась на второе свидание. — Да, но ты видел, как она колебалась? — На это было тяжело смотреть. — Ну что ж. — сказал Фабиан. — Я уверен, что второе свидание будет лучше. В следующий раз мы… Фабиана прервал вьющийся черный парик, прилетевший ему в голову.***
Динь. Динь. Динь. Сердце Ремуса забилось от адреналина. — Лунатик? — Джеймс ответил. — С ним все кончено, — выплюнул Ремус. — С кем? — С Блэком. — Что случилось? — осторожно спросил Джеймс. — Знаешь, после всего, через что мы прошли, после того, как я простил ублюдку все, что он мне сделал, вот значит как он мне платит. — Что… — Но это нормально. Если он думает, что слишком хорош для меня, тогда ничего страшного. — Ремус, успокойся и расскажи мне, что случилось! Ремус проворчал: — Он пришел сегодня ко мне домой и начал нести эту чушь про то, как он ценит дружбу, которая у нас была в детстве, но теперь, когда он стал старше и мудрее, он понял, что ему нужно быть рядом с такими же людьми, как он. — Что?! — Думаю, с него хватит водиться с жалким стипендиатом. — Нет, Ремус, я уверен, что это просто недоразумение и... — Он сказал, что теперь, когда он хочет жениться на Селесте, ему нужно осознавать свой социальный статус, и поэтому он больше не может позволить себе видеться со мной. — Ремус, это безумие и так на него не похоже. Это, должно быть, они. Я не знаю, вводят ли они ему наркотики или шантажируют, или… — Затем он попросил меня подписать контракт, в котором говорилось, что я никогда никому не расскажу о наших сексуальных отношениях! — Нет! Ремус фыркнул. — Я знаю, что у нас были проблемы, но это смешно. Неужели он готов выбросить из головы четырнадцатилетнюю дружбу после нескольких обедов с Беллатрикс? Как мало я, должно быть, для него значу. — Ремус, тут что-то не так. Последние несколько месяцев он так старался доказать… Он не стал бы этого делать, если бы был в здравом уме. Он любит тебя! — Сердце Ремуса перестало биться. — Дай мне поговорить с ним. Я попробую все выяснить… — Не беспокойся, — вздохнул Ремус. — Он ясно обозначил свою позицию. И даже если он передумает… то, что он сказал мне о моих финансах и воспитании, выходило за рамки всего. Не думаю, что смогу простить его на этот раз. — Ремус… Ремус повесил трубку и улыбнулся в зеркало в ванной за хорошо выполненную работу. Он написал Питеру и Сириусу, что все готово, и пошел расслабиться в постели и посмотреть Women Behind Bars на Netflix. --- Динь. Динь. Динь. Ремус моргнул и открыл глаза. Слишком темно. Я хочу спать. Я посплю и скажу Фабиану, что мой автобус опоздал. Звонок прекратился, и Ремус радостно уткнулся носом в одеяло. Но как только Ремус снова задремал, его телефон снова зазвонил. На этот раз он понял, что это не будильник, а мелодия звонка. Имя Джеймса было на экране, и Ремус понял, что было три часа ночи. Ремус, более чем слегка обеспокоенный, ответил на звонок. — Джеймс? — Ремус! — Прозвучал истерический голос Джеймса. — Что случилось? — Ремус резко встал. — Произошел несчастный случай, так много крови, и я не знаю, что делать! Дыши, Ремус. Дыши! — Где ты? Ты разбился? Лили и Гарри были с тобой в машине? — Нет! — крикнул Джеймс, не менее отчаянно. — Это не авто-авария, и Лили и Гарри спят дома. Я на твоей стоянке. Мне нужно, чтобы ты спустился прямо сейчас! — Хорошо! — крикнул Ремус, хватая первый свитер и пару туфель, которые попались ему на глаза. — Я иду, иду. Тебе нужно, чтобы я отвез тебя в больницу? Или скорая помощь будет быстрее? — Нет! Никому не звони! Я… тебе нужно это увидеть. Напуганный больше, чем когда-либо в своей жизни, Ремус полетел вниз по лестнице и через вход в здание в темноту ночи. Машина Джеймса, блестящая и дорогая, была заметна сразу. Ремус даже не остановился, чтобы побеспокоиться о других людях, которые тоже были на улице, и побежал к машине. Пассажирская дверь распахнулась, и Ремус поспешно сел в машину. Волосы Джеймса всегда были растрепаны, но сегодня казалось, что кто-то пытался их вырвать. Его толстовка и руки были залиты кровью. Его глаза были неестественно широко раскрыты от паники, страха и чего-то еще. — Что случилось? Где тебе больно? Джеймс что-то пробормотал. — Я тебя не понимаю! — Это не моя кровь! Ремус ахнул. — Это не моя кровь, Ремус! Это… это… это Беллатрисы! Мозг Ремуса, казалось, застыл, потому что он не мог заставить слова вылетать изо рта или заставить мозг думать ни о чем, кроме крови Беллатрисы, крови Беллатрисы, крови Беллатрисы. Джеймс поспешно начал свой рассказ. — Я был так зол после того, как ты позвонил мне, и я знаю, что они что-то сделали с Сириусом. Я знаю, что они, должно быть, угрожали ему или что-то в этом роде, поэтому я решил пойти прямо к источнику и решить вопрос сам. Родольфус уехал из города по делам, так что остались только я и Беллатриса, и я продолжал кричать на нее, и она продолжала кричать, что она не знает, о чем я говорю, но я ЗНАЛ, что она лжет, и я становился все более злым, просто думая обо всем этом безумном дерьме, через которое его семья заставила его пройти за все эти годы, и я просто… я напал! Я толкнул ее, она упала и ударилась головой, и, клянусь, я пытался ей помочь, но было так много крови! — Ты… ты лжешь, — заикаясь, проговорил Ремус. — Ты разыгрываешь меня. Джеймс разразился рыданиями. — Я бы хотел, чтобы это был розыгрыш, Ремус. Боже мой, что я наделал? Они больше никогда не позволят мне увидеть моего ребенка! — Я… я не верю тебе, Джеймс! — Ремус был в таком же истерическом состоянии, как и Джеймс. Он лжет, он лжет, он лжет, но эта кровь выглядит слишком реально, но Джеймс никогда бы этого не сделал, о боже, а что, если ему придется отправиться в тюрьму? Что Гарри подумает о своем отце? — Ремус, — выдохнул Джеймс. — Я не знал, что делать, поэтому смыл кровь и положил ее в багажник. Я не хочу смотреть, я не хочу смотреть, но я должен убедиться, что это не шутка. Я не хочу смотреть, я не хочу смотреть, но кровь выглядит такой настоящей. Ремус неуверенно открыл дверь и вышел на прохладный ночной воздух. Несмотря на собравшихся на улице людей, ночь была устрашающе тихой. Ремус подумал, что он попал прямо в рассказ Эдгара Аллана По. Джеймс тоже вышел из машины и, спотыкаясь, как будто был пьян, направился к багажнику. Когда оба стояли сзади, Джеймс нажал на кнопку на ключах, и багажник медленно поднялся. Несомненно, там лежала Беллатриса Лестрейндж, свернувшаяся калачиком и залитая кровью. Ремус пристально смотрел на нее, надеясь увидеть какой-нибудь признак того, что тело было манекеном или актрисой, но Ремус видел только знакомый вздернутый нос, непослушные черные волосы, большие миндалевидные глаза и полные красные губы. — Боже ты мой! — Ремус заткнул рот. — Ремус, я не знаю, что делать! — Быстрее, закрой багажник! Когда они вернулись в машину, у Джеймса началась гипервентиляция легких. — Ладно, давай я тебя ударю или типа того, и мы можем сказать, что это была самооборона! — Я намного больше ее, это будет неправдоподобно, — простонал Джеймс. — Окей, давай подумаем. Давай подумаем, подумаем, подумаем. Ладно! Может, мы сможем сбросить твою машину с обрыва и заявить, что ее угнали, а затем… Именно тогда звуки сирен нарушили ночную тишину. Группа людей, до этого стоявших на улице, бросилась врассыпную, и Джеймс и Ремус замерли. Они посмотрели друг на друга. — Нет, — пробормотал Ремус. — Это… еще слишком рано! Как они могли появиться здесь так быстро? — О Боже! — застонал Джеймс. — Меня посадят в тюрьму! Ремус взмолился, чтобы сирены проехали мимо, но в одно мгновение одна полицейская машина въехала на стоянку и свернула прямо за машиной Джеймса, заблокировав их. Голос эхом разнесся по всей стоянке. — Выходите из машины, руки вверх! Обменявшись последним взглядом, Джеймс и Ремус подчинились. К удивлению и огорчению Ремуса, Фрэнк и Элис Лонгботтом вышли из машины с поднятыми пистолетами. — Мне очень жаль, Поттер, — серьезно сказал Фрэнк. — Но нам позвонил мужчина, представившийся парнем миссис Лестрейндж, и сказал, что, когда он приехал к ней домой, миссис Лестрейндж уже не было, а на двери были брызги крови. Наши камеры наблюдения засняли, как ты несешь что-то крупное в машину и скрываешься с места происшествия. Впервые с тех пор, как Ремус был знаком с ним, Джеймс не смог вымолвить ни слова. — Нам придется забрать тебя, — тихо добавила Алиса. — Нет! — крикнул Ремус. — Это было недоразумение! Это была самооборона! У нее был нож… — Люпин, — прервал его Фрэнк, — ты можешь промолчать, если не хочешь, чтобы тебя обвинили как соучастника в убийстве. Не в силах контролировать себя, Ремус побежал к ближайшему кусту и его вырвало всем, что было у него в животе. — По-моему, это достойно снимка, — вмешался новый голос, и внезапно появилась яркая вспышка света и щелчок камеры. Голова Ремуса вскинулась. — Что? Он закричал и подпрыгнул, должно быть, на десять футов в воздух, когда увидел Беллатрису, присевшую перед ним с фотиком. — Зомби! — крикнул он. Произошла еще одна вспышка и щелчок. Джеймс, Алиса и Фрэнк рассмеялись. Двери машины, припаркованной рядом с Джеймсом, распахнулись, и Питер и Сириус вышли из машины, смеясь так сильно, что едва держались в вертикальном положении. По другую сторону машины появились Лили и Гарри. Лили тоже безумно ржала, а Гарри возбужденно хлопал в ладоши. — Мы поймали Луни! Мы поймали Луни! — завизжал он. — Счастливого Пранктября! — воскликнула Беллатриса. С помощью яркого света фар Фрэнка и Алисы Ремус понял, что это вовсе не Беллатриса. Андромеда сняла парик. — Я рада, что то, что я выгляжу прямо как Беллатриса, наконец-то помогло мне по жизни. — Вы все были в этом замешаны? — удалось вклиниться Ремусу, когда смех перешел в рев. — Ага! — закричал Джеймс, обнимая Ремуса за талию и поднимая его с ног, чтобы развернуть его. Ремус начал бить Джеймса, пока тот не отпустил его. — А как же операция: Джонстаун? — Приманка, чтобы освободить место для операции: Я Знаю, Что Вы Сделали Прошлым Летом, — ответил Питер, вытирая счастливые слезы с глаз. — Я ненавижу всех вас. Сириус подбежал и обнял Ремуса за плечи. Он наклонился и прошептал: — Для твоего сведения, я голосовал за пранк над Хвостом. — Прежде чем Ремус смог оттолкнуть его, Сириус поцеловал Ремуса в щеку и подбежал, чтобы схватить Гарри. — Счастливого Планктябля, Луни! — крикнул Гарри. Ремус неохотно рассмеялся и повторил то же самое. Затем он спросил: — Полагаю, это все теперь есть на видео? Джеймс кивнул: — Я купил крошечный фотоаппарат, чтобы прикрепить его к приборной панели. Лично я с нетерпением жду того, как распечатаю рождественские карточки с твоим лицом в момент, когда я говорю, что кровь не моя. — Я с нетерпением жду комментариев к видео на Youtube, — сказал Питер. — Я ненавижу всех вас. ______________ Примечание переводчицы: Не знаю, как вы, но я чуть не умерла со смеху ахахахаххахахах Хотя, я не одобряю такие жестокие пранки.