Создание Миранды

Был субботний день, первый уик-энд в сентябре, и последний перед тем, как все в Новой Англии вернулись к работе или учебе. Дороги из Провинстауна уже были перекрыты почти неподвижным движением, так как люди начали покидать полуостров. Миранда, Энди, Дженни и близнецы, однако, все еще прочно сидели на пляже, окруженные зонтиком, стульями и маленьким столиком для пикника, на котором стоял холодильник, полный прохладительных напитков. В то время как Миранда была в парикмахерской со своими дочерьми, делая им стрижки, на глазах у постоянно растущей толпы пораженных звездами сотрудников и клиентов, Андреа и её мать отправились на охоту за покупками в универсальный магазин вниз по улице. Они нахватались разных вещей в конце сезона, чтобы сделать жизнь у моря немного менее простой. Дженни настояла на том, чтобы заплатить за пляжную мебель. - Мой маленький вклад, назовите это подарком на утепление дома. Миранда серьезно поговорила с близнецами, прежде чем они отправились в парикмахерскую. - Здесь совсем не так, как в Нью-Йорке. Так безопаснее, и тебе не нужно бояться людей, которые смотрят на тебя или интересуются мной. Но я также не хочу, чтобы вы вели себя как маленькие дивы. Будьте вежливы и не корчите рожи. Постарайся быть хорошим, пожалуйста, ради меня. Близнецы пристально посмотрели на нее. - Мама, а почему ты другая? - спросила Кэссиди. - Что ты имеешь в виду?” - Это правда, - сказала Кэролайн, - ты теперь совсем другая. Тебе втайне нравилось, когда мы подшучивали над людьми и вели себя как голливудские дети. Вы сами делали то же самое, проходя мимо людей, грубя официантам, разбрасывая пальто. - Ты хочешь сказать, что научилась своему плохому поведению от меня? - Действительно. Миранда поняла, что из уст младенцев и молокососов, как говорилось в цитате, может исходить по-настоящему суровое суждение. Она не стала с ними спорить. - Ну, как ты думаешь, в чем причина того, что мы все изменились к лучшему? - Энди, конечно! - Близнецы закричали в унисон, и Миранда засмеялась вместе с ними. - Да, все зависит от Энди. Она ведь наша добрая фея, не так ли? - Она всегда будет с нами, не так ли?” - Господи, надеюсь, - ответила Миранда и почти про себя добавила. - Она-свет моей жизни. Не думаю, что смогу жить без нее. Они втроем вошли в салон, и девушки вели себя безупречно. Волосы Кэссиди были коротко подстрижены и уложены в взъерошенный боб, но Кэролайн попросила оставить их на затылке. - Я бы хотела их вырастить. Сколько времени потребуется, чтобы вырасти такие же длинные, как у Энди? - Кто такая Энди? - спросил парикмахер, улыбаясь Миранде. - О, это наша вторая мать! - ответила Каролина. - Мы все любим Энди. Они с мамой собираются пожениться, и мы будем подружками невесты. Так вот как Миранда обнаружила себя веселой Матерью-лесбиянкой для половины женского населения Провинстауна! Она рассказывала эту маленькую историю Энди и ее матери на пляже, когда они смотрели, как близнецы играют в воде, и они обе смеялись. Андреа, однако, хотела докопаться до сути того, что сказала Миранда накануне вечером, как раз перед тем, как они легли спать. - Ты ведь шутила, когда сказала, что поступила в цирк? - Нет, это правда. Поверь мне! В своей жизни я совершала безумные поступки. - Так давай, выкладывай. Как это случилось? - Ну, знаешь, я сказала, что когда мне исполнилось шестнадцать, я знала, что мне придется бросить школу и найти работу, чтобы позаботиться о себе. Я была так зла и расстроена, так неугомонна, и все мои мечты, казалось, рушились. Потом в парке на Юге Лондона, недалеко от того места, где мы жили, появился большой цирк, и приемные родители сказали, что мы все можем пойти. Это были те самые люди, которые однажды взяли меня с собой в Маргейт, на берег моря. Кроме того, я никогда не покидала Лондон, даже не видела остальную часть Юго-Восточной Англии. Цирк был большой, очень известный в Великобритании и Европе, и в те дни в нем были львы, тигры и слоны, большая группа клоунов и акробатическая труппа, которая выступала на качелях трапеции. Там также была труппа белых лошадей с перьями на головах, на которых ездила девушка, которая делала гимнастику на их спинах, одетая в балетную одежду. Конечно, сегодня живые шоу со львами, тиграми и слонами действительно обескураживают, но в семидесятые они были нормальными в цирках. - Я была совершенно очарована цирковыми представлениями, на директоре манежа был цилиндр и хлыст, которым он щелкал, и все это казалось волшебным. После представления я узнала, что Цирк будет работать еще неделю, поэтому вернулась на следующий вечер и проскользнула в здание вместе с толпой до начала представления. - Как только я вошла в главные ворота, я пошла за кулисы, чтобы увидеть белых лошадей и девушку, которая на них ехала. Я вдруг наткнулась на нее, держащую её форму, которая была разорвана прямо по спине, и она ругалась и топала, жалуясь, что это не могло произойти в худшее время, и что она собиралась надеть на ринг в тот вечер? Это был один из тех моментов, когда Вселенная делает что-то хорошее для разнообразия, и вы находитесь в правильном месте. - Я могу починить его, если у тебя есть иголка с ниткой, - услышала я свой голос. - Мне не потребуется много времени, чтобы зашить его, а потом ты сможешь получить постоянный ремонт позже. - Я понятия не имела, зачем это сказала. Я предположила, что у них должен быть отдел костюмов. Но, как бы то ни было, она сунула мне платье и поднялась в свой фургон, выйдя оттуда с самым простым набором для шитья. - Я сидела на ступеньках её фургона и чинила её костюм, чтобы никто не видел прорехи. - Она выглядела очень впечатленной моими способностями к починке. - Ты ангел с небес, так оно и есть. Нам бы очень хотелось, чтобы кто-нибудь вроде тебя стирала и чинила все костюмы. Полагаю, тебе не нужна работа? - Ну, вот и все! Я чуть не упала от волнения. - Да, на самом деле мне нужна работа. Я бы с удовольствием здесь поработала. - Тогда подожди, я позову папу, - Она пошла поговорить с директором цирка, который отвечал за все съемки. Он спросил, сколько мне лет, и я запаниковала, потом солгала и сказала, что мне семнадцать. Семнадцать звучало довольно изысканно. - Ну, если ты серьезно, приходи завтра, и мы посмотрим, что можно сделать. Нам нужно, чтобы кто-то позаботился о костюмах и сшил нам новые по мере смены актеров, особенно клоунов. Какой у вас опыт? - Я сказала ему, что много шила, что сшила одежду, которую ношу, и что у меня есть аттестат о среднем образовании по портняжному делу. (Результаты еще не были известны, но я уже знала, что сдала этот предмет с честью.) Потом он сказал: - Ну, если вы вступите в компанию, вам понадобится паспорт. У нас есть три недели в Борнмуте, а затем мы уезжаем на Континент до конца года. Твои родители позволят тебе это сделать? - Я просто кивнула. Я никогда никому не говорила, что нахожусь под опекой. - Хорошо, увидимся здесь завтра. - Это было в июне 1971 года. Официально я еще не закончила школу и понятия не имела, откуда у меня паспорт, но я видела, что мои дни в приемной семье сочтены, и здесь у меня действительно была возможность путешествовать не только по Британии, но и во Францию, и за её пределы. Я вернулась и устроилась на работу на следующий день, и мне сказали, что у меня есть неделя, чтобы разобраться со своими документами. - Я поехала в Ламбет к социальной работнице, которая сначала спасла меня от отчима, и рассказала ей полуправду о том, что мне предложили работу, связанную с путешествиями. Я не упоминала о цирке! Она сказала мне, что нам нужно найти или подать заявку на копию моего первоначального свидетельства о рождении, и есть ли у меня какие-либо идеи, где это может быть? - Мне так жаль, что мы не можем держать тебя под присмотром, пока ты не подрастешь и не поступишь в университет, - сказала она. - Твои школьные отчеты превосходны. - Я пожал плечами. Горькое разочарование исчезло теперь, когда у меня появилась возможность работать в цирке, и мне не терпелось отправиться в путь. - Во всяком случае, она нашла кое-какие записи, которые помогли ей найти адрес матери моей матери, и предложила поехать со мной в дом, чтобы повидаться с ней. Я не буду называть её своей бабушкой, потому что это означало бы, что у нас были какие-то отношения. - Когда мы подошли к дому, я сразу поняла, что это она. Она была стара и больна, но в глазах у нее было что-то от моей матери, и у нее была копна седых волос. Она уставилась на меня, а я-на нее. Я была так зла на то, как она обошлась с моей матерью, что позволила социальному работнику говорить. Я не доверяла себе. Она почти ничего не ответила, но подошла к старой жестяной коробке в бюро и вытащила конверт с моим свидетельством о рождении. - Полагаю, это то, что вам нужно. - Здесь есть отец по имени, - сказал мой социальный работник. - Проявлял ли он когда-нибудь желание поддержать Мириам или ее мать? Старая леди фыркнула. -Кто-то приходил, много лет назад. Но они были евреями. Они мне не нравились, и я не помню, что они говорили. Я убежденная католичка, и я уже говорила своей дочери, что она отправится в ад, родив ребенка вне брака. - Разве вы не знали о её трагической смерти двенадцать лет назад? Вы никогда не думали, что ваша внучка может нуждаться в вас или что это поможет ей поддерживать связь с отцом? Она очень страдала от рук своего очень жестокого отчима. - Ну, я не знала. Мы думали, что так будет лучше, если её мать так или иначе выйдет замуж. Я тоже страдала. Я потеряла всех своих детей, - только и ответила она. - У меня была очень тяжелая жизнь. Но если Мириам обещает быть хорошей девочкой и заботиться обо мне в старости, я могу подумать о том, чтобы вернуть её сейчас. Она могла бы пойти на работу. Моя пенсия не так уж и велика. Социальный работник поймал мой взгляд, полный абсолютного ужаса. - Боюсь, дни примирения прошли. Спасибо, что уделили мне время. Мы возьмем свидетельство о рождении.” И мы ушли. В машине на обратном пути она почти ничего не сказала, кроме: - Извини, но ты прошла через все это очень хорошо, Мириам. Ты далеко пойдешь, я уверена. - Я посмотрела на свое свидетельство о рождении с именем Мириам Маккарти. Я вдруг возненавидела его. Я ненавидела всякую связь с тем ужасным детством, которое у меня было. Имя моего отца было почти неразборчиво, польско-еврейская смесь, но я могла сократить его. В школе мы читали “Бурю”, и мне нравилось имя Миранды, дочери Просперо. Я решила, что если смогу, то изменю свое имя, изменю свою жизнь и изменю свою страну. Поэтому, когда я пошла за своим паспортом, я привела все в движение. Так что да, я поступила в Цирк! Глаза Андреа были огромными, как блюдца. - Ты поразительна. Я поняла это в тот момент, когда мы встретились, но твоя жизнь, то, чего ты достигла. Это как роман! - Больше похоже на одну из тех книг, которые раньше называли “Пенни Дредфулс“, - фыркнула Миранда. Она открыла банку охлажденной шипучки из холодильника и отхлебнула ее обратно совсем не по-Мирандскому. - Ты можешь больше выносить эту сагу? - Да, пожалуйста. Если это тебя не расстроит. - Нет, но мне кажется странным рассказывать историю, которую никто никогда от меня не слышал. Я даже мужьям никогда не говорила правды. Это очень целебно-поделиться им с тобой и твоей мамой. Ну вот и все ... - Я работала в Цирке два года, делила караван с разными девушками. Я научилась курить, пить, пробовать странную марихуану. Я спала с мальчиками, которых едва знала, просто чтобы посмотреть, на что это похоже, и обнаружила, что мне это не очень нравится! Но после шести лет жизни под опекой и пережитых ужасов это было фантастически весело. Летом мы объезжали все южное побережье Англии, а осенью и весной ездили прямо через Германию, Францию и Испанию, и там я могла быть действительно полезна, так как сохранила свои языки и теперь могла практиковаться в них должным образом, ведя переговоры с местными владельцами мест, где мы разбивали лагерь, и покупая припасы в местных магазинах. Я очень усердно работала, улучшая одежду, которую все носили на шоу, а также разрабатывая новые костюмы, все на старой ручной швейной машине Singer. Я стала самым быстрым в мире блестящим канализационным стоком! Затем, на втором курсе, когда мне было уже около девятнадцати, мы отправились на зимовку на окраине Парижа. Я делила фургон с румынской девушкой, которая работала на парня, который бросал в нее ножи, чтобы заработать на жизнь, и у них был вулканический роман, который слишком сильно напоминал мне о том, как я прятался под кухонным столом для безопасности, когда была маленькой. - Я решила съехать и оставить их в покое, поэтому подала заявление и поехала на метро в Париж искать квартал Моды. Я как-то выросла из Цирка, особенно потому, что был один старый клоун, который постоянно лапал меня, когда у него была возможность, и я очень устал зашивать его огромные брюки. - Я зашла в большой универмаг “Галери Лафайет " и спросила, не хотят ли они нанять меня продавщицей и консультантом по моде. Вы можете сказать, что я больше не была застенчивым маленьким ребенком из Брикстона!” - Тебе, естественно, предложили эту работу? - Естественно, дорогая. Ни одна женщина в мире не сравнится с парижской продавщицей, и я превзошла их всех! Именно тогда мои ногти превратились в алые когти, пятки поднялись до небес, а голова стала слишком большой для своих очень модных шляп. Через полгода, продавая дорогую готовую одежду, я была готова к настоящим Модным домам. Я начинала младшим украшателем в "Уорте", пуговицы и бантики, что-то в этом роде (опять блестки!), а потом перешла в обучение на резчика, когда мне не было и двадцати одного. Хороший резак считался тогда la crème de la crème(кофе с молоком (со сливками), как и сейчас. - Как ты перешла в журналистику? - Я жила с парнем, который работал в парижском "Воге". Мы делили постель, и я думала, что мы пара, так как он обожал появляться со мной на публике, но я не думаю, что у него были долгосрочные планы на меня, так как он никогда не интересовался сексом. Я была спокойна с этим, так как меня это тоже не слишком интересовало! Оглядываясь назад, мы оба были явно геями, только я была слишком подавлена и невежественна, чтобы даже думать о сексе с женщиной. Этот бойфренд, Жан-Луи, был младшим художественным писателем, и я читала его статьи и думала: “Я могу сделать гораздо лучше”. Я написала несколько статей и представила их анонимно, под псевдонимом, и они были приняты. Поэтому я решила набраться храбрости и признаться, кто я такая, одному из сотрудников редакции.. Это была счастливая случайность, и сегодня этого никогда не случится, но они предложили мне место прямо с улицы, так сказать, так что я смирилась с Уортом, вопя от ужаса от безрассудства этого. Мне сказали, что никто не оставляет такой возможности, миллион девушек убьют за мою работу, но с каждым годом я становилась все более упрямой и решила, что устала работать только с тканями. Мне хотелось вернуться к словам, которые всегда были моей первой любовью. Мой сосед по квартире, Жан-Луи, наконец-то стал геем и уехал в Нью-Йорк со своим парнем, а квартира, которую мы делили, принадлежала мне. Это было блаженство-жить в одиночестве и спать в отдельной комнате. Поскольку я все эти годы копила деньги на цирке, у меня было более чем достаточно денег, чтобы покрыть арендную плату. - Вот так, мои дорогие, в 1975 году я стала писателем, на французском языке, для того, что тогда было лучшим модным журналом в мире. Мне было двадцать лет, но я чувствовала, что прожил уже сотню жизней. Через несколько лет взошла новая звезда. "Подиум" была запущена и сразу же стала соперничать с Vogue, и я могла видеть ее потенциал. Как только у меня появилась такая возможность, я перешла на писательскую работу в " Подиум Парижа" и в конце концов была направлена в Нью-Йорк в качестве заместителя редактора. А остальное, как говорится, уже история! - Ух ты, - вздохнула Андреа. - Как все это волнующе звучит, но я уверена, что в то время это было тяжело, и ты, должно быть, очень много работала. - Я всегда много работала, больше, чем это разумно или полезно для здоровья. Я всегда стремилась к чему-то, чего едва понимала, и это превратило меня почти в карикатуру на саму себя. Мне действительно не очень нравится саркастичная стерва, в которую я превратилась в последнее время. Но с тех пор, как я с тобой, я чувствую себя полностью свободной от всего этого. - Ты сделала это, моя дорогая девочка, моя любовь, мой друг. Ты спасла меня от самой себя, и я всю оставшуюся жизнь буду стараться быть достойной тебя. Ты все еще будешь любить меня и выйдешь за меня замуж, даже после того, как услышишь всю эту сагу о моей неудачно проведенной юности и узнаешь, из какой странной жизни я пришла? - О, Миранда. У Андреа действительно не было слов, чтобы выразить, как глубоко она любит свою богиню, свою госпожу, свою невесту, свою любовницу. Она просто протянула руку и несколько мгновений спокойно ласкала ладонь Миранды. Потом она сказала очень серьезно и задумчиво: - Но расскажи мне еще о слонах. А костюмы для них тоже приходилось шить?