Crescent

Хонджун закрывает крышку контейнера с печеньем, которое он жевал, смутно вспоминая, как Сонхва говорил ему, что это для Ёсана, потому что тот будет капризничать, если не получит ежедневную порцию печенья. Сонхва продолжал говорить о том, как трудно им было захватить коробку, но лидер только отмахнулся, сказав, что тот преувеличивает, и шопинг не может быть таким агрессивным. Какие трудности вообще могут возникнуть при покупке печенья…? Сонхва и Сан уснули как убитые, стоило только кулинарному шоу закончиться. Хонджуну пришлось выключить для них телевизор, ворча о том, как он будет показывать счет за электричество. Сан положил голову на колени Сонхва, а рука последнего поглаживала его локоны. Слюна Сана капает из уголка его рта, оставляя влажные пятна на любимой паре черных рваных джинсов Сонхва. Тот, вероятно, почувствует отвращение, когда проснется, но Сану всегда сходят с рук такие вещи. Сонхва заботится обо всех и хоть он ненавидит это признавать — они как будто его дети, а Сан и Ёсан любимчики. И Уён, если он не слишком бесит Сонхва. Они могли бы сжечь весь дом, а Сонхва заснял бы это на камеру, выложил и поставил подпись: «Посмотрите, какие милые у меня малыши». Однако, попробуйте скажите ему что-нибудь отвратительное, и вы вероятно умрете на следующий день. Все молча соглашаются, что Хонджун — лидер, а Сонхва — самый устращающий. Как только старший внесет тебя в свой черный список, ты можешь распрощаться со своей жизнью. Кроме того, среди 8 парней — внешность Сонхва самая обманчивая. Никто даже не догадывался, какое темное прошлое он скрывал. Когда все 7 других узнали об этом, их челюсти отвисли, и они медленно сложили руки за спину, как будто он мог побить одним взглядом. Хонджун инстинктивно поворачивается к входной двери, когда непрерывный писк вводимого пароля эхом разносится по второму этажу, и видит Юнхо с копной мокрых волос. Когда дверь за ним закрывается, он снимает обувь в прихожей и надевает домашние тапочки, прежде чем спросить:       — Хваюн уже спит?       — Она приняла душ, и я уложил ее в постель, но она ждет, что ты споешь ей колыбельную перед сном. Я хотел это сделать, но она выгнала меня, сказав, что если я буду петь, то ей будут сниться кошмары. — обиженно бубнит лидер.       — Похоже, мой ребенок понимает, кто лучший. — смеётся Юнхо.       — О, заткнись, пока я не бросил это… — он наклоняется, чтобы снять тапочки, и целится в Юнхо, но младший уже убежал в спальню дочери. Писк, означающий, что пришло уведомление, отвлекает его внимание от Юнхо, и он приближается к источнику звука, параллельно надевая тапочки. Свет неприятно мигает, поэтому Хонджун нажимает большим пальцем на экран, и он включается, чтобы показать новое сообщение. Устройство — единственное, что связывает их со штабом, поскольку они не могут проводить там все свое время. Это самая невыразительная связь, которую они могут иметь, чтобы не вызвать никаких подозрений, если кто-то решит посетить их дом. Не то чтобы у них были гости, но лучше перестраховаться, чем потом жалеть. Хонджун смотрит сначала на детали запроса, затем на цель, и только потом взгляд опускается к цене. Он присвистывает, когда видит количество нулей, чувствуя, что это огромная сумма за такое простое задание. Убийство одного человека — легкая работа. Лидер просто пошлет Сонхва или Уёна к нему и те издалека застрелят его. Это первая просьба, которую они получили после долгого периода засухи, поэтому он чувствует головокружение. Хонджун чувствует необходимость рассказать об этом остальным, но так как Юнхо занят своими делами, а пара Сонхва-Сан превратились в бревна, то он решает спуститься вниз и объявить сначала об этом остальным. Он уверен, что они будут чувствовать себя счастливыми, так как некоторые из них утверждали, что им скучно без дела. Эта работа не будет включать их всех, но они по крайней мере будут рады узнать, что люди все еще нуждаются в них. Хонджун ненадолго задается вопросом, почему ребята так долго не поднимаются наверх, когда уже прошло время закрытия, но отмахивается, ведь, вероятно, эти дети все еще бездельничают в кафе.       — Сон Минги! Наконец-то мы получили новый запрос! Они готовы заплатить нам 100 тысяч за убийство сына главаря банды. Срочная работа, которую нужно сделать к завтрашнему дню. Дрожь в уголках губ исчезает, когда Хонджун замечает одинокого человека, склонившегося над чашкой кофе, прежде чем переводит взгляд на четверых за стойкой. Ужас омывает их лица. Он внутренне вскрикивает, понимая, что человек с кофе — не один из них. Лидер даже смотрит на настенные часы, чтобы убедиться, что не воображает время, ведь они должны были давно закрыться. Он ругает себя за то, что слишком торопился, игнорируя все меры предосторожности. Но вдруг Хонджун чувствует, как его сердце замедляется, практически до остановки, когда его взгляд сталкивается с взглядом клиента. Во-первых, он думает, что ее карие глаза, отражающие свет висячих ламп, красивы, и напоминают ему о бесконечной галактике. Во-вторых, он думает, что она, должно быть, замерзла, пока была в этой мокрой одежде. В-третьих, и, наконец, после нескольких тупых секунд пристального взгляда на нее, он думает: «Вот дерьмо. Что, черт возьми, я наделал?» Он шевелит жевалками, делая один шаг назад, в то же время девушка вздрагивает, но оба выдерживают пристальные взгляды, как будто бросая друг другу вызов. Остальные четверо похожи на статуи.       — Вы слышали, что я только что сказал? Мы получили приглашение пообедать с сыном главаря банды в отеле «100 тысяч». Верно. — его глаза мечутся вправо, ища поддержки у остальных, но они держат друг друга за руки, как будто собираются образовать молитвенный круг и готовы бросить Хонджуна в качестве жертвы.       — Это совсем не убедительно. — Ёсан качает головой.       — Ты прав, нет такого отеля с названием 100 тысяч, — тихо говорит Уён уголком рта.       — Это было так естественно, — саркастически замечает Минги.

***

За всю свою жизнь Бёль всегда находила способ продолжать жить, как бы тяжело это не давалось. Когда все становится слишком сложно, есть одна вещь, которую она всегда делает лучше всего — убегает от своих проблем. В этот раз Бёль просто столкнулась с проблемой побольше. Она не может поверить своим ушам, поэтому принимает свое лучшее решение — бежать. Бёль опрокидывает стул назад, заработав громкий стук, когда он приземляется на пол, хватает свою сумку и движется к двери. Её движение приводит остальных в сознание и ребята прорываются сквозь лед, который удерживает их на месте. Она слышит, как мужчина с выцветшими рыжими волосами отдает приказ одному из них, когда она вылетает из кафе: «Чонхо, верни ее!» «Они собираются убить меня и продать мои органы на черный рынок.» Переулок кажется всё длиннее и у́же, будто собирается сомкнуться вокруг и раздавить её тело, оставив после себя лужу мяса и сломанных костей. Глаза застелены пеленой слез, которые снова потекли, капая на ее розовую рубашку, но теперь уже по совершенно другой причине. Черные туфли на высоких каблуках давно спали с ног, зная, что это не поможет ей в беге: поэтому она топает по мокрому асфальту босиком. Невидимые пальцы сжимаются вокруг горла, не давая рыданиям вырваться, и они же сжимаются вокруг ее сердца, откачивая кровь, которая доставляет адреналин через тело. Не имея реального направления, Бёль ищет оружие в сумке. Пальцы находят папку, в которой хранятся все ее документы, пакетик недоеденного хлеба, который она хотела приберечь на ужин, и единственное перо, в котором почти закончились чернила. В отчаянии она вытаскивает ручку, обхватывает пальцами пластик и сжимает его, как это делают с настоящим оружием. Она даже не знает, как долго бежит и куда именно направляется. Одна мысль, которая у нее сейчас есть, — это «Я хочу выжить. Мне нужно выжить.» Бёль не осмеливается остановиться, но рискует оглянуться через плечо, не желая слишком льстить себе за то, что смогла обогнать своего преследователя. Не в силах вовремя остановиться она врезается в металлический мусорный контейнер. Бёль перекатывается на бок и сжимает раненую руку, в то время как слезы безжалостно льются новым потоком. Она теряет хватку на сумке, и та летит в нескольких футах от нее, разбрасывая содержимое на асфальт. Девушка всё ещё твердо держится за ручку, несмотря на то, что рука посылает резкие боли в ее организм. Красный цвет расцветает в глазах и растекается по рукаву рубашки: она перекатилась по битому стеклу и некоторые куски вонзились в кожу. Стежки на юбке растягиваются выше, и она замечает, что у нее порезы по всей ноге, которые жгутся, когда она пытается двигаться. Бёль кусает губы в надежде успокоиться и унять боль. Она прислоняется к мусорному контейнеру, оглядываясь по сторонам в поисках следов своего преследователя. Бёль слишком измотана, чтобы двигаться, и слишком ранена, чтобы продолжать бежать. Она садится рядом с мусорным контейнером и прислоняется головой к голым кирпичам, закрывая глаза, вспоминая все реальные, жуткие криминальные истории, о которых она читала. Преступления, от которых тошнит, даже когда просто читаешь об этом. Если это так, то моя жизнь определенно не имеет никакого смысла, я всегда была глупа, но кто бы мог подумать, что моя глупость станет причиной моей смерти? Раздается лязг, когда что-то тяжелое приземляется на мусорный контейнер, но девушка слишком не в своем уме, чтобы дать надлежащую реакцию. Бёль только сильнее всхлипывает, положив руку на рану. Она видит, как что-то меняется у нее перед глазами, и вытирает слезы. Ее туфли вытянуты перед ней, а владелец сидит на корточках на мусорном контейнере. Выражение его лица неразличимо. Это тот самый рабочий, который сварил ей кофе, и тот, кого они называют Чонхо. — Ты забыла свои туфли, Золушка. Думаю, на сегодня хватит бегать.