Crescent

Утром вчерашний день показался сном. Действительно ли всё это произошло: новость о внезапном убийстве Юн Дэвона, ее обморок вскоре после этого и личный разговор с Хонджуном? Бёль даже не помнит, как вернулась в комнату после этого. Она, кажется, задремала на платформе, под полной луной и рассеянными звездами. Все казалось нереальным и кончилось тем, что она проснулась в своей комнате, укрывшись — к ее большому облегчению — одеялом не с чердака. Неужели Хонджун действительно…? Бёль качает головой от этой мысли, чувствуя себя глупо. Может быть, она и вправду вернулась в свою комнату на двух ногах, но забыла об этом? За всю свою жизнь она никогда не была окружена слишком большим количеством мужчин ее возраста, которые заставляли бы ее волноваться каждый раз, когда делают что-то отдаленно простое.       — Я действительно одинокая картошка, не так ли? Думать обо всем этом, когда они, вероятно, просто дружелюбные. Прекрати, ХанБёль! — ругает она себя, поднося палец к носу, смотря на него косо. — Это реальная жизнь, а не какая-то драма! Она убирает матрас и одеяло, аккуратно складывая их в углу комнаты. Одежда, которую она купила вчера, все еще лежала в сумках, потому что у нее не было времени вынести ее, когда они вернулись в общежитие. Девушка хотела уже рассмеяться, когда взгляд упал на ту самую прозрачную коробку, но ее рот тянет вниз при виде другой коробки рядом. Она должна была спрятать её где-нибудь в комнате, точно так же, как сделала это в своей квартире. Бёль до сих пор не понимает, что заставило ее попросить Чонхо принести её обратно. Что заставило ее передумать? Прошло уже три дня с момента ее «смерти» и им пришлось конфисковать ее телефон, чтобы никто не отследил её. Она на самом деле сомневается, что получила бы хоть какое-либо уведомление на своем старом телефоне. Никто не заметит, что она исчезла, и честно говоря, хоть это и больно осознавать — от этого легче. У нее нет никаких аккаунтов в социальных сетях, потому что ей не хватает волнения делиться чем-либо с людьми в Интернете и единственное использование ее телефона — это звонить, отправлять сообщения, читать и смотреть какие-то драмы. Даже контактов в её телефоне было минимум. Ее жизнь была очень пресной. Бёль посвятила свою жизнь учебе, которая в итоге заставила ее утонуть в долгах. Девушка держалась в основном сама по себе, не заведя ни одной дружбы, которая могла бы длиться очень долго. Ее жизненная цель не очень амбициозна: работать в лаборатории, изолированной от других и занимающаяся своими делами. Была бы её жизнь другой, если бы она не сделал этого выбора? Было бы это к лучшему или к худшему? Цифры на экране ее телефона меняются, показывая, что уже 7:30 утра. Бёль уверена, что остальные жильцы уже проснулись и приготовились к новому дню, в то время как она еще спала на матрасе, а в голове у нее было пусто. Она пытается заглянуть в щель под дверью, чтобы уловить какие-нибудь движущиеся тени, но не находит ни одной и вскоре понимает, что сейчас слишком тихо для ATEEZ. Спокойное утро? Что-то определенно случилось. Не раздумывая, Бёль распахивает дверь, представляя себя в вчерашней одежде любому, кто захочет войти в гостиную. Вся местность безлюдна: она даже не может нигде найти Хваюн. Она выходит из комнаты, чтобы обыскать до полностью, но пугается, когда кто-то внезапно поднимается из-за дивана, держа в руке булавку в форме бабочки.       — Доброе утро, соня, — улыбаясь, приветствует ее Сан. — Извини, что напугал тебя, я просто искал булавку Хваюн.       — Доброе утро, — отвечает Бёль и внезапно вспоминает о своей внешности. Она не принимала душ со вчерашнего…утра. Великолепно, потрясающе, эффектно. Как раз то, что ей нужно. — А где остальные? — спрашивает она, пытаясь отвлечь внимание от себя. Видел ли он ее после перевоплощения? Если это впервые, то парень выглядит не слишком удивленным. Выражение его лица изменилось — совсем не то, что было, когда он посмотрел на нее накануне, прежде чем исчезнуть за стиральной машиной.       — Мы в ударе! Уже три новых запроса, которые должны быть сделаны сегодня. Все остальные одеты и готовы к выполнению задач. Получается, что я единственный, кто свободен от какой-либо работы.       — Хонджун тоже? — Бёль мысленно ударила себя. Она могла бы спросить и о других, но почему именно о лидере?       — Да, включая его… — на его лице появляется дерзкая улыбка. — Почему ты спрашиваешь о нем? Я думал, вы оба как отталкивающие магниты.       — Я просто…мне показалось, что он недостаточно отдохнул. Что, если он провалит миссию, потому что слишком устал?       — Нет, Хонджун работает на кофе и может целыми днями не спать. Даже небольшой отдых заряжает его полностью. — он сжимает булавку, прежде чем закричать: — Хваюн, я нашел её! Малышка выбегает из своей комнаты с сумкой, прицепленной на спину. Сан прикрепляет булавку к волосам и приводит их в порядок.       — Спасибо, дядя Сан! Бёль-и, я сейчас иду в детский сад, поэтому встретимся после того, как я закончу. Пожалуйста, не плачь больше. — Хваюн подбегает к ней, обнимает за ноги и слегка улыбается, прежде чем пойти к двери и надеть туфли. Она прыгает вверх и вниз, с нетерпением ожидая, когда дядя подойдет.       — Ты действительно нравишься Хваюн, а она ведь как крошечная версия Ёсана для нас. Но она так ласкова с тобой и это огромная честь. — он берет Хваюн за руку. — Я отведу ее в детский сад, а потом открою кафе. Думаю, сейчас самое подходящее время показать тебе нашу штаб-квартиру.       — Но тогда в кафе никого не будет. — Бёль звучит так, будто отказывается проводить с ним время наедине, но все далеко не так. Кажется, он не замечает этого или не просто обижается на ее тон.       — Не беспокойся, у нас все равно не будет много клиентов. Я могу установить оповещение на своем телефоне, если кто-нибудь когда-нибудь придет. Он не ждёт от нее ответа и выходит из дома с маленьким ребенком, который с энтузиазмом машет ей до самого закрытия двери. Это дает ей достаточно времени, чтобы принять душ и надеть удобную одежду. К тому времени, как Сан заканчивает свои дела, Бёль уже ждет в гостиной с умытым лицом и урчащим желудком. Ее попытка скрыть звук оборачивается неудачей, поэтому он открывает холодильник, достает контейнер с остатками жареного риса и разогревает его на плите. В тот момент, когда он включает огонь, она вздрагивает, стараясь держаться подальше. Сан помешивает рис деревянной лопаточкой, кладя руку на еду, чтобы проверить, хорошо ли она разогрелась.       — Сегодня мы рано позавтракали, потому что нам нужно было собираться на задания. Ребята хотели разбудить тебя, но оказалось, что ты слишком глубоко спишь, поэтому Юнхо приготовил рис и оставил тебе немного, попробуй. Если тебе не понравится, то я могу приготовить что-нибудь другое. Приготовление пищи — не самая сильная Юнхо. Сан берет одну ложку риса и ждет у плиты, чтобы накормить ее. Бёль колеблется, глядя на огонь, стараясь не подходить слишком близко. Поскольку она находится на той стороне, где огонь ближе всего, то она решает обогнуть стол, чтобы оказаться позади ошеломленного Сана. Она тихонько похлопывает его по плечу, и он оборачивается, чуть не уронив рис от быстрого поворота.       — Зачем ты проделала такой долгий путь? Ты была буквально прямо передо мной.       — Просто потому то так надо…       — Ты действительно милая, знала? Её руки взлетают к лицу, закрывая его, и она становится уверена, что ее волосы — не единственное, что красное на ней.       — Стой, стой, не говори больше ничего. Я не привыкла к такому вниманию и могу растаять, если ты снова сделаешь мне комплимент.       — Ладно, молчу. Давай, попробуй рис и говори, не хочешь ли чего-нибудь еще. — парень засовывает ложку ей в рот, а ее глаза расширяются, как только она начинает жевать. С испуганным видом он тараторит. — Клянусь если Юнхо заработает тебе отравление… Бёль хлопает ладонью по его груди, в уголках ее глаз появляются слезы, и она выглядит так, будто сейчас подавится. Она качает головой, прежде чем с силой проглотить всё, тут же наливая себе чашку воды и выпивая содержимое менее чем за несколько секунд. Бёль открывает рот и машет руками, направленными к нему. Успокоившись, она делает глубокий вдох, и он озабоченно смотрит на нее, держа лопатку в руке так, словно готов избить Юнхо ею.       — Это было чертовски горячо… — выдыхает девушка.       — Спасибо. — машинально отвечает Сан, прежде чем сжать губы. — Я имел в виду…извини. Я должен был сначала остудить его для тебя, — он неловко улыбается. — Так жареный рис можно есть?       — Да, но я не думаю, что так будет в дальнейшем.       — Что ты имеешь в виду… — он задирает нос и яростно принюхивается, чувствуя запах чего-то горящего. Дым начинает заполнять всю кухню и он громко ругается, а затем визжит, перекрывая подачу газа. Последствия катастрофические: жареный рис прилипает ко дну явно антипригарной сковороды, всё помещение окутано едким дымом, и оба они кашляют, пока Сан распахивает окна. При обычных обстоятельствах она бы сидела на корточках, а тело было бы неподвижно, представляя себе ужасные вещи, которые огонь сделает с ней, и чувствуя, как сжимается грудь, когда ее ноги не поднимаются. Однако в этих обстоятельствах она забавляется, наблюдая как Сан бегает по кухне с мокрым полотенцем, ворча, когда его руки касаются подгоревшей кастрюли, и восклицая, что Сонхва надерет ему задницу за то, что он сделал это с его кухней. На мгновение она забывает о травме, которая ассоциировались у нее с дымом и огнем, и это чувство тонет в веселье, пока Сан изо всех сил старался спасти своё положение. Дым заметно поредел, но парень уже выдохся и его лимит на возвращение кухни в прежнее состояние иссяк. Ему удается слабо улыбнуться ей, а его ямочки заставляют ее забыть, что они только что попали в аварию, которая могла сжечь весь дом.       — Ну, все прошло хорошо, — говорит он. — У нас есть еще 8 человек в этом доме, но они не должны знать об этом, хорошо? Приготовим что-нибудь еще. — судя по его тону, он собирается подкупить ее едой, хоть она и не собиралась никому рассказывать. Бёль хихикает, глядя на его смущенное лицо, которое позже начинает сиять, когда она продолжает смеяться, не в силах остановиться. Тем более, они все еще окутаны дымом, что делает сцену похожей на черно-белое кино.       — Бёль, чего бы ты хотела? Никакого жареного риса, пожалуйста, потому что это кажется это была очень плохая идея. — он стучит кастрюлей о край мусорной корзины, вены на его руках и висках вздуваются, когда он пытается отодрать прилипший рис. Сан открывает холодильник, смотрит, что там внутри, и кивает.       — Поскольку у нас теперь есть 10 человек, которые едят как монстры, естественно — сырье быстро расходуется. Мы остались с… яйцами. Как насчет яичницы? Не получив от девушки возражений, он выхватывает еще одну сковородку, разбивает в миску два яйца и взбивает их, а она смотрит на него в легком удивлении со стороны. Не отрывая своего внимания от яиц, он произносит:       — Неужели я настолько хорош собой, что ты просто не можешь отвести взгляд? — он убирает миску и прислоняется к стойке, чтобы посмотреть ей в лицо.       — Я не умею готовить, поэтому всегда ценю, когда это делают другие.       — Я не очень хороший повар, но смогу выжить. Может, когда ты научишься, то мы сможем готовить вместе, — он шевелит бровями, подавая ей тарелку с ароматным блюдом.       — Не то чтобы не хочу… Но я не могу, — отчеканивает Бёль, забирая еду. Она идет к стойке, чтобы сесть, и он ставит перед ней чашку воды, приземляясь рядом. — Я имею в виду, что хотела бы научиться, но… — она замолкает, жуя яичницу.       — Мне можно спросить, или ты не хочешь об этом говорить? — Сан заметил, как она вздрогнула, когда он включил огонь, поэтому не хотел давить на нее. Её взгляд падает на всё ещё забинтованные руки, и под ними она чувствует, как шрамы сжимаются. Ее спина тоже кажется натягивается, будто кто-то сжимает и растягивает ее кожу. Временами старые шрамы кажутся свежими ранами и начинается с та же боль, которую она испытывала, приобретая их.       — Я чувствую, что не буду спокойна, если начну говорить об этом. Поскольку я плакала и падала в обморок несколько раз с тех пор, как попала сюда, то это не такая уж и хорошая идея.       — Понятно… — Сан по старой привычке протягивает руку, чтобы погладить ее по голове, но останавливается и молча ругает себя за то, что почти дотронулся до нее. К счастью, девушка этого не заметила.       — Слушай, если ты когда-нибудь проголодаешься, то просто позвони кому-нибудь из нас, кроме Минги. Пожалуйста, не позволяй ему готовить еду или даже варить кофе. Однажды он чуть не убил нас всех. Она весело хихикает, а Сан легонько улыбнувшись дополняет:       — Я всегда готов, если тебе захочется поговорить или ты решишь начать готовить. До тех пор я могу и подождать.       — Спасибо — просто говорит Бёль, но в глубине души размышляет, останется ли она здесь до тех пор.