***
___ лет назад. — Псс, проснись! — шепчет он через щель. Парень стучит по металлу, надеясь, что человек внутри комнаты действительно сможет проснуться. Он стучит по решетке ещё пару раз, прежде чем поднести кулак к открытому в немом крике рту и страдать от безмолвной боли. Он несколько раз взмахивает рукой и снова зовет ее. — Стажер №923, не веди себя слишком громко, иначе остальные услышат — полушепотом произносит охранник с дробовиком. — Извини, дядя Реми… — морщится он. — Но она слишком крепко спит. — Вы приходили сюда вчера, но почему снова стоишь здесь, молодой человек? — мужчина проводит рукой по усам, бросая взгляд на стажера. — Мне казалось, вы обещали навещать ее только раз в две недели. — И я не лгал! — он начинает дуться, а его щенячьи глаза становятся выпуклыми, когда он быстро моргает. — Но в главном учебном центре было так скучно… Охранник хохочет, но вскоре закрывает рот, боясь привлечь внимание. Меньше всего он хочет, чтобы остальные знали, как он хорошо относится к стажерам и позволяет одному из них навещать другого, хоть это строго запрещено. Это чертова широкая улыбка и дружелюбие Стажера №923 заставляют его смягчиться. Стажерка №899, запертая внутри, не должна вступать в контакт с другими стажерами и даже выходить из комнаты, когда ее расписание пусто. Но мужчина допускает это, позволяя им сбегать ночью, чтобы пойти и провести время вместе где-нибудь, приходя к соглашению с ними, что они вернутся до того, как ночь начнет переходить в утро. До сих пор все шло хорошо и они не были обнаружены. Охранник продолжает давать разрешение, потому что знает, что эти двое молодых людей знают, как позаботиться о себе. В конце концов, объекты в этом здании — нечто, что не празднуют нормальные человеческие взаимодействия, поэтому вид этих двух напоминает ему, что не все в мире плохо. — Почему ты здесь, Юнхо? Ты ведь приходил вчера, не так ли? Или я потеряла счет времени? — бубнит девушка внутри, но не может скрыть улыбку, которая озаряет ее лицо, как только она видит своего единственного дружелюбного посетителя. — Давай снова пойдем на берег моря, я хочу сегодня увидеть звезды и луну. А еще сегодня должен быть полумесяц! Она хихикает, достает из металлического шкафчика свитер и надевает его, ведь приглашение от него не требовало второй попытки. — Почему ты так волнуешься, когда это всего лишь полумесяц? Обычно люди были бы взволнованы, если бы он был полным. — она просунула голову сквозь решетку и спросила — дядя Реми, ты отпустишь нас сегодня? Реми делает вид, что глубоко задумался и прикладывает палец к виску, наморщив лоб. Они смеются над его реакцией, но знают, что в конце концов он положит ладонь на сканер рядом с дверью и отключит замок. Он закрывает глаза обеими ладонями и говорит: — Улетайте, мои маленькие птички. Я сделаю вид, что ничего не вижу, а когда я открою глаза, в комнате уже никого не будет, кроме меня. К тому времени, как наступит день, ты будешь в целости и сохранности в этой комнате. — Спасибо, дядя Реми, ты самый лучший! Мы любим тебя! Они идут по коридорам рука об руку, приглушая голоса и смех, зная точные слепые зоны, чтобы избежать захвата камерами, усеивающими стены и потолки. Они используют полученные навыки с пользой, применяя все приемы, которым их научили, чтобы не попасться. Обойдя систему и преодолев последнее препятствие они спотыкаются на песчаном пляже от волнения и адреналина, накачивающего их сосуды. Юнхо смеется глядя на девушку, а его грудь расцветает от неописуемых чувств к ней. Парень запечатлевает поцелуй на ее губах, как только они садятся на свое обычное место, подальше от любопытных глаз. Она краснеет, но все равно отвечает, чувствуя, что мир бесконечно принадлежит им, а стены между ними не существуют. Никаких правил, никакого страха, никакой боли: только они и их чувства друг к другу. Юнхо достает соломенную подстилку, которую они спрятали среди заросших корней деревьев, расстилает ее, и она смотрит на него с любопытством, но улыбка не сходит с лица. Он перекатывается на подстилку и ложится, протягивая правую руку, похлопывая по ней левой. Не важно, сколько раз они лежали вместе под открытым ночным небом, ей всегда удавалось почувствовать, будто они впервые приближаются друг к другу, отчего румянец покрывал ее щеки, а сердце бешено колотилось. Она придвигается ближе, кладет голову ему на руку и закрывает глаза, вдыхая его запах. Это запах системы, которая пытается производить одинаковых людей, но у него всегда есть нечто уникальное, несмотря на то, сколько часов он провел среди других стажеров, проходящих ту же процедуру. У него есть запах, который напоминает ей о доме, хоть у нее и не осталось никаких воспоминаний о том месте. Лишь огонь, который был специально подстроен. Это сделали те же люди, которые держат ее взаперти, навязывая ей клеймо, которое отгоняет других стажеров от нее и напоминает другим, что она опасный объект. «Стажер № 899, уровень летальности: очень высокий. Надо действовать осторожно.» — вот что написано в ее профайле. Тем не менее, несмотря на все это, Юнхо — единственный человек, который всегда находит оправдания, чтобы прийти к ней, несмотря на предупреждения. — Сегодня действительно полумесяц, — говорит парень. — Он красивый. — И всё таки, почему ты так волнуешься, когда это лишь полумесяц, глупый? — Потому что в ту ночь, когда я встретил тебя, — Юнхо проводит пальцем по следам ожогов на ее руках, — на небе был полумесяц. Она закрывает лицо руками и восклицает: — Почему я постоянно краснею…? — Вот с чем тебе придется иметь дело, если ты со мной. — его рука останавливается на запястье, и они переплетают пальцы. Юнхо поднимает их соединенные руки к ночному небу перекрывая оттенок пурпурного и черного со звездами, которые сверкают поперек. Он начинает напевать мелодию их любимой песни, тихонько добавляя слова: — Солнце голубое, а звезды пурпурные… — Цветы танцуют — заканчивает она за него. Этой песне Юнхо впервые научил ее, когда ее привезли в приют, сразу после того, как пожар опустошил ее дом. Другие сироты относились к ней настороженно, но на его лице всегда была эта глупая улыбка, еще больше подчеркивающая его скулы. Мальчик был на два года старше ее и всякий раз, когда она плакала одна, он садился рядом и ждал, пока та закончит. Когда ее рыдания утихали мальчик пытался подбодрить ее, корча глупые рожи и распевая песни своим, к счастью, сладким голосом. Он умудрялся каждый раз заставлять её смеяться, сразу после рыданий. Это продолжалось до тех пор, пока однажды кошмары девочки не стали чем-то большим и реальным, ведь ее забрали из приюта эти люди. Страшные на вид чиновники с одинаковыми выражениями лица. «Тебя заберут в лучшую жизнь, юная леди» — сказали ей в тот день. Девочку насильно вывели из приюта, она плакала и билась, пока Юнхо пытался остановить их, но тогда 14-летний мальчик определенно не мог сравниться с взрослыми людьми. Кроме него, никто не подошел, чтобы остановить похищение и она была брошена в более страшный мир. Ей дали ярлык «Стажер №899» и она была заперта — в отличие от других стажеров, которым разрешалось бродить, хоть и не слишком свободно, но явно больше, чем ей. Работники никогда не говорили ей, почему она отличается от других, но девочка сама пришла к выводу, что с ней обращаются по-другому, потому что она представляет угрозу для системы правил. Они привезли ее, думая, что смогут приручить, но она превратилась в свирепого зверя, который рушил порядок, который, как думали высшие, они контролировали. Ее заклеймили как чрезвычайно опасную стажерку и единственный способ справиться с ней — посадить в тюрьму. Ей разрешалось выходить из своей «комнаты», как они называют ее камеру, только когда расписание позволяет заниматься любой физической и умственной подготовкой. Она жила очень одинокой жизнью, сопровождаемая слезами и депрессивными мыслями, пока однажды перед ней не появился Чон Юнхо. — Ли Юнби~, — нараспев окликает ее Юнхо, выводя из колеи прошлого. Услышав, как он называет ее настоящее имя, а не «Стажер №899», как это делают другие, она чувствует себя человеком. Чувствует себя более реальной, чувствует, что вся жизнь, через которую им пришлось пройти в КТС — всего лишь иллюзия. Это довольно иронично, учитывая, что их любимая песня называется «Иллюзия». — Разве ты не хочешь, чтобы все здесь было иллюзией? — восклицает она, крепче сжимая руку Юнхо. — Ты имеешь в виду, наши моменты на этом берегу? — Нет, идиот, — Юнби щиплет его за щеку. — Наша жизнь здесь, в тренировочном центре — иллюзия. Если бы только мы могли остаться вместе в приюте… Зачем вообще ты приехал сюда, когда ты мог бы жить так, как жил в приюте? Юнхо мягко дергает ее за волосы, а губы касаются ее лба, когда он выдыхает: — Я не мог жить в приюте, зная, что ты здесь, совсем одна. — Ты всегда заставляешь меня чувствовать, что я единственная девушка в твоей жизни. Так же ты ухаживаешь и за другими? — Это потому, что так оно и есть. Ты первая и последняя для меня. — Прекрати… — скулит девушка — Я растаю, если ты будешь продолжать в том же духе. Он указывает пальцем на себя: «Солнце голубое, — он указывает на нее, — звезда пурпурная» — Если ты — солнце, а я — звезда, то кто же цветок? — Наш ребенок. Она стонет, прежде чем ударить его в грудь и стукнуть кулаком по голове. — Этого не случится, пока мы здесь. — Как только мы выберемся отсюда, то я сделаю тебе предложение. Надеюсь меня не отвергнут… — А если я все-таки это сделаю? — То я прекращу преследовать тебя, — он становится серьезным, — но никогда не перестану любить. Юнби тянется, чтобы легонько поцеловать парня, но он притягивает ее ближе и поцелуй превращается в нечто большее. Полумесяц становится свидетелем ночи, которую они провели вместе. Они пересекли границу, которую никогда не пересекали. Когда они выходят из транса, наложенного на них, то вспоминают, что едва не упустили из виду наступление утра.***
Через несколько дней после той ночи вместо ее обычного приветливого посетителя на пороге появляется генеральный директор с ее стоическим лицом и жесткой осанкой. Она отпирает дверь, поднимает руку и бьет Юнби по лицу, отчего та падает на кровать, держась за щеку. — Хорошо проводишь время со своим парнем, а? — спрашивает женщина, но в ее голосе нет ничего доброго. — Ты считаешь себя удивительной, потому что умудрилась бегать у нас под носом и не попасться, малышка? Директор смотрит на нее сверху вниз, а глаза изучают каждый дюйм ее тела, и она грубо дергает рукой, осматривая ожоги. — Эти следы ожогов должны были стать твоей смертью, шлюха. — Не называй меня так, — рычит девушка. — Хм? — неодобрительно хмыкает директор. — Ты думаешь, что чувства делают тебя человеком? Что же ты почувствуешь, когда увидишь, что твой верный друг был всего лишь экспериментом? Юнби теряет самообладание, бросаясь на директора и прижимая ее к решетке. Телохранители входят внутрь, но женщина выставляет кулак, останавливая их продвижение. — Что, трудно поверить, что твой милый парень пришел к тебе только потому, что ему так сказали? — усмехается директор и в глазах появляется удовлетворение, когда она видит, что стажерка начала колебаться. — Ты начала верить, что его чувства к тебе были настоящими, не так ли? А значит, что эксперимент удался и он успешно выполнил свою миссию. — Заткнись, заткнись, заткнись, пока я тебя не убила! — кричит Юнби, обвивая пальцами шею режиссера, но не давя на нее. Пока что. — Q, принеси мне планшет, — спокойно приказывает она, несмотря на то, что пальцы Юнби всё ещё сжимают ее горло. Q, один из ее телохранителей, входит в комнату, сохраняя такое же выражение лица, как и другие. Он протягивает женщине тонкий планшет и та отмахивается от стажерки. Ее острые ногти постукивают по экрану и она наконец пихает гаджет девушке в лицо, заставляя сосредоточиться на экране. Юнби пытается отвести взгляд, но застывает на месте, увидев перед камерой улыбающегося Юнхо. Он выглядит счастливым и расслабленным. — Не могли бы вы представиться? — говорит голос за камерой. — Да. Меня зовут Чон Юнхо, я Стажер № 923. В настоящее время мне 19 лет, и я нахожусь под «Бокс Эон». — Отлично. А теперь не могли бы вы объяснить, в чем состояла ваша миссия? Юнхо кивает, улыбка не покидает его лица, когда он смотрит прямо в камеру. — В моей миссии участвовала Стажерка № 899 по имени… — он делает паузу, как будто изо всех сил пытается вспомнить ее имя, -…Ли Юнби. У меня была миссия приручить ее, то есть доказать, что я могу сблизиться с ней так, чтобы она ничего не заподозрила. — Хорошо, а когда началась и закончилась ваша миссия? Юнхо снова смотрит в камеру, а в его глазах мелькает огонек, который показывает, как он счастлив, что может сидеть перед камерой после того, как наконец-то выполнил свою задачу. — Моя миссия началась, когда я прибежал, чтобы спасти ее в огне и закончилась несколько дней назад, ночью, — легкая ухмылка сопровождает его слова, — так как она охотно сделала это со мной. Экран трескается от силы пальцев Юнби, и она кричит: — Ложь, это все ложь! Ты заставила его сказать это! — Милая… — директор обхватывает ладонями ее лицо с такой силой, что она, по сути, сжимает его, — Ты думала, что любовь, которую он испытывал к тебе, была настоящей? Не обманывай себя. Ты думаешь, что была первым человеком из того приюта, которого мы забрали? Мы держали этого пса на поводке задолго до того, как пожар уничтожил твой дом и убил твоих родителей. Юнхо был под нашим крылом еще до того, как ты появилась на сцене, и мы доверили ему эту миссию. Взамен он вернулся бы к началу гораздо быстрее, чем другие стажеры, но при условии, что он сможет приручить тебя. — Я не… я не понимаю. Но он был там, в приюте, и даже не жил здесь. Он пришел сюда только потому, что выслеживал меня. Он хотел найти меня, а не… — Юнби не может закончить фразу, пока ее разум пытается найти хоть какое-то опровержение. — Это длилось четыре года… это… это слишком долго для него, чтобы лгать всю дорогу… Директор оборачивается и прижимает ее к стене, переворачивая стол. — Да, четыре года. И все закончилось той ночью, не так ли? Ты думаешь, что мы принимаем стажеров, которые пришли сюда сами? Люди здесь отбираются и мы не берем тех, кто охотно идет сюда самостоятельно. Чон Юнхо был тем, кого мы выбрали как кандидата, но позволили ему остаться в приюте с одним условием: он должен быть в состоянии пройти прямо через тебя. Мы увезли тебя сюда, когда увидели, что ему удалось подружиться с тобой. И первый этап его миссии был завершен в тот момент. Слезы текут по ее лицу, когда она стискивает зубы. — Стой! — Вторая стадия — это то, что он пытается довести дело до конца. И, похоже, что ему это удалось. — Почему ты так со мной поступаешь? — Юнби всхлипывает. — Что я тебе сделала? — Потому что ты единственный в своем роде стажер. Как и у твоего милого покойного отца — твои навыки неоспоримы. Даже в юном возрасте ты показала себя очень умелой. Но проблема в том, что ты слишком упряма. А когда такие как ты становятся упрямыми, то разрушают все на своем пути. Ты нужна нам как агент, Юнби, но для этого нам нужно сначала приручить тебя. Чон Юнхо — идеальный кандидат. — Ты шпионила за моей семьей в течение многих лет и пришла из ниоткуда, чтобы убить родителей в том пожаре, потому что считала, что мой отец недостоин быть агентом? Почему? Потому что он женился? Потому что у него были чувства к другому человеку? Потому что в этой системе полный бардак… На этот раз пощечина оказалась сильнее, но женщина крепко держится за воротник униформы Юнби, чтобы та не упала на землю. — Эта система заставляет людей повиноваться, — выплевывает она. — Испытывать чувства к другому человеку — это слабость. Недостаток. — С чего ты взяла, что я буду тебе повиноваться? — Разве ты не понимаешь? Чувства — это не более чем досадная помеха. Посмотри, во что ты превратилась, когда поверила, что он действительно любит тебя. Она отпускает зажим на воротнике и берет треснувший планшет. Женщина перематывает пленку, останавливая в том месте, где хочет, чтобы ее слушала Юнби. Девушка отказывается смотреть на экран, но слышит каждое слово, произнесенное во время интервью. — А вы бы сказали, Стажер №923, что все, что вы делали последние четыре года, было притворством? — Определенно, я был сосредоточен только на задании, которое мне дали. Четыре года звучали как долгий срок, но в любом случае это не было большим бременем. Я встречался с ней только раз в две недели и это было не так уж трудно. На самом деле, она была довольно доверчива, учитывая то, что у нее очень высокий уровень летальности. Я не могу поверить, что существует кто-то настолько глупый. «Нет, нет, это не Юнхо говорит. Он бы не сказал ничего подобного». Но ее доверие постепенно пропадает по мере того, как она продолжает слушать его голос и то, как легко он позволяет словам течь. — Последний вопрос к вам, Стажер №923. Было бы слишком неверно, если бы вы сказали, что никогда не чувствовали того же, что она чувствовала к вам? Твердость в его голосе заставляет сердце Юнби разбиться на миллион осколков, когда она сползает по стене на пол. Даже не глядя на экран, его голос звучит слишком громко и отчетливо в комнате: — Я могу сказать, что даже проведя с ней столько времени, моя мысли о ней остались прежними. Она всего лишь доверчивый человек, которым легко манипулировать. Достаточно глупо думать, что такие вещи, как любовь, существуют.