Crescent

Поездка в район Сокровищ сопровождается Хваюн, возбужденно поющей и танцующей на заднем сиденье о том, что у нее есть конский хвост. Юнхо спрашивает ее, где она научилась этому, и по ее словам, она видела, как Есан и Сан танцевали и пели, как маньяки, под эту песню, поэтому она и подхватила ее. Юнхо качает головой на ответ малышки, и та невозмутимо продолжает напевать.       — Дети быстро учатся, не так ли?       — У меня небольшой опыт общения с ними, но думаю, что так и есть, — хихикает Бёль. — Она такая искренняя, что становится неудивителен тот факт, что дядюшки так любят ее… Юнхо барабанит пальцами по рулю, бросая взгляд на своего ребенка, все еще счастливо поющую и заставляющую игрушку, которую она носит с собой, танцевать.       — Мне жаль, что все так вышло, — он прикусывает нижнюю губу, — потому что знаю, что тебе неудобно быть втянутой в эту картину. И… За анализ ДНК спасибо. Я просто… Мать Хваюн так внезапно ушла, а ты очень напоминала мне ее, так что я просто был глуп и надеялся, что ты — это на самом деле она. После того, как ты предложила провести тест, я понял, что не должен был заставлять тебя чувствовать неловкость. Мне очень жаль, правда.       — Тебе не за что извиняться. Я не могу представить, как тебе живется, так что желание, чтобы Хваюн наконец-то вернула свою мать, вполне объяснимо. — Бёль бросает взгляд в зеркало заднего вида и не может не улыбнуться. — Ты так хорошо о ней заботишься.       — Я бы не справился, если бы не парни, честно, — признается Юнхо. — Хотя некоторые из них были очень осторожны с ней, когда она была совсем маленькой. Ёсан не хотел даже прикасаться к ней, говоря что Хваюн похожа на сырую курицу. Парню так легко говорить с ней, что он начинает делиться тем, как все происходило на объекте.       — Сонхва и Уён ссорились, потому что хотели дать имя малышке сами, так что в конце концов мы дали ей имя как комбинацию. — парень выглядит счастливым от этих воспоминаний       — О, и! — восклицает Юнхо. — Хваюн — означает красивый цветок, так что я подумал, что оно подходит малышке. Я когда-то сказал ее матери, что наши дети будут цветами… Я снова веду себя глупо, прости. Мне действительно пора перестать говорить о ней. В наши дни я склонен слишком много думать по этому поводу, потому что Хваюн растет так быстро и я боюсь, что не очень хорошо справляюсь с ролью ее отца. Извини…       — Сонхва сказал мне, чтобы я перестала много извиняться, так что ты тоже должен прекратить, — произносит Бёль играя с шнурком на своей толстовке. — Я вижу, что ты изо всех сил стараешься заботиться о ней. Я уверена, что ее мать гордилась бы, увидев вас с Хваюн прямо сейчас.       — Да, я действительно хотел бы, чтобы она могла это сделать… — бормочет он себе под нос. — Мы приехали. Машина затормозила перед шлагбаумом на переулке и охранник подходит к их машине, прося предъявить документы. Парень показывает удостоверение, и охранник записывает номер машины и его данные, отдавая пропуск посетителя. Хваюн спрыгивает с машины, а Бёль помогает разгрузить ее крошечный багаж. Малышка прыгает в направлении лифта, одной рукой держа Бёль, а другой обнимая игрушку.       — Вы, должно быть, бывали здесь много раз, — замечает Бёль, когда Юнхо присоединяется к ним перед лифтом. — Похоже, она знает дорогу наизусть.       — Всякий раз, когда у нас миссии и все заняты, мы просим помощи у Акиры и Эмир, чтобы те присмотрели за ней. Сначала Хваюн немного боялась девочек их из-за татуировок, но Сонхва сумел убедить ее, что они неплохие люди. Теперь они общаются, как лучшие подружки. Так как вчера вечером они пришли к решению, что все 9 из них будут участвовать в миссии, то Сонхва позвонил Акире и попросил помощи присмотреть за Хваюн на ночь. Видимо, девушки привыкли к этому, потому что татуировщица согласилась, не спрашивая о причине, и даже маленький ребенок, казалось, не возражал. Прежде чем отослать Хваюн, Хонджун вернулся в общежитие с набором ДНК, сказав, что потребуется только взять мазок изо рта у Бёль и Хваюн, чтобы подтвердить, родственники они или нет. Ребенок казался любопытным, но не задавал вопросов, позволяя промокнуть рот тампоном. На глазах у всех набор ДНК был запечатан и отправлен. Как и то, о чем упоминала Бёль — лаборатория обещает результат от 24 до 72 часов, так что они смогут узнать результат, как только закончат миссию вечером. Они поднимаются на 8-й этаж, и Хваюн готовится позвонить в дверь, но так как она слишком маленькая, Юнхо должен пойти и поднять ее. Малышка нажимает один раз на звонок, и он подносит ее лицо к глазку, чтобы жильцы дома могли видеть, кто пришел. Дверь распахивается, и автоматическая реакция Бёль, когда она видит Акиру в дверном проеме — «Черт возьми, Сонхва — счастливый ублюдок.» Акира одета в шорты с топом, ее татуированная кожа блестит от пота и подчеркивает ее загорелый тон. Похоже, она в разгаре тренировки, с ее вьющимися волосами, собранными в пучок, и мускулами, выпирающими наружу.       — О, вы здесь, — приветствует она. — И ты тоже, Бёль! Так приятно снова тебя видеть. Я бы обняла тебя прямо сейчас, но сейчас от меня воняет всем этим потом. Входите, входите. Эмира у себя в спальне, я позову ее. Бёль первым делом оглядывает квартиру. Она видит беговую дорожку в углу гостиной, поэтому догадывается, что именно там Акира и тренировалась. Они ухаживают за садом на балконе, где растения варьируются от маленьких кактусов до самых больших растений, которые только можно поместить в горшок. Встроенные книжные полки в гостиной забиты разными историями, и девушка вспоминает, как в тату-салоне Эмира упомянула о том, что Акира любит читать.       — Добро пожаловать в наш скромный дом, — появляется Эмира, неся две чашки чая и одну теплого молока. — Сад великолепен, да? Это была идея Акиры и Сонхва. Я думаю, что из всех кактусов где-то 6 принадлежат парню.       — Я все слышу! — кричит Акира из своей спальни. — Неужели ты не можешь найти что-нибудь другое, о чем можно было бы поговорить, а не обо мне и мне и Сонхва?       — Ладно, ладно… Как поживает наш маленький чемпион? — Эмира поднимает кулак, чтобы Хваюн ударила об него.       — Отлично! Бёль-и учит меня многим интересным вещам! Она очень добра ко мне, и я хочу, чтобы она стала моей…       — Это здорово, Хваюн! — Юнхо притягивает дочь ближе к себе, тонко призывая замолчать. Он смотрит на Бёль, молча извиняясь глазами. — Спасибо, что согласилась позаботиться о ней. Я не знаю, что без вас делал бы.       — Ах, ничего страшного. Мне нравится иметь этот маленький комочек счастья в нашем доме, — Эмира щиплет Хваюн за щеку и тянет ее так, чтобы та села к ней на колени. — Нам будет так весело, правда, Хваюн? Хваюн кивает, в то время как Акира выходит из своей комнаты, вытирая пот и улыбаясь. Она делает паузу, чтобы понаблюдать за тремя: Юнхо, Бёль и Хваюн. Что-то щелкает в ее голове, но девушка отталкивает это, поворачиваясь к парню.       — Сонхва сказал, что вы собирались пойти в тематический парк завтра? — спрашивает Акира. — Просто чтобы провести время с Хваюн.       — Верно. — говорит Юнхо, взъерошивая волосы дочери, — Нам очень жаль оставлять ее здесь на сегодня, поэтому мы хотели бы загладить свою вину завтра. Не хотите ли вы обе присоединиться? Просто провести с нами воскресенье.       — Ты шутишь? Сонхва умолял ее сходить. Этот парень по уши… — Эмира обрывает себя, когда видит предупреждающий взгляд Акиры. — Извините, я думаю, что склонна много говорить о своей сестре и Сонхва, потому что моя личная жизнь — это пустыня.       — Как будто ты не можешь говорить ни о чем другом, — Акира закатывает глаза, прежде чем хлопнуть сестру по плечу, на что Хваюн хихикает. Они болтают ещё некоторое время, пока их напитки не заканчиваются, и Юнхо решает, что им пора уходить. Он дает напоминание Хваюн, чтобы та не доставляла неприятностей. Девочка требует прощальный поцелуй от Бёль и девушка, как бы она ни была смущена, опускается ниже, чтобы исполнить желание малышки. Поездка домой оказалась не такой неловкой, как они ожидали, потому что Юнхо из тех, кто много болтает. Бёль никогда бы не подумала, что кто-то сможет рассказать всю историю своей жизни во время путешествия из Района Сокровищ в Район Света. Сначала он говорит только о том, где вырос, но когда видит, что Бёль интересуется тем, о чем он тараторит, то начинает раскрываться больше. По его словам, он родился и вырос в детском доме при Районе Сокровищ, и никогда не знал, кто его родители и как они выглядят. Сиротский приют был единственным домом, который он знал. Там Юнхо произнес свое первое слово, нашел друзей, узнал о жизни. Он даже в шутку сказал, что пользуется популярностью, потому что всем нравится, когда он рядом. Бёль кивает, будто впервые слышит об этом. Ей нравится то, как он взволнованно говорит о себе, не теряя свою индивидуальность даже после того, как он подвергся суровой жизни в КТС. Бёль не может отрицать того, что скучала по такому Чон Юнхо. Затем парень упоминает что-то о своей вечной влюбленности, но тут же смущенно стискивая губы, понимая, что зашел слишком далеко.       — Ты, должно быть, действительно любишь ее… Мать Хваюн. Парень сжимает руль, когда выезжает на медленную полосу, решив, что они не спешат домой. На дороге не так много машин, поэтому он не торопится ехать.       — Тебе надоело слушать о ней, когда ты не имеешь к ней никакого отношения? Я всегда чувствую потребность поговорить о ней, потому что чувствую, что не ценил ее, когда она была жива. Я принимал ее как должное.       — Она… умерла? — она замолкает, глядя на свои туфли и шаркая каблуками по коврику.       — Прямо у нас на глазах. В тот день я узнал, что люди могут быть злыми без ограничений. В тот день я также узнала, как материнская любовь может разрушить все, даже если ей придется пожертвовать собственной жизнью. Она ушла, зная, что я предал ее, что я всего лишь продукт системы, созданной, чтобы обмануть ее. Жаль, что я не могу повернуть время вспять, поэтому как-то справлялось с этим. Я должен был знать, что такая злая и бесчеловечная система, как КТС, не позволит ей жить, что бы я ни делал. Я был глуп.       — Ты не такой, — произносит Бёль, следя глазами за птицей, взмахивающей крыльями, чтобы взлететь. — Ты не глуп, только из-за того, что у тебя есть чувства: это значит, что ты нормальный человек. Юнхо хихикает, но это звучит так болезненно, что ей приходится сопротивляться желанию взять его за руку, чтобы утешить. Она не может… у нее нет на это прав.       — Мне не следовало говорить об этом, когда я постоянно напоминаю себе, что тебе неудобно.       — Все в порядке, — она поджимает губы, а затем быстро улыбается ему, — Честно говоря, это может показаться странным, но я ценю, что ты чувствуешь себя комфортно, чтобы поделиться со мной таким. Когда я сказала, что мне неудобно, я не имела в виду, что не хочу слышать о ней, просто я не хочу, чтобы ты думал обо мне как о матери Хваюн. Я просто посторонняя.       — Я больше так не думаю, — говорит он легко, но уверенно. — Когда Хонджун принял тебя в команду — это значит, что теперь ты одна из нас. Знаешь, до КТС я думал, что жизнь такая простая, такая беззаботная. Я часто ходил из школы в приют пешком, потому что хотел увидеть свою возлюбленную. Ах, тогда жизнь была намного проще… Большим моим страхом в то время было то, что я боялся признаться о влюбленности в неё. Мозг Бёль перестает работать, так как это первый раз, когда она слышит такие подробности, поэтому она поворачивается, чтобы посмотреть на него с новообретенным любопытством.       — Только не говори мне… что твоей возлюбленной была мать Хваюн…?       — Ах, меня поймали, не так ли? — Бёль клянется, что увидела, как он покраснел. — Мне кажется, я впервые увидел ее, когда шел сильный дождь, но она счастливо играла под ним, хоть родители постоянно звали ее войти в дом. Она была из тех, кто находит радость в самых простых вещах. Это была первая ночь, когда я увидел ее, и как я помню, что на небе был полумесяц.       — Поэтому ты так назвал кафе?       — Ребята разрешили мне назвать его, потому что я хорошо умею это делать. — говорит он игриво, но настроение всё равно становится мрачным, когда он произносит, — Я надеялся, что может быть, однажды полумесяц станет проводником для нее, чтобы вернуться…       — Знаю, знаю, — поспешно опровергает он, — Это выдача желаемого за действительное, ведь я видел, что она умерла. Просто какая-то глупая символика, которая, как мне хотелось бы, была правдой. Если ты все еще не поняла, Бёль — мы не самые умные.       — Я все время придумывал предлоги, чтобы выйти из приюта, чтобы хоть мельком увидеть ее. — говорит Юнхо спустя некоторого времени молчания. — Я не мог видеть ее нигде, кроме ее района, потому что мы ходим в разные школы. Я учился в обычной школе, а она — в частной престижной, так что я определенно не в ее лиге. Но в итоге я был единственным человеком, когда пожар забрал ее дом и родителей. Бёль сжимает кулак от нахлынувших воспоминаний.       — Я не думал ни о чем и пошел прямо в огонь, потому что хотел хоть кого-то спасти. Я вызвал скорую помощь, пожарных, полицию — всех, прежде чем прыгнул прямо в огонь. Мне удалось только спасти ее, но это тоже было недолго, потому что слндом ее забрали Бифиденс, чтобы отправить в КТС.       — И ты пошел за ней? — говорит девушка. Он выглядит удивленным от того, что она ухитряется сходу понять.       — Я так и сделал. Я искал ее, но не мог найти среди других стажеров. Она была заперта в другой секции, потому что все считали ее угрозой. Мне удалось блефовать, чтобы встретиться с ней, но в итоге это также стало причиной ее смерти.       — А ты бы хотел…повернуть время вспять, если бы мог? Парню требуется некоторое время, чтобы обдумать вопрос, поскольку его глаза сосредоточены на дороге, но она размывается слезами, собирающимися в его глазах.       — Если я поверну время, то, вероятно, даже не встречусь с ней. Если я поверну время вспять, Хваюн здесь не будет. Я сожалею о том, что такая система, как КТС существует: я сожалею, что последнее, что мне удалось ей сказать, — это «нам нужно вернуться, пока они нас не убили» вместо «Я люблю тебя». Она подарила мне другую жизнь, решив отдать свою. Когда кажется, что Юнхо будет тем, кто расплачется первым, происходит обратное, ведь слезы Бёль падают на толстовку, и она прячет лицо в ладонях, бормоча:       — Прости… — она никак не может справиться с приступом. Юнхо вытирает собственные слезы и в состоянии паники произносит:       — Черт, я не хотел, чтобы ты плакала из-за моей слезливой истории. Я просто подумал, что ты похожа на человека, который хорошо слушает других, и мне захотелось выпустить это наружу… о черт. Черт возьми, перестань проклинать всё, Чон Юнхо. Извини, пожалуйста, притворись, что не слышала, как я ругаюсь. Даже со слезами, льющимися по ее щекам, его паника заставила Бёль смеяться и попеременно задыхается между рыданиями и смехом. Вытирая влагу с щек, она с трудом сдерживает смех.       — Теперь, когда ты практически услышала всю историю моей жизни, не хочешь поделиться своей? Я имею в виду, что не могу быть единственным, кто говорит о себе. Бёль прижимает ладони к глазам, пока не становится темно, затем отпускает их. Она несколько раз моргает и говорит:       — Я бы с удовольствием, но на самом деле у меня нет ничего интересного. Я же сказала, что я просто нормальная девушка с большим долгом. Я знаю, что говорила прекратить извиняться, но я собираюсь сделать это снова. Мне жаль, что это обернулось разочарованием. Парень пожимает плечами, принимая тот факт, что она ничего не расскажет о своей прошлой жизни.       — Надеюсь, ты не возражала о том, что я сейчас заговорил. Это было глубже, чем я думал.       — Я же сказала, что все в порядке. Разве не хорошо, если я лучше узнаю своего партнера по миссии? Чтобы потом сделать наш план правдоподобным. Им требуется еще 5 минут, чтобы прибыть на склад. Юнхо высаживает ее неподалеку, ведь девушка все еще не может воспользоваться главным входом через кафе. Он уезжает, чтобы припарковать машину и убедиться, что никто за камерами ничего не поймает. Оставшись одна на складе, Бёль медленно идет к штабу, где остальные заняты подготовкой к сегодняшней миссии. Она не может сосчитать, сколько раз плакала, не может сосчитать, сколько раз извинялась, ведь чувствует, что это единственное, на что она способна. Юнхо спросил ее, не хочет ли она рассказать что-нибудь о своей жизни, и она извинилась, сказав, что у нее нет ничего интересного. Она извинялась не потому, что боялась, что он разочаруется от этого факта. Ее извинение было вызвано тем, что Бёль боялась, что он узнает о том, что человек, с которым он делился своими историями, был тем — с которым он делил жизнь.