Француженка

— Не понимаю,— говорит Лика. Она делает слишком большие паузы, потому что никак не может собраться с мыслями.— Куда делись целые сутки? Я уверена, что была ночь, утром побережье, после обеда я побежала обратно. — Так. Давай ещё раз, и будем записывать всю предысторию,— отвечает Лена. Она сидит на постели, и Лика закутала её в два пледа, потому что девушку трясло беспрерывно, и только после второй чашки чая, завернувшись накрепко в пледы, неуловимо пахнущие Ликой, она начала немного успокаиваться. В руках у неё блокнот и ручка. — Давай,— соглашается Лика. Она сидит рядом, по-турецки, всё в тех же джинсах, только ракушки и камешки грудой теперь лежат перед подругой. Время от времени, замечая, что Лену начинает знобить, Лика крепко прижимает её к себе и гладит по голове. Подруга успокаивается, и они продолжают расследование. — Двадцать первое число, суббота. Часов в одиннадцать ты выходишь из кафетерия. Видишь, что все однокурсники уже разошлись. И зачем-то идёшь на третий этаж. Так? — Ага. — А зачем? — Я сама не знаю. Мне было грустно, что все разбежались, и хотелось уединиться. Вот и бродила по корпусу. Забилась в свой уголок в триста шестнадцатой. — Так, подожди.— Лена тщательно записывает всё.— Потом ты ложишься отдохнуть. У тебя сил не было? — Да. Когда меня Ру стал расспрашивать про португальский, у меня руки опустились, потому что я не знала сама, что и думать. И эта фотография ещё. — Ну на фото точно соседка, я тут тоже не сомневаюсь. Света. — Вот.— Лика снова делает паузу.— Я просто проваливаюсь в сон, а просыпаюсь только ночью. Телефон у меня уже разрядился, так что я даже не могла посмотреть, сколько времени было. — Погоди-ка. А может быть такое, что ты проспала не до ночи на воскресенье, а до ночи на понедельник? То есть больше суток? — Вообще я последние дни очень сильно не высыпалась,— подумав мгновение, отвечает Лика.— Так что запросто. Хотя знаешь, я столько сказок прочитала и столько фантастических фильмов посмотрела, что не удивлюсь, если за дверью время течёт не так, как здесь. — Тогда вся хронология сбивается,— растерянно замечает Лена. За окном ветер грохочет старыми жестяными карнизами, проводами, вывесками и лязгает неплотно прикрытыми дверьми, раскачивает сутулые фонари, бьётся в окна, и на стенах тени от голых деревьев жутковатые. Лена плотнее укутывается в плед. — Ветер жуткий. Лика рассеянно кивает, и через несколько минут ветер стихает — медленно, как будто пылесос выключается; только с крыш что-то капает, как весной. — Ну а про этот город и побережье я уже всё записала,— с любопытством взглянув на неё, говорит Лена.— Всё это ужасно необычно. Лена поджимает ноги, когда подруга пытается вытянуться на краешке кровати, а потом ставит их поверх колен Лики. — Ты наверняка сильно устала, а потом ещё меня пришлось успокаивать. — Пришлось,— улыбается Лика.— Ты меня напугала немного. Я не могла подумать, что меня не было двое суток. — Даже больше.— Лена протягивает руку и сжимает ладонь подруги в своей.— Это было тяжело. Я уже направлялась писать заявление на розыск пропавшей. — В полицию? — Да. — До чего я тебя довела. Извини. — Ну правда, я просто не знала, что и думать. — Так,— Лика приподнимается на локтях и внимательно смотрит на Лену.— Сейчас я буду тебя развлекать. Иди на кухню. — Ты в меня столько чая влила, что лучше бы не на кухню. — Хорошо, сначала не на кухню, а потом сразу на кухню. Лена пытается выбраться из кокона из пледов — приходится ей помочь; убегает в ванную и закрывается там. Тут же что-то с грохотом падает на пол. Лика тихо смеётся. Она уже научилась не подпрыгивать от испуга в такие моменты. — Ты забыла сказать, зачем мне на кухню,— через минуту в комнату просовывается мордашка Лены.— Не есть же. Я в прошлый раз уже всё съела. Там только горчица и сельдерей. — Просто побудь там и… Встань на то место, где ты в прошлый раз поломала мой стул. — Я его поломала? — возмущается Лена.— Он сам. — Я знаю,— улыбается Лика.— Встань за стеной. Улыбнись. Сострой рожицу. Можно хоть на голове стоять. А я попробую угадать, что ты делаешь. — Ага,— с сомнением отвечает Лена и исчезает за дверью, для надёжности прикрыв её.— На голове. Лика встаёт, зажмуривается и упирается ладонями в стену. — У тебя очень милая улыбка, когда ты думаешь, что тебя никто не видит.— Приходится говорить чуть громче, чем обычно,— хоть дверь прикрыта неплотно, но Лика хочет, чтобы её точно услышали.— Язык ты мне тоже показываешь очень мило. Да, волосы дыбом — это прямо твоё. Зачем ты крадёшься к холодильнику? Ты же говорила, что там ничего нет. Не делай удивлённое лицо, я пообещала угадывать и держу слово. Лена с подозрением появляется на пороге: — Ты провертела дырочку в стене? У тебя камера наблюдения? Дяденька фокусник, ну раскрой секрет, ну пожалуйста. Лика едва успевает принять непринуждённую позу: — Давай ещё раз. — Ну как так-то! Ну ладно… Лена снова скрывается. — Я не знаю, как выглядит танец диких папуасов, но ты сейчас танцуешь очень похоже на них. Так, погоди, погоди, не ешь свою коленку, она тебе ещё пригодится. Лучше пойдём в какое-нибудь ночное кафе или закажем пиццу. Лена хохочет и забегает в комнату: — Убедила. Скажи, ты уже не удивляешься, когда обнаруживаешь что-то подобное? — Что-то подобное? — Ты управляешь погодой.— Лена выставляет вперёд руки, видя, как подруга начинает протестовать.— Управляешь, причём часто сама этого не замечаешь. Ты знаешь все языки, которые только можешь представить. Знаешь, уже за это тебя в Средние века сожгли бы на костре. Два раза подряд, для надёжности. Лика улыбается: — Продолжай. — Ты видишь сны-предсказания. — Они не каждый раз сбываются. — Но ты знаешь, когда они сбудутся, а когда нет. — …Это точно,— помедлив, говорит Лика. — И теперь ещё выясняется, что ты видишь сквозь стены. Всё это чуть-чуть необычно для обычной девушки, так? — Так. Ещё чашка с горячим шоколадом. — А что с ней? — В ней шоколад никогда не заканчивается. И всегда горячий. — Это меня добило, честно,— признаётся Лена.— А ещё дверь… — Погоди-ка. Я дверью не управляю, это скорее она мной… — Я понимаю,— терпеливо говорит Лена.— Но мне вот, например, нечасто встречается дверь, которая ведёт на берег Тихого океана. — Знаешь. Я ведь прикасалась к этой двери. Но ничего за ней не видела и не ощущала. Это как будто что-то за гранью. — Анж. — Да? — В ближайшие дни ни у тебя, ни у меня нет экзаменов.— Лена внимательно смотрит на Лику. Лика, рассмеявшись, берёт её за руки и проникновенно говорит: — Только две вещи. Не забудь камеру. — Я скорее одеться забуду. И почистить зубы, а это вообще фантастика. А какая вторая вещь? — Не факт, что мы попадём на то же самое побережье. — Я тоже об этом подумала. Но ведь попытаться стоит? — Конечно. Я попробовала всего два раза, а потом торопилась обратно. — Ты как будто пытаешься меня отговорить,— укоризненно говорит Лена. — Нет, ты чего! — пугается Лика.— Просто мы обе будем разочарованы, если ничего не получится. И кроме того, я ужасно боюсь, что ты подумаешь, что я фантазирую. Или что мне это всё приснилось. И перестанешь мне верить. — Я тебе верю всегда,— коротко отвечает Лена.— Идём. Помолчав, она добавляет: — Даже если ничего не получится, я, конечно, посомневаюсь, но ты меня убедишь любым другим способом. — Да. Завтра, как только откроется университет. — Да. И ещё я смутно помню, ты что-то говорила про ночное кафе. Я ужасно проголодалась. Лика улыбается: — Конечно. Одевайся. Да, кстати. Я так и не ответила на вопрос. — На какой? — удивляется Лена. — Удивляюсь ли я, когда обнаруживаю свои странности… Удивляюсь. Но как-то потом. Спустя несколько часов или даже дней. Это странно, но зато потом как ковш ледяной воды за шиворот. Лена, обуваясь, поднимает голову и говорит серьёзно: — Пообещай одну вещь. Когда научишься летать, сначала приземлись, а потом удивляйся. Чтобы я за тебя не волновалась.