***
Из объятий сна Усяня выдернул громкий хлопок водительской двери. Цзян Чэн — зараза. Нет бы легонько толкнуть его в бок или мягко прошептать на ухо «просыпайся»! Есть куча способов более приятно разбудить дорогого человека! И Цзян Чэн вполне бы мог измыслить хотя бы парочку из них. Но, раз не измыслил, значит, не хотел. Это было обидно. И Вэй Ин буквально кипел от негодования, смотря на захлопнувшуюся дверь. Между прочим, он тоже все ещё злился! Их перепалки уже давно стали чем-то привычным и обыденным. Тем, что требовалось Чэн-Чэну чтобы оставаться в тонусе. Усянь давно приноровился не принимать близко к сердцу выпады брата, но когда тот начинал заниматься моральным самоистязанием, оставаться спокойным было сложно. — Не отставай, — Цзян Чэн жестом отпустил охранника, показывая, что всё в порядке, поездка выдалась успешной, и поспешил в главное здание Пристани Лотоса. Уже весь в делах, спокойный и собранный, будто и не было этой вспышки гнева в машине. Вэй Ин потянулся всем телом, покинув автомобиль, и поспешил за братом. Не отставать, так не отставать. Мозг, правда, все ещё находился в сонной неге, а веки то и дело норовили сомкнуться. Так что Усянь, пока «не отставал», всё пытался привести себя в чувство: потирал глаза, зевал, выламывал руки, крутил плечами, то скручивал позвоночник, — что угодно, лишь бы взбодриться. Ему бы сейчас умыться ледяной водой и выпить кофе, а не всё вот это. Насчет кофе, кстати, дельная мысль. Помнится, он обещал Чэн-Чэну по возвращению сделать хороший крепкий кофе. Когда он добрался до кабинета главы клана, Цзян Чэн уже сидел за столом, наскоро просматривая утреннюю корреспонденцию, отправляя некоторые письма прямиком в урну для бумаг, даже не распечатав. Письмо с едва заметным оттиском небесного пламени в этой стопке Усянь постыдно не разглядел, да и, откровенно говоря, не пытался, сперва скрывшись в ванной, а потом прикипев к местной кухоньке, творя напиток богов. Горечь и бодрость в одной чашке. В двух чашках. Хотя Чэн-Чэн, на самом деле, не кофе заслуживал. — Кофе для главы Цзян, — последние слова Усянь выделил интонацией, возвращаясь к утреннему спору, напоминая, что брат вполне заслужено носит данный титул. И плевать, что говорят другие. Сам он не видел в Пламени Неба ничего особо примечательного — видел, конечно, но не считал это такой уж ценностью, с которой стоило бы носиться. Гроза Чэн-Чэна ничуть не слабее, и уж точно куда разрушительнее, чем Пламя того же Не Хуансана. Что стоит Пламя без лидерских качеств? А в лидерских качествах брата Усянь не сомневался. И не разрешал сомневаться остальным. Абсолютно все, кто предлагал Вэй Ину свою помощь в получении «места, полагающегося по праву» погибали. «Несчастный случай» на миссии или в жизни: пожар, поджог, шальная пуля, неудачное ограбление. В этом вопросе Усянь не делал различий: свои, чужие — уничтожал всех. Единственное исключение — Цзян Чэн. На него оставалось только бессильно злиться. Но новый виток спора брат придушил ещё в зародыше. Он швырнул один из конвертов на стол, гневно раздувая ноздри. — Этот поганец письмо прислал! Это смахивало на откровенную издевку. Оранжевый огонек, невидимый для глаз обычного человека, говорил об отправителе больше, чем иероглифы на конверте. Сбежавший наследник двух мафиозных кланов, поставивший на уши треть мафии Гонконга, явно считал себя бессмертным, раз позволял себе так нагло слать письма любимым родственникам. Усянь слегка нервно фыркнул, смотря на письмо, а потом откровенно рассмеялся. Что ж, это доказывало, что Цзинь Лин жив. Оттиск Пламени не может поставить мертвец. Но все ещё была возможность, что Цзинь Лина похитили. Или насильно удерживают, если побег все же был его идеей. — И что пишет? — Вэй Ин сцапал со стола письмо, беспечно вскрывая его, не думая о том, что там может быть контактный яд или еще какой-нибудь порошок. Если всё это — афера по устранению клана Цзян, то такой исход был бы вполне вероятен. Но в конверте не было ничего, кроме листа бумаги в клетку. Усянь вчитался в не слишком прямые строчки Цзинь Лина и искривил губы. Ничего нового. Ничего интересного. — Ты гляди-ка, додумался сообщить, что жив-здоров, — по крайней мере, был жив пару дней назад, когда писал письмо. — Думаешь, стоит попробовать отследить письмо? Самому Усяню эта идея казалась бредовой. Даже если они отследят путь письма до почтового ящика, это ничего не даст, разве что подтвердится район поисков. Брату, видимо, пришла в голову та же мысль: — Раз уж он с такой уверенностью заявляет, что мы все равно его не найдем, то сныкался где-то весьма надежно. Письмо нам не отследить, весь район не обшарить, — если бы этот район не был нейтральной территорией, то можно было бы попытаться чуть ли не поквартирно его прошерстить, но Цзинь Лин знал, где прятаться. Развернуть столь масштабные поиски в Шаньлунь без неприятных последствий не представлялось возможным. — Так, может, просто подождем? Не сможет он отсиживаться где-то вечно. Рано или поздно деньги закончатся. Глава ордена Цзян хищно усмехнулся, явно предвкушая этот момент, и потянулся за чашкой горячего кофе, которую Усянь чуть раньше поставил на стол перед ним. — За кофе спасибо, но разве ты не собирался отоспаться? — Цзян Чэн с подозрением прищурился, показывая, что все-таки не забыл, что брат, в отличие от него, всю ночь провел на ногах. — Полагаю, раз А-Лин жив и насмехается над нами, отправляя эти свои писульки, мы можем позволить себе выспаться. Он непременно выдаст себя, так или иначе. Нам остается только дождаться этого. Усыпим его бдительность, свернув активные поиски. Оставим наблюдателей, тихих и незаметных. Мышка выскочит из норки и попадется коту. Собирался. Усянь знал, что даже чашка кофе ему не поможет. И она, и умывание — это временные меры. Вот сейчас он согреется и его опять развезет. Не то что бы из-за этого стоило отказываться от чашки кофе в компании брата. — Безусловно, — Вэй Ин со всеми удобствами расположился на стуле по другую сторону стола и с удовольствием сделал глоток кофе. Но, несмотря на согласие и безмятежное поведение, он все ещё был до крайности напряжен. Никакое письмо не давало гарантии, что А-Лин действительно в безопасности. Успокоиться и просто ждать?! Усяню хотелось поднять на уши весь район, найти беспринципных хакеров, сделать ещё какую-нибудь глупость. Но… Чэн-Чэн был прав. Если убрать все лишние эмоции и смотреть трезво, то А-Лин — умный мальчик, и ему ничего не угрожает на территории Шаньлунь. Очень сомнительно, что нашелся такой «умник», что захотел огрести войну со всеми крупными кланами Гонконга. А если бы вдруг такой нашелся (из тех, кто знать не знает о кланах — гастролер залетный, или самонадеянный малолетка), А-Лин вряд ли стал бы держать язык за зубами, а Фею — небесного пса — в коробочке. — Закончатся? — Усянь хмыкнул, мысленно прикидывая, сколько у дорогого племянника налички. Его карманные деньги никак не были регламентированы: дяди то и дело подбрасывали ему всякую «мелочь». — Сколько у него? Штук сорок? — и это если считать только за последние месяцы, а если взять в расчет ещё красные конверты и прочее, то могло выйти и все восемьдесят. Усянь покачал головой. — А-Лин, конечно, не самое экономное существо, но если не будет закатывать вечеринки с кальяном и девицами в ДрагонФлай… — собственно, не обязательно в нем, ночной клуб можно было выбрать и поскромнее. Или вовсе не клуб. Были бы деньги, а куда их спустить — найдется. Но Усянь был уверен, что А-Лин и носа на улицу казать не будет: а значит, только квартплата, интернет и доставка. Возможно, мастера на дом. Причем не самые понтовые, чтоб себя не выдать. А-Лин будет жить довольно «скромно», сдержанно по своим меркам. Вэй Ин или Цзян Чэн так смогли бы протянуть полгода, но А-Лин не знает, как затягивать пояс. И хорошо, что не знает. — Он может месяц, а то и два спокойно просидеть в норе. Ты готов ждать? Усянь насмешливо посмотрел на брата. Тихие и незаметные наблюдатели? Будет ли с них толк? Будь на месте А-Лина какая-нибудь крыса, на которую они вели охоту, Вэй Ин спокойно подождал бы. Стоило верить, что импульсивный подросток себя выдаст. Но А-Лин уже показал, что умен и представляет, как его будут искать. Знал, как уйти, и где спрятаться. Вот же умная мелочь! Вместо того, чтобы со злостью сплюнуть, Усянь широко зевнул. Кофе ещё не закончился, а его уже разморило. — Я не сказал, что мы свернем поиски. Просто… Меньше шума, — Цзян Чэн задумчиво прокрутил на пальце Цзыдянь и отхлебнул кофе, в этот момент продумывая дальнейшую стратегию. — Возьмем под контроль все доставки в том районе. Мы хорошо знаем вкусы этого засранца, верно? Отследим все, что подозрительно напоминает его стиль. Я еще раз изучу историю покупок с его карточки за год — наверняка он заказывает еду в одних и тех же местах. Даже если пока что шифруется, вряд ли сможет долго изменять своим привычкам, когда шумиха уляжется… — Ладно, — все это звучало довольно здраво. Усянь не мог с этим не согласиться. Натура дура. Как бы ни был осторожен Цзинь Лин, он проколется. Не может не проколоться. И раз уж он, скорее всего, в безопасности, а Чэн-Чэн, наконец, вновь спокоен и собран, то можно позволить себе ненадолго вырубиться. После бессонной ночи или, правильнее сказать, после нескольких бессонных суток нервов и переживаний голова не варила. Усянь не допил свой кофе, поднявшись из-за стола. Ему бы следовало отправиться к себе: удобная кровать, чистые простыни и всё в таком духе, но… Но это надо было куда-то идти. А вдруг он срочно понадобится? — Я буду у тебя. Часов до пяти. Цзян Чэн устало потер лоб, отрываясь от раздумий, и перевел взгляд на брата, кивком указав тому в сторону кровати. В его кабинете при необходимости можно было жить. В общем-то, здесь Чэн-Чэн и проводил большую часть своей жизни, а потому и озаботился наличием ванной комнаты с душем, маленькой кухни и закутком, фактически тайной комнатой с кроватью. — Отдыхай. В пять я тебя разбужу. Наведаемся еще раз в эту проклятую гимназию, — персонал в которой знал о нейтральном статусе школы и давно навострился иметь дело с мафиози. Не надавишь без риска спровоцировать конфликт с другими кланами.* * *
Что удивительно Усяню ничего не снилось — никаких кошмаров, хотя сейчас было самое время вспоминать о том, что случилось с сестрой. А-Ли в свое время тоже сбежала из дома. И тоже добровольно. Вот только её они найти не успели. Отсутствие кошмаров Вэй Ина радовало. И не только как хорошее предзнаменование. Он вполне допускал, что от очередного кошмара мог потерять контроль над Пламенем и спалить брату кровать. Чэн-Чэн, конечно, всё понимает, но орал бы знатно. Жаль, шести часов сна даже без кошмаров оказалось недостаточно. — Кофе? — Усянь отчаянно зевнул, усаживаясь на кровати, потирая глаза, тряся головой. Горло першило, как будто с бодуна, да и общее состояние оставляло желать лучшего. Он чувствовал себя живым трупом, хотя казался бы, всего лишь сутки на ногах при отсутствии нормального сна до этого. Безусловно, Чэн-Чэн — глава клана и гонять его за кофе — это наглость. Но Усянь всё равно поднимает голову и нагло лыбится в его сторону. — А не схлопнешься от такого количества кофе? В душ, живо. У тебя десять минут, чтобы собраться. — Цзян Чэн только хмыкнул и щелкнул брата по лбу. Не больно и даже не обидно. Усянь недовольно надул губы. Напоказ, конечно. Разве Чэн-Чэн не желал увидеть от него такой реакции? Впрочем, брат был в чем-то прав: с кофе следовало завязывать. — Как скажешь, — Усянь ещё раз широко зевнул, тряхнул головой и поплелся в душ, тихо бурча: — Тиран, — десять минут были ни о чем. Он с удовольствием простоял бы под теплыми струями и полчаса. И, может быть, там же и заснул, упершись лбом в стенку. Не то что бы Усянь за десять минут не успел привести себя в порядок. Этот навык он в совершенстве прокачал ещё во время учебы. Да и запах свежезаваренного кофе в этом помог. Пока он был в душе, кофе Чэн-Чэн для него все-таки сделал. Такой же мягкий и сладкий, как Усянь варил утром: маленькая месть, за которой прячется забота. Они четверо суток хлестали кофе и почти не спали, разыскивая племянника, так что теперь, когда удостоверились, что Цзинь Лин в относительной безопасности, можно себя пощадить и немного сбавить обороты. Стоило бы, конечно, поесть сперва, а не хлестать кофе на пустой желудок, но Чэн-Чэн, кажется, закопался в делах и просто забыл заказать еду. Самым логичным решением сейчас было заехать куда-нибудь пожрать после визита в гимназию. В какое-нибудь приличное место, чтобы не продолжать зарабатывать гастрит на фастфуде. Хватит и того, что они, не последние люди в мафии, во время поисков Цзинь Лина питались хуже каких-то нищих студентов. Как и весь клан, надо сказать. Цзян Чэн устало потер переносицу и, когда брат нарисовался на кухне, довольно грубо сунул тому кружку: — Пей, приводи себя в порядок и поехали. Галстук не забудь. — Ты лучший, — Вэй Ин фыркнул, принимая чашку с горячим кофе, ухмыльнулся и, быстро сократив расстояние, дурачась, чмокнул Чэн-Чэна в щеку. Тот такой напряженный, такой озадаченный, хмурый. А ведь они получили сегодня отличные новости. И дальше все должно было быть только лучше. Чэн-Чэну стоило расслабиться. — Придурок, — жаль Чэн-Чэн его старания не оценил, привычно буркнул, отталкивая от себя. Но, кажется, познал дзен и срываться не собирался. Великолепно. На всякий случай пришлось спешно провести тактическое отступление. Подальше от брата. И подальше от темы. Специально злить Цзян Чэна у него в планах не было. — Сладенько, — сделав большой глоток, Усянь довольно облизнулся. Хотя Чэн-Чэн был прав в своем утреннем негодовании: проснуться такой кофе не помогал совершенно. — Мстишь? — он стер тыльной стороной ладони кофейные усы и потянулся. — Окей, я за костюмом, не теряй. Через пятнадцать минут буду на парковке. Как был в одних трусах, Усянь поспешил аккуратно, по стеночке уползти за дверь и к себе. В начале «карьеры» хранителя его одежда страдала довольно часто. Поэтому теперь наличие пар запасных костюмов в кабинете было жестким требованием со стороны Чэн-Чэна. Тот, впрочем, и сам придерживался таких взглядов. Глава и его зам не имеют права выглядеть как два оборванца, так, как они выглядели во время большой войны кланов. Особенно в глазах учителей «дорогого племянника». Гимназия в Шанлунь — то место, в котором родители избалованных деточек мерились крутизной тачек, часов и костюмов. Нужно было выглядеть представительно. Хотя Вэй Ин готов был спорить, что двум скалящимся оборванцам, распыляющим Пламя направо и налево, рассказали бы больше. И охотнее. Но Чэн-Чэн был против. Через пятнадцать минут Усянь спустился на парковку в полной боевой готовности: в костюме, с затянутыми в хвост волосами, собранный и готовый к бою с системой образования. В красном и черном. Знал, что Чэн-Чэн терпеть не мог, когда он выбирал свои цвета, а не цвета Юньмэна, но так было правильнее. Так он смотрелся более внушительно. С нескрываемой агрессией. Словно готов вот-вот пустить кровь своим врагам, добавив в окружающую палитру еще больше красного, в дополнение к алой рубахе и ленте в волосах. Прочие предметы гардероба были черные. Даже галстук, который Усянь не спешил повязывать, держа в руках. — Не забыл! — с нахальной улыбкой он вскинул руку, продемонстрировав его Чэн-Чэну. — Не придуривайся. Я знаю, что ты умеешь завязывать галстук, — Цзян Чэн фыркнул, но все же требовательно протянул руку. — Дай сюда. Вот уж что-что, а завязывать галстуки у Чэн-Чэна получалось лучше. Он с видимым удовольствием накинул галстук на шею брата, пропуская ленту под вызывающе-алым воротником, и ловко затянул узел. Чуть сильнее, чем следовало, разумеется — чтобы почувствовал, кто хозяин. И ради этого стоило склонить голову. — Поведешь ты. И не забудь открыть мне дверь, когда подъедем к школе. Усянь смотрит на брата жарким, жадным, преданным взглядом и облизывает губы. Глава клана Цзян выглядит великолепно при полном параде. И Вэй Ина захлестывает гордость. Что там Чэн-Чэн говорил о том, что недостоин быть главой? Если не он, то кто? — Как скажешь, — Усянь кровожадно скалится. Кровь поет. Они едут на войну. Он всё ещё злится, но не позволяет вспыхнуть Пламени. Свою злость он прибережет для противников.