ППЦ

Пётр третий час продирался через сырую траву и редкие кусты, бормоча под нос, как именно он ненавидит октябрь. Особенно такой, стремительно линяющий в ноябрь и даже не пытающийся притвориться приличной осенью. Моросил дождик, мелкий и злорадный, переходящий в унылую крупу. Та забивалась в складки куртки и мерзко стучала по капюшону. Как же он ненавидит тяжеленные сапоги, холод, сырость, бурую неразбериху под ногами и — особенно — Илью Серпантиновича, благодаря которому оказался здесь. «Простое задание» — простое, блин! — «десять минут хорошей дороги» — дороги, Йошкин кот! — «свежий воздух, развеетесь, а то уже умаялись с нами, стариками, графики рисовать» — он любит графики! — «Яшеньку повидаетете». Пётр вздохнул. Навигатор жизнерадостно сообщал, что до места назначения осталось 4 минуты и 200 метров. Вокруг была уходящая в горизонт бесконечная болотина без признаков цивилизации. Видимо, октябрь тоже ненавидел Петра. А вот ненавидеть Ульяну Феоклистовну — милейшую фею из отдела снабжения, недостижимую мечту — Пётр не мог. Она совершенно не виновата. Он порой думал между составлением таблиц вероятностей, что появление такого ангела в их конторе не поддаётся никакому анализу. Но ангел существовал и смущенно улыбался, глядя голубыми глазищами Петру прямо в душу: — Как хорошо, что вы согласились, сама я не успею, а вам близко, Илья Серпантинович объяснит. И Пётр дрогнул. «Наверное, не надо анализировать чудо», — вдруг подумал он, — «да и праздник всё же». И бодро толкнул голубую Дверь (интересно, можно сделать их Дверь такой же симпатичной?). Как оказалось, что он в самом нелепейшем виде (серьёзно, резиновые сапоги?) третий час не видит второй Двери, он не знал. Запутанность, его за ногу! Нелинейность, чтоб им! Вообще он всегда недолюбливал эти пироги, так и скажет, когда вернётся. «Зачем», — скажет, — «эти яблочные пироги, если за корицей нужно переться невесть куда». Под ногами чавкало. Пётр вздохнул.