Без прошлого

      Точные, плавные и стремительные движения направляют смертоносное лезвие катаны, заставляя холодную сталь вычерчивать замысловатые узоры, с тихим свистом рассекая воздух. Сугавара не спешит и не медлит, не торопясь, перемещается, танцуя по тренировочному залу с закрытыми глазами.       Яку кружит вокруг, но пока ни разу не смог приблизиться — ученик всегда оказывался в нужной точке. Мориске доволен, чёрт возьми, как он собой доволен. Своей работой, временем, вложенным в этого, как ему показалось тогда, дрища, а на деле — боевую тактическую единицу саму по себе. И даже эта продажная баба, фортуна, сегодня с ним: принести на блюдечке шефу ответ на главный вопрос, просто попиздев посидев в баре!       Вперившись в монитор, Куроо ловил ртом воздух. Дело приобретало некрасивый оттенок и попахивало гнильцой: гадёныш сталкивал интересы двух кланов, что равносильно курению над разлитым бензином. Неловкое движение — и всё заволочёт к хренам чёрным дымом пополам с оранжевым пламенем так, что ни дышать, ни видеть, а лишь глотать смрадный воздух, задыхаясь в агонии, будешь.       Ай да Суга! Ай да сукин сын. Вот ведь свезло красавцу: прям на подносе вынес им паскуду. Кушать подано, комплимент от шеф-повара! Тецуро, не стесняясь, закуривает в кабинете и поворачивается к посеревшему от злости хозяину Эскорта. Хаджиме явно думает о том же, о чём и он сам: если дело выйдет за рамки личных разборок, последствий не может предсказать никто. Куроо словно читает его мысли, задумчиво выпуская дым: — Босс, думаю, поедет на переговоры с главой Нохеби. Если просто влезть — начнётся война, — слова тянутся медленно, как оборачивающийся вокруг дерева удав, а глубоко посаженные глаза многозначительно смотрят на заказчика, — дело усложняется… — Плевать, я не отменяю заказ. Главное — привезите мне эту тварь живым, — холодно изрекает Ивайзуми.       И дело не в чувствах или страхе за последствия, нет. Дайшо не только влез между двух кланов, он взял чужую собственность: он не мог не догадываться, кем, или вернее чем, является Ойкава. Мог не знать про индивидуальный контракт, согласно которому задница, как и жизнь, Тоору принадлежала только одному человеку. Но догадаться — вполне. Он взял чужое, взял то, что не принадлежало и не могло никогда ему принадлежать. И такое прощать было нельзя. — Удваиваю гонорар — но его жизнь должна быть моей. Всех, кто на камере — убрать, — приговор логичный и ожидаемый. Некома не часто бралась за подобное, вот только сейчас случай не стандартный. На кону — шаткое равновесие, призрачный баланс между хрупким перемирием и безжалостной войной, которая никому не нужна, по крайней мере сейчас. — Ладненько, — Куроо выдыхает сизый дым, провожая взглядом медленное умирание в воздухе серых перьев: одно хорошо, у Ивайзуми голова работает прежде всех прочих органов, а значит, хуйни не натворит. Тетцуро, не торопясь, встаёт с кресла, потягиваясь, правила игры теперь диктовать им, надо только Кенме сообщить радостную новость, и идёт к выходу: — Я к шефу. Ничего не делай, никому не звони, никуда не езди. Что нужно — я сообщу, — самодовольная ухмылка на прощание, и дверь тихо закрывается. — Вот ублюдок, — сплёвывает Ивайзуми.       Он давно отвык слушать чьи-либо указания, кроме тех, что шли напрямую от кумитё. Но этот хитрый поганец Куроо не зависит от него, даже, наверное, наоборот — Хаджиме никак не может воздействовать на Некому, а они — могут. Им нельзя отдавать приказы, а если сделал заказ — жди и выполняй инструкции. Негласное правило, закон, табу: его не нарушала даже Нохеби. Но этот чёрт прав: без разрешения главы вершить правосудие равносильно прыжку в бассейн с пираньями. Правда, Некома ещё ни разу не облажалась, а значит, можно было не сомневаться в том, что их босс получит добро на устранение Сугуру, и скользкий пиздюк получит свое.       Ивайзуми ещё раз кинул взгляд на застывшие кадры руки: кулаки сжались непроизвольно, он уже видел, как тонкие пальцы уродуются от давления тяжёлых ног. Он подождёт столько, сколько надо, но когда «заказ» будет доставлен… Остаток ночи Хаджиме проводит в приятных садистских фантазиях.       Разрешение Кенма, естественно, получил. Этим же утром, в тайне, через пятого на двадцатое, он встретился с кумитё и заместителем главы Нохеби. Нельзя было допустить осечки, а если бы гадёныш пронюхал о встрече, то, скорее всего, заподозрил бы что-то, затаился или сделал бы выпад, который мог спутать карты. Разговор с руководством клана вышел трудным, поскольку естественным желанием главы было показательно разделаться с ёбаным идиотом, который мало того, что затеял свою игру, так ещё и так тупо спалился.       Это, помимо прочего, бросало тень на группировку, если только информация выйдет за круг посвященных. Кенме пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить кумитё в целесообразности выполнения работы именно Некомой. Решающим аргументом стала как раз гарантия неразглашения, а также отказ от претензий со стороны Аобаджосай при сохранении тайны. Старый змей долго упирался, играя, несмотря на то, что с самого начала просёк все выгоды такого подхода. Когда в клане творится анархия — это чревато сменой начальства, что в планы старика никак не входило.        Получив индульгенцию творить беспредел в рамках понятий и законов кланов, морально вымотанный шеф Некомы вернулся на базу только к полудню и, невзирая на дикую головную боль, тут же вызвал всех причастных на совещание.       Минуты неумолимо бегут, собираясь, как сливающиеся капли, в часы. А там и сутки не за горами. Время играет против них и действовать надо быстро.       Где-то на заднем плане еле дышит сочувствие при виде сонных, хмурых агентов. Оно правда умирает, не успев родиться: знали куда шли и что делали. Кенма довольно отмечает хорошую атмосферу: судя по азартно-агрессивному блеску в глазах, парни явно настроены на работу.        Все сидят рядком за массивным столом, синхронно прикладываясь к внушительным кружкам с кофе. Сугавара запросто может сниматься в хорроре без грима, с такими-то красивыми чёрными кругами вокруг глаз. Яку получше, но тоже не отлипает от «ведёрка» с американо. Исключением был только Куроо, которого от одного вида коричневой жижи начинало мутить. Он потягивал чёрный чай с мятой и ещё какой-то вонючей травой в надежде перебить запах пойла, коим надышался на год вперёд за несколько прошедших часов, и ненавидящим взглядом буравил план района, где проживал паршивец. Густо населенный муравейник, с дорогими домами и квартирами, а значит, полиция курсирует непрерывно, как лосось на нересте. Надо продумать способ незаметного проникновения и ухода.       Левел-ап, господа игроки! Теперь, когда цель найдена, начиналось самое интересное: традиционная мозгоебля под красивым названием — проработка деталей. Кенма изучил всю информацию ещё в машине, по пути со встречи. План пока еле вырисовывался проступающим на запотевающем стекле рисунком, медленно и размыто, постепенно приобретая яркость и чёткость очертаний. — Итак, первое, — голос Козуме звучит ровно, холодно и чётко, — надо спровоцировать его, заставить злиться и дёргаться, таким образом проявив себя и ещё раз доказав свою причастность.        Сонный «отряд» оживляется, вникая в суть слов босса, после чего Кенма продолжает: — Тогда проще будет проследить за ним. Второе — необходимо чётко понимать, где и когда нам лучше его взять, третье — кто будет выполнять. Исполнение техническое я отдаю на откуп Сугаваре и Яку, Куроо — на тебе связь с Ивайзуми, отход обеспечит Танака, информационную составляющую беру на себя. Есть идеи насчёт первого пункта? — вся компания затихает, отображая тяжёлый умственный процесс на лицах. Один Рюноске не участвовал в конкурсе на самую интеллектуально озабоченную физиономию: он уже сосредоточенно обдумывал свою часть задания. — Есть, — тихий задумчивый голос Сугавары барабаном бьёт в тишине кабинета.       Куроо встрепенулся, уставившись на агента: Коуши редко проявлял инициативу, предпочитая импровизировать на месте и в деталях, однако после прошедшей ночи от него можно было ожидать всего, а значит, есть вероятность, что процесс пойдет интереснее, чем ожидалось.       Шеф заинтересованно смотрит на Сугавару, который что-то быстро пишет на листе, рисуя схемы и стрелки: страница пестрела квадратами и именами. Дописав, он плавным жестом направляет лист к Козуме. Проскользнув по гладкой поверхности стола, бумага слегка закружилась, остановившись под ладонью босса. Мазнув взглядом по схемам плана, тот изгибает бровь: простота и внешняя «безобидность» вроде бы идеального варианта прельщает и настораживает одновременно. — Думаешь, его это выведет из себя? — скептически выдыхает Кенма, для него подобные вещи бы просто остались незамеченными. Но он — не Дайшо, поэтому Козуме серьёзно ждёт ответа от подчинённого. Сугавара усмехается и, расслабленно облокотившись на спинку стула, поясняет: — Он взял в заложники именно Ойкаву, так как сам ревнивый и жадный. Если что-то принадлежит ему — это должно быть его, неудачи в таких вопросах выводят подобных типов из себя. Ну и плюс наркотики, которыми он, судя по тому, что я видел, явно не брезгует. Если Ивайзуми «отберёт новую игрушку», Дайшо проколется сразу, скорее всего, поступит новая угроза, или он совершит другую глупость. К тому же, как видно по его ошибкам, он тупой и недалёкий, агрессивный отморозок. Ну и самое главное — он абсолютно уверен, что предусмотрел всё и держит Ивайзуми за яйца. Именно поэтому, — обворожительная жуткая улыбка призрачно играет на тонких губах, — именно поэтому, им можно вертеть, как угодно.       Куроо еле слышно присвистнул: однако же. Кто бы мог подумать, что этот кадр ещё и психолог. Или это Широфуку так постаралась? Нет. Просто раскрывается, вырастает мальчик, сбрасывая старую кожу. Голос шефа выбрасывает из внутренней рефлексии, как звонок будильника в понедельник: — Интересно, и вполне реально, — Кенма откинулся на спинку кресла, размышляя. В словах Сугавары много логики, вариант выглядит почти идеально. Остаются, разве что кое-какие штрихи. — Хорошо, — коротко кивает он, вставая, — перерыв на пару часов, отдохните. И приступим к обсуждению тактики. А ты, Суга, — Козуме как-то ехидно-сочувственно улыбается, — вживайся снова в образ. Поедешь в офис Эскорта, желательно прямо с «парадного входа», так, чтобы все видели. А уже в кабинете Ивайзуми посвятишь его в детали. Наедине.       Коуши на удивление не закатывает глаза, не фыркает, как-то спокойно кивая, допивает кофе. На мгновение они встречаются взглядами: всё как всегда, но Кенма успевает разглядеть где-то там, в глубине красивых глаз, нехорошо разгорающиеся оттенки потенциального огненного смерча. Интуиция потягивается, настраивая радары, и постукивает морзянкой: как бы не выкинули «котятки» чего. Но время поджимает, поэтому Козуме снова кивает и ждёт, пока все выйдут. Ему сейчас жизненно необходимы пространство и тишина. Отключить на время сознание, очистить от ненужных липких мусорных мыслей, замедлиться. Отрешиться от всего: пространства, времени и самого себя. Всё ради того, чтобы по «возвращении» врубить на полную серое вещество. Ведь он мозг, а для всех мозг никогда не спит. А Сугавара…       Кенма болезненно морщится: голова так и продолжает раскалываться после беседы со стариком, он трёт виски и раздражённо ищет в ящике стола «Ибупрофен». Мысли опять возвращаются к странному взгляду Коуши. Остаётся надеяться, что исполнение плана будет не менее чётким и продуманным, чем сама идея.       От внимания Куроо не ускользнула зрительная перестрелка, поэтому, выскочив вслед за Коуши, он невежливо одёргивает его за локоть: — Ничего сказать не хочешь? — золотисто-карии глаза напротив непроницаемо смотрят, тщательно скрывая прорывающиеся изнутри всполохи. — О чем ты, Куроо? — тон выверен, спокоен и прохладен, не подкопаешься. Вот зараза: не знаешь прям, не то восхититься, не то в челюсть зарядить. — Я видел, а ты понял, — голос Куроо отдаёт сталью, — действуем по плану. Идёшь к Широфуку — потом в Эскорт. Не знаю, что вы с Кенмой там придумали, но без его одобрения даже дышать не смей, иначе… — Иначе, у вас всегда есть возможность довести до конца заказ семьи Савамура, — ледяные слова свинцовыми чушками падают, заставляя пространство, содрогаясь, гудеть. Тецуро замирает на секунду, переваривая: а это уже серьёзное заявление. Гул достигает сознания, разбудив спящие в обнимку с эмоциями мысли, что сразу же растревоженными попугаями мечутся, мешая друг другу. Что там творится в этой дурацкой башке, что произошло вчера в чёртовом баре Эскорта? Вряд ли парень завёлся из-за Ойкавы, дело-то давнишнее, да и не отношения это были так — потрахушки с психотерапевтическим эффектом, не более. Но Куроо что угодно готов поставить: в этом заказе у парня явно есть личный интерес.

***

— Ивайзуми, какого хера?! — Дайшо влетает к Хаджиме без приглашения, нагло врывается, изрыгая проклятия. Тот в ответ лишь недоуменно смотрит, старательно изображая вежливое непонимание. — Дайшо-сан, я вроде бы сказал всё коротко и по делу. В чём проблема? Не дошло сообщение? Я поясню, — босс Эскорта смаковал слова, нарочно воздерживаясь от ругани. Вид плюющегося ядом ярости Сугуру, который, как радужный питон, шёл пятнами, неприлично радовал глаз. — Я тебе хуеву тучу бабла отвалил авансом! Этот… — он хватал ртом воздух, задыхаясь приступами злобы, — это мой заказ! — Это просто бизнес, — развёл руками Ивайзуми, скорбно хмуря брови, — другой клиент предложил больше, тоже наличными и сразу всю сумму. Так что — ничего личного. Деньги тебе вернут. Как там в банках? В течении трёх рабочих дней, кажется?       Хаджиме приторно улыбается. Вернее, пытается — улыбка больше смахивает на оскал каймана или аллигатора. — Какая разница? — продолжает он, ловя кайф от вида психующего сучёныша. — Они все на одну жопу. Вот, на выбор, — он указывает на увесистую папку с «портфолио» парней. — Я уже выбрал, и не забывай, что я его к тебе прислал. В твоём рассаднике таких раз-два и обчёлся, это — не обычный товар, — процедил Сугуру, сжимая узкие губы. Он бы с удовольствием выпустил всю обойму в голову этого напыщенного мудака, но мудак был ему нужен. Пока. — Да мне как-то похуй, кто его прислал, хоть сам император, — Ивайзуми включает режим большого босса, покачиваясь в кресле, снисходительно глядит из-под полуприкрытых век, только что не зевает. — Я тебе сказал, деньги верну или перекину на другой заказ. Могу сделать скидку, в качестве неустойки, или дать второго бонусом. Подарок от фирмы, — и снова крокодилья улыбка, но Дайшо не видит ничего из-за бессильной злости. — Чтоб тебя, Хаджиме! — «змей» рявкает и вылетает вон, громко хлопая дверью. Похоже, древесина треснула. «Ты об этом пожалеешь, подонок», — еле слышно, почти одними губами, шипит он. Неслышно, но достаточно чётко, чтобы на камерах можно было разобрать движения губ.       Глаза Куроо, вновь дежурившего у монитора, хищно загораются. Попался! Да! Сугавара просчитал даже это! Вот ведь умный засранец!       Змея ползла прямиком в расставленные силки, главное — вовремя затянуть верёвку.