Breaking Insanity

      Говорят, время лечит. Но глядя на знакомую могилу, Какаши думал лишь о том, насколько далёкой от истины была эта фраза.       Боль никогда не покидала его. Конечно, острая, режущая агония утихла, оставив после себя ноющую дыру — но боли от этого меньше не стало.       Какаши понимал.       Он никогда не знал, что такое война или голод — он вырос в мирное время. Но тем не менее, для своих восемнадцати, он уже слишком хорошо знал, что значит терять. Конечно, это было несравнимо, его мелкие проблемы не были сравнимы ни с единой реальной проблемой этого мира. К тому же, Какаши терпеть не мог себя жалеть, а как только подобное чувство пробуждалось в нём, единственное, что он испытывал — вина. Да, он терял, но смерть в итоге всё равно добиралась до каждого. Это было неизбежно. И единственное, что мог сделать Какаши — это отпустить и двигаться дальше.       Взгляд серых глаз скользнул по букету, который он всё это время держал, а после — на часы. Понимание, что он простоял тут уже больше двух часов, застигло врасплох — ему нужно было поторопиться, если он хотел успеть на свой автобус.       — Я уезжаю, — произнёс он, наконец укладывая цветы на могилу. — Я поступил в тот же колледж, где учился мой отец, так что я возвращаюсь в город. Но обещаю, я всё равно буду навещать тебя время от времени. Возможно, если мне удастся помириться с Обито — мы наконец придём к тебе вместе. Мне хотелось бы остаться с тобой подольше, но мне правда пора. До свидания, Рин.       Какаши развернулся на пятках и пошёл обратно по небольшой тропинке, ведущей прочь с сельского кладбища. Притворив за собой ржавые ворота, он направился в сторону дома. Приближалась осень. И пускай, листья были ещё зелеными, вокруг уже царила прохлада, и солнце не грело. Он был уверен, пройдет не так много времени, как пейзаж сменит свою палитру на жёлтый и красный. Какаши хотел бы остаться, чтобы увидеть это собственными глазами. Увидеть, как желтеют березы вдоль обочин, как украшают дорогу опавшие листья. Хотел бы услышать их шелест под ногами.       Ему всегда нравилась осень. Воздух был свеж и чист, а бледная кожа не обгорала от каждого неласкового солнечного касания. Осень казалась торжественной. Не такой нежно притягательной как зима, не такой вычурно красивой как лето — и в этом было своё очарование. И мысли о сером, грязном городе удручали.       Многие говорили, что осень — маленькая смерть. И в этом была своя ирония, ведь в конце концов, смерть и так следовала за ним тенью, куда бы он не пошёл.       Но он не должен был так думать. Все — и взрослые, и подростки — проходили через это. У каждого были взлёты и падения. И то, что в жизни Какаши было много падений, значило лишь то, что скоро его ждёт взлёт. Никак иначе.       У него было всё для счастливой жизни.       Какаши свернул с грунтовой дорожки направо и остановился перед соседским домом — домом семьи Обито. Даже после того, как Обито сбежал, Какаши всё равно время от времени продолжал навещать его родителей. В нём ещё тлела надежда, что в один прекрасный день Обито вернется или, на худой конец, хотя бы даст знать, как он.       Но он не возвращался. А те новости, что доходили до Какаши — едва ли можно было назвать хорошими.       Обито связался с плохой компанией. По крайней мере, так сказали его родители. К окончанию старшей школы на его счету уже было несколько арестов: за незаконное вождение, за торговлю наркотиками, за драки и потасовки. И хотя Какаши с большим трудом верил и в половину сказанного, всё же было очевидно, что плохая компания имела место быть в жизни Обито почти наверняка. Какаши хотел помочь. Хотел, но какие варианты были? Не когда все мосты сожжены и между вами десятки километров. Но теперь, на пути в Амегакуре, Какаши надеялся, что у него появится возможность всё исправить. Помочь Обито найти верный путь. И пусть всё это время он не хотел его видеть, возможно именно сейчас, спустя года, когда ему так необходима помощь — Обито найдёт в себе силы простить друга детства.       Быть может, это станет станет их новой отправной точкой.       Он постучал в дверь, и буквально через несколько мгновений та распахнулась, являя темноволосую женщину тридцати с небольшим лет. При виде Какаши она засияла, и эта радостная улыбка до боли была похожа на улыбку Обито       — Здравствуй, Какаши.       — Миссис Учиха.       Женщина недовольно качнула головой.       — Сколько раз я просила, чтобы ты перестал меня так называть? — произнесла она, пропуская Какаши в дом. — Я достала его, Какаши. Подожди минутку.       В лицо ударил ринувшийся на улицу тёплый воздух, запах дома одновременно и такой родной, и абсолютно чужой. Он прислушался к звуку быстрых шагов по деревянным половицам. В другой комнате скрипнул ящик, и через несколько секунд женщина вернулась, протягивая Какаши небольшой листок бумаги.       — Вот… Извини, что так долго. Узнать его адрес было непросто. Как его мать, конечно, я обязана знать, где он и как, но… Ты же знаешь его. Он оборвал все связи. Да и его дедушка — далеко не самый простой человек, с ним не так просто связаться, как кажется.       — Нет, что вы, не извиняйтесь. Я всё понимаю. Спасибо. Я бы не стал вас беспокоить, но… Кстати, а как дела у Мадары?       — Ох, нормально… Во всяком случае, точно не о чем беспокоиться, малыш. Старик Мадара чувствует себя великолепно для своих лет. Он просто не из болтливых, привык держать всё в себе. Знаешь, я думала, они хорошо повлияют друг на друга, но похоже Мадара оказался слишком противным упрямым старикашкой, так что Обито сбежал от него, как только у него появился шанс.       — Он так и не выходит на связь? Он вообще собирается в колледж?       — Нет, ты же знаешь… Единственное, что я узнаю о нём — узнаю от полиции. Мы высылаем ему деньги, но судя по тому, как он едва закончил старшую школу, я даже…       — …Не знаете, — Какаши закончил за неё. — Всё в порядке. Ещё раз спасибо за помощь.       — Обращайся, Какаши. Я просто надеюсь, что он отнесется к тебе лучше, чем к нам с отцом, — она на мгновение опустила взгляд, и жгучая вина блеснула в глубине ее темных глаз. — Я бы хотела всё изменить. Быть с ним чаще, когда он был ребёнком. Возможно, тогда бы всё не случилось так, как случилось. Но поздно уже что-либо менять, — миссис Учиха легонько покачала головой и устало улыбнулась. — Пожалуйста, передай ему, если встретишь, что я его люблю. Ладно?       — Конечно. До свидания.       — Удачной дороги! И обязательно навести нас, когда в следующий раз приедешь к Джирайе! — крикнула она ему в след.       — Обязательно!       То, что сказала миссис Учиха было правдой. Грустной правдой. Они предпочли времени с ним — свой семейный бизнес. Всё свое детство Обито был вынужден проводить в одиночестве — возвращаться в пустой дом, обедать за пустым столом. Тем не менее, Какаши знал наверняка, они делали это не со зла. Они любили Обито больше всего на свете, пусть и считали, что, с головой погружаясь в работу, делают ему лучше — смогут позволить себе купить ему самые лучшие игрушки, оплатить для него лучшее образование. Но не понимая, что в первую очередь Обито нужны были его родители.       Какаши поспешил домой, проклиная себя за то, сколько просидел на могиле у Рин и в очередной раз потерял счет времени, позволил мыслям унести его далеко отсюда. Он уже должен был привыкнуть, но то, как ускорялось время, когда он забывался — всё равно продолжало заставать его врасплох раз за разом.       Дед уже ждал его, стоя в распахнутых дверях, и как только Какаши подошёл — протянул ему сумку и рюкзак с вещами. В ответ Какаши лишь уткнулся ему в плечо, молча обнимая на прощание. Когда он приехал сюда много лет назад, он не доставал Джирайе и до груди. Сейчас же он был выше, и казалось, что это не тот маленький мальчик вырос с годами, а всё вокруг просто… уменьшилось. Странное чувство мучило его. Коноха была его домом, местом где он вырос, и покидать его было сложно.       Какаши последний раз махнул рукой на прощание и, подхватив сумки, наконец поспешил к автобусной остановке. И уже практически на самом подходе его окликнули:       — Какаши!       Брови Какаши удивленно приподнялись, когда он обернулся на окрик — ярко-зеленое пятно тут же привлекло его внимание.       — Гай, привет! Что ты здесь забыл? Мы же договорились встретиться в центре.       Гай засмеялся и рванул к нему навстречу и, несмотря на собственный багаж, стоило ему только догнать друга — он забрал и его сумки тоже. Точнее, Какаши ему позволил. В конце концов, Гай наверняка видел в этом очередную тренировку. А кто такой был Какаши, чтобы отказываться от помощи?       — В путешествиях в одиночку мало приятного, так что я решил проделать этот путь вместе с тобой, мой вечный соперник!       — Окей, но как ты вообще сюда попал?       — После того, как я заселился, мы с отцом решили устроить последнюю грандиозную пробежку перед началом учебного года. Мы выбежали из Амегакуре в Коноху позавчера.       — Разве между Амегакуре и Конохой не добрых сотня километров? — удивленно спросил Какаши, когда автобус подъехал, а Гай помог ему затащить одну из сумок.       — Сто один километр ровно.       Глаза Какаши удивленно распахнулись. Казалось бы, за это время он уже должен был привыкнуть к тому, как Гай раз за разом бьет свои же рекорды, но его бесчеловечность в методах собственных тренировок не прекращала поражать.       — Впечатляет…       Лицо Гая мгновенно просияло.       — Эй! А что скажешь, если мы…       — Нет уж, спасибо. Такая дистанция больно уж великовата для меня.       Гай широко улыбнулся и выставил вперед большой палец, прежде чем занять свое место у окна. Какаши тихо выдохнул и присел рядом. Кроме них, водителя и маленькой старушки в автобусе не было ни единой души.       — Тогда пообещай, что присоединишься к моим утренним пробежкам!       — Э… Я… — Какаши вновь вздохнул, уже тяжелее. — Я подумаю.

***

      Через десять минут автобус остановился у железнодорожной станции Конохи. Еще через двадцать минут прибыл поезд, который и должен был доставить их прямиком в Амегакуре. Локомотив неспеша остановился, утомленно выдохнул, сопровождая свой вздох звонким гудком, и только после этого наконец открыл двери, приглашая Гая и Какаши внутрь. Пройдясь, парни не сразу, но наконец нашли несколько свободных мест у столика и сели рядом друг с другом.       Поезд тронулся, погружая Какаши в уютную тишину. И хоть Гай и продолжал безостановочно болтать о чудесах силы юности, Какаши был знаком с ним достаточно давно, чтобы научиться без труда фильтровать всю его болтовню.       Он достал маленькую оранжевую книжечку, с какой редко кого-то увидишь посреди улицы.       Но Какаши не был просто кем-то.       На самом деле, Какаши даже гордился тем фактом, что именно его дедушка написал серию «Приди, приди Рай», и никогда не упускал возможности упомянуть об этом, если о чем-то подобном заходила речь. Но сегодня он не мог сосредоточиться на чтении, его взгляд так и застрял на одной странице. Все его мысли были лишь об одном. Об одном человеке.       Обито.       Он наконец сможет увидеть Обито. Прошло уже четыре года. Целых четыре года и почти два месяца в придачу с того дня, как всё перевернулось с ног на голову. Было начало лета, они закончили последний год в средней школе. Их летние каникулы только начинались, и была куча планов и мыслей насчет того, как провести это время всем вместе, что сделать, куда сходить. И это было точь-в-точь похоже на любое другое лето в Конохе… пока всё не изменилось.       Он спал.       Что-то пощекотало его прямо в нос, и он чихнул. Он узнал этот запах. Дым. Но сонный разум не дал осознать ничего в полной мере. На улице залаяла собака. Какаши недовольно выругался, перевернулся на другой бок и уже практически вновь провалился в сон, как неожиданно подскочил. Это был кошмар. Но стоило ему открыть глаза, все воспоминания о страшном сне мгновенно улетучились.       Черный дым лизнул по легким, заставляя судорожно закашляться. На минуту выпав из реальности, он всё же протер глаза и резко подорвался с кровати, но тут же споткнулся, лишь в самый последний момент цепляясь пальцами за край стола, чтобы не упасть прямо на пол.       Дым. Жар. Дом… полыхал.       Внезапно это стало таким реальным. Какаши больше не сидел в поезде, направляющемся в Амегакуре. Он вновь был в том доме. В своей спальне. В огне.       Как он умудрился не заметить раньше? Ему нужно было выбираться, но всё, что он чувствовал сейчас — лишь удушливую сонливость и сильное головокружение. Он помнил из школы о пожарах, о том, как надо спасаться от дыма. Но он не мог соображать быстро.       Воздух… Его должно быть больше у пола. Или наоборот, выше? Сколько он уже вдохнул ядовитого дыма? Если бы он не проснулся… Какаши замотал головой, сейчас было не время думать об этом. Ему нужно было поторопиться. Нужно было выбраться.       Сейчас же.       Пошатываясь, он попробовал выйти из комнаты, но когда открыл дверь, единственное, что увидел — горящий коридор и клубы черного дыма, что мгновенно окутали его со всех сторон. Какаши попытался задержать дыхание, но в ту же секунду врезался во что-то и судорожно вдохнул порцию яда. Голова затрещала от боли, и он со стоном рухнул на пол.       Ему нужно было выйти. Как можно быстрее. Он не мог идти через коридор. Он не мог бежать. Ему показалось, что снаружи раздались чьи-то голоса, но он не был уверен на сто процентов — голова слишком сильно гудела. Почему он не мог пошевелиться? Огонь, больше не сдерживаемый дверью, мгновенно проник в комнату, быстро распространяясь по всему, до чего только могли дотянуться оранжевые языки пламени. Жар на лице был невыносим. Воздух слишком раскалён, чтобы дышать им было возможно не кривясь от жгучей боли в легких. Какаши снова закашлялся и попытался обернуть вокруг лица рубашку, чтобы дышать через нее — но лучше не стало. Громкий скрип привлёк его внимание, и Какаши испуганно бросил взгляд наверх. Крыша… могла рухнуть в любой момент.       Было невыносимо жарко. Голова кружилась всё больше и больше. Понимание, что если он сейчас же не выберется, то или его придавит рухнувшим домом, или он прямо на этом месте сгорит заживо — немного отрезвляло. Но вовсе ничем не помогало. Руки и ноги дрожали настолько сильно, что даже ползти удавалось с трудом. Окно. Оно было ближе всего. Он должен был выпрыгнуть, это было не так уж и сложно. Но с каждой секундой тело немело всё больше и больше. Мысли путались, и Какаши не мог их больше контролировать. В комнате темнело… Нет, это он терял сознание.       Теперь он отчетливо слышал крики снаружи. Кто-то звал его по имени. Он пытался откликнуться, крикнуть, что он здесь, он ещё жив и ему нужна помощь, но ни слова не сорвалось с его губ. Веки сомкнулись — было слишком тяжело держать глаза открытыми. Легкие горели, было так… жарко. Возможно, так было и лучше. Если никто не придет за ним. Ведь если кто-то сунется — тут же тоже попадет в эту огненную западню.       Кто-то вновь позвал его по имени, на этот раз ближе. Голос был знакомым, но он не мог вспомнить, кому он принадлежит. Какаши не мог заставить себя пошевелиться, крикнуть тому, кто пришел на помощь, чтобы он держался подальше. Не рисковал своей жизнью.       — Какаши!       Голос прозвучал совсем близко, и Какаши, пересиливая себя, открыл глаза. Темный испуганный взгляд и черные волосы напротив оградили его от подбирающегося пламени.       — Обито… убирайся, — едва слышимо прохрипел он, — быстрее.       — Идиот. Я не брошу тебя, — Обито подхватил его и потащил в сторону окна, но когда створки рамы распахнулись, и внутрь ворвался поток свежего воздуха, пожар взревел ещё сильнее. Пламя лизнуло кожу темноволосого мальчишки.       — Сюда! Кто-нибудь, помогите! — крикнул Обито изо всех сил, но его голос был заглушен ревом огня.       До скрипа стиснув зубы, он напрягся в попытке перевалить Какаши через подоконник. Снаружи показался чей-то быстро движущийся силуэт, и стоило только заметить их, фигура остановилась.       — Господи… — выдохнула она испуганно и тут же подбежала к окну.       Какаши понадобилось не меньше минуты, чтобы понять, что это была Рин.       — Лови его, — сказал Обито, выталкивая Какаши наружу. Рин поймала его, но тут же была сбита с ног мальчишеским весом. Через мгновение Обито, тяжело дыша, рухнул рядом с ними. Он попытался встать, но не смог. Рин старалась утянуть их подальше от горящего дома, но эта задача очевидно была не по силам маленькой девочке. Она не справилась бы.       — Сюда! Они здесь! На помощь! — она отчаянно закричала, сантиметр за сантиметром утягивая их подальше от бушующего пламени. Внезапно раздался треск, дом накренился. Рин потянула сильнее. По виску скатилась капля горячего пота, и несколько выбившихся прядей прилипли ко влажному лбу. Огонь взревел.       — На помощь!       Люди появились словно из ниоткуда. Перед взглядом Какаши плясали черные круги, и он не мог мыслить ясно, но ему показалось, он узнал родителей Обито — это они оттащили мальчиков от грозящегося в любую минуту рухнуть здания.       Легкое головокружение немного привело его в чувства. Сирена скорой помощи становилась всё громче. Чья-то теплая ладонь легла на его щеку, и Какаши с трудом повернул голову, чтобы взглянуть.       — Какаши, — Обито убрал прилипшие к лицу серебристые пряди в сторону. — Ты как?       — Обито, ты ранен…       Одежда мальчика была сильно опалена, местами и вовсе выгорела до тла. По его лицу, покрытому черным пеплом, струился пот. Пахло сгоревшей плотью.       Обито устало, но искренне улыбнулся.       — Я рад, что ты в порядке… — голос его неожиданно затих. Он потерял сознание.       — Обито! — Какаши попытался подняться, но Рин тут же опрокинула его обратно на землю.       — Тише, — её голос был умиротворяющим, но в глазах плескалось беспокойство. — Помощь уже в пути.       Казалось, скорая ехала целую вечность, даже несмотря на то, что на самом деле прошло от силы несколько минут. И среди множества бормотаний и криков Какаши смог разобрать лишь несколько фраз:       — …Помогите ему, пожалуйста! Помогите моему сыну!..       — …Ожоги третьей степени…       — …Надышался дыма…       — …Состояние может быть опасно для жизни…       Какаши почувствовал себя намного лучше, когда легкие наконец наполнились чистым воздухом, но стоило ему попытаться приподняться на локтях, его опять уложили. Два врача переложили его на носилки и загрузили в машину скорой помощи. Тут же вокруг образовалась практически целая толпа, и Обито мгновенно пропал из вида.       — Обито! — Какаши подорвался и крикнул. — Что с Обито?! Где он?       — Тише-тише, мы позаботимся о нём. Но тебе нужно успокоиться.       Но Какаши не мог успокоиться. Почему они возились с ним, когда Обито была так необходима их помощь?       — Он будет в порядке? — с отчаянием спросил Какаши.       Врач помедлила. Но тут же кивнула.       — Да, он будет в порядке. А теперь ложись.       Какаши знал — она лжет. Просто чтобы успокоить его. Но он заставил себя поверить в то, что она сказала правду. Это обязано было быть правдой.       Неожиданно его руку сжала чья-то рука, и Какаши испуганно дернулся. Рин.       — Тебе нужно успокоиться, Какаши, — сказала она, и от волнения в ее взгляде, мальчик подобрался, заставил себя собраться с силами. — Они делают всё, что в их силах, чтобы помочь ему.       Какаши был…       Чья-то рука коснулась его плеча, и Какаши вздрогнул всем телом, не сразу понимая, где именно находится.       — Земля вызывает Какаши. Приём.       Какаши скользнул взглядом по чужой руке вверх, пока не наткнулся на взгляд Гая напротив.       — Хей, ты уронил свою книгу.       — …что?       — «Приди, приди рай».       — Спасибо… — неуверенно пробормотал Какаши, всё еще оглушенный собственным воспоминанием — на мгновение оно показалось ему настолько реальным, что действительность просто отступила.       — Ты упоминал, что Обито сейчас живет в Амегакуре, — неожиданно сказал Гай, вероятно подозревая, что — или, скорее, кто — занимал все мысли Какаши на протяжении пути. — Ты планируешь разыскать его?       — Да. Я должен, — Какаши сунул руку в карман, сжимая в ладони маленькую записку с адресом. — Не только потому что я скучаю по нему… Мне кажется, если я не смогу помириться с ним, я никогда не смогу двигаться дальше.       — Я думаю, он давно простил тебя. Серьёзно, прошли годы. Не забывай, вам было всего четырнадцать. Ему было больно, и он выплеснул свою злость на тебя, но это не значит, что он до сих пор продолжает тебя винить.       — Я знаю.       Какаши подружился с Гаем в старшей школе Конохи. После того, как Обито сбежал. Точнее, это Гай подружился с Какаши. Они ходили в одно додзё и знали друг друга еще со средней школы, фактически, на тот момент их можно было назвать приятелями. Но в старших классах они сблизились сильнее. Даже несмотря на ужасный вкус (или, точнее, полное его отсутствие) Гая в моде и эту ужасную стрижку (про брови и вовсе не хотелось ничего говорить), они поладили лучше, чем Какаши мог подумать во время их первой встречи. Гай стал его новым партнёром по тренировкам, а в тяжелые времена и вовсе казался единственным, что удерживало Какаши на плаву.       Гай действительно стал для него настоящим другом. Это заняло у него некоторое время, но в итоге он настолько сильно вклинился в жизнь Какаши, что тот уже даже подумать не мог о том, чтобы отвязаться от него. Он даже был вынужден признать, что не прилипни к нему Гай, практически наверняка Какаши бы слег с глубочайшей депрессией в первый год учебы в старшей школе.       И как бы сильно не раздражал его Гай временами, его практически постоянное присутствие рядом и в половину не нервировало Какаши так, как могло показаться.       — Так, а теперь… — блеск в глазах Гая заставил Какаши внутренне содрогнуться. Но он всего лишь выудил из внутреннего кармана колоду карт и кинул ее на стол. — Я бросаю тебе вызов!       Какаши устало взглянул на Гая, но тут же со стоном уронил голову, лбом глухо ударяясь о поверхность стола.       — Ладно.       Быть честным, им все равно было нечем заняться, а путь до Амегакуре только начался.       Гай одарил его ослепительной улыбкой и стасовал карты. Какаши подхватил поднятую с пола книгу и сунул обратно в рюкзак до следующего раза.       — Если я выиграю больше партий — ты платишь за обед, — сказал Гай.       Улыбка тронула губы Какаши.       — Ты сам предложил.

***

      Гай и Какаши достигли места назначения через час. И поскольку Какаши выиграл в два раза больше партий — на этот раз ему даже не пришлось пытаться соскочить с оплаты счета. Гай заплатил за их обед в одном из местных кафетериев, прежде чем они сели на автобус до места, где располагалась новое обиталище Какаши.       Какаши не был в Амегакуре очень давно — еще со времен своего переезда к Джирайе. К тому же, фактически, он даже не представлял, как в принципе выглядит квартира. Гай переехал сюда еще летом и предложил помочь с поиском жилья, так как уже имел кое-какие связи. Какаши предложение принял. Он доверял Гаю, а единственными его условиями были: низкая аренда и достаточная близость к центру, чтобы добраться утром в колледж не было такой уже большой проблемой. И когда Гай нашел одно подходящее местечко, располагающееся как раз рядом с тренировочными площадками, клубом дзюдо и, конечно же, недалеко от самого Гая — Какаши не то чтобы был сильно удивлен. Это было в духе Гая. Найти такую квартиру и по такой низкой цене. Какаши понятия не имел, как ему это удалось, но он был рад — этот вариант определенно был лучше всех тех, что сам Какаши смог бы отыскать собственными силами.       Он не был переполнен силой юности как Гай, не смог бы столь же упорно разыскивать то, что нужно. К тому же, Какаши полагал, что одной из причин такого успеха в поиске квартиры была улыбка Гая. После этой ослепительной улыбки вкупе с горячей юношеской речью большинство людей практически сразу же соглашались с ним — хотя бы ради того, чтобы отвязаться от него поскорее. И некое чувство вины проскальзывало в воспоминаниях Какаши — он тоже был одним из таких людей. Он действительно был недостоин такого друга как Гай.       Квартира была маленькой, но Какаши она нравилась. Ему никогда не было нужно много места. Было всё, что нужно: узкий коридорчик, тесная, но уютная кухня, небольшая ванная с душевой кабиной и спальня, что служила одновременно и гостиной. Гай предложил помочь разобрать вещи, но Какаши отказался. У него ещё было одно дело на сегодня.       — Я собирался увидеться с Обито.       Честно говоря, он просто не мог больше ждать. Его обуревало нетерпение, и это чувство ему было чуждо. Он не видел Обито много лет и просто хотел наконец узнать, имели ли поиски его матери хоть какой-то успех.       — Хорошо, тогда я зайду завтра? Покажу, где находится додзё и запишемся на тренировки.       — Звучит здорово. И, Гай, спасибо, что помог.       — Без проблем! — крикнул Гай уже на выходе из квартиры, но тут же обернулся, добавляя: — О! И завтра у нас утренняя пробежка! Я зайду за тобой в шесть.       — Погоди! Мы на такое…       Резкий хлопок двери не дал Какаши закончить мысль. Ему стоило лечь пораньше сегодня в таком случае. А уже завтра он более предметно поговорит с Гаем о важности правильного отдыха и достаточного количества сна для эффективных тренировок.       Но это будет завтра. А сегодня он должен был увидеть Обито. Какаши натянул на плечи куртку и в который раз перечитал указанный в записке адрес.       Его сердце забилось быстрее, когда он вышел из квартиры и запер дверь. Это было практически сюрреалистично. Он наконец-то снова его увидит. Он вышел на автобусной остановке и прошел еще несколько метров пешком до нужного здания.       Какаши не решился войти внутрь. Он не знал, почему так сильно нервничает, но чем ближе он подходил к двери, ведущей к квартире Обито, тем сильнее разгоралось в нем волнение. Через несколько минут внутренней борьбы, он всё же решился и переступил порог. Нужная квартира оказалась на втором этаже.       На двери не было указано имени, поэтому Какаши не мог быть уверен на все сто, но номер квартиры определено совпадал с указанным в записке. Оставался единственный способ узнать наверняка. Руки вспотели. Какаши осторожно постучал. Потом позвонил в звонок. Но никто так и не открыл. Надежда угасала с каждой секундой, уступая свое место жгучему разочарованию, но не то чтобы Какаши был удивлен. Они расстались в слишком натянутых отношениях. Он попробует ещё раз. Позже.       Но когда он вышел на улицу, к стоянке у здания подъехал мотоцикл.       Какаши застыл, рассматривая молодого человека, слезающего с двухколесной машины. И хоть на парне не было шлема, Какаши понадобилось несколько долгих секунд, чтобы убедиться, что это был никто иной как Обито. Чувство собственного идиотизма нахлынуло на него. Его просто не было дома. Конечно, у него наверняка были и другие дела в жизни помимо сидения под дверью в ожидании незваных гостей.       Какаши отметил, что Обито вырос, стал гораздо шире в плечах. И в его одежде не было ни единой оранжевой детали, какие он так любил цеплять на себя в детстве. На нем были черные джинсы и распахнутая черная кожанка. Собственно говоря, все вещи на нем были черными.       Обито приблизился, и Какаши почувствовал, как сердце ускорилось. Было легко просто убедить себя, что он должен прийти, но когда он стоял здесь, когда они наконец встретились, что он должен был ему сказать?       Черты лица Обито заострились, пропали любые намеки на мальчишескую пухлость. Шрамы, оставленные особенно ласковыми языками пламени, посветлели, но были всё еще заметны на правой стороне лица и шеи. Шрамы придавали его лицу грубости, но нельзя было сказать, что они хоть как-то уродовали его или выглядели инородно. Волосы его торчали коротким растрепанным ежиком, и Обито, приглаживая, рассеяно провел по ним рукой — на ней тоже были шрамы.       Какаши отступил на полшага.       Было и кое-что другое, и Какаши понадобилось какое-то время, чтобы осознать это на более примитивном уровне чем подсозание.       Повадки Обито изменились.       Он стал более… мрачным.       Обито прошел мимо Какаши, даже не взглянув, хотя их плечи и практически соприкоснулись, когда они поравнялись.       С такими серебристыми волосами… вероятность не заметить или не узнать Какаши была слишком мала. Он сознательно просто-напросто проигнорировал его, заставляя Какаши развернуться и схватить его за руку.       — Обито.       Он так и не удостоил его взгляда. Просто вырвал запястье из чужой хватки, словно Какаши был пустым местом, и пошел дальше. Сердце глухо ударилось о ребра, и он сделал ещё несколько шагов вслед за ним.       — Обито, пожалуйста…       Дверь захлопнулась прямо перед его носом.       Ауч.       Это было действительно больно.