Верность хромой собаки

      Самая большая головная боль Кейла — это неожиданные сюрпризы. Он терпеть не может всё неожиданное и всё сюрпризное. Ведь это всегда означает, что ему придётся работать. А если волшебный коммуникатор в хранилище Раона мигает красным, значит ему придётся бессовестно много работать. Углубляться в глубоко философские размышления: а не проигнорировать ли звонок от будущего короля и вздремнуть? Он со вздохом кивает дракону. Этот царственный придурок ни за что не станет звонить ему по доброй воле, если над головой королевства не висит дамоклов меч.       На экране тут же появляется изображение прекрасного Альберу с его дурацким ореолом благородства и доброжелательности. От его тёплой и такой же фальшивой улыбки у Хенитьюза тянет под ложечкой. Словно вместо величественного и венценосного наследного принца перед ним на экране раздавили сопливую мокрицу. Сравнения не сопоставимы, но осадочек примерно одинаковый. — Мой дорогой Кейл, — от этой сладости в голосе першит в горле даже у Раона. — Что ты думаешь о восточных землях? — Думаю, что там нет ничего хорошего, — честно отвечает парень, кивая с серьёзным выражением лица. — В смысле? — доброжелательная улыбка застывает на лице принца, когда его холодные глаза совсем не улыбаются. — В прямом, — напустив ещё больше серьёзности, отвечает Кейл. — Если звоните вы, ваше высочество, значит мне придётся поехать туда и батрачить, не разгибая спины. — На благо королевства Роан, — не отрицает принц. — А я не могу, у меня планы, — пожимает плечами Хенитьюз, разводя руками. — Позволь поинтересоваться, какие же такие планы у многоуважаемого наследника графа Хенитьюза, что дела королевства не идут ни в какие сравнения? — прищурив глаза, до самого конца сдерживается от порции старой-доброй нецензурщины Альберу. — Отпуск. — Отпуск?       Тупо переспрашивает принц, практически физически ощущая, как лопается последняя нить терпения в его голове. Он уже сотню раз проклинает всё сущее, что вынуждает его звонить этому графскому ублюдку. Если бы дело не было настолько серьёзным, он бы предпочёл пробежаться нагишом по коридорам дворца, нежели звонить этому лису. Один только расслабленный вид этого человека побуждает на насилие. Однако насколько он испытывает к Кейлу раздражение, настолько же он ему и доверяет. И это ещё одна причина для Кроссмана несвойственно яро злиться. — Мой дорогой Кейл, — улыбаясь ещё шире, Альберу вальяжно откидывается в кресле и перекидывает ногу на ногу. — За сколько же вы готовы провести расследование на восточной границе, вычленив союз мятежников? — Здоровье дороже денег, — отмахивается Кейл, не ожидая чего-то существенного. — Одна дощечка на миллион. — Ради вашего безусловно мудрого и справедливого сиятельства, — с ложной печалью в голове строит комедию Кейл, собираясь отказаться. — Золотом. — … я готов на всё, — тут же переменился Хенитьюз. Отдых, конечно, важен, но и детей кормить на что-то надо. Раон не так давно присмотрел себе несколько камней маны. — Если такой ничтожный отброс как я сможет хоть чем-то помочь нашему великому и благородному наследному прин… — Хватит, — устало выдыхает Кроссман, прикрывая глаза рукой. Вена вздулась на его лбу и теперь пульсирует от каждого слова. Маску доброжелательности удержать больше не удаётся. — Ещё одно слово, и я отправлю письмо не в особняк, а тебе в глотку. Давай сразу к делу.       Кейл притворно удивляется, но в глазах явно читается восторг от доведения Альберу до крайности. Царственный придурок импонирует ему куда больше, когда не притворяется святым миротворцем. Вытаскивая наружу свою настоящую несдержанную и ехидную натуру. Сделав пометочку в голове, что такая необоснованная жесткость к нему несправедлива и должна быть отомщена, Кейл отключается первым.       Через месяц Кроссман читает отчёт о том, что был задержан подпольный союз мятежников из трёх главных семей восточных земель. Попутно вскрывается незаконный оборот поддельных зелий маны на чёрном рынке и спасена одна близлежащая к границе деревня от мутирующих зверей. Кейл со всем прискорбием сообщает в конце, что смертельно устал и уходит на заслуженный покой. Дощечку просит выслать в поместье. Альберу задумывается, что ему стоит изучить несколько дыхательных упражнений по контролю гнева. Этот графский ублюдок сводит его с ума.