Верность хромой собаки

      Впервые она видит его на банкете. Ореол героя и статного мужчины привлекает её внимание. Казалось, он блистает ярче ламп королевского зала. Широкий разворот плеч, даже на первый взгляд крепкое тело. Идеально сидящий чёрный мундир сверкает сапфировой брошью. Тонкие серебряные цепи ползут по правому плечу, словно причудливые змеи, удерживая тёмно-голубую накидку. В его образе нет излишнего лоска и причудливого блеска. Всё чопорно и по-простому сдержанно, что придаёт мужчине ещё больше шарма. Его главные украшения: улыбка, застывшая на самых краешках губ, карие с хитрым прищуром глаза и огненно-алые волосы. Высокий хвост, обвязанный атласной чёрной лентой, открывает длинную шею. Когда Берия Волш смотрит на него горящими страстью и преданностью глазами, то верит, что этот человек — мечта, которую она поймает в свои руки несмотря ни на что.

***

— Именно поэтому я здесь, — потея, смотрит своими маленькими глазками маркиз Волш.       Кейл, лениво раскинувшись на диване, закидывает ногу на ногу и без особого интереса слушает душевные стенания мужчины. Силой воли подавив некультурный зевок, Хенитьюз, оперевшись локтем о мягкую спинку дивана, придерживает голову. Ганс неодобрительно косится на своего господина, но ничего не говорит, подливая вино в опустевший бокал. Маркиз достаёт нагрудный платок и утирает льющийся градом пот. Грузное тело неловко переваливается на кресле под снисходительным взглядом исподлобья. — Я вас понял, — наконец говорит Хенитьюз, неторопливо помешивая вино в бокале, — ваша дочь просит вас заключить со мной договорной брак. — Да-да, так точно, — кивает маркиз, потирая мокрые ладошки. Он испытывает страх и трепет перед человеком напротив него. Хенитьюз — настоящий демон, но ради дочери Волш и не на такое пойдёт. — И я единственный, за кого она согласна выйти замуж, я всё правильно говорю? — Кейл чувствует, как у него начинается мигрень. — Да-да! Всё правильно, господин Хенитьюз! — раболепно продолжает маркиз.       Кейл смотрит на него, как на неприятное насекомое, побеспокоившее его во время послеобеденного сна. Сегодня один из немногих дней, когда Хенитьюз может побездельничать на законных основаниях. Остатки руки были успешно схвачены Чхве Ханом, все государственные дела отложены улажены и убраны в дальний ящик стола царственного придурка. Проблем с деревеньками оборотней и тёмных эльфов на его территории тоже не предвидится в ближайшее время. Поэтому Кейл планировал наслаждаться отдыхом с вином и закусками в своей резиденции столько, сколько сможет. Так какого чёрта он вынужден ранним утром принимать какого-то маркиза и выслушивать его семейные проблемы? Злость поднимается из живота и расходится волнами по всему телу. Однако внешне Кейл сохраняет бесстрастное, немного сонное лицо, будто только что проснулся так и есть, и слушает вполуха. — Ну так причём здесь я? — всё же не сдержав зевка, спрашивает Кейл. Ганс смотрит на него осуждающе. Где это видано, чтобы граф вёл себя так непочтительно перед маркизом? — Что? — покрытое красными пятнами от волнения лицо мужчины забавно вытягивается, и Кейл улыбается. — Я спросил, причём здесь я? Это внутренние проблемы вашей семьи, — мягко пожимает плечами Хенитьюз. — Я не имею к этому никакого отношения. И уж тем более не припоминаю, чтобы хоть когда-либо говорил, что ищу себе жену по расчёту. — Но ведь, — маленькие поросячьи глазки маркиза Волша бегают по комнате в поисках поддержки. Когда их взгляды с Гансом пересекаются, дворецкий тут же отводит глаза. В этом цирке он участвовать не намерен. — Это… выгодно? — Выгодно? — брови Кейла выразительно приподнимаются от удивления. — В чём же моя выгода? — Моя Берия — красивая молодая леди. В прошлом году она дебютировала в обществе. Берия добродетельна, у неё мягкий и покорный характер, а также пылкое преданное сердце! Она станет для вас, господин Хенитьюз, замечательной женой! Для нас будет большой честью ваше вступление в наш дом и наследование титула маркиза… — Ха-а, — Кейл ловит себя на том, что в последнее время слишком часто вздыхает. Не это ли первый признак старости? — Уважаемый маркиз Волш, вы правда знаете, сколько мне лет? — Эм? — его глазки широко распахиваются от этого вопроса. — Я ваш ровесник, плюс-минус пару лет, — улыбается Кейл, и мужчина удивленно смотрит в его сторону. — Вы выглядите не больше чем на двадцать пять! — кричит он с такой страстью, что неловко становится даже Гансу. — Спасибо за комплимент, но я не об этом, — Хенитьюз ставит бокал на стол и скрещивает пальцы в замок на колене. Он снисходительно смотрит на мужчину перед ним, как смотрят взрослые на нерадивых отпрысков. — Даже не беря во внимание, что я гожусь семнадцатилетней девушке в отцы, я не маленький мальчик, которого можно привлечь молодостью и красотой девушки, и я уж точно не корыстен до титулов. Ещё одно подобное предложение, и я буду рассматривать это как личное оскорбление. — Но ведь! — Вы действительно считаете, что я не могу своими силами получить титул маркиза или даже выше? — иронично улыбается Кейл, остужая пыл Волша. — Н-нет! Я! — мужчина сжимается под этим холодным взглядом Хенитьюз, инстинктивно чувствуя опасность. — Это всё ради королевства Роан! — О? — искренне изумляется Кейл, видя, сколько смелости собрал в себе маркиз для этой последней атаки. — Мы должны заботиться о чистоте крови высших эшелонов аристократии! Умелые люди должны закладывать крепкий фундамент для будущего королевства! Поэтому… — То есть, если в человеке не течёт «чистая» кровь, он не достоин стать основой будущего Роана? — Кейл по-доброму ему улыбается, и от этой мягкости у Волша стынет кровь в жилах.       Чёрная ярость клубится во взгляде Хенитьюза, словно он не в своей гостиной попивает вино, а на поле боя готовится сносить головы. Одну конкретную он жаждет срубить прямо сейчас. Знал бы этот придурок, что в его драгоценном короле течёт «грязная» кровь, как бы отреагировал? Эта мысль распаляет Кейла ещё больше. Это узкомыслие и туннельный взгляд вперёд людей древности раздражают. — Да, человек чистой крови добьётся больше, чем тот, кто смешал её, — веря в сказанное искренне и самозабвенно, гордо приподнимает подбородок Волш. Остальные два трясутся.       Кейл молчит, чтобы сдержать клокочущую в груди ярость. Ему тяжело контролировать исходящую от него ауру кровожадности. Ганс видит обманчиво спокойное положение тела и то, как побелели кончики пальцев от силы, с которой Хенитьюз сжимает их в замке. Дворецкому и самому не нравится слушать подобные речи, но, в отличие от своего господина, он бессилен. Он видит в глазах маркиза, что тот абсолютно уверен в своей правоте и переубедить его не получится. — Я думаю, на этом наш разговор можно окончить. — Поднимаясь с места, Кейл указывает ему в сторону выхода. Дальнейшие разговоры бессмысленны. — Всего доброго. — Я отправил официальный запрос его величеству, — напоследок говорит Маркиз Волш, и Хенитьюз приподнимает бровь. — Запрос о моём браке? — прыскает со смеху Кейл, едва ли не хохоча в голос. — Он мне не отец, чтобы решать, кого мне брать в жёны. «Но при желании и его могу называть папочкой», — смеясь, про себя думает Кейл от абсурдности данной угрозы. Он смотрит в пыхтящее негодованием лицо маркиза и машет рукой, прощаясь. Когда дверь за ним закрывается, Хенитьюз вновь падает в мягкий ворох подушек на диване. Сжимает переносицу пальцами в надежде хоть немного успокоить пульсирующую мигрень. Рядом с ним появляется Раон, проминая диван. Он изрядно подрос в последнее время. — Раон, король ещё не позвонил? — немного напрягаясь от столь долгого затишья со стороны Кроссмана, спрашивает у дракона Хенитьюз. — Коммуникатор молчит, человек, — вертит из стороны в сторону своей круглой головой Раон. «Что происходит в голове у этого царственного придурка?», — размышляет Кейл, думая, что, возможно, письмо до него ещё не дошло. Иначе его свирепое вето было бы слышно во всём континенте. Или это Хенитьюзу так только кажется, и тот на полном серьёзе рассматривает это предложение? Кейл не знает. Альберу до сих пор молчит.

***

— Ха-а, — выдыхает Альберу уже четвёртый раз за пятнадцать минут. Его взгляд то и дело отрывается от бумаг, падая на письмо с восковой печатью дома Волша. — Ваше величество, вы прожжёте в нём дыру, — говорит секретарь, не выдерживая этих страданий. — Скажи мне, Клод, что бы ты сделал на моём месте? — бросая перо в чернильницу, Альберу откидывается на спинку кресла и мучительно прикрывает глаза. — Я бы закончил проверять этот отчёт о незаконной контрабанде магических существ королевства на подпольный аукцион, — чопорно отвечает секретарь, и Кроссман обжигает его укоризненным взглядом. — Я не об этом говорю! — сдерживая злость, говорит король. Он изрядно устаёт от посторонних мыслей, что из раза в раз возвращают его к этому треклятому письму. — Может мне просто сжечь его и сделать вид, что оно до меня не доходило? — Как по-детски, ваше величество, — хмурится Клод, наблюдая, как Кроссман прикрывает покрасневшие от усталости глаза рукой. — Это хорошее предложение как для внутренней политики Роана, так и для самого дома Хенитьюз. К тому же, Волш верный вассал поддерживающей вас фракции аристократов. Его ни в коем случае нельзя обижать. — Я это и без тебя знаю, — не отрывая руки от лица, тихо говорит Альберу. Он чувствует себя измождённым как никогда. — Если вас это так тревожит, то почему бы вам не поговорить с ним для начала, прежде чем отвечать маркизу Волшу? — неуверенно говорит Клод. — Попросите его отказаться от этого брака… — Ты действительно думаешь, что я имею на это право? — смеётся без тени веселья Кроссман. — Вы — король, всё под вами подчиняется вашей воле, — вдруг говорит Клод, и Альберу всё же тихо смеётся. Практически шёпотом. — Да, я король. Именно потому что я король, у меня нет на это права. — Улыбка его печальная и отчаянная. Секретарь впервые видит его таким.       Как вообще Кроссман может просить Кейла о чём-то подобном после всего, что сделал сам? В отличие от него, Альберу обзавёлся женой и двумя прекрасными детьми. Он привязал Хенитьюза обязанностями к себе, лишая свободы. И если как главнокомандующим армии и гражданином королевства Роан он может им повелевать и приказывать, то как человеком… как Кейлом — он так поступить не может. — Оставьте тогда этот вопрос на господина Хенитьюза, — осторожно говорит секретарь, боясь поджечь не тот фитиль и нарваться на бурю в лице короля. — Я уверен, он примет правильное решение.       Альберу молчит, не открывая глаз. В висках пульсирует боль, и он жалеет, что вообще поднял сейчас эту тему. Письмо пришло пару дней назад. Если сначала Кроссман только иронично над ним смеялся, думая, что Кейл наверняка откажется, то спустя время задумался. А что, если это его желание? Возможно ли, что этот графский ублюдок действительно хочет полноценной семьи? Берия — прекрасная молодая девушка с чистым и открытым взглядом, не боящаяся трудностей. Если она искренне влюблена в Кейла и они намерены пожениться, то Альберу не имеет права им мешать. Если таково желание Хенитьюза. — Ха-а, — вновь вздыхает Кроссман, и секретарь не знает, куда деть глаза.       Альберу молчит не потому что не хочет разбираться в этом вопросе. Он просто не знает, что может сказать.

***

      Через неделю Кейл готов сдаться и капитулировать в другое королевство, империю, да чёрт возьми, континент!       Берия на деле оказывается очень настойчивой девушкой. Она каждый день закидывает его письмами, случайно встречается с ним на мероприятиях и даже натыкается на него в коридорах дворца. Если поначалу он верит в совпадения, то потом убеждается в одержимости. — Помнишь, как я говорил, что Альберу приставучий? — спрашивает у невидимого Раона Кейл, идя в кабинет короля. — Забудь. Она даст ему сто очков вперёд.       «Люди такие надоедливые, то ли дело великий и могучий Раон Миру! Тебе следует держаться меня, слабый человек!», — Кейл с досадой думает, что надо отучить этого ребёнка от столь самонадеянной формы общения. Хотя … он же дракон. Это нормально для него. Коснувшись плеча Кейла на прощание, Раон уходит, оставляя того у дверей кабинета короля. Горестно вздохнув, Хенитьюз мягко стучит в дверь. — Да? — открывает дверь Клод и его глаза за стёклами очков распахиваются от удивления. — Господин Хенитьюз? — Он самый, — доброжелательная улыбка пугает секретаря куда больше клинка у горла. Оторопело отступая назад, он пропускает Кейла внутрь. — Приветствую солнце королевства, — обращается к Кроссману в поклоне, и от этого всем в комнате становится некомфортно. А точно ли это тот самый Хенитьюз? — Мой дорогой Кейл, что привело тебя сюда в твой выходной? — благодушно улыбается Альберу как ни в чём не бывало.       Подходя ближе, Хенитьюз замечает пролегающие круги под глазами Альберу. Его лицо едва заметно осунулось, а уголки глаз покраснели от усталости. При этом злосчастная улыбка на его лице выглядит криво. Если бы Кейл не знал его так хорошо, то не заметил бы ничего необычного. Однако он знает этого царственного придурка как родного, чтоб его. — Я пришёл помочь, — фыркает Хенитьюз на попытки короля быть «нормальным». — Помочь с чем? — напрягся Кроссман. — Помочь с бумажной работой, — спокойно говорит Кейл, подходя к столу и беря ближайшие к нему бумаги. — Я всё-таки не только главнокомандующий, но и советник. — Ох? — от удивления очки секретаря падают на пол, и одна из линз трескается.       Альберу приоткрывает рот в немом крике. Значит ли это, что завтра случится катастрофа и мир прекратит существовать? Если бы случился апокалипсис, то у его всадников было бы лицо Кейла за работой. Упорно не замечая их растерянности, Хенитьюз садится на диван и начинает просматривать бумаги. Под тихий шорох листов Клод хватается за сердце и в неистовстве бормочет молитву. Он не верит, что дожил до этого момента. Нескончаемый и неподъемный объем работы, его недосыпы и смертельная усталость от переутомления наконец-то окупились? В уголках глаз секретаря собираются слезинки, и не обращая внимание на валяющиеся на полу очки, он уходит. Ведь не пристало джентльмену плакать на глазах других мужчин.       Провожая его взглядом, Кейл спокойно возвращается к изучению документов. Альберу тихо выходит из-за стола и, как крадущаяся пантера, осторожно приближается к нему. На его лице крайнее беспокойство, будто Хенитьюз сообщил о неизлечимой болезни, а не пришёл добровольно поработать. Кейл периферийным зрением ловит эти неловкие передвижения короля и фыркает глубоко в сердце. Уровень его раздражения достиг критической отметки. Он прекрасно видит письмо Волша на столе Альберу и это злит его ещё сильнее. — Кейл, с тобой всё хорошо?       Альберу, преклонив колено, садится напротив Хенитьюза и смотрит на него обеспокоенно снизу вверх. Тянет раскрытую ладонь к его лбу, меряя температуру. Кейл смотрит на него исподлобья с немым ожиданием. — Где это видано, чтобы солнце королевства становилось на колени перед кем-либо? — приподнимает бровь Кейл, и Альберу улыбается, беря его руку в свою. — Что-то случилось? — Альберу целует раскрытую ладонь и упрямо отводит глаза каждый раз, когда Хенитьюз хочет встретиться с ним взглядом. — Нет, всё в порядке, за исключением одного, — он обрывается на полуслове и видит, как напрягаются плечи Кроссамана. — Слишком много новых людей во дворце. — Ты имеешь в виду..? — не договаривает король, но Кейлу это и не нужно. — Имею. — Ха-а, — они выдыхают одновременно. Им не нужно уточнять, кто эта личность.       Кроссман понуро опускает плечи и кладёт голову на колени Кейла, обнимая за талию. Он жмётся к Хенитьюзу всякий раз, когда безбожно устаёт. Это его своеобразный ритуал, чтобы прийти в себя и набраться сил. Кейл со смехом всегда говорит, что Альберу нагло выкачивает из него всю энергию. Но не в данной ситуации. — Она стала новой фрейлиной Шарлиз, поэтому видеться нам придётся часто, — глухо звучит бурчание Кроссмана, словно это отнимает последние силы. Кейл хочет потрепать его по голове, но рука замирает в воздухе. — Ваше величество, вы ничего не хотите мне сказать? — тихо и вкрадчиво спрашивает Хенитьюз, у которого перед глазами стоит то злосчастное письмо.       Кроссман не поднимает головы. В мыслях вертятся сотни причин, чтобы просить Кейла отказаться от этого брака. Если придётся, то даже умолять его на коленях. То, с каким отчаянием Альберу не хочет, чтобы этот союз стал реальностью, не нравится даже ему. И при всех этих сложных и сильных чувствах — он не может. Чувство гордости и ответственности давит на плечи и оплетает язык. Альберу молчит. Кейл криво улыбается и треплет Кроссмана по голове.       Чувство горечи, повисшее в кабинете, можно потрогать руками.

***

— Скажи мне, Раон, так кто же нравится дяде Кейлу? — Александр обаятельно улыбается своему другу, в точности копируя своего отца.       До него уже дошли слухи из библиотеки, и ему крайне интересно, кто же та загадочная личность, что крадёт его драгоценного крёстного прямо из-под носа. Раон утопает в мягком кресле в детском облике тёмного эльфа и с завидным аппетитом уминает пирожные. Он выглядит так исключительно потому, что Кейл прощает ему все шалости в этом теле это практично и удобно в обиходе. Именно так.       Приходя сюда после того, как оставил Хенитьюза у кабинета, Раон примерно представляет, чего хочет от него этот человек. Александр с завидным упорством старается угодить Кейлу даже больше, чем родному отцу. И не скрывает своего фаворитизма перед остальными. Даже имея невесту, дочь умной Розалин, он то и дело бросает взгляды в сторону Хенитьюза. Его одержимость видна невооружённым глазом, привлекая ненужное внимание и добавляя работы слабому человеку. При таком раскладе Раон видит ещё больше преимуществ в командной работе с Альберу. Тот умело играет отведённую ему роль, не создавая препятствий в общении Кейла и Раона. Все эти мысли проносятся за доли секунды в маленькой головке дракона.       «Пусть тот человек и страшный, но действует осмотрительней этого ребёнка», — думает Раон. Доев пирожное, он удовлетворённо облизывает пальцы и с жалостью смотрит в светящееся лицо Александра. — Вот поэтому ты — ничтожный человек, — говорит дракон, и принц недоумённо наклоняет голову вбок.       Больше Раону сказать ему нечего.

***

      Вы когда-нибудь испытывали наивысшее чувство ненависти к человеку? Чтобы желать стереть всё его существование не просто из своей жизни, но и с планеты в частности? Кейл испытывает это в данный момент. Он слишком пьян, чтобы разбираться, как он оказался в одном экипаже с Берией, но выпрыгнуть хочет прямо сейчас. Голова раскалывается от выпитого, зелёные черти чуть ли не водят хороводы перед глазами. От постоянной тряски в карете начинает подташнивать, и он облокачивается на стену, прикрыв глаза. Дочь семьи Волш даже в таком состоянии смотрит на Хенитьюза с обожанием и смущённо протягивает платок.       Кейл вынужден согласиться, что эта ситуация случилась по его неосмотрительности. Он был слишком разозлён упорством Альберу и его дурацким молчанием, чтобы думать об этом в трезвом состоянии. И хоть Хенитьюз отчасти понимает причину этого обета безмолвия его короля, принять — это совсем другое. Возможно ли, что Кроссман чувствовал себя точно также, когда Кейл ничего не сказал по поводу его свадьбы с Шарлиз? И те же обстоятельства, что и когда-то у него, заставляют упрямо переживать всё это в одиночку? Чем больше Хенитьюз думал об этом, тем сильнее злился на себя и на этого царственного придурка.       Пропив свою осмотрительность ещё в обед, к ужину он уже идёт по наитию. Оставив свой дорогой пиджак в качестве чаевых, Кейл в одной рубашке, с недопитой бутылкой вина, ловит экипаж. Кучер заранее предупреждает, что везёт ещё одного пассажира, но Хенитьюза это ни капельки не трогает. Ох, а стоило. И вот теперь они вместе едут по дороге к особняку Кейла. Стоит ли говорить, что незамужняя аристократка в компании мужчины наводит на определённые мысли? В какой скандал это может вылиться… — Позвольте утереть пот с вашего лица? — голос её звонок, от чего Кейл морщится ещё сильнее. — Не позволю, — сухо бросает, не отрывая руки от лица. Богиня, как же его тошнит от её духов. — Вы не рады меня видеть? — сконфуженно спрашивает девушка, словно не верит в подобное. — Мне кажется, что это судьба. «Ха! В гробу я видал такую судьбу!», — зло думает Кейл, но вслух только цыкает. — Я не верю в судьбу, — под монотонный стук копыт его голос звучит тихо. — А я верю! Верю в то, что нам небесами суждено быть вместе. Ещё с первого взгляда по нам зазвонили свадебные колокола, — Берия сжимает свои ладони вместе, будто в молитве, и с жаром выдаёт свои истинные чувства.       «Богиня, да она сумасшедшая», — сколько досады в одной этой мысли. Нет, Кейл объективно признаёт, что Берия — красива. В её длинных волосах цвета чёрного адаманта и голубых сверкающих глазах есть своё очарование, сражающее мужчин наповал. Тонкий стан, бледная, словно мелованная кожа, пухлые алые губы — природная красота, как она есть. Но её навязчивость и страсть обременительны. Будь Хенитьюз при других обстоятельствах, он бы рассматривал возможность этого брака. Однако он точно знает, что не сможет разделить чувства на двух людей. Либо один, либо никто. К полумерам не привык. — К тому же, вы станете настоящим маркизом! Это куда статуснее графа! — в восторге щебечет девушка, забивая воображаемые гвозди в голову мужчины. — Я никогда не смогу вас полюбить, — потирая уставшие глаза пальцами, серьёзно говорит Хенитьюз. — Любовь приходит со временем, никогда не говори никогда! — Берия явно гордится своей мудростью. — Я не хочу кровных наследников, — не уступает ей Кейл. — Если богиня не подарит нам дитя, я буду кротко служить лишь вам! — благоговение сквозит в её голосе, а Кейла укачивает всё сильнее. — Думаю, общество не одобрит нашу разницу в статусе, я, знаете ли, отброс ещё тот, — он не особо верит, что и эта отговорка сработает. — Чушь! Это всё злословие людей, не понимающих вашей ценности! Её величество благоволит нашему союзу! Я стала её фрейлиной, чтобы быть ближе к вам не только духовно, но и физически! — звонкий голос дрожит от эмоций, которые она вкладывает в каждое своё слово.       «Так вот откуда ноги растут!», — уже как-то устало думает Кейл, не в силах слушать и дальше глубокомысленные аргументы этой девушки. От выпитого ему откровенно плохо. Вряд ли кому-то было бы хорошо, начни он пить с раннего утра и до позднего вечера. Голова трещит так, что искры из глаз сыплются. — Я люблю мужчину, — будто говорит о любимом сорте чая Кейл.       Впервые Берия не находит, что ответить. Экипаж погружается в тревожную тишину. Из окон льются звуки ночных улиц, разговоры людей и ненавязчивая музыка с площади. Стук копыт лошадей равномерный и убаюкивающий, Хенитьюз невольно засыпает на какое-то время. До тех пор, пока напряжение не разрезает тихий девичий всхлип. Кейл не отрывает ладони от лица и даже не смотрит на Волш. Его слишком сильно злит вся эта ситуация, чтобы беспокоится о чьих-то чувствах. Это он здесь жертва. — Это слишком даже для вас, — хлюпает носом, прикрываясь ранее предложенным платком.       «Наконец-то до неё дошло!», — Хенитьюз хватает только на слабое ликование в голове. Он также думает о том, когда они уже приедут и это неловкое путешествие подойдёт к концу. Вдруг что-то мягкое касается его шеи, и прежде, чем он успевает рассмотреть, Берия наваливается на него всем телом. Она дрожит от волнения, её лицо горит от смущения перед столь вульгарным поведением. Кейл хватает Волш за плечи и отталкивает от себя, но прежде девушка успевает оставить яркий засос на его шее. От удивления Хенитьюз даже трезвеет и во все глаза смотрит на пышащую жаром и страстью Берию. — Что вы, чёрт возьми, творите? — прикрывая саднящее место рукой, прикрикивает на неё Кейл. Он чувствует липкость её помады и боль от укуса. — Вы же любите таких женщин! Я стану для вас такой! — её одержимость по-настоящему пугает Хенитьюза, который буквально смотрит смерти в лицо едва ли не каждый день. — Поэтому не отрекайтесь от меня столь нелепыми отговорками!       Возможно, это станет самым большим пятном на репутации Кейла, но в тот момент ему на это абсолютно плевать. Не желая и дальше слушать эти сопливые дрязги, он просто сбегает из экипажа, мчащегося на полном ходу. Используя силу ветра, несётся во весь опор в сторону дома, в страхе, что Волш его нагонит.       Сегодня дьявол-главнокомандующий потерпел своё первое поражение, капитулируя с поля боя.

***

      Берия видит, как Кейл идёт по коридору дворца и её сердце наполняется трепетом и радостью. Решив проследовать за мужчиной, она не издаёт лишнего шума. Волш всё ещё пребывает в смятении после их стремительного расставания в экипаже. Она не ожидала такого очаровательного смущения от мужчины его возраста и репутации. В том, что Берия путает ужас со смущением, разуверять её, конечно же, никто не спешит. Девушка крадучись скрывается за углом и выглядывает, куда же он идёт. Разумеется, в кабинет короля.       Вопреки заведённым порядкам, дверь не закрыта полностью, а интригующе приоткрыта. Это вызывает искушение у девушки. Желание подглядеть выше страха перед наказанием, в случае если её поймают с поличным. Чем ближе Волш приближается к щёлке в проёме, тем тише и медленней её дыхание. Когда она уже стоит за дверью, и вовсе забывает дышать. Перед глазами тот самый дьявол-главнокомандующий Кейл Хенитьюз вульгарно сидит на рабочем столе короля, с широко разведёнными ногами, пока тот страстно целует его прямо в губы. Кейл стреляет в неё быстрым насмешливым взглядом, точно зная, что Волш подглядывает. В момент, когда их глаза пересекаются, она закрывает руками рот, едва сдерживая вскрик. Берия не верит в увиденное и в ужасе убегает прочь. Она наталкивается на стены, сбивает картины и вазы, несётся прямо во дворец королевы, чтобы рассказать об этом ужасе.       Прежде, чем ей удаётся пересечь сад, она чуть не налетает на одинокую статую. Берия, находясь в полном беспорядке не сразу понимает, откуда вообще могла взяться статуя посреди дороги. В то же время «статуя» распахивает свои огромные голубые глаза, и девушка едва не теряет сознание. Не удержавшись на трясущихся от долгого бега ногах, падает. Теперь их лица на одном уровне. Волш узнаёт маленького тёмного эльфа, что постоянно мельтешит рядом с Кейлом. Страшная догадка поражает её в самое сердце. — Даже тот страшный человек доставляет беспокойство! — сокрушается ребёнок, потирая переносицу. В этом он в точности копирует самого Хенитьюза, которого заваливают нежелательной работёнкой. — Т-ты убьёшь меня? — её губы синеют от ужаса, а кровь стынет в жилах.       Ребёнок, словно задумывается на секунду над её словами, смакуя их, решая стоит ли именно так поступить. А после, его голубые глаза сияют в ночи, и неестественная широкая улыбка разрезает детское лицо. Берия больше не в силах выдерживать всё это напряжение, падает без чувств. — Ха-а. Можно, конечно, и убить, — тыкая в живот девушки тонким прутиком, который он только что подобрал, говорит Раон с разочарованием. — Да ведь мой слабый человек снова будет читать мне нотации. Мне! Великому и могучему Раону Миру! Поэтому будет достаточно, если ты просто не сможешь никому рассказать об увиденном.       Берия уже не слышит его слов. Приятный детский голосок разгоняет ночную тишину королевского сада. Кейл воспитывает его поистине страшным ребёнком.

***

      Кейл прикрывает лицо руками от неожиданного смущения. Впервые он делает что-то настолько вызывающее перед другими. Идея уже не кажется ему такой хорошей, какой он считал в самом начале. Да и стоит ли раскрывать их с Альберу отношения в таком ключе? — Похоже, я сделал что-то очень глупое и необдуманное? — говорит сам себе Кейл, пока ладонь Кроссмана плавно скользит от его колена к внутренней части бедра. — Ты соблазнил короля, тебе есть, чем гордиться, — смеётся Альберу. — Пойдут слухи, — сквозь зубы жалобно звучит голос Кейла. — Ой, одним больше, одним меньше. Они и раньше судачили о наших близких отношениях.       Не удостоив короля даже взглядом, Хенитьюз теряется в собственных противоречиях, игнорируя столь явную ласку. Альберу целует его в висок, потом в скулу и подбородок. Осыпает поцелуями, как благословляет, вкладывая в каждый кусочек собственной души. Когда очередь доходит до шеи, Кейл вздрагивает всем телом от щекочущего чувства. Он уверен, что этот царственный придурок улыбается своим шалостям, пока сам Хенитьюз тут, ну, немного страдает? — Не отвлекайся, Кейл, — говорит Альберу, прикусывая ключицу мужчины до крови. — Это приказ, мой король? — не сдерживается и обхватывает талию Кроссмана ногами, притягивая как можно ближе к себе. Теперь очередь Кейла кидать вызов. — Дружеское напоминание, — глаза Альберу темнеют, а лицо с вежливой улыбкой застывает нечитаемой маской, когда он видит едва угадываемый след от «поцелуя» Берии.       Он проводит пальцами по метке, будто ожидает, что так сможет его стереть. Для Альберу это непростительное преступление. Едва ли не государственная измена. Король на какой-то промежуток времени всерьёз задумывается, а не сослать ли всё семейство Волшей из Роана. Но видя, с каким лукавством Кейл смотрит на него исподлобья, забывает об этом. Накручивает на руку длинные алые, как рубины, волосы, и вынуждает откинуть голову назад. Хенитьюз охотно подчиняется, подставляя шею. — У тебя бесстыдные ноги, — говорит король, оставляя новый след на месте практически зажившего. Словно доказывает своё преимущество и полное право. — Не только они, мой король, — смеётся Кейл, когда Альберу смотрит на его припухшие губы. — Не только они, — соглашается Кроссман, наклоняясь для ещё одного долгого поцелуя, но рука Хенитьюза его останавливает на полпути. — Ваше величество, вы ничего не хотите мне сказать? — хитро щуря глаза, как настоящий манипулятор, едва ли не хохочет Кейл. Альберу явно сегодня нетерпелив и раздражён. Все как он любит. — Никакого брака, Хенитьюз, — практически рычит, ведясь на все уловки мужчины чисто из огромной любви к этим чёртовым играм уважения. — Это дружеский совет? — Приказ, Кейл!       Дверь наконец-то закрывается до конца.

***

      Просыпаясь посреди ночи, Хенитьюз сбрасывает руку Альберу со своего живота и откидывает одеяло. Сколько он ни заручается, что больше спать во дворце короля не будет, этот царственный придурок делает всё, чтобы он буквально не мог уйти на своих двоих. На нём одна тонкая рубашка. С чувством проматерившись глубоко в сердце, он ступает босыми ногами по холодному полу. Зябко передёргивает плечами и идёт к рабочему столу Альберу. Этот сумасшедший трудоголик работает даже в своих покоях. Пугающая преданность своему делу.       На столе лежит злосчастный конверт от Волшей, который Кейл сейчас мог узнать из тысячи. Как какой-то извращённый талисман Кроссман таскает его из комнаты в комнату? Прислонившись бедром к краю стола, Хенитьюз открывает его и бегло прочитывает. Ничего нового и необычного там не было, но само его существование раздражает до зубной боли. С безразличным лицом Кейл выбрасывает письмо в догорающий камин и возвращается в постель. Кроссман, словно чувствуя его возвращение, тут же крепко обнимает, притягивая к себе.       Уж кто-кто, а теперь Альберу абсолютно точно уверен, кого же любит Кейл.