Верность хромой собаки

— Нет, ну вы посмотрите на него, — сплевывает маркиз Хэмвол, презрительно глядя в сторону компании Кейла. — Выскочка.       Все прекрасно слышат его пьяный трёп, включая самого Хенитьюза. Не удостоив старика даже взглядом, Кейл помешивает красное вино в бокале. Это уже четвёртый за сегодня, Чхве Хан считает. Обычно Хенитьюз много не пьёт на официальных мероприятиях, так как выступает в качестве эскорта наследного принца. Однако сегодня он в крайне паршивом настроении и улыбается чуть шире обычного другим гостям. Вечер, организованный по случаю примирения Роана с империей Сардоса, привлекает много внимания. Здесь присутствуют как дружественные, так и не очень дружественные страны континента. Нет ничего удивительного в таком отношении, ведь Кейл набил оскомину многим людям, повышая авторитет своими действиями. Чего стоит только разоблачение и уничтожение Белой звезды. Если бы не Хенитьюз, он стал бы головной болью нескольких континентов. «Человек, мне кажется, этот свин хочет, чтобы мы его ограбили!», — слышит зловещий голос ребёнка у себя в голове мужчина. Раон медленно доедает угощения с фуршетного стола. Маленькие бутерброды на шпажках ему уж очень нравятся. — У вашего императора родилась первая принцесса, примите мои искренние поздравления. Уже сейчас она необыкновенная красавица, — с мягкой улыбкой говорит Кейл эрцгерцогу и, по совместительству, дяде маленькой принцессы Сардоса. — Хотелось бы мне познакомиться с ней в будущем. — Ха-ха, спасибо! Уверен, в будущем вы точно встретитесь, — смеётся эрцгерцог, хлопая Хенитьюза по плечу. — Просто посмотрите на этого отброса! В его возрасте я был куда способней и почтительней к старшим! О чём вообще можно говорить? Какое уважение? — не унимается Хэмвол.       Люди вокруг него обеспокоенно поглядывают на спокойного Кейла. Тот расслабленно стоит со скрещенными на груди руками рядом с Чхве Ханом, изредка отпивая вино. Он — воплощение статности и благоразумия в глазах гостей соседних стран. Только граждане Роана покрываются нервной испариной, видя, насколько сильно покраснело лицо их главнокомандующего от выпитого. Им невдомёк, что это естественная реакция Кейла даже на каплю алкоголя. Чтобы его по-настоящему споить, не хватит и всех бутылок в этом зале. Что-что, а пить это тело умеет, ни дать ни взять. — Вот мой сын без лишних жертв расправился бы с этой Белой звездой! Слишком опрометчиво было давать этому юнцу власть в руки! Люди не меняются, и отброс никогда не станет благородным, хм, — хмыкает маркиз, и друзья стараются его успокоить. Чхве Хан сжимает рукоять меча так сильно, что вот-вот раздавит. — Возможно, даже никакой Белой звезды и не существовало! Они сами и придумали, чтобы плести свои грязные интриги! — Господин Хенитьюз, не обращайте внимания, маркиз Хэмвол из Ребонии всегда отличался диким нравом, — успокаивает его эрцгерцог, напряжённо прожигая взглядом спину Хэмвола. — Меня это не волнует, к тому же, я никогда не скрывал своего прошлого, — пожимает плечами Кейл, допивая вино.       Чхве Хан автоматом подливает ему, дабы отвлечь от вальсирующего с новой партнёршей посреди зала Альберу. Хенитьюз на периферии следит за танцующим уже восьмой раз подряд Кроссманом и мечтает, чтобы ему отдавили ноги. Сейчас король Роана активно ищет жену для своего сына, прежде чем отойти от дел. Альберу так же активно сопротивляется, откладывая этот вопрос настолько, насколько возможно. Он не собирается заводить семью и уж тем более наследников. В этом вопросе он крайне категоричен. — Пф, хотя чего стоит ожидать от пса непутёвого наследника, — фыркает маркиз. Бровь Кейла нервно вздрагивает, и рука замирает, не донеся бокал до губ. — Как вообще можно передать королевство в руки сопливому мальчишке?       Впервые за всё время Кейл поворачивает голову в сторону насмехающегося Хэмвола. Всё внимание гостей сосредоточенно на бесстрастном лице Кейла. Его лисьи глаза чуть темнеют, рассеивая лёгкую дымку опьянения. Он абсолютно трезв, и его раздражение достигает своего апогея. Знать Роана волнительно вздрагивает, переводя взгляд от початой бутылки вина на столе к стоящему рядом с ней Кейлу. Напряжение в банкетном зале усиливается, когда грациозным движением руки Хенитьюз берёт бутылку в свою руку. «Этот ублюдок же не собирается…?», — клокочет одна и та же мысль в головах у всех аристократов Роана. Они шумно сглатывают, когда Кейл уверенным шагом идёт в сторону маркиза. Полы его торжественного чёрного одеяния развеваются. Даже алые волосы, убранные в высокий хвост, трепещут в такт его шагам. Весь его вид излучает уверенность и силу, словно Хенитьюз вновь ступает на поле боя. Его никто не останавливает, им остаётся только молиться, чтобы танец поскорее закончился и вернулся Альберу. — Вот уж правда, бесполезный король дрянного королевства, ха-ха, — громко смеётся Хэмвол, веря, что его слышат только друзья. Однако мужчины видят за его спиной приближающегося Кейла и немного бледнеют, затыкая рот пьяному вдрызг маркизу.       Прежде чем кто-то успевает ему помешать, Хенитьюз с размаху бьёт по голове Хэмвола бутылкой, разбивая её о макушку. Мужчина падает навзничь под взгляды сотни ошалелых глаз. В зале наступает затишье, лишь одна скрипка плачет навзрыд, не поспевая смолкнуть. Люди перестают шептаться и тупо смотрят на валяющегося на полу маркиза и растекающуюся под ним бордовую лужу алкоголя. Танцы тоже останавливаются, и Альберу прикрывает лицо рукой. Никто не верит, что этот сумасшедший ублюдок и впрямь это сделал, не постеснявшись хотя бы гостей. Кейл стряхивает капли вина с перчаток, выбрасывая горлышко под ноги. Он и так отброс, ему всё можно. — Ох, какая досада, я хотел угостить маркиза, но бутылка случайно выскользнула из рук, — ослепительно улыбается Кейл, и люди готовы ему поверить, лишь бы следующий раз не наступила их очередь «выпить». — Как вы посмели!       Тут же подрывается эскорт маркиза, наставляя на Хенитьюза мечи. Он лишь надменно смотрит на рыцарей сверху вниз и глумливо улыбается. В одну секунду их мечи ломаются напополам, со звоном ударяясь об пол. Чёрная аура Чхве Хана разрезает их одним взмахом. Увидев силу мастера меча в деле, рыцари замирают и медленно отступают назад. — Посмел что? — вызывающе насмехается Кейл, глядя в растерянные лица. — Маркиз позволил себе оскорбить будущего короля Роана в присутствии его людей и главнокомандующего армией. Я просто преподаю ему пару уроков этикета. Потому что в другой раз…       Кейл чуть прищуривается, угрожающе улыбаясь. В этот момент зал прорезают вспышки молний из розового золота. Рыцари в страхе отпрыгивают, а молнии бьют им под ноги, сотрясая весь зал. Мраморный пол покрыт сажей и испещрён трещинами. Сила атаки настолько поразительна, что не выглядит как простая демонстрация силы. Глаза Кейла наливаются кровью от злости. Не мигая, он смотрит на окружающих его людей, посмевших поднять свои оружия на него. Чхве Хан чёрным жнецом появляется за спиной Хенитьюза, чуть обнажая лезвия меча. Он демонстрирует, что готов в любой момент забрать их жизни ради своего командира. Гости банкетного зала уклоняются и нервно перешёптываются, когда молнии продолжают бить в пол. Однако ни одна из них не достигает невинных зрителей. Кейл хорошо их контролирует. — Т-ты! Ты! Посмел! — задыхается в гневе Хэмфол, на трясущихся ногах поднимаясь с пола. Его жутко штормит, в глазах двоится, но он упорно извергает проклятья в сторону Кейла. — Вижу, моих базовых уроков вам не хватает, — отмахивается от него, как от назойливой мухи Хенитьюз. От его спокойствия не остаётся и следа. Весь его вид кричит о высокомерии и неприязни в сторону покрасневшего и вспотевшего от гнева маркиза.       «Единственный, кому нужны уроки манер — это ты!», — читается в глазах у всей знати Роана. Остальные же гости с трепетом и благоговением смотрят на сильного и великолепного дьявольского главнокомандующего королевства. В который раз убеждаясь в уникальности и превосходстве данного человека над обыденностью. — Думаю, нужно преподать вам урок, который вы не забудете, — с улыбкой святого говорит Кейл, и под его ногами начинают клубиться потоки воздуха.       «Человек, ты улыбаешься как наследный принц. Мы сейчас будем захватывать страну?», — с предвкушением озвучивает Раон прямо в голове Кейла. Мужчина чувствует пухлые лапки дракона на своём плече и отводит взгляд в сторону фуршетного стола. Все бутерброды были подчистую съедены. Вместе со шпажками… — Кейл-ним, я прикрою вашу спину, — говорит Чхве Хан, и в глубине его чёрных глаз горит кровожадный огонь. Мурашки бегут по спине Кейла, словно ему в затылок дышит сам Аид.       «Да ты и есть самый опасный здесь!», — про себя возмущённо вопит Хенитьюз, однако спокойно кивает мечнику. Потоки ветра закручиваются около Хэмвола, втягивая внутрь искусственного смерча. Маркиза мотает по кругу, как в безумной карусели. Дамы прикрывают рты руками, сдерживая удивленные вскрики и придерживают развевающиеся подолы вечерних платьев. Хэмвол вопит и кричит, как свин, запертый в ловушке, его крутит и вертит в разные стороны. Красное от гнева лицо зеленеет от подступающей тошноты. Накладной парик не выдерживает и секунды, мягко приземляется на шоколадный фонтан. «Мой шоколад!», — кричит досадливо Раон. Кейл же, поправляя сползшие перчатки, холодно поглядывает на эти катания по мукам, не испытывая ни злости, ни удовлетворения. — Кейл, — говорит Альберу, приковывая всё внимание к себе. Его харизма и очаровательная улыбка тут же выбивает почву из-под ног всех присутствующих дам. — Я думаю, с него хватит. — Хм, — фыркает Хенитьюз, ни разу не купившийся на этот ангельский лик дьявола, но маркиза отпускает.       Точнее, он рассеивает магию, и мужчина грузной тушей валится на ближайший стол, ломая его пополам, — к счастью, закусок там после Раона не остаётся. Перекатываясь и постанывая от боли, Хэмвол, старается подняться. Однако его вестибулярный аппарат не справляется. Его тошнит себе же на грудь. Дамы вскрикивают, прикрывая лица веерами и морща тонкие носики в отвращении. Мужчины же откровенно смеются, упрекая маркиза в пустом самохвальстве, думая, что так ему и надо. Воспользовавшись отвлечённым вниманием, Альберу приобнимает бесстрастного Кейла за талию, уводя на балкон. Подальше от всех любопытных глаз. — Думаю, господин Хенитьюз немного перебрал, и ему нужно проветриться, — ещё раз улыбается Кроссман, и люди согласно кивают. Кажется, начни этот царский придурок проповедовать новую религию, они, как послушные овцы, пошли бы за ним на заклание.       Чхве Хан тут же встаёт перед закрывшимися дверьми на балкон, охраняя. Окинув убийственным взглядом гостей банкета, он отбивает всякое желание кого бы то ни было приблизиться. В то же время Кроссман останавливается по другую сторону дверей, прикрывая лицо рукой. Кейл бесстрастно проходит мимо него к мраморному ограждению и облокачивается на него ноющей поясницей. Какой бы потрясающей не была «Сила сердца», даже она не способна угнаться за чудовищным либидо принца. Хенитьюз ставит бокал вина и невольно косится в сторону Кроссмана, точнее, в центр всех его проблем. У Кейла до сих пор побаливает спина и немеют ноги, в который раз он благодарит свою проницательность за то, что он прибрал к рукам эту силу. Сейчас он готов сломать ещё столько же каменных башен под шквальным ветром, если не больше.       Пока Хенитьюз придаётся праздным мыслям, коря свою тяжёлую судьбу работяги, Альберу не двигается с места. Он не отрывает ладоней от лица, его начинает трясти мелкой дрожью. Плечи подрагивают, заставляя золотые кисточки эполетов то и дело сверкать. Не выдержав, Кроссман начинает хохотать в голос. Кейл переводит на него смурной взгляд, так и говорящий: «Что на этот раз, безумный ты ублюдок?». — Богиня, аха-ха, — заходится в ещё одном приступе смеха наследный принц, смаргивает проступившие слёзы и смотрит прямо в лицо Хенитьюза. — Кейл, это было прекрасно! Если бы это не сделал ты, то в конечном итоге устроил бы резню Чхве Хан. — Разве должен говорить так без пяти минут король? — хмыкает Кейл, невольно проникаясь весельем. — Неужели ты думаешь, что я бы оставил своих маленьких братишек на растерзание злой аристократии? — голубые глаза блестят, выдавая его озорство. Хенитьюзу нравится этот взгляд гораздо больше лицемерного радушия и усталой серьёзности. Поэтому он прощает Альберу за этот раздражающий вечер. Но только сегодня. — У короля так много забот, не уверен, что у него найдётся время снизойти до нас, простых работяг, — ехидничает Кейл, отпивая ещё вина. — Вы, наверное, устали, ваше высочество, станцевали не одну пару ботинок.       Осознав, что только что сказал, Хенитьюз прикусывает свой язык. Это не то, что он хочет озвучивать или в принципе обсуждать. Настроение Альберу тут же меняется, он чувствует прямой укор в свою сторону и не может сдержать тяжёлого вздоха. Кейл принципиально не смотрит на него, отвернувшись в сторону, рассеянно оглядывает ночной сад. Кроссман подходит к нему и тоже приваливается спиной к мраморному ограждению. Ночь бархатно тепла, и становится немного душно в пиджаках и галстуках. — Кейл, — произносит его имя, будто мантру, вкладывая в одно слово столько тепла, что Хенитьюз невольно оглядывается.       Альберу редко проявляет такую нежность и искренность за пределами своего дворца. Взгляд его светел и печален, как у обречённого человека. Кейл зеркалит эту фальшивую улыбку на губах принца и смотрит прямо в лицо. Кроссман отставляет свой бокал в сторону и подходит совсем близко, обдавая шею Кейла тёплым дыханием. Медленно ослабляет узел галстука Хенитьюза, расстёгивая первую пуговицу на рубашке. Тот ничего не говорит, сверлит взглядом и не препятствует. Руки Альберу скользят вдоль широкой спины и останавливаются на затылке. Кроссман оглаживает большим пальцем выступающие позвонки на чуть влажной от жары коже. Ещё на пару сантиметров ниже скрывается под воротом рубашки вульгарный след от поцелуя. У Альберу словно жизненно необходимая потребность оставлять на теле этого человека метки. Будто подтверждение реальности происходящего, а не очередного помешательства. Этот графский ублюдок постоянно сводит его с ума. — Ваше высочество, вы не обязаны ничего объяснять, — Кейл прикрывает глаза, когда Кроссман начинает массировать его затылок. Напряжение постепенно уходит из тела, и даже головная боль как-то притупляется. — Кейл, возможно, вскоре нас ждут тяжёлые кровопролитные сражения, которые не идут ни в какое сравнение с теми, что мы прошли ранее, — говорит Альберу, и Хенитьюз переводит на него спокойный взгляд, будто это настолько очевидно, что даже скучно. — Роан растёт, а значит врагов у нас будет в разы больше. Это никак не идёт в ногу с твоим желанием быть бездельником.       Смеётся Альберу, но им обоим отчего-то не весело. Влияние их королевства становится ощутимой угрозой всему континенту, а значит, чтобы сохранить мир, они должны готовиться к войне. И пусть они обрели сильных союзников в прошлом, будущее неизвестно никому. Сегодняшний друг — завтрашний враг. — Скорее всего, чтобы предотвратить подобное, я женюсь на принцессе дружественной нам империи, — сердце Кейла щиплет, будто коркой коррозии покрывается.       Неприятное и тёмное чувство щекочет внутренности, словно пёрышко, раздражая до невозможности. Хенитьюз осуждает себя за такие мысли. Альберу не может быть только его… и всё же. — Зачем ты мне всё это говоришь? — отбросив формальности, спрашивает Кейл, очень сильно уставший. — Мой дорогой Кейл, как ты думаешь, кому принадлежит король?       «Не мне», — эта мысль обухом бьёт по голове, и лицо Кейла неприятно нагревается от смущения. Он не должен быть жадным. — Никому? — вопросом на вопрос отвечает Хенитьюз, и Альберу улыбается ему своей горькой улыбкой. — Король принадлежит своему королевству, — голос его ровный и несколько торжественный, словно он посвящает Кейла в таинство. — И ради него он воздаёт жертву. Однако, как бы эгоистично это ни звучало, мне нужны люди моего королевства, чтобы оно существовало. Нужна жена, чтобы укрепить свою фракцию. Нужен главнокомандующий, ведущий мои войска к победе. Мне нужен мой Роан, и мне нужен ты. — Какой жадный король, — хмыкает в бокал Кейл, отпивая сладкое вино. Ему нечего возразить на это, потому что возлагаемые на Альберу обязательства требуют от него стать настоящим эгоистом. — Он хочет всё и сразу. — Великий правитель всегда должен быть жадным, — рука в белой перчатке касается заалевшего от алкоголя лица Кейла. — Я не могу отказаться от своего королевства. Не могу проиграть войну и потерять своих людей. И тебя я тоже отпускать не намерен. Несмотря ни на что. Потому что так я могу стать настоящим королём.       «И потому что только так я смогу оправдать все принесённые мной жертвы», — с тоской в сердце думает Кроссман. Когда он смотрит на Кейла, глаза у него яркие и живые, в них калейдоскоп разных эмоций. Хенитьюзу всегда казалось, что голубой цвет непременно холодный, значит и взгляд должен быть — льдистым, промораживающим до костей. Однако, смотря на Кроссмана, он ощущает себя уютно. Его словно обволакивает прохладный шёлк, приятно охлаждая изнывающую от жара кожу. Альберу оставляет поцелуи на его щеках, тягучие и медленные, не в силах отстраниться. За закрытыми дверьми балкона, где всё ещё царит шумное празднество, в объятиях бархатной ночи сплетаются две тени. Кейл жёстко целует улыбающиеся губы принца, изливая всё недовольство и злость за испытанную ревность. Тот покорно принимает это, ощущая тяжесть бремени и вины перед этим мужчиной. — Тогда, тебе нужно стать настолько великим королём, чтобы Роан процветал вечно. И казна никогда не оскудела на золото, иначе ты просто не оплатишь мою тяжёлую работу в качестве твоего главнокомандующего и советника, — с дерзкой улыбкой говорит Кейл, покидая уютные объятия и направляясь к выходу. — Ха-а, ты сводишь меня с ума, — поправляя упавшую на лоб чёлку, смеётся Альберу, и глаза его весело сияют. — Тогда вам лучше сойти с ума как можно быстрее, — игриво показывает язык Хенитьюз, и Кроссман охотно вовлекается в эту игру, следуя за любовником. — Я давно уже безумен.       У самых дверей он перекрывает Кейлу путь и целует его в бледный затылок, чуть царапая кожу зубами. Томные мурашки бегут по спине Хенитьюза, и тот смотрит в озорные глаза будущего короля снисходительно. Будто прощает очередное баловство малышу.       Пределов шалостей Альберу для Кейла на самом деле не существует.