Верность хромой собаки

      Хенитьюз стучит всего дважды перед тем, как из кабинета Деруса раздаётся краткое: «Входите». Он неловко потирает затылок рукой, считая до трёх, прежде чем повернуть ручку двери. Ему до сих пор немного неуютно оставаться наедине с родителями настоящего Кейла. Если с Басеном и Лили таких проблем не возникает, то перед Дерусом он испытывает слабое чувство вины. Тяжело вздохнув, Хенитьюз входит в кабинет и замирает на пороге, не сделав и шага вперёд. Пусть он и заметил, что герцог с самого утра выглядит донельзя странно, но не предавал этому особого значения.       Поначалу это выражалось в незначительной перемене поведения. Дерус задумчиво бродил по поместью и неизменно останавливался в коридоре, смотря на висящие вдоль стен портреты. Его взгляд был глубоким и скорбным, когда он подолгу вглядывался старый портрет семьи. От него не было слышно ни звука, ни вздоха, будто он переживал в ту минуту тяжёлую и разрушительную утрату молча, как подобало мужчине.       Сейчас же он выглядит донельзя измученным и уставшим, всего за пару часов неведомые силы выкачали из него всю энергию. С видом чрезмерной измождённости, понуро опустив плечи и облокотившись на подлокотник кресла, подпирает голову рукой. На пепельно-белом лице казалось на порядок больше морщин, а уголки глаз красные и воспалённые. Кейл небезосновательно начинает беспокоиться о его здоровье. Дерус в полумраке кабинета, в гордом одиночестве распивает виски, словно чай. Не закусывает и даже не морщится от обжигающего напитка. — Что-то случилось, Кейл? — даже голос бесцветный, но с присущей аристократу старой закалки мощью. — Разве я не могу навестить отца без всякого повода? — Кейл улыбается мягко, выправляя осанку. Дерус смотрит на него сквозь пальцы.        Перед ним уже изрядно повзрослевший сын, преисполненный героизма и отваги. Все его друзья и знакомые завидуют выдающимся достижениями Кейла, ставя в пример как идеального наследника, с которым герцогство будет в надёжных руках. Слыша сыпящуюся на голову похвалу, Дерус только улыбается и вежливо принимает добрые слова. Его сын и впрямь сильно изменился в лучшую сторону, став ему практически незнакомцем. И вроде бы радуется, но какая-то зудящая печаль то и дело не даёт подолгу смотреть своему ребёнку в глаза. — Когда ты в последний раз навещал меня без повода? — хмельно фыркает герцог, приглашая Хенитьюза присесть рядом.       Слова Деруса как острые шипы вонзаются в тело Кейла, и тот ощущает странное напряжение. Герцог говорит правду. Из-за чувства неловкости и вины, Хенитьюз старается меньше времени проводить в родовом особняке. Однако часто пишет письма, узнавая о здоровье и последних новостях, а также шлёт много подарков, стараясь компенсировать отсутствие оригинального Кейла. Ким Рок Су не имел семьи в своём мире. Ему была чужда сыновья почтительность, он не знал, каково это — иметь родителей, и не ведал, как заботиться о них. Рок Су умел только сражаться не на жизнь, а на смерть, готовый в любой момент умереть собачьей смертью.       Оказавшись в этом новом и незнакомом для него мире, он не мог сказать, что любит эту семью, но испытывает сильную привязанность. Они были первыми людьми, которых Ким увидел, и кто помог ему адаптироваться. По-своему заботливая, пусть и строгая, мачеха, младшие брат и сестра, что смотрят исключительно с обожанием и… отец. К нему у Рок Су особенная симпатия, скорее всего усиленная из-за кровного родства с первоначальным Кейлом. Рок Су чувствовал, что этот ублюдок очень сильно любил своего отца, но вместе с этим и ненавидел столь же страстно. Ким не знает причин этого, не сохранив памяти оригинала, но догадывается, что в этой обиде и кроется секрет его дебоширства и скверного характера. По мнению Рок Су Дерус очень отзывчивый человек с добрым сердцем. Он любит всех своих детей одинаково и с нежностью относится к жене. Власть и богатство не испортили его нрава, и герцог до конца остаётся справедливым и мудрым правителем уже многие годы. Человек с несгибаемой волей и принципами, от которых не отступится даже под страхом смерти. Это восхищает Рок Су, и он искренне уважает герцога. Сегодня же образ волевого человека даёт трещину, и Ким действительно не знает причину этого. Чуть опустив голову, Кейл смотрит на почти допитую бутылку и едва заметно хмурится. Дерус замечает эту перемену и горько улыбается. — Не выпьешь со мной?       Кейл переводит взгляд от бутылки на уставшее лицо отца и только качает головой. У него ещё запланировано много дел во дворце, а на работе он предпочитает сохранять трезвый рассудок. «Человек, этот человек выглядит очень грустно», — подаёт голос Раон, цепляясь пухлыми лапками за плечо Хенитьюза. До этого он весело играл с магическим кубиком от Розалин, и Кейл всё время игнорировал его восторженные вопли в своей голове. Но почувствовав атмосферу в кабинете, дракон загрустил. Круглая голова малыша ложится на алую макушку, и Хенитьюз чувствует её тяжесть и тёплое дыхание, развевающее волосы. — Отец, что-то случилось? — пока герцог в таком состоянии, Кейл и впрямь не мог обсуждать с ним дела, ради которых приехал, но вслух сказал совсем другое. — Что вас так огорчило?       Лицо Деруса чернеет с каждой секундой всё больше. Видя такого идеально вежливого сына, его сдержанные манеры и лживую добродушную улыбку, он ненавидит себя за то, что не может любить Кейла точно так же, как прежде. В какой-то момент его ребёнок просыпается совершенно другим человеком. У него изменяются привычки, совсем иной темперамент и предпочтения. Чрезвычайно вежливый и рассудительный человек перед ним теперь вызывает как восхищение, так и ужас. Отчего сердце Деруса становится переменчивым. Он видит лицо своего дорогого дитя и не чувствует, что это его мальчик. Это схоже с одержимостью бесом, только заместо дьявола в тело сына вселяется кто-то выдающийся и непостижимый. Он не боится смерти и действует решительно, рискуя своей жизнью на благо других. Этот образ никак не вяжется с немного трусливым и чуточку эгоистичным ребёнком, который больше всего на свете боялся боли. Душевной и физической. Обходя храмы и жертвуя баснословные суммы, Дерус в конце концов отказывается от этой мысли. Если по началу он ещё верит, что изменения лишь временные и возможно с Кейлом случилось что-то, что напугало его или заставило исправиться, то сейчас герцог понял — прежнего Кейла у него уже не будет. Как Дерус ни старается принять эти изменения — попросту не может. Пьяница и балагур, спорящий с ним до крика, непокорный и вспыльчивый мальчишка… словно умер, забирая с собой и всю отеческую любовь. — Я, — голос Деруса дрожит и глаза наполняются влагой, предательски краснея. — Я… я.       Он видит алые волосы и едва угадывающиеся в мужественной внешности сына мягкие черты. Воспоминания о жизни и смерти Джур обрушиваются на него, мешая дышать. В этот день, в годовщину её ухода, он понимает, что не состоялся как отец. Мысль, что он принимает собственного сына за чужака, сводит с ума. Последние годы полного отчуждения сделали его несчастней, чем в былые дни беспробудного пьянства Кейла. Лучше бы этот мальчишка продолжал его обвинять и кричать, нежели и дальше будет сохранять спокойствие и молчать.       Хенитьюз не знает мыслей Деруса. Даже не подозревая, что его неловкое отношение сына к отцу вызывает столько мучений. Он продолжает тупо сидеть смотреть на сгорбившегося герцога, плечи которого беспомощно подрагивают, но с губ не слетает ни единого звука. «Кажется, ему очень грустно», — вздыхает Раон, перекочевав с головы на колени Кейла. «Человек, если я дам ему большой кусок яблочного пирога, он перестанет плакать?», — наивно и искренне спрашивает маленький дракон. Хенитьюз едва заметно качает головой, не зная, что ещё можно сделать в утешение. «Если одного пирога мало тогда… я дам ему два пирога! Никто не будет грустить, когда у него есть яблочный пирог!», — приходит к умозаключению Раон и очень гордится своей мудростью. Кейлу остаётся только беспомощно улыбнуться, не зная, как успокоить одного взрослого мужчину и одного ребячливого дракона. — Отец? — Хенитьюз касается его плеча, мягко похлопывая, словно стараясь успокоить малыша. — Я… на самом деле я ужасный отец, не так ли, Кейл? — Дерус переводит покрасневшие и наполненные влагой глаза на сына. Алкоголь вытаскивает на поверхность все самые сокровенные мысли и страхи. Обретя форму, слова неминуемо слетают с губ, не давая возможности остановиться. — Я пренебрегал твоими чувствами и верил, что это только период. Один из тех, что ты перерастёшь. Ты ведь такой неразумный и вспыльчивый ребёнок. Я думал, если дам тебе столько денег и свободы, сколько захочешь, то смогу сделать счастливым. Но ты нуждаешься не в этом, да? Я очень сильно перед тобой виноват и, наверное, не имею никакого права просить прощения. Ты так сильно меня ненавидишь, что предпочёл уйти, чем жить с таким бесполезным стариком. Я не знаю, что мне нужно сделать, чтобы ты простил меня, Кейл. Мой сын, мой дорогой мальчик.       От потока горьких и искренних слов Хенитьюз застывает на месте. Банально не знает, как утешить горюющего отца, оплакивающего своего относительно живого сына. Как Ким Рок Су, он не мог беспечно сказать, что прощает Деруса, хотя бы ради уважения к чувствам настоящего Кейла. Не он был тем, кому причинили столь сильную обиду, и не он сносил долгие годы страданий. Так что не ему прощать Деруса за те ошибки, которые тот нанёс своему настоящему ребёнку. У Ким Рок Су нет прав на это. — Иногда мне кажется, что я потерял тебя навсегда, — закрывая лицо руками, шепчет, будто у могилы, Дерус. Всё его тело сотрясает неудержимая дрожь, — будто ты умер в моём сердце. Как после этого я могу называть себя твоим отцом?       Эта агония не похожа ни на что другое, что Кейл видел раньше. Он понимает боль солдата в последний миг жизни и ярость поверженного врага. Знает, что такое терять товарища, ставшего семьёй, и даже ощущал, каково это — умереть, воткнув в собственное сердце меч до самой рукояти. Однако, он никогда не чувствовал, каково это — потерять своего ребёнка. Видя сгорбленную спину, которая ранее являлась образцом силы и мощи, и понуро опущенные от бессилия плечи, Кейл теряется и даже немного паникует. Предсмертный хрип раненного и отчаявшегося зверя — и тот не такой жалкий и терзающий душу, как один единственный вздох Деруса. Видя, как отец обращается к своему исчезнувшему сыну с непередаваемой любовью, раскаянием и ненавистью к себе, чувствует, как в нем переворачивается всё вверх дном. Всё это время он наивно полагал, что смог обмануть всех, заменив оригинал. Упустив из вида, что его игра не стоила и ломанного медяка.       «Человек, он так жалок! Почему он говорит тебе такие странные вещи?», — с обидой говорит Раон, не понимая происходящего. — Я… так не считаю, — подаёт голос Кейл и хмурится, выдавая волнение скачущей интонацией. — Для меня вы не плохой отец.       Ким Рок Су действительно считает именно так. Даже если его мысли и чувства идут вразрез с Кейлом. Если бы у него была семья, он хотел бы, чтобы она была похожа на эту. Неприятный ком из игл застревает у него в горле, мешая говорить. Вся давно похороненная внутри тоска по родительской любви даёт о себе знать. Душащее чувство одиночества по тем, кого он даже никогда не видел. Мечты о тёплом доме, любящих маме и папе, возможно, маленькие брат и сестра — та несбыточная мечта давно позабывшего себя Рок Су. Ким жил в одиночестве всю свою жизнь, сражался, не жалея себя, и даже не знает, как погиб, начав новую жизнь в чуждом ему мире. Ледник сердца трогается. Вся накопленная боль и обида, вся потребность в тепле и заботе родителей поднимается на поверхность, сдавливая грудь Кейла тисками. Он проживает в этом мире чуть больше четырёх лет и до сих пор не смеет верить, что доброта и любовь этой удивительной семьи может принадлежать ему. Хенитьюз боится, что, узнав правду, они разочаруются в нём, и даже крохотные толики долгожданного семейного тепла покинут его. — Раньше ты называл меня папой, — словно вдогонку вколачивая в его сердце нож, опустошённо говорит Дерус. С печалью и трепетом.       Кейл прикусывает губы до крови.       Ким Рок Су никогда не имел даже возможности назвать кого-то отцом. — Я, мгх, я буду стараться, — шумно сглатывая, отвечает Рок Су. Его глаза неприятно щиплет, а в носу свербит и колется. Непонятные и двоякие чувства ломают последние гештальты. — Я буду стараться, оте… папа.       Обоим мужчинам в комнате тяжело и плохо. И если у Деруса в качестве анестезии и обезболивающего — алкоголь, то Ким Рок Су проходит всё без какой-либо поблажки и успокоения. Его душу и сердце за пару минут истерзали до нерабочего состояния. Всего парой слов пробив толстую броню, коей он гордится. Вода точит камень, а хорошее отношение и любовь ломают щиты и затупляют копья.       Дерус не может отпустить свои чувства безвозвратной потери, которые не имеют под собой никакого обоснования. Но сейчас, смотря в глаза своего ребёнка, где он так отчётливо видит беззащитную тревогу и потребность в нём, его отцовское сердце находит странный покой. Он давно перестаёт понимать себя и считает, что давно сошёл с ума.       Словно наяву перед ним сдержанно улыбается Джур, держа за руку маленького сынишку, выводя на прогулку. Их следы теряются, и образ рассеивается, как в дымке. Герцог не знает: иллюзия это, видение или воспоминание, но уверен, что сможет заново полюбить и нового Кейла. Постарается понять его, но никогда не простит себе собственное малодушие и неспособность признать свои ошибки ранее. Когда его ребёнок ещё был шумным и активным, живым и близким ему. И пусть того Кейла называли отбросом и в нём не было ничего героического. Для Деруса он был драгоценным и самым лучшим. Герцог верит, что время сотрёт последние границы между ними.       Ведь Кейл — его сын.

***

      Прежде, чем войти, Альберу поправляет лацканы и выравнивает съехавшую набекрень рубиновую брошь. Весь его образ торжественен и величественен, ни капли не самодовольный и лишённый дешёвого эпатажного лоска. Напоследок он забирает свисающую на лицо чёлку вбок. Секретарь его величества покорно опускает голову и ждёт, когда наследный принц завершит свои приготовления. Кивнув, Кроссман даёт добро, и мужчина два раза стучит в массивную дверь, оглашая его приход. — Приветствую солнце королевства, — Альберу почтительно склоняет голову, вставая напротив рабочего стола короля. — К чему все эти церемонии, — отмахивается Зед, он неторопливо отрывается от чтения книги, загадочно улыбаясь сыну.       Застав вечно загруженного короля за чтением, принц невольно переводит взгляд на обложку. Там не было никаких опознавательных знаков. Только позолоченное название: «Верность хромой собаки», без какого-либо указания авторства. Альберу впервые видит эту книгу, но, уловив хорошее настроение отца и смешинки во взгляде, ничему не удивляется. Пока его величество счастливо, Кроссману не важно, какие сомнительные книги он читает. По привычке растянув губы в доброжелательной улыбке, он садится на предложенное место. — Альберу, как ты относишься к литературе? — вдруг задаёт вопрос Зед, сбивая с толку. — Отвечая вашему величеству, я внимательно изучаю литературу и исторические эпосы, оставленные нам великими предками, — секретарь короля с жалостью смотрит на улыбающегося юного принца. — Знал ли ты, что среди простолюдин и даже знати популярны романы с твоим участием? У тебя очень насыщенная жизнь, — Зед смеётся, весело пролистывая оставшиеся страницы. — Не думаю, что подобного рода литература меня когда-нибудь заинтересует, — принимая чашку со свежезаваренным чёрным чаем, пожимает плечами Альберу. — Ну а если серьёзно, зачем ты здесь? Не припомню, чтобы у тебя было время на праздное безделье, — отпивая, он смотрит на сына поверх чашки.       Пускай Зед и выглядит весёлым, демонстрируя приподнятое настроение, на деле он много думает о будущем. Альберу уже не молод, но продолжает уклоняться от своей основной обязанности, скача по горам и лесам, собственноручно раздавая затрещины бандитам и, прости господи, богам. Этот мальчишка был послушным большую часть времени, но теперь проявлял всё больше своеволия. В один миг наследный принц лишь на словах вырос во взрослого мужчину и со всей ответственностью принял на себя бремя титула. Король не мог не гордиться столь выдающимся ребёнком. У Альберу есть всё, что нужно хорошему монарху: располагающая внешность, волевой характер, жёсткие моральные принципы, сообразительность и неумолимый талант, как к оружию, так и к науке. С малых лет понемногу решая государственные дела, он значительно облегчает ношу самого Зеда. Сейчас же он буквально ведёт все дела королевского дворца, не забывая и об обязанностях принца. Вокруг Альберу собралось множество юных талантов, самозабвенно следующих за ним. Народ также расположен к нему больше, чем к любому другому принцу или принцессе, однако не всё так радужно, как может показаться на первый взгляд. Самое большое препятствие в жизни Альберу на пути к трону — его происхождение. В отличие от Роберта и других детей, у него незавидная родословная. Большинство знати — приверженцы чистоты крови и не могут принять наследника, который не соответствует их критериям, поддерживая менее достойного, но «породистого» претендента. Неважно, насколько талантлив был Альберу и сколько звёзд он хватает с неба руками. В нём течёт кровь восточного народа, который не слишком высоко ценят на их континенте.       Просто думая об этом, Зед не может подавить разочарованного вздоха. Мать Альберу не являлась знатной особой Роана. Обладая незаурядной внешностью и ярким, живым характером, она покорила Зеда с первого взгляда. Будучи одна в тёмном лесу, где бродили хищные твари и монстры, она совсем не боялась, весело напевая знакомый ей одной мотив. Её карие глаза блестели на фоне зловещих теней леса подобно звёздам в холодном зимнем небе. В тот миг, когда взгляд Зеда упал на тонкую и очаровательную фигуру, он понял, что ни за что её не отпустит. Она была его драгоценностью, словно редкий чёрный опал. Ему хотелось спрятать её от глаз несведущих и лелеять в своих руках, единолично наслаждаясь прекрасным сиянием. Он умолял на коленях остаться с ним, забрав в чуждую ей страну. Когда родился Альберу, Зед был счастлив, что маленький принц унаследовал исключительно черты монаршего рода. Это не вызывало сильных недовольств, и лишь немногие были ярыми противниками признания его законным наследником.       Теперь же, чтобы как-то укрепить своё положение и переманить больше дворян в свою фракцию, ему необходимо было заключить выгодный для королевства брак. Если наследная принцесса будет из влиятельной и мощной семьи Роана или же из граничащих стран альянса, то у него будет сильная поддержка семьи супруги. Прикрыв тылы, он сможет действовать свободней.       Зед ещё раз тяжело вздыхает и смотрит сложным взглядом в красивое лицо сына. Тот продолжает улыбаться, чуть прищурив глаза. Этот маленький жест добавляет ему больше очарования и шарма. Будучи мужчиной, король объективно понимает, что Альберу чрезмерно красивый человек. Некоторые черты его матери сохранились во внешности, делая облик принца ещё притягательней для глаз обоих полов. Мужественный, но с проглядывающей мягкостью, неудивительно, что он становится героем многочисленных новелл и романов. Правда, Зеда несколько беспокоит, что преобладающую часть книг составляют романтические истории с талантливым сыном Деруса… Это несколько странно и действительно тревожит короля. Отчего он ускоряет поиск невесты для сына, пока эти романы не зашли слишком далеко, и люди не поверили в них, как в истинную правду. — Сегодня день отца, и я хотел выразить вам своё почтение, разве для встречи с отцом нужны особые причины? — Альберу выглядит искренним и доброжелательным. Зед был бы полным идиотом, если бы поверил в это. — Альберу, в этом году тебе уже исполнилось двадцать семь лет, до каких пор ты собираешь быть таким ребячливым? — хмурится король. Он собирался передать корону этому несносному мальчишке в следующем году, но он продолжает так безответственно избегать вопросов брака. — Когда ты планируешь жениться? На смертном одре? Или ты ждёшь кого-то? Тебе нравится принцесса Розалин? Я слышал, что у вас хорошие отношения. — Розалин интересует только магия. Если я вдруг не превращусь в древнее магическое писание с забытыми заклинаниями, то вряд ли удостоюсь даже её взгляда, — фыркает Альберу, вспоминая горящие глаза подруги, когда Голди показал ей старинный артефакт. — Альберу, — вся наигранная весёлость сходит с лица Зеда, и он серьёзно смотрит на сына, говоря строгим тоном. — Ты знаешь, почему я сделал тебя наследным принцем? Не потому что ты мой самый любимый сын и не потому что первенец. Я вижу твой талант и безграничный потенциал, ты станешь великим королём и приведёшь Роан к процветанию. На тебя ложится бремя ответственности, о котором другие даже не могут подумать. У тебя в руках будет всё королевство, и ты будешь вторым по влиянию после бога. Но помимо этого, у тебя не будет свободы, которая доступна любому другому человеку. Если ты не готов к этому, то стоит сразу отказаться от трона. — Что вы хотите сказать этим, ваше величество? — глаза Альберу, как спокойное море, скрывающее тьму и глубину в своей толще. Даже его отец не знает, о чём тот думает и какие мысли посещают эту светлую голову. — Тот ребёнок и правда интересный, — Зед делает неопределённый взмах рукой, будто это действительно должно что-то значить. — Кейл Хенитьюз.       На лице Альберу не дрожит ни единый нерв. Он всё так же спокоен и расслаблен, уголки губ приподняты в полуулыбке. Ничто не выдаёт в нём волнения или что-то похожего, будто имя этого человека ничего не значит для него. Зед не дурак, иначе он не прожил бы столь долгую жизнь в качестве короля. Его сына и молодого графа связывают тесные отношения. Не такие слащавые и утрированные, как в романах, но схожие. То, какими глазами Альберу смотрит на Кейла, и как сильно доверяет — не стоит и упоминания. Иногда кажется, что этот хулиган ближе к Кроссману, чем кто-либо ещё. Возможно, Зед не знает, как правильно выразить любовь к своим детям, и его отношения с женщинами тоже нельзя назвать похвальными, но он старается делать всё, что в его силах. Альберу не был милым ребёнком и вырос таким же проблемным взрослым. Никогда не спрашивал у Зеда, что такое любовь, и за все годы не задал вопроса: «любил ли ты мою мать хоть немного?». Эти ответы он нашёл сам, не завися и не нуждаясь в напутствиях. Если как король Зед был выдающимся, то в качестве родителя провалился по всем фронтам.       Он растил Альберу сильным и самостоятельным человеком. Вместо чрезмерной опеки и защиты ото всех горестей и опасностей, вложил ему в руки оружие и научил сражаться. Пока другие принцы и принцессы получили больше свободы, чтобы найти любимое дело или увлечение, Альберу усердно учился и постигал военное дело. Каждый день неустанно заучивал историю королевства и вбирал опыт предыдущих правителей. И если знания и силу Зед мог ему дать, то родительскую любовь и заботу, к сожалению, не смог. Его мать скончалась в ужасных мучениях, а сам король считал излишним баловать будущего монарха, оберегая его сердце от алчных демонов. В итоге Альберу стал выдающимся наследником, которого так никто и не смог понять. — Действительно занятный, — соглашается Кроссман, чуть склоняя голову на бок. — Так ваше величество уже знает. — Альберу, чувства — это не главное в жизни, — предостерёг его Зед. — Ты должен трезво смотреть на вещи.       Без смущения и страха Кроссман смотрит в немолодое хмурое лицо отца, сглаживая резкую и ироничную улыбку. Он знает обо всём этом не понаслышке. Раньше и он считал любовь чем-то проблемным и незначительным. Имея за плечами горький опыт безумной одержимости матери, Альберу решил, что ему это не нужно. Ему не хотелось делать несчастными других людей и страдать от эмоциональных бурь самому. Он испытывал настоящее отвращение к странной и немного извращённой манере любви к женщинам у Зеда. Для него они были какими-то сокровищами, которые он хотел спрятать ото всех. Построил для них большие дворцы с завидным убранством, дарил драгоценности и красивые наряды из редких материалов. Одевал как кукол и держал, словно птиц в клетке, не отпуская дальше своего взора. Альберу претила сама мысль стать таким же, поэтому он решил ни при каких обстоятельствах не пускать никого в свою жизнь. Но когда вообще всё шло по заранее запланированному сценарию?       Кейл ворвался в его жизнь яростным вихрем, снося с ног наивного и совершенно неподготовленного Альберу. Дерзкий, наглый, чрезмерно хитрый авантюрист со взглядом, полным коварного озорства, и наклонностью к самопожертвованию. Кроссман ещё никогда не видел столь большого мазохиста за всю свою жизнь, это даже достойно восхищения.       И тогда чувства, которые Альберу так категорически отрицал, зародились в его сердце. Иметь возможность назвать кого-то своим возлюбленным — удивительное ощущение. И презрение сменилось терпимостью. Он стал чуть лучше понимать своего отца, стремящегося монополизировать объект всепоглощающей страсти. С возрастом Альберу стал лояльней ко многим вещам, которые в подростковом возрасте отвергал. Просто жизнь расставила всё по своим местам, дав увидеть вещи с иной стороны, отчего и воспринимать принц стал их по-другому.       Да, сейчас он понимал, но не принимал методы Зеда до конца. Если тот отчаянно прятал свои сокровища от взглядов других, то Альберу не мешал Кейлу. Он помогал ему демонстрировать свою уникальность этому грязному и погрязшему в войнах и жестокости миру. Хенитьюз сиял ещё ярче, когда находится за пределами «шкатулки», ограничивающей его. Альберу подарил ему полную свободу и наблюдал за чудесами, которые тот творил своими руками.       В собственном гардеробе преобладали алые элементы орнамента или украшений камзолов. Всё чаще Кроссман выбирал в качестве аксессуаров броши, запонки и зажимы для галстуков с вкраплением рубинов, бордовых топазов или алмазов. Недавно в шахтах нашли редкий и наполненный магической энергией красный александрит. Камень с уникальными свойствами и цветом приглянулся Альберу тут же. Не раздумывая о деньгах, он выкупил его, сделав элегантную брошь, которую носил с заметным постоянством. Он словно добровольно клеймил себя, писав имя любимого человека большими буквами. — Отец, я долго думал и принял решение, — Кроссман улыбнулся чуть шире, демонстративно смотря прямо в глаза Зеда. Неважно, из каких благих намерений его отец говорит всё это, у Альберу есть своё мнение, от которого он не отступится. — Я выбрал себе в жёны принцессу эрцгерцогского дома империи Руль, её зовут Шарлиз. Когда она станет совершеннолетней, я сделаю ей предложение. Это уже было оговорено с эрцгерцогом ранее, в следующем году состоится помолвка. — Правда? — Зед удивлённо распахивает глаза. Если Альберу женится на герцогской дочери империи Руль, то на его стороне будут многочисленные минеральные шахты с энергетическими камнями и большая военная поддержка. Шарлиз единственная и драгоценная дочь своего отца. Однако Зед не ожидал, что Альберу так быстро согласится и даже найдёт идеальную кронпринцессу. И всё же образ Кейла Хенитьюза не даёт старому королю покоя. — Когда свадьба? У нас будет время подготовить приём? — Ей ещё двенадцать, думаю, шести лет вам будет достаточно для подготовления торжества? — обаятельно улыбается дьявол с ангельским лицом. От услышанного Зед оседает в кресле, лишившись сил. От былой радости не остаётся и следа. — Ах ты, глупый мальчишка! — бессильно злится король, смотря на сына, как на предателя.       В противовес ему Альберу сохраняет абсолютное спокойствие, чуть прищурившись, скрывает в голубых глазах давно залёгшие тени тёмных чувств и помыслов. Зеду и невдомёк, что его сын на пару очков опережает графского ублюдка всего Роана по хитрости и любви к авантюрам. Ради достижения своих целей он обернёт и райские угодья чистилищем, что уж говорить о каком-то браке и мнении дворян разных фракций?       Сколько Альберу нужно времени, чтобы вдоволь насладиться багрянцем своего драгоценного александрита?