Верность хромой собаки

      Блаженно прикрыв глаза, Розалин наслаждается тёплым солнечным светом, лившемся сквозь кроны деревьев. Медленно помешивая ложечкой чай, она лениво топит то и дело всплывающие лепестки цветов. Редкий сбор из восточного королевства, требующий особенного ухода и сборки, не приторно-сладкий, но без привычной горечи очень душист. Его трудно достать, но вкус и вид распустившихся при заваривании цветов стоят всех усилий. Лето в Роане выдаётся на удивление жарким и солнечным. После нескольких недель в магической башне, проведенных взаперти в сосредоточении на новой магической формуле, она чувствовала себя прекрасно.       Навестить поместье Кейла было хорошим решением. Пускай тот обращал мало внимания на происходящее вокруг из-за чересчур активной деятельности, нанятые им работники ответственно относились к своим обязанностям. Сад расположен в гуще тёмного леса, где обитают свирепые и оголодалые монстры; здесь царит тишь и благодать. Ухоженные клумбы заполнены яркими и благоухающими цветами. Взять хотя бы большие и тяжёлые бутоны белых пионов, что от тяжести склоняются к земле, или же кустовые розочки проглядывают сквозь листья и дрожат на освежающем ветерке. Бабочки парят над нежными лепестками, наслаждаясь сладостью и минутами спокойствия. Раон бросает на них редкие взгляды, желая немного подразнить и поиграть с ними. Однако новый артефакт и большой камень маны, которые принесла умная Розалин, интересуют его куда больше.       Наблюдая за усердием и радостно сверкающими глазами своего ребёнка, Кейл не сдерживает мягкой улыбки. В кои-то веке он никуда не торопится и не мчится сломя голову спасать континент от надвигающейся опасности. Сегодня слишком жарко для его форменной одежды тёмных тонов, да и отплёвываться кровью он не планирует, поэтому для встречи надевает лёгкую белую рубашку с глубоким вырезом на шнуровке и бежевые тонкие бриджи. Отказавшись от каких-либо громоздких украшений, оставив при себе «Драконий коготь» с голубым сапфиром и тонкий кожаный браслет, засучивает рукава до локтя, обнажая белые предплечья. Из-за слишком бледной и нежной кожи оригинала, Кейл склонен моментально сгорать на солнце. И хотя энергия сердца быстро заживляет ожоги, это всё равно крайне неприятно и проблемно. Поэтому ему приходится прятаться в тени или не покидать поместье.       С появлением Розалин, Кейл отказывается от дневного чтения в библиотеке, с радушием встречая хорошую подругу. Переваливает чуть больше за полдень, солнце в зените и нещадно палит. В тени белой беседки Хенитьюз точно также, как и Розалин, наслаждается этим знойным и душным днём. В окружении зелени и солнечного света Кейл выглядит очень естественно, будто рождён для такой праздной жизни. Убрав длинные волосы на правое плечо, он с невыразительным лицом наблюдает за сцепившимися в воздухе бабочками. — Так вы с Альберу вместе? — внезапно спрашивает Розалин, скрывая дразнящую улыбку за чашкой. — Ты же не Чхве Хан, тебе так нужен мой ответ? — лениво переведя на неё взгляд, расплывчато отвечает Хенитьюз. В отличие от наивного и добродушного ни разу мечника, Розалин всегда была проницательной и очень умной, схватывая всё налету.       Она должна признать, что с Кейлом сложно иметь дело. Он не отвечает на вопросы напрямую, умудряясь ничего не отрицать и не подтверждать одновременно. Стоит ли говорить о его непревзойдённом таланте заговаривать зубы и лгать с праведным лицом? Розалин не хочет, чтобы такой человек хоть когда-нибудь стал её врагом. — Ну, так не интересно, Кейл, — улыбнувшись, она отпивает ещё один глоток чая. Как всегда прекрасен. — С какого момента ваша вражда переросла в отношения?       Искренне удивляется Розалин, припоминая, что ещё совсем недавно они, полные дружелюбных улыбок, готовы были вцепиться друг дружке в глотки. На её скромный взгляд, что Кейл, что Альберу — зелья из одного котла. Она не питает наивных надежд, что Альберу на деле мягкий и добрый человек. В их иерархическом мире не бывает невинных и благодушных королей. Такие даже не доживают до совершеннолетия, будучи задушенными ещё в младенчестве в своей колыбели. Те, кто становится наследником престола — самые жестокие люди, способные пережить небесные скорби и стихийные катастрофы. — Мы никогда не враждовали, — с усмешкой Хенитьюз пожимает плечами и разводит руки в сторону, намекая, что он тут ни при чём. — Нас всегда связывало обоюдовыгодное и тесное сотрудничество, которое привело… к неожиданному результату? — Позволь мне перефразировать свой вопрос, — покачав головой, Розалин тыкает в него пальцем, придав себе устрашающе-серьёзный вид. — С какого момента вы перестали раздражать друг друга до смерти? — Ах, ты об этом, — Кейл щурится и насмешливо улыбается. — В этом наши отношения не потерпели изменений. Он всё ещё чертовски меня раздражает каждый раз, как я его вижу. — Что это тогда вообще за отношения? — взгляд Розалин выражает крайнее сомнение. Хотя она и знает, что у обоих парней есть проблемы с головой, но не настолько же. — Он называет это «ролевыми играми», — как ни в чём не бывало продолжает Хенитьюз. — А ты? — если честно, она уже настолько привыкает к нестандартному поведению всех окружающих Кейла людей, что былое удивление рассеивается без следа. — Хм… флирт? — склонив голову на бок, нерешительно произносит Хенитьюз. До этого момента он как-то и не задумывался о подобном.       «Ну, пока он счастлив…», — примиряется с этим Розалин, не собираясь и дальше заморачиваться о подобном. Всё-таки, такие спокойные и ленивые деньки выпадают крайне редко. Всегда приятно встретиться с добрым другом за чашкой чая, а не на поле боя в разгар очередной глобальной катастрофы.       В отличие от других благородных дам, Розалин никогда не ставит своей первостепенной задачей отношения и уж тем более замужество. Для неё важнее её развитие как мага и свободная, ничем не обременённая жизнь. После стольких лет она считает Кейла близким по духу и мировоззрению человеком. Очень сложно представить, что он добровольно соглашается на такую проблемную вещь, как отношения. Не мог же Альберу подкупить его? Кроссман, безусловно, щедрый человек, но не оскудеет ли казна королевства такими темпами? Будет слишком душераздирающе, если Альберу войдёт в историю как король, распродавший свои земли ради улыбки красавицы. Розалин бросила ещё один взгляд на расслабленного Хенитьюза. «Или красавца», — поправляет себя в уме. — Если говорить серьёзно, как это вообще получилось? Будем честны, ты не тот человек, который бредит в любовной лихорадке, а Альберу не похож на казанову и романтика, — если бы не едва заметные взгляды друг на друга или молчаливое взаимодействие и понимание этих двоих, то ничто не выдает в них парочку.       Они оба ведут себя по старинке, соблюдая все нормы приличия, сохраняя чёткую иерархию принца и его верноподанного. Альберу не выделяет Хенитьюза без причины и не проявляет благосклонности, относясь если не как к равному, то очень близко к этому. Кейл же молчаливо следует за ним, сопровождая без двусмысленных действий и даже лишний раз не взглянет без необходимости. Нет интимности в прикосновениях и никто не смотрит со слепым обожанием и невыносимой любовной тоской.       За взглядом Альберу стоит холодный расчёт, который он успешно скрывает своим красивым лицом и фальшивой аурой благодетели. Кейл, напротив, не скрывает насмешки в глазах и сумбура очередной авантюры и провокации, улыбается добродушно и праведно. Словно дьявол и демон, объединив усилия, стараются поработить грешный мир. Единственные моменты, когда на них больно смотреть, это их лесть друг дружке. Соревнуясь в красноречии, они вызывают рвотные позывы от приторной сладости у всех, кому посчастливилось за этим наблюдать. — Что ты в нём вообще нашёл?       Вопрос не из лёгких, даже сам Кейл сходу не может дать ответ. Нахмурившись, он рассеянно подносит к губам чашку, но так и не отпивает. Что в Альберу такого выдающегося, что Хенитьюз не может отвести взгляд? Богатство? На самом деле, Хенитьюз не одержим деньгами и наращивает капитал исключительно в практических целях, не зная, что уготовано ему в будущем. Внешность? Кроссман определённо один из самых красивых людей, которых Кейл встречал в обоих мирах. В облике тёмного эльфа он и вовсе приобретает некий дикий, опасный шарм, от которого замирает сердце и засыпает совесть. Но даже так, внешность не является первопричиной первой любви. Характер? У Альберу он ничем не лучше, чем у самого Хенитьюза, и чтобы жить, им просто необходимо сцеживать свою желчь. В этом они успешно помогают друг другу, изливая насмешки, подколки и раздражение во время своих бесед, которые перетекают из прямых конфронтаций в горизонтальную плоскость. Если бы у Хенитьюза не было столько бесстыдства, он бы давно сгорел от смущения, потому что разнузданности их парочки позавидуют бордели.       И всё же? Бесспорно, Кейлу нравится его целеустремлённость и образ мышления. Он находит занимательным и интересным наблюдение и участие в его замыслах. Их шуточные перепалки и сражение плечом к плечу. Однако, с таким отношением они могли остаться просто побратимами, не переворачивая всё с ног на голову. К тому же, в прошлом мире у Ким Рок Су были такие же боевые товарищи, которых он считал своими братьями и даже семьёй. И если допустить, что Ли Су Хёк предложит ему встречаться, то отвращению не будет конца. Он скорее готов драться с ним до смерти, чем добровольно поцеловаться. Внутренне вздрогнув, Кейл на автомате оборачивается в поисках этой чёртовой болтливой птицы. Только убедившись, что не призвал вампира всуе, расслабляется и продолжает анализировать.       Так в чём же особенность Альберу, сумевшего влюбить в себя Кейла? Что в нём такого особенного?

***

      Развалившись на софе в кабинете наследного принца, Кейл ленится и бездельничает. Пролистывая один из малочисленных романов в библиотеке Альберу, он откровенно скучает. Если бы не необходимость присутствия и работы после еженедельных собраний знати, Хенитьюз бы давно прогуливался в своё удовольствие. К сожалению, он вынужден торчать здесь, делать вид активной деятельности и страдать от бюрократических проволочек. Будь проклят тот, кто вообще придумал отчётность и делопроизводство.       Единственное развлечение в мире, где нет ни телевидения, ни интернета — чтение книг. И хоть Кейл любит читать, но со временем и это приедается. Так как ему не разрешают путешествовать и разрушать веселиться на соседних территориях, ему только и остаётся, что маяться от скуки и действовать на нервы Альберу. К слову, о последнем…       Сосредоточенное лицо Кроссмана, когда тот усердно работает за троих, доставляет ему особенное удовольствие. Он по привычке растирает пальцем висок, снимая напряжение. Во время работы мягкая и приятная аура вокруг Альберу рассеивается, делая весь его вид отстранённым и торжественным. Глаза с особой дотошностью изучают каждую букву, ввергая в трепет любого клерка. Не дай богиня он заметит ошибку или двойную бухгалтерию… Но вдруг, вспомнив о чём-то, он поднимает голову и смотрит прямо на Хенитьюза. Полный мыслей и забот, смаргивает жёсткость во взгляде и мягко улыбается. В тёмных, практически серых глазах, появляется блеск и озорство. — Что такое? Так сильно нравлюсь? — спрашивает Альберу, склоняя голову на бок со смешком. — А? — уличённый в подглядывании, Кейл ничуть не смущается, делая невежественный и незаинтересованный вид. Хмыкнув, Хенитьюз не желает смотреть на него дальше, чувствуя, как немного сдавливает грудь. — Ты такой милый, Кейл, — очаровательно улыбается Кроссман, чуть прищуриваясь.       Успешно привлекая внимание некоего главнокомандующего, замышляя абсолютную шалость, Альберу подмигивает и посылает ему игривый воздушный поцелуй. Скривившись, Кейл выражает крайнюю степень отвращения на столь детское поведение и неприкрытый флирт. Он не настолько тупеет от любви, как некий наследный принц. Кейл выше этого. Он взрослый и состоятельный мужчина. Таким его не смутить!       И только Альберу замечает, как постепенно краснеют кончики ушей Хенитьюза и слегка пылают щёки.

***

      Вещи летают по комнате вместе со шквальным ветром и грозами. Кейл чертовски зол и готов придушить собственными руками всех, кто посмел тронуть его детей! Как только посмели эти чёртовы послы с пренебрежением отнестись к Он и Хон? И что с того, что они коты-оборотни? Какое право эти треклятые северяне смеют выказывать своё презрение? Хенитьюз мог стерпеть подобное отношение к себе, не обращая внимание на слова ничтожеств. Но никто, ещё раз, никто не смеет в его присутствии ругать этих котят! И плевать, что они уже взрослые. Даже если Кейлу придётся к чёртовой бабушке разрушить всю северную империю, он выбьет всю дурь из этих ублюдков.       Наблюдая за тем, как личная спальня превращается в эпицентр тайфуна и стихийной катастрофы, которая вот-вот поглотит всю столицу Роана, Альберу ловко уклоняется от летящего в голову стола. Он спокойно реагирует на разрушения, не моргнув и глазом. После встречи с Кейлом ему не впервой быть бездомным…       Даже его стальная укладка не выдерживает сильные порывы ветра, которые Хенитьюз в гневе не контролирует. Кто же знал, что сегодняшний приветственный банкет закончится полным провалом и все северяне накличут на свои головы настоящее бедствие?       Публичное высмеивание оборотней кошачьего племени и невежество гостей простить нельзя. Кроссману плевать, что собачьи кланы севера ненавидят кошек, это сугубо их проблемы. На территории Альберу они не имеют таких прав, как угнетение народа Роана. Тем более детей, которых он помогает воспитывать с ранних лет. С позором выставив послов вон, не забыв хорошенько отчитать и пригрозить, в данную минуту Кроссман старается остановить массовую резню. — Ну же, Кейл, — Альберу пробивается сквозь шквальной ветер, чтобы положить руки на напряжённые плечи Хенитьюза. Тот и так слишком долго сдерживается, чтобы не переломать ноги этим резвым собакам! — Не расстраивайся так сильно. Я непременно помогу тебе излить свой гнев, только прекрати уничтожать мою комнату, ладно? Иначе нам придётся ночевать в гостевой спальне, а там довольно холодно. Ты же не любишь холод, верно?       Мягко уговаривает его Альберу, поглаживая по спутанным от ветра волосам. Кейл резко разворачивается к нему и подходит вплотную. Его глаза наливаются кровью, желая настучать по головам неким дворнягам аристократического происхождения. Это вполне может вылиться в международный конфликт и затруднить политику. Всё-таки Роан зависит от внешней торговли с северными землями, ведь там растут уникальные ледяные растения, без которых невозможно изготавливать необходимые зелья. Плюс прибыль, которую они получают каждый год от продажи зерна, текстиля, драгоценностей и прочего в эти бесплодные, промёрзлые земли, является значительной долей их бюджета. К сожалению, Кейл понимает, что в этой ситуации не может действовать столь неосмотрительно. Это чертовски раздражает. — Не волнуйся, у меня есть идея, как сделать их несчастными, — очень по-доброму улыбается Альберу, и у Кейла бегут мурашки по спине. Это определённо какое-то злодейство. — Что ты предлагаешь? — немного успокоившись, Хенитьюз вопросительно приподнимает бровь и заглядывает в полные коварства и жажды мести глаза Кроссмана. Ах, кажется, Кейл влюбляется в него заново. — Мы сделаем то, что у тебя получается лучше всего, — Альберу забирает выбившиеся рубиновые пряди за ухо.       От его слов интерес и любопытство Кейла доминируют над яростью, и ветер с золотыми вспышками молний постепенно утихает, оставляя в комнате лишь разруху. Впрочем, никого особо сильно это не тревожит, после их разговора Кроссман вызовет сюда несколько слуг, и они в кратчайшие сроки приведут всё в порядок. — Свергнем нынешнюю власть, произведём диверсию и раздробим единство земель на отдельные секторы, присоединив часть к своим территориям? — неуверенно высказывает предположение Кейл с чувством лёгкого дежавю. — Гораздо лучше, мы оберём их до нитки, заставив заплатить за облагораживание земель кошачьего клана из собственного кармана. Разве они не умрут от ярости, когда кровно заработанное золото из казны пойдёт на улучшение условий жизни их ненавистного врага? — легкомысленно, словно выбирая десерт к чаю, проговаривает Альберу.       От этих слов и тёмных стратегий в светлой, венценосной голове у Кейла перехватывает дыхание. Будто в его душное и пылающее от негативных эмоций сердце проник освежающий весенний ветерок. Ослеплённый яростью и гневом, к тому же изрядно подвыпив сегодня, он теряет свою рациональность на какой-то момент. Ему и в голову не приходит, что вместо физической расправы он может пробить дыру в их бюджете! Разве душевная боль от потери денег не сильней всего на свете? Вспоминания, как он скормил несколько миллионов древней силе, до сих пор являются психологической тенью Хенитьюза. — Но как ты это сделаешь? — настроение Кейла чуть улучшилось, и он охотно дал себя обнять.       Он больше не напоминает обозлённого кота, у которого шёрстка встала дыбом. Его глаза красиво мерцают в тусклом свете единственной чудом уцелевшей люстры. Бледные щёки едва заметно наливаются багрянцем от лёгкого хмеля, и мягкие волосы струятся по спине, щекоча тыльную сторону ладони Альберу. Губы, которые ранее были плотно сжаты в гневе, раскраснелись сильнее обычного и выглядят очень привлекательно на субъективный взгляд Кроссмана. Потому что в его глазах любой Кейл очарователен и желанен.       Мягко поцеловав в лоб расстроенного Хенитьюза, Альберу не удерживается и ещё парочку-другую раз осыпает его лицо поцелуями. От тёплых и нежных прикосновений на коже Кейл испытывает щекотку и толику смущения за свою недавнюю выходку. Сожаление наступает чуть с опозданием. Его серьёзный и взрослый образ просто рушится под наплывом чувств. Ещё никому в жизни он не закатывал таких позорных и глупых истерик. Или, скорее всего, раньше не было человека, перед которым Кейл мог вести себя по-детски неразумно и глупо. Раньше он каждый день боролся, чтобы выжить, слабость — непозволительная роскошь в постапокалиптическом мире, где люди отчаянно сражаются, дабы встретить ещё один рассвет. Потом, переселившись в новеллу, у него не было времени на чувства. Ему предстояло слишком многое сделать для изменения сюжета и сохранения новой жизни.       У Ким Рок Су не было семьи. Ему незнакомы были ни ласковое утешение, ни заботливые поцелуи, ни крепкие объятия. Всю жизнь, с момента своего рождения и до самой смерти (?), он был в одиночестве. Полагаясь только на себя, свои силы и сохраняя трезвость рассудка. Он не мог допустить легкомысленность или излишнюю эмоциональность, ведь соверши под их воздействием ошибку, непременно умрёт. За всё время не было ни одного человека, который мог бы его защитить, отгородить от боли и проблем, да даже похоронить его тело. Все друзья ушли первыми. Остался только Ким Рок Су и холодные, безмолвные могильные плиты. И даже тогда он, не желая ни умирать, ни жить, продолжал влачить своё существование, встречая каждый день, как последний. Он никогда и не думал, что это изменится, свыкшись с мыслью, что у Ким Рок Су есть только он.       Однако в этом мире не было Ким Рок Су. Не было подземелий с монстрами и носителей сил в знакомом ему понимании. И, растерянный, он научился жить с новой личностью, выдавая себя за того, кем не являлся. Окружающие его люди любили «Кейла», каким бы он ни был и чтобы ни сделал. Узнай они правду, как сильно изменилось бы их отношение к нему?       И, когда это случилось, второй человек, чьё мнение для него оказалось на удивление очень важным, сказал: — О? Правда? Тогда мне стоит называть тебя Ким Рок Су? — просто, будто это не имеет никакого значения. — Разве это не странно? — теряется в душащих его чувствах и страхе Кейл, смотря на бесстрастное и полное спокойствия лицо Кроссмана.       Он ждёт слов: «Не называй меня больше братом, фальшивка» или же «Я не хочу тебя больше видеть, это отвратительно». Сердце стискивает в ужасе от грядущих перемен. Раскаяние и запоздалое сожаление заполняют рассудок, не давая сконцентрироваться. Кейл не должен был говорить правду. Это погубит их отношения. Изо всех сил держа глаза открытыми, чтобы не сомкнуть их в страхе, он ожидает решения Кроссмана, как ножевого ранения. — А это имеет значение? — приподнимает бровь Альберу, насмешливо улыбаясь. Совсем как обычно, когда они в шуточном запале противостоят и ссорятся до зубного скрежета. — Ты всё тот же беспокойный ублюдок, которого я знаю. Не делай такое лицо, я не велю казнить. У меня на тебя другие планы, мой дорогой Ким Рок Су.       Тогда Кейл впервые понимает людей, которые хотят плакать от облегчения. И хоть себе слабины он не дал в тот момент, что-то в нём переменилось. Будто заново обретя уверенность, он почувствовал, что его не страшила больше возможность вскроющейся правды. Альберу своим отношением дал понимание, что любим не просто «Кейл». В этом странном, отличном от его родного мире он стал важным человеком в сердцах других людей.       И сейчас Хенитьюз подсознательно чувствует, что Альберу простит любые его недостатки. Не нужно всегда быть сильным и взваливать все проблемы на свои плечи. Рано или поздно даже стальная опора постепенно сгибается под тяжестью бетонных плит, что уж говорить о людях? Кроссман даёт ему возможность возместить все потери и быть тем, кого он всегда сдерживал.       Теперь у Кейла есть любимый человек, который мягко успокаивает его во время плохого настроения и целует в утешение. Помогает совершить месть и поддерживает даже в такой крайне неоднозначной ситуации. Не боясь навредить себе или своему статусу. Это было так ново и странно, что Хенитьюз ощущает нереалистичность происходящего. Не может что-то настолько хорошее происходить с ним, неправда ли? — Очень просто. К сожалению, наши дорогие гости нарушили закон Роана об оскорблении его жителей, и я в полном праве могу подать официальный запрос на взыскание моральной компенсации, — с притворной грустью вздыхает Альберу, оперевшись подбородком в плечо Кейла. День сегодня выдаётся крайне утомительным. — Незнание законов не освобождает от ответственности. — Подожди… разве такой закон существует? — неуверенно переспрашивает Хенитьюз, так как не мог пропустить такое в момент обучения. С его памятью он просто не мог забыть ничего из прочитанного. — Конечно, его приняли на сегодняшнем собрании после обеда, — праведно и честно лжёт Альберу, уже заведомо левым числом вписывая это в новый свод правил. — Ты просто плохо помнишь.       В этот момент на голову Кейла обрушивается ни с чем не сравнимое чувство радости, и уют в сердце заглушает последние гневные импульсы. Всё-таки этот царственный придурок невероятно милый!

***

      Щурясь в предрассветных сумерках, Хенитьюз не может сдержать стона боли. Его поясница просто изнывает от пренебрежительного к ней отношения и грозит переломиться в один прекрасный день. Винить в этом некого, так как Кейл сам навлёк на себя это несчастье, слишком сильно провоцируя некоего принца.       Прекрасно зная поговорку, что нельзя дёргать тигра за усы, он раз за разом идёт к своей смерти. Возможно, лучше умереть в кровати от чрезмерного удовольствия, чем быть зарезанным во время очередной континентальной заварушки. Только умирать Кейл пока не планирует, но вот ухаживает за смертью с завидной периодичностью.       И пусть по его скромному мнению Альберу больше похож на белку, чем на тигра, как оказывается, результат остаётся неизменным. Дёрни белку за усы, и она разнесёт всё дупло в щепки. С тоской, ему разве что остаётся ставить в сердце свечу за свою сохранность, а конкретно за сохранность отдельных его частей.       Не желая и дальше оставаться в этих дьявольских чертогах похоти и разврата, которые несведущие ошибочно называют спальней наследного принца, он выскальзывает из-под одеяла. Однако, не успевает Кейл сделать и шагу, как ноги подкашиваются, и он падает плашмя прямо на мягкий ковёр. Чертыхаясь, приподнимаясь на трясущихся руках, он ошеломлённо смотрит перед собой. Проходит слишком мало времени, чтобы восстановиться после бурной ночи.       Проснувшийся некоторое время назад Альберу, придерживая голову рукой, с интересом наблюдает за этим с самого начала. Голые и всё ещё немного покрасневшие ягодицы Хенитьюза дерзко сверкают наготой, не желая сдаваться в тщетных попытках подняться и уйти. Вся его спина попеременно разукрашена вульгарными следами поцелуев и даже укусами, когда желание поиздеваться над этим надменным и несносным человеком затуманивало рассудок Альберу. Древняя сила не всемогуща и не поспевает в ногу со своим хозяином, который копает себе ямы со скоростью света. Кейл любит провоцировать, каждый раз кидая вызов сдержанности и благоразумию Кроссмана. И даже убедившись, что ни того, ни другого у него давно не осталось, он продолжает своё тёмное дело.       Когда в виртуозной и красноречивой череде проклятий Хенитьюз доходит до третьего поколения семьи Альберу, тот наконец сдаётся и больше не сдерживает себя. Тихо хохоча в подушку, находит такого ошалевшего и взъерошенного Кейла до одури очаровательным. К сожалению, Хенитьюз веселья не разделяет. С застывшим лицом он сверлит его гневным взглядом, скрипя зубами. Ещё немного, и молния точно разразит этого весельчака! — Всё, всё, прости, — утирая проступившие на глаза слёзы, Альберу встаёт с кровати и помогает ему подняться.       Он берёт обессиленного Хенитьюза на руки и не отпускает. Поудобней перехватив Кейла под голые ягодицы, крепко-крепко прижимает к своей груди и мягко трётся о его лоб своим. Чёрные волосы вперемешку с ярко-алыми создают сильный контраст, спутываясь друг с дружкой. Примерно вполовину растеряв свою свирепость от столь милого и ребячливого жеста, Хенитьюз вынужден признать, что слишком балует этого царственного придурка! — Не сердись, лучше обхвати меня ногами, я отнесу тебя в ванную, — мурлыкает ему в ухо Кроссман чуть низким и хриплым после сна голосом. Мочка уха предательски краснеет, и Кейл отводит взгляд.       Это крайне неловкая и неудобная ситуация. Очень редко, когда с Хенитьюзом так запросто обращаются, как с ребёнком. На руках его, безусловно, носят не впервые, но обычно он находится в бессознательном состоянии. Делать это на «трезвую» голову слишком смущающе. Они оба взрослые мужчины, практически одного роста и телосложения. Разве это не выглядит нелепо и несуразно со стороны? Посмотрев в довольное лицо наследного принца, которого совершенно не волнует, что о нём подумают другие, Кейл чувствует противоречие в своей душе.       Заметив этот сложный взгляд, Альберу шутливо улыбается угрюмому Хенитьюзу. Поцеловав его в глаза, которые были всё ещё немного покрасневшими и припухшими после бессонной ночи, он всеми силами старается сменить гнев возлюбленного на милость. Он ощущает трепет ресниц под своими губами, и кажется, они щекочут не кожу, а само сердце. Сладость и умиротворение распространяются по всему телу, согревая уставшую и измученную за долгое время душу. Он как никогда чувствует себя отдохнувшим и совершенно не хочет ссориться с утра пораньше. Альберу не прочь помочь Кейлу принять ванну. Он даже согласен послужить ему в качестве слуги во время омовения, если это порадует его любимого графского ублюдка. — Тебе совсем не стыдно? Ты не думал, что о тебе подумают люди, если застанут в таком виде? — схватив его за волосы на затылке, Хенитьюз с силой оттягивает их, причиняя дискомфорт и толику боли. Альберу послушно терпит, совсем не злясь на этот маленький акт агрессии. — Кто посмеет самовольно войти в спальню без пяти минут короля? — отбрасывает всякую мысль Кроссман. — А даже если и застанут, что в этом такого? Если хочешь, я прям сейчас пройду по коридорам с тобой на руках, чтобы каждый знал, какое именно стратегическое планирование в антикризисной ситуации мы разрабатываем все ночи напролёт. Мне нечего стесняться. О, дай мне только вернуть кулон на место, и можно идти.       Самое печальное, что Хенитьюз совершенно не сомневается, что этот царственный придурок способен на это. Что такое пройти голышом для самоуверенного Кроссмана, сверкая достоянием королевской семьи на весь честной народ? И если Альберу готов ловить восхищённые взгляды, плотоядно скользящие по его телу, то Хенитьюз готов прямо сейчас выпрыгнуть с окна, чем пойти на поводу у этого психа. Не в этой жизни. — Сумасшедший придурок, — Кейл не скрывает своего презрения во взгляде.       Он сейчас слишком ленив, чтобы пытаться что-либо сделать. Поэтому, бесстыдно привалившись к плечу Альберу, Хенитьюз прикрывает сонные глаза. Если этот принц желает побыть его ездовым животным, то Кейл великодушно исполнит это желание. — Хорошо, не волнуйся, я пошутил, — закончив издеваться над физически и эмоционально изнурённым Кейлом, Кроссман захватывает по пути тонкое одеяло со спинки кресла. Накинув на белые плечи, он полностью оборачивает им нагого юношу, чтобы тот не замёрз или, не дай богиня, не простыл.       Сейчас только-только наступает зима, принося на территории королевства стужу и первый редкий снег. Во дворце всё ещё немного холодновато, а Хенитьюз не любит морозиться, хоть и не признаёт этого. У тела оригинального Кейла была анемия, да и ещё стараниями самого парня частая потеря крови неблагоприятно влияет на состояние организма. Руки Хенитьюза всегда прохладные. — Ты можешь меня побить чуть позже, а пока давай примем ванну и отдохнём? — поцеловав своего свирепого главнокомандующего в макушку, Альберу с лёгкостью заносит его в другую комнату. — А можно? — придя в себя, Кейл отлипает от его плеча и с запалом спрашивает. Его глаза светятся в ожидании и предвкушении. Альберу целует его несколько раз в губы, не в силах устоять перед очарованием Хенитьюза. — Конечно, — беспомощно улыбается на эту святую простоту и искреннее желание рукоприкладства. Ему мало тех волос, которые он вырвал парой минут ранее? — Просто будь готов принять последствия. Это всё ещё государственная измена, Кейл.       От досады Хенитьюз скрипит зубами. Иногда он действительно ненавидит этого чёртового принца.

***

      В это время люди воздают благодарность богам, что помогли пережить суровую зиму, и в качестве подношения вручают дары сезонной охоты.       Самый удачливый и успешный охотник получает трофей, который, по устоявшимся правилам, он вручает даме сердца. В ответ получая её вышитый собственноручно платок, что принимают за взаимность чувств. После этого девушка становится негласной победительницей и «цветком» общества этого сезона. Каждая мечтает получить в свои руки восхищение рыцаря и утереть нос всем стервам-соперницам. Ничто так не освежает, как звание «лучшей» и «прекрасной» в обществе, полном самоуверенных завистниц.       Чхве Хан, заваливший с одного удара большого медведя, больше похожего на монстра из леса тьмы, чем на естественного обитателя, с надеждой смотрит в сторону Кейла. Тот всячески игнорирует полный волнения и ожидания взгляд, делая вид, что очень заинтересован травой. Раон дёргает его за кисточки на эполетах, возбуждённо восклицая: «Человек! Мы тоже должны принять участие! Такой сильный и могучий я без сомнения принесёт тебе самого большого зверя!», — Хенитьюза передёргивает от одной мысли об этом. Ему совершенно не хочется становится «цветком» склочного светского общества дам. Он с трудом выдерживает их отцов и мужей, чтобы не надавать по самодовольным лицам каждое еженедельное собрание. Тут вообще без вариантов.       Он и Хон весело резвятся, принеся к ногам Кейла парочку диких перепёлок, которых потом можно съесть. Они уже предвкушают, как Бикрос сочно зажарит их сегодня на ужин. На этот счёт у Хенитьюза нет предубеждений, — птицы довольно упитанные и аппетитные на вид.       Дети просто радостно наслаждаются праздником, не сильно свирепствуя и не убивая почём зря. Скорее, они идут на поводу у инстинктов и приносят пропитания их «старому отцу», чтобы накормить оголодалого до смерти досыта. Кейл старается привить им ценность жизни и милосердие к врагу в перерывах, когда разрушает чужие королевства и жизни. Он очень ответственный родитель!       Проблема заключается совсем в другом. Даже несколько проблем. Во-первых, чувство соперничества Чхве Хана. Он слишком сильно загорелся идеей доказать, что его «господин» самый способный, и желает принести ему свою добычу. Наивный мечник просто не понимает, что это соревнование несёт совсем другой посыл, и вместо восхищения Хенитьюза ждут лишь насмешки и свирепые взгляды девушек.       Вторая проблема — это Тунка. Как гостя из дружественного королевства, его пригласили на этот ежегодный праздник. Наперегонки с Чхве Ханом они перебили почти всю несчастную живность в этом лесу, соревнуясь в самой большой добыче. У Кейла сердце кровью обливается за всех несчастных зверушек, которые погибли в борьбе рациональности с человеческой тупостью. Как пацифист, который бьёт по лицу только тем, кто способен дать отпор и заслуживает этого, Хенитьюз не одобряет саму суть бессмысленной охоты. Лесная живность не виновата, что люди идиоты.       Возвращаясь к более веской проблеме, Тунка намерен похвалиться своим мужеством и готов принести к ногам Кейла с десяток передушенных зайцев, белок и прочих несчастных. И тут даже дело не в страхе перед победой в дурацком соревновании с дамами. Хенитьюз просто не хочет, чтобы кто-либо знал, что они знакомы.       «Человек, он продолжает смотреть в нашу сторону», — шепчет Раон, опираясь маленькой головкой на макушку Кейла. Он слишком сильно любит своего слабого человека и боится отпускать его даже на мгновение. Хенитьюз в постоянной опасности! Его преследует настоящий злодей, заставляющий Кейла кричать и плакать. И хоть самого процесса Раон никогда не видит, до него доносятся звуки. Скорее всего, Хенитьюз сражается с Альберу не на жизнь, а на смерть. И каждый раз побеждает плохого парня, ведь по-другому и быть не может!       Благословлённый незнанием о блуждающих мыслях маленького дракона, Кейл утешительно гладит его по круглой голове тайком ото всех. Со стороны казалось, что Хенитьюз без конца поправляет и так хорошо уложенные в высокий хвост волосы. Никто не выказывает удивления, радуясь, что тот сегодня не напился до чёртиков и не учиняет разборок. И хоть Кейл уже давненько ведёт себя благоразумно и не устраивает беспорядков, укоренившееся мнение о нём в прошлом очень непросто изменить. Сам Хенитьюз не против и с радостью поддерживает общественное мнение большинства.       И так, если Чхве Хану можно запретить это делать, а Тунку просто проигнорировать, то существует третья и самая большая проблема. Альберу Кроссман. — Ха-а, — Кейл тяжело вздыхает, не в силах справиться с волнением. У него даже живот сводит от беспокойства.       Безусловно, победителем становится тот участник, что принесёт самый большой трофей. Это правило работает во всех случаях, если ни один член правящей семьи не участвует в охоте. Роберта это не интересует, и он всё время отсиживается в королевском шатре вместе с отцом. Другие принцы слишком малы, чтобы самостоятельно исследовать опасный лес. Принцессы больше возбуждены от возможности стать новым «цветком» общества и участвуют в собственной «охоте». А сам король Зед… ну, он предпочитает выпивать с Дерусом и вспоминать молодость. И если король весело смеётся, хлопая герцога по плечу, то у того от раздражения уже вздулись вены на лбу, но он продолжает улыбаться. Они выглядят как старые приятели, но Хенитьюз отчего-то видит двух шакалов, готовых сцепиться друг с дружкой. Просто глядя на них, Кейл испытывает смешанные чувства и некое дежавю. Где он мог наблюдать подобное ранее? — Посмотри! Это его высочество наследный принц! — рядом с ним молоденькая девчушка чуть не падает в обморок. Её подружка успевает вовремя поддержать взволнованную девушку. — Он такой… — влюблённо лепечет вторая, не в силах подобрать слов. Хенитьюз уверен, что видит сердечки в её глазах. — Он такой красивый! Просто настоящий принц! — Он и есть принц, глупая, — вторит им третья, тоскливо вздыхая. — Повезёт той, кто станет его дамой сердца. — Не просто дамой, а настоящей королевой! — придя в себя, первая девушка отталкивает подругу и поправляет платье. — Кто не мечтает попасть в его объятья?       «Дама сердца» настоящего принца, из чьих объятий он всё никак не может выбраться, как не пытается, особенно ночью, бесстрастно стоит в толпе фанаток Альберу. Его тихий и неприметный уголок, где он спокойно попивает вино и никто его не тревожит, внезапно заполняется молодыми аристократками. Они все очарованно следуют навстречу Кроссману, словно по мановению волшебной дудочки за Гамельнским крысоловом. — Тоже мне, Роанский бабник, — фыркает себе под нос Кейл, помешивая уже нагревшееся вино в бокале.       «Человек, ты ревнуешь?», — с детской простотой спрашивает Раон. Он в книжке умной Розалин уже читал об этом! — Не в этой жизни, — надменно поднимая подбородок, с гордостью лжёт говорит Хенитьюз.       В то же время до отвращения прекрасный Альберу верхом на белой лошади направляется к ним. Дамы оживлённо переговариваются, гадая, кому же достанется трофей от будущего короля. Это непременно наделает шумиху во всех слоях общества, знаменуя скорое появление новой кронпринцессы. Глядя на счастливо улыбающегося Кроссмана, что в свете солнца становится ещё блистательней, чем прежде, Кейл ясно осознаёт — в этих бесстыдных глазах ни одного доброго намерения. Ему ничего не стоит прилюдно преподнести свой подарок «даме сердца», просто чтобы позлить Хенитьюза, который не посмеет отказаться. Живот скручивает ещё сильнее, когда длинноногая лошадь останавливается напротив. Кейл одаривает Альберу неохотным взглядом, предчувствуя неприятности. Бедная его жизнь! — Приветствуем звезду королевства, да осветит богиня ваш путь и дарует здравие тела и духа, — в традиционном реверансе предстают дамы, низко опуская головы. Они используют полное приветствие, которым Хенитьюз обычно пренебрегает. Ему слишком лень тратить энергию в пустоту. — Прошу простить мою дерзость, но, — нерешительно приподнимает голову одна из девушек. Их глаза встречаются, и она краснеет пуще прежнего, не в силах сдержать влюблённость во взгляде. — Но вы приехали, чтобы преподнести свой трофей одной из дам? — Я… — Альберу делает вид, что не замечает их предвкушения, смотря исключительно в равнодушное лицо Хенитьюза. Тот единственный стоит в окружении девушек, словно в цветнике. Из-за этого Кроссману хочется учинить ещё больше неприятностей этому бесстыдному ублюдку. — К сожалению, в этот раз я так ничего и не поймал.       Не в состоянии сдержать разочарованных вздохов, девушки одна за другой опускают головы. Они были немного смущены, особенно та леди, которая упомянула об этом ранее. Кейл смотрит на Альберу с полными сомнением глазами. «Тот, кто со ста метров может попасть копьём истерящей Белой звезде в глаз, и ничего не поймал? Ты держишь людей за идиотов?», — возмущено вопит в душе Хенитьюз, но на поверхности выглядит крайне опечаленным. — Как жаль, ваше высочество, — тоже склоняет голову в притворном сочувствии Кейл, желая отправить этого царственного придурка восвояси. — Вы вновь отправитесь на охоту? — Нет, у меня нет на это времени, — наслаждаясь неприкрытым недовольством Хенитьюза, Альберу совершенно не собирается облегчать тому жизнь. Ах, доводить друг друга — это так освежающе! — Дамы, позволите ли вы забрать у вас этого джентльмена на некоторое время?       «Он может катиться на все четыре стороны», — единодушно думают девушки. — Как жаль, но, если это просьба вашего высочества, мы не в праве вам отказать, — с грустью говорит самая подкованная.       «Потрясающе», — присвистывает про себя Хенитьюз. «Это называется лицемерием, Раон. Запомни его лицо!», — воспользовавшись обратной телепатической связью, наставляет ребёнка на практическом опыте Кейл. «Я понял, человек, я её запомню! Она — лицемерие!», — хихикает Раон, гордо задирая подбородок и уверенно топнув правой лапкой. «… ну, покуда он счастлив», — в некоторых вещах даже он бессилен. — Господин Хенитьюз, изволите проследовать за мной? — очаровательно улыбается Альберу, ослепляя своим божественным светом всех девушек. Кейл буквально чувствует, как несколько блёсточек попадает ему в глаз. — К сожалению я не взял свою лоша-а…       Не успев договорить, Хенитьюза варварски хватают за шкирку и совсем не грациозно затаскивают на лошадь. Дамы вскрикивают от восторга. «Принц такой сильный»! Кейл не успевает опомниться, как уже сидит верхом, а за спиной всё тот же до отвратительного счастливый Кроссман. — Ну, мы уходим, — напоследок кидает он девушкам пару слов, разворачивает лошадь и медленно следует в противоположную сторону. — Что за чёрт, ваше высочество? — Разве это не романтическая прогулка верхом для двоих? — дразнит Кроссман. — Меня сейчас стошнит, прекратите, — фыркает Хенитьюз, облокачиваясь тому на грудь. На самом деле, это не так уж и плохо. — Кейл, не мог бы ты не прижиматься ко мне так близко? — бормочет Альберу, чуть отталкивая его. — Что? — сначала Кейл возмущается и несказанно удивляется.       Тот ли это Кроссман, который липнет и флиртует каждую свободную минуту? Хенитьюзу сложно в это поверить. Прежде, чем успевает развернуться и сказать пару ласковых, он чувствует, как что-то шевелится за его спиной. — … — Кейл замирает на месте, ощущая, как нечто продолжает двигаться. — Что за..? — Ну, возможно, я немного соврал? — со слишком очевидной радостью, он по-детски шепчет Кейлу на ухо. — У меня есть для тебя трофей. Давай сначала спешимся, а то он напуган.       А какой у Хенитьюза был выбор? Они спешиваются на землю, вдали от общих гуляний, где им никто не помешает. Альберу отодвигает свой плащ и, аккуратно придерживая выпуклость на груди, расстёгивает охотничий камзол. Пару пуговиц спустя в небольшую дыру просовывается очень милая и полностью белая головка зверька. — Это? — опешивает Кейл.       Красавец с пушистиком на руках — слишком сильная стимуляция для любого человека. Даже Хенитьюз, привыкший к лицу Альберу, получает критический урон и замирает. А ведь когда-то Ким Рок Су был твёрдо уверен, что не падок на внешность. Как переменчив этот безумный мир… — Белая куница, маму малыша застрелили на этой охоте, — погладив безутешного детёныша по голове, Альберу проявляет редкую мягкость и заботливость. Ему действительно жаль этого ребёнка. — Оставь я его в лесу, то он бы не дожил до конца состязания. Его мех хоть и мал, но очень ценен. — И ты отдаёшь его мне? — приподнимает бровь Хенитьюз, немного тронутый этой историей. Малыш словно чувствует энергетику матери отца всего Роана, в один миг выпрыгивает из объятий Альберу в руки Кейла.       Он не мог бессердечно отпустить этого несмышлёныша на природу во время этого сумасшествия. Погладив послушную головку детёныша, Кейл чувствует, что его шёрстка и правда очень приятна на ощупь. — Так, где мой платок? — склоняет голову на бок Альберу в ожидании ответного подарка. — Мой прекрасный «цветок». — Какой я тебе цветок? — не скрывая отвращения к этому обращению, Кейл хмурится. — Про белладонну слышал? — улыбка, искренняя и невинная. — … — у Хенитьюза очень сильно чешутся руки.       «Терпи. Это всё ещё государственная измена. Смертная казнь того не стоит!», — уговаривает себя Кейл. «Человек, наследный принц улыбается так, будто мы снова разрушаем чью-то империю. Неужели мы идём кого-то грабить? Ты возьмёшь меня с собой? Конечно возьмёшь!», — с восторгом лепечет Раон. В этот момент Кейл всерьёз задумывается о своих методах воспитания. Разве его детёныш не растёт очень злобным? Ладно, пока он милый и послушный, а также убытки его игр не превосходят доход, он может с этим мириться. Всё-таки, любовь родителя слепа. — Так где мой платок? — не собирается сдавать Альберу. — У меня ничего для тебя нет, — вздыхает Кейл, заранее зная, что проиграет. Ему не хочется тратить силы, заведомо зная результат. — Тогда я могу получить то, что пожелаю сам? — Кроссман подходит почти вплотную и чуть склоняет голову к лицу Хенитьюза.       Они какое-то время смотрят друг другу в глаза. Между ними повисает неоднозначная, немного напряжённая и волнующая сердце и душу атмосфера. Смирившись с неизбежным, Кейл закрывает глаза и подаётся вперёд, в ожидании поцелуя. Проходит одно мгновение, другое, но так ничего и не происходит. Хенитьюз приоткрывает глаза и видит тёплую, полную влюблённой нежности улыбку Альберу. Он протягивает руку и развязывает чёрную атласную ленту, что связывала волосы Хенитьюза в хвост. Потеряв опору, они тут же свободно рассыпаются по спине. Альберу забирает ленту вместе с запутавшейся алой прядью в руках. Склонив голову чуть сильнее, не разрывая зрительный контакт с Кейлом, целует волосы вместе с лентой. Это выглядит так благородно и невинно, что Хенитьюз забывается в моменте. Простое целомудренное действие, полное привязанности и уважения, бьёт в слабые точки Кейла. Оказывается, Альберу может быть и таким. У Хенитьюза создаётся чувство, что, встреться они раньше, полные юности и первых, самых первых чувств, их отношения начинались бы именно так. Невинно и по-детски, с мальчишеской робостью перед первой любовью. — Я бы хотел украсть и ваш поцелуй, — с сожалением произносит Альберу с неприсущим ему смирением. — Но здесь дети…       Кейл прыскает со смеху, разделяя это сожаление и упущенную возможность. Прикрыв глаза любопытному Раону, он в один шаг преодолевает расстояние и столь же невинно целует Альберу в щёку. Тот озадаченно моргает, а после улыбается ещё шире и ярче. Только Хенитьюзу посвящены все самые искренние и красивые улыбки. Без фальши и слащавости. В эти моменты он прекрасней всего.       Кейл уже говорил, что Альберу бывает очень милым?

***

      Когда холодная и суровая зима переходит в тёплую весну, наступает время для самого ожидаемого события — бала-маскарада. Здесь царит суматошный хаос празднества, звон бокалов и громкий смех. Отбросив социальные роли, гости кружат друг с другом в танце, самозабвенно наслаждаясь пряной томностью этой тёплой весенней ночи.       Облачённые в маски, скрывая свои лица, аристократы, кто на что горазд, эпатируют яркими нарядами. От буйства красок перед глазами у Кейла болит голова. Отойдя в самый дальний угол банкетного зала, подперев спиной стену, он безразлично скользит взглядом по всем присутствующим. Кто-то старается привлечь его внимание, улыбаясь и желая познакомиться. Чопорно отвергая всех дам, приседающих в реверансе настолько низко, что грудь вот-вот грозит выпасть из экстремального декольте. Не то чтобы ему неприятно внимание и даже лёгкий флирт этих прекрасных барышень, просто он чувствует себя некомфортно. В таком людном месте, где громкая музыка и гам голосов действуют удушающе. Хочется отдохнуть в прохладе и вдохнуть свежего воздуха без примеси тлетворной сладости духов. — Человек, там шоколадный фонтан, — намекает Раон, неловко дёргая того за рукав. Сейчас он в своей человеческой форме выглядит невинно и послушно. Сверкая голубыми глазками, он с ожиданием смотрит на Хенитьюза, желая получить разрешение. — Раон, не называй меня так на людях, нас могут снова неправильно понять, — Кейлу хватило одного раза, когда его спутали с извращенцем, похитившим ребёнка. — Тогда как мне тебя называть? — хмурится детёныш, недовольный. Его злит, что он не может называть своего слабого человека человеком. — Подумай хорошенько, как ко мне нужно обращаться? — у Кейла вообще-то есть имя, которым он предпочитает пользоваться. — М… — Раон всерьёз задумывается. На его пухлом детском лице это серьёзное выражение, вкупе с большими и мягкими на вид щёчками, слишком симпатично. — Тогда… отец?       В книжках умной Розалин говорится о подобном. Если человек заботится о нём, вкусно кормит, покупает игрушки и даёт деньги на карманные расходы — он родитель. Так как у Раона уже есть мама, значит Кейл не может ей быть. Поэтому остаётся только отец? — Это, — лицо Хенитьюза под маской белой лисицы вытягивается. Он не ожидает подобного и немного тушуется от вида искренности и обожания в глазах ребёнка. — Это немного неправильно… — Если я не могу называть тебя отцом, тогда папа? — склоняет голову в бок. От тяжёлого мыслительного процесса Раон куксится. Маленькие бровки сходятся на переносице, и он поджимает губы. — Папочка, можно мне пойти к шоколадному фонтану? — О, — Кейл прикрывает лицо рукой от смущения, которое, впрочем, не видно за маской. — Конечно…       Раон радостно уходит к столу, оставив Хенитьюза всё также опираться на стену. По-настоящему удивлённый поведением маленького дракона, Кейл задумчиво смотрит на его хрупкую спинку. Он никогда не рассчитывал, что кто-то назовёт его папой.       Первоначально план состоял только в спасении дракона, который должен умереть в оригинальном сюжете. Ему было интересно, как сильно он сможет исказить оригинал и спасти нужные ему земли от взрыва. Он даже не планировал принимать этого свирепого и наивного ребёнка к себе. Использовать — возможно, но полюбить и принять — невозможно, чтобы Хенитьюз был способен на такое. И вот, по прошествии стольких лет, Кейл не единственный, кто вверяет сердце в чужие руки. Этот малыш так самозабвенно следует за ним, защищает по мере своих могучих сил и верит в него, что Хенитьюз никогда не сможет предать это доверие. Просто не сможет.       Он красиво смеётся, наступая на ноги неловкому Хону, сегодня она надевает самое красивое платье из своего гардероба. Дети из трущоб, под руководством Ганса и Бикроса, вырастают в прекрасных и образованных молодых господ. Эти ребятишки сейчас следуют за ним, с омутом кидаясь в интриги и новые приключения, но так будет не всегда. Кейл отлично это понимает. У них есть свои желания и мечты. Скорее всего, они вернутся в кошачье племя, чтобы возродить былую силу крови и встать во главе оборотней. Их ждут трудности на пути, который выберут. Он будет тернист и болезнен, они будут много раз падать и снова подниматься, идя к своей цели. Потому что именно такими их воспитывает Кейл. Будучи опекуном, он даёт им все необходимые навыки и знания, чтобы они смогли выжить в переменчивом и жестоком мире. Даст им в руки оружие, чтобы защитить себя, и силу, способную сберечь то, что дорого. Но это дела будущего. Сейчас, пока эти ребятишки ещё не растеряли своей детской непосредственности и игривости, Кейл, как ответственный взрослый, защитит их мир.       Чувствуя себя немного подавленным от этих мыслей, Хенитьюз задумчиво крутит в руках бокал шампанского, так ни разу и не пригубив его. Пузырьки всплывают на поверхность и растворяются, время течёт слишком медленно и муторно. Душно настолько, что нечем дышать. В какофонии звуков и феерии красок Кейл думает, уйди он сейчас, никто не заметит. Прежде чем он успевает осуществить желаемое, перед ним останавливается высокая фигура.       Облачённый во всё чёрное, начиная от маски и заканчивая ботинками, незнакомец сверкает обсидианом глаз за прорезями в маске. Тёмные волосы совершенно не уложены и спадают на лоб. Смуглая, с оттенком графита кожа и чуть вытянутые эльфийские уши. На правом ухе красиво переливается в свете банкетных огней золотая каффа в виде ветки дерева. Чёрная маска закрывает верхнюю часть лица, оставляя на обозрение только острый подбородок и изогнутые в усмешке губы.       Он почтительно склоняет голову в приветствии, и только глаза мерцают таинственным блеском, скрывая за собой интриги и коварные планы. Кейл точно убеждён, что у этого незнакомца нет ни одной хорошей мысли. Тёмный эльф протягивает навстречу Хенитьюзу руку в укороченной перчатке, будто приглашая на танец. Он пытается соблазнить Кейла одним только взглядом. Даже если незнакомец и хочет пофлиртовать, то выбирает для этого совершенно не того человека. — В ваших глазах можно утонуть, — с ходу говорит эльф, чуть низким, полным томления и очарования голосом. — Ну так утопитесь, — чуть прищуриваясь, с обаятельной улыбкой бессердечно парирует Хенитьюз.       Если он не узнает Кроссмана с первого взгляда, то удостоится звания «Великого слепого». Он не готов отбирать у Клода его хлеб. — С радостью, если это вы, — смеётся Альберу, ничуть не обидевшись. Ответь тот по-другому, и Кроссман охотно поверит, что ошибся человеком.       Жестокие слова идут вразрез с действиями. Хенитьюз всё же протягивает руку, вкладывая в широкую ладонь Кроссмана. Тот, как истинный джентльмен, склоняется всё ниже и целует её тыльную сторону в благоговении. Будто безмолвно, в своём лишь сердце, клятву приносит, ведомую только ему одному. Кейл чувствует щекотку, но руки не убирает. Его взгляд притягивает простой галстук-лента, повязанный бантом на шее Альберу. Он узнает её сразу, и улыбка становится чуть шире. Единственное яркое пятно на теле Кроссмана — брошь на лацкане его пиджака. Преломляя свет, она переливается всеми оттенками красного. Кто-то ошибочно мог принять камень за рубин, но это настолько редкий вид александрита, что его боятся даже показывать публично. У кого ещё хватит наглости и самоуверенности, чтобы носить столь ценную драгоценность как банальное украшение? Александрит обладает настолько большим запасом маны и самостоятельно её восполняет, что по праву считается национальным сокровищем. Настоящее безумие. — Что вы здесь делаете, ваше высочество? — смеривает его взглядом Хенитьюз.       Выходить в свет в облике тёмного эльфа крайне безрассудно. И пусть шанс быть узнанном маловероятен, риски никто не отменяет. Альберу же относится к этому проще. Даже в этом банкетном зале есть парочка-другая тёмных эльфов, и он на их фоне не выглядит странно. Благодаря реформе последних лет, отношения к расе стало терпимей, и всё меньше радикалов выступают публично. Кроссман очень много трудился для достижения таких результатов и теперь не прочь воспользоваться небольшим преимуществом в этот вечер. — До официального выхода королевской семьи ещё есть время, я пришёл инкогнито, — прижав палец к губам и подмигнув, Альберу делает из этого великую тайну. — Разве ты не можешь просто спокойно подготовиться, не доводя Клода до сердечного приступа? Он наверняка в панике тебя ищет, — поправив падающую на глаза Кроссману чёлку привычным, почти инстинктивном движением, вздыхает Кейл.       Альберу не в силах скрыть улыбку. Насколько бы грубыми и ворчливыми не были слова Хенитьюза, действует он всегда мягко. Возможно, эта привычка выработалась из-за постоянной заботы о малышах, а может Кейл сам по себе очень нежный человек, но никогда в этом не признается. Полный противоречий, самоотверженный и наглый, действующий на нервы и доводящий до желудочных коликов своим сарказмом. Любить его никогда не станет утомительным или проблемным. Каждый день Альберу раскрывает в нём всё новые грани личности, беспомощно влюбляясь всё сильнее.       «Как грустно. Будущий король Роана — идиот», — смеётся над собой Альберу, отбрасывая столь потешные и самоуничижительные мысли. Порой побыть глупцом не так уж и плохо. — Кейл, я не могу найти свою корону, — с горечью вдыхает Кроссман, в притворном разочаровании склоняя голову. Он прикрывает глаза, отчаянно скрывая в них озорство и танцующих чертят. — Снова? Ты серьёзно? Как можно быть таким рассеянным? — потирает лоб в раздражении и усталости Хенитьюз, ломая голову, куда этот безалаберный принц закинул её на сей раз. — Осталось меньше получаса. Пошли.       Решительно ставя так и не выпитое шампанское на стол, Кейл идёт в сторону допивающего шоколадный фонтан Раона. Забрав огорчённого малыша, он останавливается и, развернувшись вполоборота, ожидающе смотрит на застывшего на месте Кроссмана. В свете этого суматошного и душного вечера, в череде ярких, ослепительных красок в глазах Альберу Кейл сияет ярче всех. — Чтобы я без тебя делал? — красиво улыбается Кроссман, послушно следуя за ним.       Ох, жаль только, что Альберу никогда не был рассеянным человеком. Корона надёжно спрятана в первом ящике стола в его рабочем кабинете. Однако Кейлу об этом никто не скажет.

***

      Вспоминая всё это, Хенитьюз с бесстрастным выражением лица отводит рассеянный взгляд в сторону. Он не может поверить, что Альберу и впрямь настолько сложный и нежный человек. И только Кейл видит эту его сторону, только к нему обращены все добрые (и не очень) намерения этого царственного придурка. Ожидающая всё это время Розалин замечает его смущение. — В нём нет ничего особенного, — наконец говорит Кейл, сильно кривя душой. Это открытие он предпочитает оставить только для себя. Никто не должен знать, каким приятным человеком Альберу может быть, это грозит нехорошими последствиями. — Возможно, он просто идиот. — Ой ли? — усмехается Розалин, крайне позабавленная стараниями Хенитьюза скрыть истинные мысли. Всё-таки любовь меняет людей. — Ну, возможно, он немного милый… идиот, — несколько ошеломлённо смотря на куст роз за спиной подруги, повторно оговаривает своего бедного любовника Кейл.       Представляя, какое лицо будет у Кроссмана, когда он услышит столь лестную характеристику о себе, он не может сдержать смеха. Только ему позволено так беззлобно и беспечно подшучивать над королевским достоинством Альберу. Тот непременно возместит свои обиды другим способом. На Кейла у него есть совсем иные планы.