Мародеры и Философский камень

Книга 1. Глава 1. Мальчик, который выжил. — Что-то мне это не нравится, — покачал головой Бродяга, осматривая обложку. – Ой как не нравится. "Мистер и миссис Дурсль проживали в доме номер четыре по Тисовой улице и всегда с гордостью заявляли, что они, слава богу, абсолютно нормальные люди". — Это про магглов, что ли? – удивлённо спросил Римус, смотря ещё раз на название книги. Может он что-то перепутал, но речь должна идти про сына Сохатого. – И что значит, нормальные? — Ну может они имеют ввиду не такой, как Дамблдор? – вздохнул Сириус, – не носящих странную одежду и не говорят расплывчато? "Уж от кого-кого, а от них никак нельзя было ожидать, чтобы они попали в какую-нибудь странную или загадочную ситуацию. Мистер и миссис Дурсль весьма неодобрительно относились к любым странностям, загадкам и прочей ерунде. Мистер Дурсль возглавлял фирму под названием «Граннингс»... — Да они ошиблись, "Гринготтс" должно быть, – подал голос Римус. — Мы же про магглов читаем. – шикнула Лили. "...которая специализировалась на производстве дрелей. Это был полный мужчина с очень пышными усами и очень короткой шеей". — На описание моржа смахивает, только усы убрать, — прокомментировал Сириус описание мужчины. "Что же касается миссис Дурсль, она была тощей блондинкой с шеей почти вдвое длиннее, чем положено при её росте. Однако этот недостаток пришёлся ей весьма кстати, поскольку большую часть времени миссис Дурсль следила за соседями и подслушивала их разговоры. А с такой шеей, как у неё, было очень удобно заглядывать за чужие заборы". — Солнце, похоже на описание твоей сестры, — Джеймс посмотрел на Лили, которая была склонна согласиться с Джеймсом. "У мистера и миссис Дурсль был маленький сын по имени Дадли, и, по их мнению, он был самым чудесным ребёнком на свете". — Так думает каждая мать про свое чадо, – сказал Рон, соглашаясь со своими словами "Семья Дурслей имела всё, чего только можно пожелать. Но был у них и один секрет. Причём больше всего на свете они боялись, что кто-нибудь о нём узнает". — Они убили человека! – продолжил Сириус, усмехаясь. — Да не, они держат в подвале детей и насилуют их, – не согласился Римус. "Дурсли даже представить себе не могли, что с ними будет, если выплывет правда о Поттерах". — О, а что мы в будущем сделаем магглам, которые боятся что это раскроется? – спросил Джеймс. — Мы принимали участие в массовых убийствах, – усмехнулся Гарри, который решил не говорить раньше времени, что будет происходить. — Правда, что ли? – ужаснулся Римус и рассмеялся. "Миссис Поттер приходилась миссис Дурсль родной сестрой, но они не виделись вот уже несколько лет". — Лили будет моей женой? – спросил Джеймс, а Гарри загадочно улыбнулся. — Не знаю, может в книге есть ответ? – Гарри с любопытством глянул на книгу, а Джеймс только усмехнулся. "Миссис Дурсль даже делала вид, что у неё вовсе нет никакой сестры, потому что сестра и её никчёмный муж были полной противоположностью Дурслям". — Это мы то никчёмные?! — взревел Джеймс, – да эти магглы не смыслят в магическом мире, мы вполне уважаемые люди. —Тише, ты узнаешь, почему, – сказала Гермиона, а потом села в такое же кресло-мешок. "Дурсли содрогались при одной мысли о том, что скажут соседи, если на Тисовую улицу пожалуют Поттеры". — А зачем нам в маггловский мир? Я бы туда и ногой своей не ступил бы. "Дурсли знали, что у Поттеров тоже есть маленький сын, но они никогда его не видели. И они категорически не хотели, чтобы их Дадли общался с ребёнком таких родителей". — Каких таких? — спросила Лили, которая знала, что будет любить и лелеять своего сына или дочь. — Ну вот таких. – сказал Гарри, и уставился на отца. "Когда во вторник мистер и миссис Дурсль проснулись скучным и серым утром — а именно с этого утра начинается наша история, — ничто, включая покрытое тучами небо, не предвещало, что вскоре по всей стране начнут происходить странные и загадочные вещи". — Массовые убийства? – спросил Сириус. — Ну что ты заладил-то, убийства да убийства? – спросила Лили, которая вполне понимала значение этих слов в мире магглов. — Ну, услышал я, не помню где – передвинул плечами Блэк. "Мистер Дурсль что-то напевал себе под нос, завязывая самый отвратительный из своих галстуков. А миссис Дурсль, с трудом усадив сопротивляющегося и орущего Дадли на высокий детский стульчик, со счастливой улыбкой пересказывала мужу последние сплетни". — Своей жизни мало, раз берется за чужие? – спросил с сомнением и скептицизмом оборотень. "Никто из них не заметил, как за окном пролетела большая сова-неясыть". — Новости приносят, хотя в какой маггловской части Лондона разносят новости совы? – спросил Джеймс, а потом углубился в чтение. "В половине девятого мистер Дурсль взял свой портфель, клюнул миссис Дурсль в щёку и попытался на прощанье поцеловать Дадли, но промахнулся, потому что Дадли впал в ярость, что с ним происходило довольно часто. Он раскачивался взад-вперёд на стульчике, ловко выуживал из тарелки кашу и заляпывал ею стены". — И вот так воспитать сына, боже помилуй – скривилась Гермиона. "Ух, ты моя крошка, — со смехом выдавил из себя мистер Дурсль, выходя из дома". — Они ещё и поощряют это?! — взревел Сириус, не понимая, как можно вырастить такого наследника, никто в комнате не понимал. "Он сел в машину и выехал со двора. На углу улицы мистер Дурсль заметил, что происходит что-то странное, — на тротуаре стояла кошка и внимательно изучала лежащую перед ней карту". — Анимаг какой-то, сто процентов, нет, даже сто один, – произнес Джеймс. "В первую секунду мистер Дурсль даже не понял, что именно он увидел, но затем, уже миновав кошку, затормозил и резко оглянулся. На углу Тисовой улицы действительно стояла полосатая кошка, но никакой карты видно не было". — Шизофрения, – пожала плечами Лили и незаметно для всех изучала своего сына. "И привидится же такое! — буркнул мистер Дурсль. Наверное, во всём были виноваты мрачное утро и тусклый свет фонаря. На всякий случай мистер Дурсль закрыл глаза, потом открыл их и уставился на кошку. А кошка уставилась на него". — Искра, буря, взрыв! – изобразил взрыв Бродяга. "Мистер Дурсль отвернулся и поехал дальше, продолжая следить за кошкой в зеркало заднего вида. Он заметил, что кошка читает табличку, на которой написано «Тисовая улица». Нет, конечно же, не читает, поспешно поправил он самого себя, а просто смотрит на табличку. Ведь кошки не умеют читать — равно как и изучать карты. Мистер Дурсль потряс головой и попытался выбросить из неё кошку. И пока его автомобиль ехал к Лондону из пригорода, мистер Дурсль думал о крупном заказе на дрели, который рассчитывал сегодня получить. Но когда он подъехал к Лондону, заполнившие его голову дрели вылетели оттуда в мгновение ока, потому что, попав в обычную утреннюю автомобильную пробку и от нечего делать глядя по сторонам, мистер Дурсль заметил, что на улицах появилось множество очень странно одетых людей. Людей в мантиях". — Отменят Статут? — спросил Хвост своим писклявым голосом, от которого уши сворачивались в трубочку. — Может нет, а может да, а может это все слова, – напел неизвестный мотив для Мародеров Рон. "Мистер Дурсль не переносил людей в нелепой одежде, да взять хотя бы нынешнюю молодёжь, которая расхаживает чёрт знает в чём!" — Нормальная одежда у молодежи, и он как-будто старик, – буркнула Лили, поправляя свои огненно-рыжие волосы. "И вот теперь эти, нарядившиеся по какой-то дурацкой моде. Мистер Дурсль забарабанил пальцами по рулю. Его взгляд упал на сгрудившихся неподалёку странных типов, оживлённо шептавшихся друг с другом. Мистер Дурсль пришёл в ярость, увидев, что некоторые из них совсем не молоды, — подумать только, один из мужчин выглядел даже старше него, а позволил себе облачиться в изумрудно-зелёную мантию! Ну и тип! Но тут мистера Дурсля осенила мысль, что эти непонятные личности наверняка всего лишь собирают пожертвования или что-нибудь в этом роде… Так оно и есть!" — Зачем магам собирать пожертвования у магглов? – спросил Рон, который только покачал головой, вспоминая что маги вполне состоятельные личности, но бывают исключения. "Стоявшие в пробке машины наконец тронулись с места, и несколько минут спустя мистер Дурсль въехал на парковку фирмы «Граннингс». Его голова снова была забита дрелями. Кабинет мистера Дурсля находился на девятом этаже, где он всегда сидел спиной к окну. Предпочитай он сидеть лицом к окну, ему, скорее всего, трудно было бы этим утром сосредоточиться на дрелях". — Да не, он не сидит лицом к окну, потому что никто не захочет смотреть на моржа и ловить сердечный приступ. — Склонен согласиться с вами, господин Бродяга. – кивнул Рон и по привычке начал осматриваться в поисках еды. "Но он сидел к окну спиной и не видел пролетающих сов — подумать только, сов, летающих не ночью, когда им и положено, а средь бела дня!" — Это же наши совы, они летают днём, – пробормотал Джеймс. "И это уже не говоря о том, что совы — лесные птицы, и в городах, тем более таких больших, как Лондон, не живут. В отличие от мистера Дурсля, находившиеся на улице люди отлично видели этих сов, стремительно пролетающих мимо них одна за другой, и широко раскрывали рты от удивления и показывали на них пальцами". — Фу, это же некрасиво! – скривился Блэк, который хоть и не ладил с семьёй, но этикет знал. "Большинство этих людей в жизни своей не видели ни единой совы, даже в ночное время. В общем, у мистера Дурсля было вполне нормальное, лишённое сов утро. Он накричал на пятерых подчинённых, сделал несколько важных звонков и несколько раз повысил голос на своих телефонных собеседников. Так что настроение у него было просто отличное ". — Либо у этого парня что-то с психикой не то, либо, – Римус выдержал большую паузу, – он ударился где-то головой. "До тех пор, пока он не решил немного размять ноги и купить себе булочку в булочной напротив. Мистер Дурсль уже забыл о людях в мантиях и не вспоминал о них, пока не столкнулся с группкой странных типов неподалёку от булочной". — Про нас забывать точно нельзя. – сказал Рон, вспоминая как Дурсли забыли, на что маги способны - они тогда разгромили полгостиной. "Он не мог понять, почему при одном только взгляде на них ему становилось не по себе. Эти типы тоже оживлённо перешёптывались, и он не заметил у них в руках ни одной кружки для сбора пожертвований. Выйдя из булочной с пакетом, в котором лежал большой пончик, мистер Дурсль вновь вынужден был пройти мимо этих странных личностей, и в этот момент он абсолютно случайно услышал: — … да, совершенно верно, это Поттеры, именно так мне рассказывали… — … да, их сын, Гарри...". — О, мы популярны а это интересно, — проговорил Джеймс, тыкая локтем в бок соседа, то есть Хвоста. – Сын, признавайся что мы натворили, что нас обсуждает каждый? — Книга, – глухо сказал Гарри, а Рон обнял Гарри за плечи и сжал в качестве поддержки. Друзья знали, что упоминание родителей причиняет их другу боль. "Мистер Дурсль замер. У него перехватило дыхание. Он ощутил, как на него накатывает волна страха. Он оглянулся на шептавшихся типов, словно хотел сказать им что-то, но потом передумал. Мистер Дурсль метнулся через дорогу, поспешно поднялся в офис, рявкнул секретарше, чтобы его не беспокоили, сорвал телефонную трубку и уже набирал предпоследнюю цифру своего домашнего номера, когда вдруг передумал и положил трубку обратно на рычаг". — Трус, – сказала Лили, которая заинтересовалась, кто этот загадочный Дурсль. "Затем он начал поглаживать усы, думая о том, что… Нет, конечно, это была глупость. Поттер — не такая уж редкая фамилия. Мистер Дурсль легко убедил себя в том, что в Англии живёт множество семей, носящих фамилию Поттер и имеющих сына по имени Гарри". — Вот и нет, в Англии только мы Поттеры, больше таких личностей нету.– сказал Сохатый, взлохмачивая и так хуже некуда волосы. "И он даже не может со стопроцентной уверенностью утверждать, что его племянника зовут именно Гарри. Он ведь никогда не видел этого мальчика. Вполне возможно, что его зовут Гэри. Или Гарольд". — Не запомнить имя племянника, он серьёзно?! – сказала Гермиона. "В общем, мистер Дурсль решил, что ему совсем ни к чему беспокоить миссис Дурсль, тем более что она всегда ужасно огорчалась, когда речь заходила о её сестре. Мистер Дурсль не упрекал жену — если бы у него была такая сестра, как у миссис Дурсль, он бы… Но тем не менее эти люди в мантиях и то, о чём они говорили, — всё это было странно. После похода за пончиком мистеру Дурслю было куда сложнее сосредоточиться на дрелях. Когда в пять часов вечера он покидал здание фирмы, он был настолько взволнован, что, выходя из дверей, не заметил проходившего мимо человека и врезался в него. — Извините, — пробурчал он, видя, как маленький старикашка пошатнулся и едва не упал. Мистеру Дурслю понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что старичок был одет в фиолетовую мантию. Кстати, старикашка нисколько не огорчился тому, что его едва не сбили с ног. Напротив, он широко улыбнулся и произнёс писклявым голосом, заставившим прохожих обернуться: — Не извиняйтесь, мой дорогой господин, даже если бы вы меня уронили, сегодня меня бы это совсем не огорчило. Ликуйте, потому что Вы-Знаете-Кто наконец исчез! Даже такие маглы, как вы, должны устроить праздник в этот самый счастливый день!" — Волан-де-Морт исчез? Кто его уничтожил? Зачем говорить это магглу? – спросил Римус негодуя. Как они смеют нарушать Статут, если его не отменили. "С этими словами старикашка обеими руками обхватил мистера Дурсля где-то в районе живота, крепко стиснул его и ушёл. Мистер Дурсль буквально прирос к земле. Подумать только, его обнял абсолютно незнакомый человек! Мало того, его назвали каким-то маглом. Что бы там ни означало это слово, мистер Дурсль был потрясён. И когда ему наконец удалось сдвинуться с места, он быстрым шагом пошёл к машине, надеясь, что всё происходящее сегодня — не более чем плод его воображения. Хотя мистер Дурсль крайне отрицательно относился к воображению и его плодам". — Как так можно? Это улучшает интеллект, который у тебя на уровне пластикового пакета, – пошутил Бродяга. Гарри на его заявление хохотнул вспоминая, что за всю жизнь дядя ни разу не отличился большим интеллектом. "Когда он свернул с Тисовой улицы на дорожку, ведущую к дому номер четыре, он сразу заметил уже знакомую полосатую кошку. Настроение его резко упало." — Как может испортиться настроение от обычной кошки, которая ничего не сделала? — Хороший вопрос, – пробормотал Хвост. "Мистер Дурсль не сомневался, что это та самая кошка — у неё была та же окраска и те же странные пятна вокруг глаз. Теперь кошка сидела на заборе, отделяющем его дом и сад от соседей. — Брысь! — громко произнёс мистер Дурсль. Но кошка не шелохнулась." — Знакомое описание кошки, Макгонагалл, что вы там делаете? Я конечно понимаю, что моржи, должно быть, вкусные, но вам не по зубам, – усмехнулся Джеймс. "Более того, она очень строго посмотрела на мистера Дурсля, так что он даже подумал: «Может быть, кошки всегда себя так ведут?» — Ой парень, взгляд Макгонагалл та ещё пытка! – сказал отец Гарри, усмехаясь «Затем, собравшись с духом, он вошёл в дом, внушая себе при этом, что ему ни в коем случае не следует ни о чём рассказывать жене». — Подкаблучник и трус наш морж. «Для миссис Дурсль этот день был, как всегда, весьма приятным. За ужином она охотно рассказала мистеру Дурслю о том, что у их соседки серьёзные проблемы с дочерью, и напоследок сообщила, что Дадли выучил новое слово «хаччу!». — Я это слово выучила гораздо позже. И мне кажется, из вашего Дадли вряд-ли вырастет что-то путное, – покачала головой Лили. «Мистер Дурсль изо всех сил старался вести себя как обычно. Когда миссис Дурсль уложила Дадли в кроватку, мистер Дурсль поцеловал его, пожелал спокойной ночи и пошёл в гостиную включить телевизор. По одному из каналов как раз заканчивались вечерние новости.«И в завершение нашего выпуска о странном поведении сов по всей Англии. Хотя совы обычно охотятся ночью и практически никогда не показываются днём». — Только не в нашем случае. «Сегодня поступали сотни сообщений от людей, которые с самого рассвета в разных точках страны видели беспорядочно летающих сов. Специалисты не могут объяснить, почему совы решили изменить свой распорядок дня. — Тут диктор позволил себе ухмыльнуться. — Очень загадочно. А теперь я передаю слово Джиму МакГаффину с его прогнозом погоды. Как ты думаешь, Джим, не будет ли сегодня вечером новых дождей из сов?» — Даже мы не знаем, куда уж тебе, какому-то магглу! «Не знаю, Тед. — На экране появился метеоролог. — Однако сегодня не только совы вели себя необычно. Наши зрители из таких отдалённых уголков Англии, как Кент, Йоркшир и Данди, звонили мне, чтобы сообщить, что вместо дождя, который я пообещал вчера вечером, у них был настоящий звездопад! Возможно, кто-то устраивал фейерверки по случаю приближающегося праздника. Хотя до праздника ещё целая неделя. А что касается погоды — сегодняшний вечер обещает быть дождливым…» Мистер Дурсль застыл в своём кресле. Падающие звёзды, совы средь бела дня, странные люди в мантиях». — Знакомься, морж, это магический мир, в который ты никогда не попадешь. – сказал Римус. «И ещё непонятное перешёптывание по поводу этих Поттеров…» — Надеюсь, в хорошем плане, иначе мое сердечко не выдержит, – прошептал Джеймс на ухо Хвосту, который все время молчал. Он почти всегда молчит среди людей, а Джеймса услышали все, ведь тишина стояла такая, что муху услышишь. «Миссис Дурсль вошла в гостиную с двумя чашками чая. И мистер Дурсль почувствовал, как тает его решимость ни о чём не говорить жене. Он понял, что хотя бы что-то ему рассказать придётся. И нервно прокашлялся. — Э… Петунья, дорогая… Ты давно не получала известий от своей сестры? Как он и ожидал, миссис Дурсль изобразила удивление, а потом на её лице появилась злость. Всё-таки обычно они делали вид, что у неё нет никакой сестры». — Неужели, она меня так ненавидит? – прошептала в колени Лили, а Джеймс обнял ее одной рукой. «Так что подобная реакция на вопрос мистера Дурсля была вполне объяснима. — Давно! — отрезала миссис Дурсль. — А почему ты спрашиваешь? — В новостях говорили всякие загадочные вещи, — пробормотал мистер Дурсль. Несмотря на огромную разницу в габаритах, он всё же побаивался жену, и именно она была хозяйкой в доме. — Совы… падающие звёзды… по городу ходят толпы странно одетых людей… — И что? — резким тоном перебила его миссис Дурсль. — Ну, я подумал… Может быть… Может, это как-то связано с… Ну, ты понимаешь… С такими, как она… Миссис Дурсль поджала губы и поднесла чашку ко рту. А мистер Дурсль задумался, осмелится ли он сказать жене, что слышал сегодня фамилию Поттер. И решил, что не осмелится. Вместо этого он произнёс как бы между прочим: — Их сын — он ведь ровесник Дадли, верно? — Полагаю, да. — Голос миссис Дурсль был холоден как лёд. — Не напомнишь мне, как его зовут? Гарольд, кажется? — Гарри. На мой взгляд, мерзкое, простонародное имя». — Нормальное имя, а значит Дадли королевское? «О, конечно. — Мистер Дурсль ощутил, как ёкнуло сердце. — Я с тобой полностью согласен. Больше мистер Дурсль не возвращался к этой теме — ни когда они допивали чай, ни когда встали и пошли наверх в спальню. Но как только миссис Дурсль ушла в ванную, мистер Дурсль открыл окно и выглянул в сад. Кошка всё ещё сидела на заборе и смотрела на улицу, словно кого-то ждала. Мистер Дурсль спросил себя, не привиделось ли ему всё то, с чем он столкнулся сегодня? И если нет, то неужели всё это связано с Поттерами? Если это так… и если выяснится, что они, Дурсли, имеют отношение к этим Поттерам… Нет, мистер Дурсль не вынес бы этого». — Вообще Поттеры довольно богатый и древний род, а он недоволен, – сказал Бродяга и покачал головой. «Дурсли легли в постель. Миссис Дурсль быстро заснула, а мистер Дурсль лежал без сна, вспоминая всё, что видел и слышал в этот день. И самая последняя мысль, посетившая его перед тем, как он уснул, была очень приятной: даже если Поттеры на самом деле связаны со всем случившимся сегодня, им совершенно ни к чему появляться на Тисовой улице». — Не в этой жизни, – прошептал Гарри, но его все услышали. – Что? Я больше ничего не скажу. — Мне что-то страшно стало.– сказал Сохатый, глядя на книгу. «К тому же Поттеры прекрасно знали, как он и Петунья к ним относятся… Так что мистер Дурсль сказал себе, что ни он, ни Петунья ни в коем случае не позволят втянуть себя в творящиеся вокруг странности. Мистер Дурсль глубоко заблуждался, но пока не знал об этом». — Скоро узнаешь, не ссы, – усмехнулся Сириус, который сложил цепочку событий, пока остальные Мародеры пытались разобраться. Хоть он и не учился особо в Хогвартсе, Вальбурга всегда настаивала на скором обучении, так что он многое знал. К тому же, его шестерёнки работали хорошо. «Долгожданный и неспокойный сон уже принял в свои объятия мистера Дурсля, а сидевшая на его заборе кошка спать совершенно не собиралась. Она сидела неподвижно, как статуя, и, не мигая, смотрела в конец Тисовой улицы. Она даже не шелохнулась, когда на соседней улице громко хлопнула дверь машины, и не моргнула глазом, когда над её головой пронеслись две совы» — Хотя она могла их съесть, странная кошка, а как же инстинкты? Какая-то кошка мутированная. «Только около полуночи будто окаменевшая кошка наконец ожила. В дальнем конце улицы — как раз там, куда неотрывно смотрела кошка — появился человек. Появился неожиданно и бесшумно, будто вырос из-под земли или возник из воздуха». — Аппарация, – как само собой разумеющееся, сказала Лили. «Кошкин хвост дёрнулся из стороны в сторону, а глаза её сузились. Никто на Тисовой улице никогда не видел этого человека. Он был высок, худ и очень стар, судя по серебру его волос и бороды — таких длинных, что их можно было заправить за пояс. Он был одет в длинный сюртук, поверх которого была наброшена подметающая землю лиловая мантия, а на его ногах красовались ботинки на высоком каблуке, украшенные пряжками. Глаза за затемнёнными очками были голубыми, очень живыми, яркими и искрящимися, а нос — очень длинным и кривым, словно его ломали по крайней мере раза два. Звали этого человека Альбус Дамблдор». — Оп-па, а что там делает Дамблдор? Наконец-то что-то начинается. «Казалось, Альбус Дамблдор абсолютно не понимает, что появился на улице, где ему не рады — не рады всему, связанному с ним, начиная от его имени и заканчивая ботинками. Однако его, похоже, это не беспокоило и он рылся в карманах своей мантии, пытаясь что-то отыскать. Он явно чувствовал, что за ним следят, потому что внезапно поднял глаза и посмотрел на кошку, взирающую на него с другого конца улицы. Странно, но вид кошки почему-то развеселил его». — Не знаю, что смешного в кошке, но если я увижу это, то хочу посмеяться вместе с ним. «Этого следовало ожидать, — пробормотал он, усмехнувшись. Наконец во внутреннем кармане он нашёл то, что искал. Это был предмет, похожий на серебряную зажигалку. Альбус Дамблдор откинул серебряную крышечку, поднял зажигалку и щёлкнул. Ближний к нему уличный фонарь тут же погас с негромким хлопком. Он снова щёлкнул зажигалкой — и следующий фонарь погрузился во тьму. После двенадцати щелчков на Тисовой улице погасло всё, кроме двух далёких, крошечных колючих огоньков — глаз неотрывно следившей за Дамблдором кошки. И если бы в этот момент кто-либо выглянул из своего окна — даже миссис Дурсль, от чьих глаз-бусинок ничто не могло ускользнуть, — этот человек не смог бы увидеть, что происходит на улице». — А что это за предмет? – Лили всегда любила новые знания, и этот случай не исключение. — Это дезиллюминатор, скорее всего. «Дамблдор засунул свою зажигалку — точнее, гасилку — обратно во внутренний карман мантии и двинулся к дому номер четыре. А дойдя до него, сел на забор рядом с кошкой и, даже не взглянув на неё, сказал: — Странно видеть вас здесь, профессор МакГонагалл». — Как сердце чуяло, – сказал Римус и начал вслушиваться, чтобы хоть как-то прояснить ситуацию. «Он улыбнулся и повернулся к полосатой кошке, но та уже исчезла. Вместо неё на заборе сидела довольно сурового вида женщина в очках, форма которых была до странности похожа на отметины вокруг кошачьих глаз. Женщина тоже была в мантии, только в изумрудной. Её чёрные волосы были собраны в тугой узел на затылке. И сразу было заметно что вид у неё раздражённый. — Как вы меня узнали? — спросила она». — По этому взгляду, от которого не скрыться даже на Марсе. – сказал Сириус. «Мой дорогой профессор, я в жизни не видел кошки, которая сидела бы столь неподвижно». — Дорогой профессор? Всегда знал, что у них интрижка. «Станешь тут неподвижной — целый день просидеть на кирпичной стене, — парировала профессор МакГонагалл. — Целый день? В то время как вы могли праздновать вместе с другими?» — И правда, зачем она следила за этими тупыми магглами? – спросил Хвост, молчавший все это время, хотя лучше бы не говорил, с его-то голосом. «По пути сюда я стал свидетелем, как минимум, дюжины вечеринок и гулянок». — Да, я, конечно, понимаю, Тот-Кого-Нельзя-Называть исчез, но это не повод массово выходить к магглам, и почему именно к ним? – не остался в долгу Рон. «Профессор МакГонагалл рассерженно фыркнула. — О, да, действительно, все празднуют, — недовольно произнесла она. — Казалось бы, им следовало быть немного поосторожнее. Но нет — даже маглы заметили, что что-то происходит». — Статут не отменили, а это хорошо, – протянул Джеймс, да и все его друзья согласились, кроме магглорожденной, которая не поняла, что плохого в открытии. — Почему хорошо? Если откроют статут, то магглорожденные не будут дезориентированы в новом мире. — Солнце, не все так просто. Если мы откроемся магглам, то через некоторое время они тоже захотят магию и будут ставить над нами опыты, потом будет война, и нас возьмут количеством и качественным оружием, – попытался объяснить ситуацию Бродяга, хоть у него это получилось, но слабо. «Они говорили об этом в новостях. — Она резко кивнула головой в сторону тёмного окна, за которым находилась гостиная Дурслей. — Я слышала. Стаи сов… падающие звёзды… Что ж, они ведь не полные идиоты. Они просто обязаны были что-то заметить. Подумать только — звездопад в Кенте! Не сомневаюсь, что это дело рук Дедалуса Дингла». — Не удивительно, это вполне в его стиле, но, как по мне, так праздновать довольно тупо, – фыркнула Гермиона. «Он никогда не отличался особым умом. — Не стоит их обвинять, — мягко ответил Дамблдор. — За последние одиннадцать лет у нас было слишком мало поводов для веселья». — Одиннадцать лет, значит, события происходят в 1981 году, – посчитал Сириус. «Знаю. — В голосе профессора МакГонагалл появилось раздражение. — Но это не оправдывает тех, кто потерял голову. Наши люди ведут себя абсолютно безрассудно». — Они всегда так себя вели, – фыркнул Джеймс. «Они появляются на улицах среди бела дня, собираются в толпы, обмениваются слухами. И при этом им даже не приходит в голову одеться, как маглы. Она искоса взглянула на Дамблдора своими колючими глазами, словно надеясь, что он скажет что-то в ответ, но Дамблдор молчал, и она продолжила: — Будет просто превосходно, если в тот самый день, когда Вы-Знаете-Кто наконец исчез, маглы узнают о нашем существовании. Кстати, я надеюсь, что он на самом деле исчез, это ведь так, Дамблдор? — Вполне очевидно, что это так, — ответил тот. — Так что это действительно праздничный день. Не хотите ли лимонную дольку?». — Хах, Дамблдор в своем стиле даже в будущем, – сказал Римус. «Что? — Засахаренную лимонную дольку. Это такие сладости, которые едят маглы, — лично мне они очень нравятся. — Нет, благодарю вас. — Голос профессора МакГонагалл был очень холоден, словно ей совсем не казалось, что сейчас подходящее время для поедания лимонных долек. — Итак, я остановилась на том, что даже если Вы-Знаете-Кто действительно исчез… — Мой дорогой профессор, мне кажется, что вы достаточно разумны, чтобы называть его по имени. Это полная ерунда — Вы-Знаете-Кто, Вы-Не-Знаете-Кто… Одиннадцать лет я пытаюсь убедить людей, что они не должны бояться произносить его настоящее имя — Волан-де-Морт. Профессор МакГонагалл вздрогнула, но Дамблдор, поглощённый необходимостью разделить две слипшиеся лимонные дольки, похоже, этого не заметил. — На мой взгляд, возникает ужасная путаница, когда мы говорим: Вы-Знаете-Кто, – продолжил он». — На самом деле, я всегда называл его по имени, я даже не понимал, почему его так боятся, – пожал плечами Гарри. — Кроме того времени, когда мы находились в бегах на седьмом курсе. — Рон, ещё слово, и я отрежу тебе язык, – сказала Гермиона елейным голосом, но многие вздрогнули. «Никогда не понимал, почему следует бояться произносить имя Волан-де-Морта. — Да-да, конечно. — В голосе профессора раздражение чудесным образом сочеталось с обожанием. — Но вы не такой, как все. Все знают, что вы единственный, кого Вы-Знаете-Кто — хорошо-хорошо, кого Волан-де-Морт — боялся. — Вы мне льстите, — спокойно ответил Дамблдор. — Волан-де-Морт обладал такими силами, которые мне неподвластны. — Только потому, что вы слишком… слишком благородны для того, чтобы использовать эти силы. — Мне повезло, что сейчас ночь. Я не краснел так сильно с тех пор, как мадам Помфри сказала мне, что ей нравятся мои новые ушные затычки. Взгляд профессора МакГонагалл уткнулся в Альбуса Дамблдора. — А по сравнению с теми слухами, которые курсируют взад и вперёд, стаи сов — это просто ничто. Вы знаете, о чём все говорят? Они гадают, почему он исчез? Гадают, что же наконец смогло его остановить? Впечатление было такое, что профессор МакГонагалл наконец заговорила о том, что беспокоило её больше всего, о том, что ей так хотелось обсудить, о том, ради чего она просидела целый день как изваяние на холодной каменной стене. И буравящий взгляд, которым она смотрела на Дамблдора, только подтверждал это. Было очевидно: несмотря на то что она знает, о чём говорят все вокруг, она не поверит в это, пока Дамблдор не скажет ей, что это правда. Однако Дамблдор, увлёкшийся лимонными дольками, с ответом не торопился. — Говорят, — настойчиво продолжила профессор МакГонагалл, — говорят, что прошлой ночью Волан-де-Морт появился в Годриковой Впадине. Что он появился там из-за Поттеров. Если верить слухам, то Лили и Джеймс Поттеры… То они… Они мертвы» Джеймс и Лили стремительно побелели, конечно, ведь не каждый день узнаешь про свою смерть, которая обрывается по вине Волан-де-Морта. Джеймс обнял свою будущую жену, которая всхлипнула. «Дамблдор склонил голову, и профессор МакГонагалл судорожно втянула воздух. — Лили и Джеймс… Не может быть… Я так не хотела в это верить… О, Альбус… Дамблдор протянул руку и коснулся её плеча. — Я понимаю… — с горечью произнёс он». — Он не знал, что Маккошка будет плакать по нам, – оправился Джеймс. «Я очень хорошо вас понимаю. Когда профессор МакГонагалл снова заговорила, голос её дрожал: — И это ещё не всё. Говорят, что он пытался убить сына Поттеров, Гарри». — Что ж, видимо, сын Сохатого обладает нереальным везением, – пожал плечами Сириус. «Но не смог. Он не смог убить этого маленького мальчика. Никто не знает почему, никто не знает, как такое могло произойти. Но говорят, что, когда Волан-де-Морт попытался убить Гарри Поттера, его силы вдруг иссякли — и именно поэтому он исчез. Дамблдор мрачно кивнул. — Это… это правда? — запинаясь, спросила профессор МакГонагалл. — После всего, что он сделал… После того, как он убил стольких из нас… он не смог убить маленького мальчика? Это просто поразительно… Если вспомнить, сколько раз его пытались остановить… Какие меры для этого предпринимались… Но каким чудом Гарри удалось выжить?». — Просто, ваш Гарри Поттер живучий, – растягивая гласные, сказал Рон а Гарри мысленно с ним согласился. «Мы можем лишь предполагать, — ответил Дамблдор. — Возможно, мы так никогда и не узнаем правды. Профессор МакГонагалл достала из кармана кружевной носовой платок и принялась вытирать слёзы под очками. — Дамблдор шумно втянул носом воздух, достал из кармана золотые часы и начал пристально их разглядывать. Это были очень странные часы. У них было двенадцать стрелок, но не было цифр — вместо цифр там были маленькие планеты, при этом они не стояли на месте, а безостановочно вращались по кругу. Однако Дамблдор прекрасно понимал, что именно показывают часы, потому что он засунул их обратно в карман и произнёс: — Хагрид задерживается. Кстати, я полагаю, именно он сказал вам, что я буду здесь? — Да, — подтвердила профессор МакГонагалл. — Но, я полагаю, вы не скажете мне, почему вы оказались именно здесь? — Я здесь, чтобы отдать Гарри его тёте и дяде. Они — единственные родственники, которые у него остались». — А как же я? Где я? – схватив и с силой сжав свои кудри, сказал Сириус. – Я же не умер? — Книга, – ответил Гарри и таинственно улыбнулся. «Неужели вы… Неужели вы имеете в виду тех, кто живёт здесь?! — вскрикнула профессор МакГонагалл, вскакивая на ноги и тыча пальцем в сторону дома номер четыре. — Дамблдор, вы этого не сделаете. Я наблюдала за ними целый день. Вы не найдёте другой парочки, которая была бы так не похожа на нас. И у них есть сын — я видела, как мать везла его в коляске, а он пинал её ногами и орал, требуя, чтобы ему купили конфету. И вы хотите, чтобы Гарри Поттер оказался здесь?! — Для него это лучшее место, — твёрдо ответил Дамблдор. — Когда он повзрослеет, его тётя и дядя смогут всё ему рассказать. Я написал им письмо. — Письмо? — очень тихо переспросила профессор МакГонагалл, садясь обратно на забор. — Помилуйте, Дамблдор, неужели вы на самом деле думаете, что сможете объяснить в письме всё, что случилось? Эти люди никогда не поймут Гарри! Он станет знаменитостью, даже легендой — я не удивлюсь, если сегодняшний день войдёт в историю как день Гарри Поттера! О нём напишут книги, каждый ребёнок в мире будет знать его имя! — Совершенно верно, — согласился Дамблдор, очень серьёзно глядя на профессора поверх своих затемнённых очков. — И этого будет достаточно для того, чтобы вскружить голову любому мальчику: стать знаменитым прежде, чем он научится ходить и говорить! Он даже не будет помнить, что именно его прославило! Неужели вы не видите, насколько лучше для него самого, если он будет жить здесь, далеко от нашего мира, до тех пор, пока не вырастет и будет в состоянии справиться со своей славой?». — Я согласна с директором, но к ним… Это слишком, – зная сестру, сказала Лили с упрёком в сторону директора. «Профессор МакГонагалл поспешно открыла рот, чтобы сказать что-то резкое, но, передумав, сделала глубокий вдох и перевела дыхание. — Да… Да, конечно же вы правы. Но скажите, Дамблдор, как мальчик попадёт сюда? Она внимательно оглядела его мантию, словно ей вдруг пришло в голову, что под ней он прячет Гарри. — Его принесёт Хагрид.— Вы думаете, это… Вы думаете, это разумно — доверить Хагриду столь ответственное задание? — Я бы доверил ему свою жизнь, — просто ответил Дамблдор. — Я не ставлю под сомнение его преданность вам, — неохотно выдавила из себя профессор МакГонагалл. — Но вы ведь не станете отрицать, что он небрежен и легкомыслен. Он… Что это там? Ночную тишину нарушили приглушённые раскаты грома. Их звук становился всё громче. Дамблдор и МакГонагалл стали вглядываться в тёмную улицу в поисках приближающегося света фар. А когда они наконец догадались поднять головы, сверху послышался рёв, и с неба свалился огромный мопед. Он приземлился на Тисовой улице прямо перед ними. Мопед был исполинских размеров, но сидевший на нём человек был ещё больше. Он был почти вдвое выше обычного мужчины и по меньшей мере в пять раз шире. Попросту говоря, он был непозволительно велик, и к тому же имел дикий вид — спутанная борода и заросли чёрных волос практически полностью скрывали его лицо. Его ладони были размером с крышки от мусорных баков, а обутые в кожаные сапоги ступни — величиной с маленьких дельфинов. Его гигантские мускулистые руки прижимали к груди свёрток из одеял». — Хагрид совсем не изменится, вот что я вам хочу сказать, – сказал Сириус, попивая чай, принесённый домовиком неизвестно когда. «Ну наконец-то, Хагрид. — В голосе Дамблдора явственно слышалось облегчение. — А где ты взял этот мопед? — Да я его одолжил, профессор Дамблдор, — ответил гигант, осторожно слезая с мопеда. — У молодого Сириуса Блэка». — О, я всё-таки выжил и скоро наверное приду забирать ребенка, – сказал весёлый Сириус, но, увидев, как поникли плечи Гарри из будущего, понял, что сказал что-то не то. «А насчёт ребёнка — я привёз его, сэр. — Всё прошло спокойно? — Да не очень, сэр, от дома, считайте, камня на камне не осталось. Маглы это заметили, конечно, но я успел забрать ребёнка, прежде чем они туда нагрянули. Он заснул, когда мв летели над Бристолем. Дамблдор и профессор МакГонагалл склонились над свёрнутыми одеялами. Внутри, еле заметный в этой куче тряпья, лежал крепко спящий маленький мальчик. На лбу, чуть пониже хохолка иссиня-чёрных волос, был виден странный порез, похожий на молнию». Многие из присутствующих посмотрели на Гарри и увидели этот знаменитый шрам, который был ярким, как будто только зажил. «Значит, именно сюда… — прошептала профессор МакГонагалл. — Да, — подтвердил Дамблдор. — Этот шрам останется у него на всю жизнь. — Вы ведь можете что-то сделать с ним, Дамблдор? — Даже если бы мог, не стал бы. Шрамы могут сослужить хорошую службу. У меня, например, есть шрам над левым коленом, который представляет собой абсолютно точную схему лондонской подземки. Ну, Хагрид, давай ребёнка сюда, пора покончить со всем этим». — Они же не убьют его? – ужаснулась Лили, которая хоть и не поверила в свои слова, но испугалась. «Дамблдор взял Гарри на руки и повернулся к дому Дурслей. — Могу я… Могу я попрощаться с ним, сэр? — спросил Хагрид. Он нагнулся над мальчиком, заслоняя его от остальных своей кудлатой головой, и поцеловал ребёнка очень колючим из-за обилия волос поцелуем. А затем вдруг завыл, как раненая собака. — Тс-с-с! — прошипела профессор МакГонагалл. — Ты разбудишь маглов! — П-п-простите, — прорыдал Хагрид, вытаскивая из кармана гигантский носовой платок, покрытый грязными пятнами, и пряча в нём лицо. — Но я п-п-п-просто не могу этого вынести. Лили и Джеймс умерли, а малыш Гарри, бедняжка, теперь будет жить у маглов»… — Не знал, что Хагрид настолько привязывается к людям. «Да, да, всё это очень печально, но возьми себя в руки, Хагрид, иначе нас обнаружат, — прошептала профессор МакГонагалл, робко поглаживая Хагрида по плечу. А Дамблдор перешагнул через невысокий забор и пошёл к крыльцу. Он бережно опустил Гарри на порог, достал из кармана мантии письмо, сунул его в одеяло и вернулся к поджидавшей его паре. Целую минуту все трое стояли и неотрывно смотрели на маленький свёрток — плечи Хагрида сотрясались, профессор МакГонагалл яростно моргала глазами, а сияние, всегда исходившее от глаз Дамблдора, сейчас померкло. — Что ж, — произнёс на прощанье Дамблдор. — Вот и всё. Больше нам здесь нечего делать. Нам лучше уйти и присоединиться к празднующим. — Ага, — сдавленным голосом согласился Хагрид. — Я это… я, пожалуй, верну Сириусу Блэку его мопед». — Вы оставили ребенка одного на улице поздней осенью и даже не позвонили и не постучали?! «Доброй ночи вам, профессор МакГонагалл, и вам, профессор Дамблдор. Смахнув катящиеся из глаз слёзы рукавом куртки, Хагрид вскочил в седло мопеда, резким движением завёл мотор, с рёвом поднялся в небо и исчез в ночи. — Надеюсь увидеть вас в самое ближайшее время, профессор МакГонагалл, — произнёс Дамблдор и склонил голову. Профессор МакГонагалл вместо ответа лишь высморкалась. Дамблдор повернулся и пошёл вниз по улице. На углу он остановился и вытащил из кармана свою серебряную зажигалку. Он щёлкнул ею всего один раз, и двенадцать фонарей снова загорелись как ни в чём не бывало, так что вся Тисовая улица осветилась оранжевым светом. В этом свете Дамблдор заметил полосатую кошку, заворачивающую за угол на другом конце улицы. А потом посмотрел на свёрток, лежащий на пороге дома номер четыре. — Удачи тебе, Гарри, — прошептал он, повернулся на каблуках и исчез, шурша мантией. Ветер, налетевший на Тисовую улицу, шевелил аккуратно подстриженные кусты, ухоженная улица тихо спала под чернильным небом, и казалось, что если где-то и могут происходить загадочные вещи, то уж никак не здесь. Гарри Поттер ворочался во сне в своих одеялах. Маленькая ручка нащупала письмо и стиснула его». Лили усиленно застонала, Джеймс горестно вздохнул. Как ребенок будет расти без родителей? «Он продолжал спать, не зная о том, что он особенный, о том, что стал знаменитостью. Не зная, что он проснётся через несколько часов от крика миссис Дурсль, которая перед приходом молочника откроет дверь, чтобы выставить за неё пустые молочные бутылки». — Через несколько часов? – продолжил, также негодуя, Римус. «Не зная о том, что несколько следующих недель кузен Дадли будет щипать и тыкать его — да и несколько последующих лет тоже»… — Я ему потыкаю! – грозно зашипел Джеймс, не в силах справиться со своим гневом. «И ещё он не знал, что в то время, пока он спал, люди, тайно либо открыто собиравшиеся по всей стране, чтобы отметить праздник, поднимали бокалы и произносили шёпотом или во весь голос: — За Гарри Поттера — за мальчика, который выжил!» — Итог, наш сын остановил Темного Лорда, остался без родителей, а также остался в мире магглов с каким-то письмом, – едко прокомментировал Сохатый. — Открою тебе тайну, письмо мне так и не отдали, – усмехнулся Гарри. — Блять, я этого Дамблдора, – шипел не хуже парселтанга Сириус. — Ещё одну главу и спать, завтра выходной, а значит, собираемся сразу после завтрака, – сказала Лили, вставая и стряхивая с одежды невидимые пылинки. — Мы здесь останемся, сами понимаете – многозначительно замолчал Рон, осматривая гостей из будущего. — Так, кто будет читать? – спросила Гермиона Грейнджер, осматривая Мародеров. Лили и Джеймс были подавлены и тихо о чем-то переговаривались. Римус водил пальцем по краю бокала с соком и смотрел куда-то вдаль, а Хвост осматривался в поисках еды. Сириус же ходил туда-сюда, вцепившись в волосы, думая о дальнейшем развитии сюжета. Гермиона только вздохнула и взяла книгу, настраиваясь на чтение.